— Неужели?
— Да. Похоже, наши родители могли бы подружиться.
— Ваши мать и отец увлекаются наркотиками, дикими выходками и носят сомнительные наряды?
Он горько усмехнулся:
— Они увлеклись этим настолько сильно, что это их убило.
Габриэлла с жалостью взглянула на Алекса:
— Печально. Я не должна была поднимать эту тему. И все же, если не секрет, как умерли ваши родители?
Габриэлла и правда ничего о нем не знала. Редкий человек не вспоминал историю его семьи, когда он называл свое имя. Габриэлла, конечно, довольно необычная. Но сейчас она стала для Алекса глотком свежего воздуха, которого он жаждал.
— Они погибли в автокатастрофе, — сказал Алекс.
— Это ужасно.
— Думаю, да. Но я был маленьким, и родители не очень‑то мной интересовались. — Шел снег. Дороги были покрыты льдом. Отец и мать кричали друг на друга. И маленький мальчик, его сводный брат, стоя на холоде, выглядел потерянно и одиноко. — Я воспринимаю свои отношения с родителями как трагедию. Поучительную историю. Я, может быть, немного повеса, но не распутник. Пример родителей оказался очень поучительным.
Габриэлла кивнула, словно понимая, о чем он говорил. Алекс не сомневался — весь ее опыт распутной жизни ограничивался страницами книг.
— Если бы не родители, — сказала она, медленно произнося каждое слово, — кто знает, какой бы я была? Их пример удержал меня в усадьбе на Асеене, где я жила мирно и спокойно.
Алекс немного удивился ее откровенности.
— Нужно смотреть на жизнь как на некое деловое соглашение.
— Ты так думаешь?
Он кивнул:
— Да. Бизнес — это здравый смысл. Им занимаются, чтобы заработать деньги. У всех деловых партнеров мотивы прозрачны с самого начала. Все поступают исходя из собственной выгоды. Составляются контракты, обсуждаются сроки.
— Все более определенно, чем в человеческих отношениях.
— Мне всегда казалось немного странным, что развестись проще, чем расторгнуть деловой контракт. Если бы люди воспринимали брак так же серьезно, как и бизнес‑сделки, мир был бы другим. — Алекс откинулся на спинку кресла. — Конечно, можно сначала заключить эксклюзивную сделку с одним деловым партнером, а потом «прыгнуть в постель» к другому. Но это грозит быстрой потерей авторитета, а следом — и бизнеса. Это не прибыльно. Личные отношения — более загадочная сфера. Их нельзя измерить с позиции прибыльности. Меня это тревожит.
— Я понимаю, о чем вы говорите, — сказала Габриэлла. — Но я никогда не проводила параллели между бизнесом и отношениями. Просто мои мозги не созданы для бизнеса.
— А для чего созданы ваши мозги, Габи?
— Ну… я люблю читать.
— Что именно?
— Много всего…
Алекс прищурился:
— Вы говорили, что любите генеалогию.
— Да. Это так. Меня интересует история моей семьи. Изучая исторические источники, я могу докопаться до правды. То, что в прессе пишут о нас… все ложь.
— Могу себе представить, что чувствует внучка печально известной в мире опальной королевы.
Габриэлла пожала плечами.
— Да, ощущения не из приятных, — сказала она. — Но я выясняю историю семьи не только из‑за нашего изгнания. Мне просто интересно самой узнавать что‑то новое.
Ее глаза сверкнули, что выдавало сильную увлеченность. Алексу интересно было разговаривать с женщиной на серьезные темы — новый для него опыт. Обычно ему был важен лишь секс. Когда любовницы выходили из его спальни, он тут же забывал их имена. Он просто не умел испытывать глубокие чувства к людям. По крайней мере, к тем, кто не был частью его семьи.
— Я так мечтаю поскорее вернуться на остров, — сказала принцесса. — Бабушка рассказывала о семейной усадьбе. О дворцах. Но я видела их только на старых, выцветших фотографиях.
— Почему именно королевская семья была изгнана из страны?
— Много разных версий. Говорили о несправедливом налогообложении. Мой прадед был тираном, скрягой. Конечно, моя бабушка не была в этом замешана. Тем не менее произошло восстание, и ночью семье пришлось бежать. Родным повезло еще, что они остались живы.
— Это точно.
— Думаю, я буду первой в своей семье, кто ступит на Исоло Д’Оро после бунта.
— Вероятно. Но сейчас лучше пристегнитесь, принцесса. Мы прибываем. И это последний раз, когда я назвал вас принцессой, я не буду этого больше делать в обозримом будущем.
Глава 5
Габриэлла была ошеломлена прекрасным видом.
Город, в котором они с Алексом оказались, был наполнен красивыми старинными памятниками архитектуры, а Средиземное море раскинулось перед ним как драгоценный камень. Город представлял собой гармоничную смесь старого и нового. Многоэтажки, возвышавшиеся в новой части, олицетворяли стремление нации богатеть и развиваться. Старые исторические районы остались неизменными.
Габриэлла намеревалась немедленно все посмотреть. Ей не хотелось прохлаждаться в Гранд‑отеле, где Алекс забронировал им номера. Но тот сообщил, что у него есть дела, и он не желал, чтобы она гуляла по стране одна.
Принцесса могла бы возразить ему, но все же не решилась этого сделать. Она решила держаться поближе к крупному американскому бизнесмену, который так ей нравился.
Габриэлла сидела в номере Алекса и размышляла об их путешествии.
Не то чтобы Исоло Д’Оро казался опасным местом, но история о том, как ее семья бежала под угрозой расправы, звучала эхом в сознании Габриэллы.
— Каковы ваши впечатления о стране?
Именно в этот момент Алекс вышел из спальни. Он сбросил с себя пиджак, расстегнул воротник белой рубашки, обнажив загорелую грудь.
— Все чудесно, — ответила она.
— Я рад, что вы так думаете.
Габриэлла внимательно изучала Алекса.
— Правда?
Он улыбнулся, и его улыбка заставила ее сердце биться чаще. Каждое его движение вызывало электрические разряды по всему телу.
— Нет, — сказал он. — Меня на самом деле не волнует, что вы думаете. Просто я пытаюсь быть вежливым.
Габриэлла смотрела на Алекса, пытаясь понять по его лицу, говорит ли он правду.
— Я не знаю, как к вам относиться, — сказала она.
— Уверен, что я навожу на вас ужас… как и на всех прочих.
— Правда?
— Все знают, что я человек с трудным характером. Требовательный и даже дотошный в деловых вопросах. Во мне мало человеческого. Некоторые говорят, что, если меня разрезать, кровь не потечет.
— Ну, это смешно. Потому что кровь есть у всех, — сказала она.
— Для такой умной девушки вы слишком буквально все воспринимаете.
— Смешно, — настаивала она. — Конечно же вы человек.
— Разве? Мне кажется, не все так думают. И к тому же я нахожу это забавным и не пытаюсь никого переубедить.
— Почему?
Алекс прошелся по небольшой гостиной, направляясь в спальню, из которой он только что вышел, толчком открыв дверь.
— Идете? — спросил он.
Сердце Габриэллы забилось чаще.
— Что?
— Вы задали вопрос. Я подумал, что вы захотите услышать ответ. Но я должен пойти к себе в комнату, чтобы взять куртку и галстук.
Принцесса проследовала за ним, чувствуя себя немного глупо оттого, что не так поняла его слова.
Габриэлла не привыкла к флирту и разговорам с намеками на секс. Но ее это даже устраивало. Конечно, когда‑нибудь она хотела бы найти мужчину. Подходящего человека, с которым могла бы составить гармоничную пару. Возможно, она будет любить избранника больше, чем он ее. Это может быть человек, вхожий в великосветское европейское общество, так же любящий книги и пыльные библиотеки. Да, так. Скорее всего. Наверняка это не американский бизнесмен, которому нравится издеваться над невинными девушками.
— Вы хотите знать, почему мне нравится держать людей на расстоянии?
— Да.
— Я люблю ощущение свободы, — сказал Алекс. Он открыл шкаф и достал куртку и галстук черного цвета. — Когда люди боятся тебя, они стремятся держаться подальше.
— Чего же они боятся?
— Я не знаю. — Он застегнул воротник рубашки. — Это самое забавное. Несмотря на все слухи о моих проступках, я пока никого не бросил в подземелье. И кровь ничью не пил. Впрочем, с моим именем связано много легенд, и кто я такой, чтобы спорить с этим?
— Никогда и ничего такого о вас не слышала. Но я жила практически в заточении в нашем поместье. Я очень многого не знаю.
Он удивленно поднял темную бровь.
— У вашей бабушки нет вай‑фая и Интернета?
— Да, у нас есть Интернет. Просто я не часто им пользуюсь.
— А почему?
— Я впадаю в панику, зная, что могу войти в любое время на новостной сайт и увидеть в заголовке упоминание о моем семействе. Мои братья… они такие же богатые, как вы. Безжалостные. Развратники, как вы выразились ранее. Мои родители еще хуже. По крайней мере, в братьях есть хоть крупица человечности. Они забавные, когда хотят быть такими. И они довольно приятные люди на самом деле. Для меня. Пожалуй, их экс‑любовницы расскажут вам другую историю. Но даже если они это заслужили… даже если отчасти это правда… мне не очень приятно видеть, что СМИ пишут о моей семье.
— Но… Вы ведь любите собирать информацию о своих родственниках?
— Да.
— Но вы хотите сами сформировать общественное мнение о вашей семье.
Она покачала головой:
— Нет, я всего лишь хочу, чтобы все было правильно, без обмана.
— Это ложь, Габи. Вы хотите контролировать историю вашей семьи. Вам нравится комбинировать те или иные факты по своему усмотрению. В этом нет ничего плохого. Но это так.
Габриэлла чувствовала, что Алекс разгадал ее секрет.
— Почему вы думаете, что так хорошо меня знаете? — спросила она.
Его темные глаза встретили ее взгляд.
— В чем‑то вы похожи на меня. И я тоже до сих пор так и не понял, как к вам отношусь.
Она опустила глаза.
— Наверное, вы считаете меня занудой… как и многие.
— Нет. Вы и скука — вещи несовместные. Но я считаю это негативным качеством.
Она нахмурилась.
— Почему плохо быть интересной?