Значит, это и есть основной мотив? Он хотел быть сильным?
Я полагаю, он хотел вернуть себе часть той власти в доме и в жизни, которую утратил.
Через минуту мы поговорим об этом подробнее. Вы хотели уволить Миранду Келли. Что сказал Алекс?
Он сказал, что это глупо и совершенно излишне. И добавил, что он придумает другое решение.
Вы полагаете, он уже тогда думал поставить камеры?
Дома — определенно нет. А вот в клинике… Был там один инцидент с его пациенткой — серьезная была ситуация. Он стал беспокоиться за свою репутацию.
Но потом он, конечно же, установил камеры в клинике, и без ведома своего брата.
Я думаю, что к тому моменту он себя уже плохо контролировал.
А сам думал, что наконец-то опять контролирует все от и до. Дилемма, которая встает перед каждым, страдающим тяжелым пристрастием.
Ирония судьбы, не правда ли?
Итак, давайте уточним. Его волновала складывавшаяся в клинике ситуация, но, насколько вам известно, у него не было планов устанавливать системы видеонаблюдения где бы то ни было до того визита в лавку Али?
Я бы истолковала все именно так. Очевидно, как показали последующие события, я далеко не всегда была посвящена в его сокровенные мысли.
Как бы вы описали атмосферу в доме в то утро, когда после перепалки он пошел за газетами?
Атмосфера напряженная. Он был раздражен. Я тоже. Впрочем, раздражение уже становилось нормой.
Отчего же?
Все приходилось выторговывать. Ни в чем не было ясности. Алекса, с его четким образом мыслей, это очень расстраивало.
Что значит: «Ни в чем не было ясности»?
Да в обычной семейной жизни. Вот, например, за несколько дней до того, как он пошел к Али, а потом в СВЦ.
«Системы видеонаблюдения „Циклоп“».
Контора Шерри Томас. Да. Ссора произошла из-за какой-то ерунды. Игровая приставка. Кто-то из детей подключил ее к телевизору в нашей спальне — в их комнате телевизора не было, мы им не разрешали.
Дети жили в одной комнате? Они все-таки уже достаточно взрослые.
Да, конечно. Это было очень неудобно — даже неуместно. Но нам нужна была отдельная комната для Полли. Алекс не мог уступить свой кабинет на втором этаже, он работал там каждый день. Если она плакала у нас в комнате, спать не могли ни он, ни я, а Алекс ценил каждую минуту, которую мог урвать для сна. Комната Гая была маленькой и рядом с нашей. Он, естественно, не хотел спать с малышкой, поэтому ему пришлось подселиться к Вики, по крайней мере на время, пока мы что-нибудь не придумаем. Все было не так уж плохо. У Вики просторная комната, и мы разделили ее ширмами. Но это, я полагаю, был еще один фактор, из-за которого напряженность в доме усиливалась.
Так что случилось с игровой приставкой?
Алекс поскользнулся на ней и ударился головой об угол шкафа. При его-то ненависти к беспорядку, даже на символическом уровне, получить травму из-за того, что кто-то не прибрал за собой, — это был удар по его самому чувствительному нерву. Он был в ярости. Он, конечно, держал себя в руках. Но я-то понимала, как он разгневан.
И кто же ее оставил?
В том-то и дело. Утром, за завтраком, Алекс спросил Гая напрямую. Тот все отрицал. Сказал, что приставку включил не он, а Виктория. Виктория сказала, что, хоть она в нее и вправду играла, Гай был последним, так что и убирать должен был он. Таких разговоров Алекс не переносил. Для него это было очень важно — быть справедливым. И его ужасно раздражало, когда рассудить по справедливости было невозможно.
Что же он сделал?
Сначала пригрозил, что урежет карманные расходы обоим, если никто не сознается. Тут Гай взъерепенился — орал, вопил, по полной. Виктория, конечно, сидела с таким видом, будто вот-вот разревется, и смотрела на Алекса своими большущими, как у спаниеля, глазами. Это работало безотказно, я-то видела ее насквозь, но Алекс ничего не замечал.
И что в результате?
Они уже опаздывали в школу. Алекс очень не любил опаздывать. А если дети опоздают в школу, Алекс опоздает в клинику. Это было поле для противоборства. Гай сказал, что не двинется с места, пока Алекс не отступится, а Виктория просто сидела с отсутствующим видом. В итоге Алекс побушевал, но сдался. Они получили свои карманные деньги. Алекс часто выбирал путь, который на данный момент кажется простейшим. В перспективе это, конечно, неверная позиция. Но это так свойственно людям. И такое происходило постоянно. На самом деле теперь я вспоминаю еще несколько случаев… чего? Неразберихи, той самой неразберихи, которая так его мучила, в то самое утро. Все очень банально. Странно, что я это вспомнила, но… Виктория стала посыпать хлопья сахаром, и Алекс сказал, чтобы она так не делала, а она сказала, что я ей разрешила. А вы разрешали?
В том-то и дело. Я не могла вспомнить. А она доказывала с такой страстью. Так что Алекс и тут сдался. «Последний раз», — сказал он. Потом еще история с его мобильным. Виктория хотела послать подруге SMS-ку. Алекс не дал.
Все это за одно утро?
Да. Типичное утро в семье Сеймуров.
Почему Алекс не дал ей мобильный?
Потому что ему не нравилось, когда они хватали его вещи. Он всегда боялся, что они что-то сломают. Ну и как хоть пусть ничтожное, но все ж наказание за брошенную приставку. Но, более того, уже уступив однажды, он почувствовал, что в чем-то должен отказать и остаться непоколебимым. Тогда-то и произошел этот диалог. Это не было перепалкой. Виктория редко кричит, как это делает Гай. Зато она ноет. Неотступно и настырно. Просто так она не отстанет. Но на этот раз Алекс решил выстоять во что бы то ни стало. Виктория сказала, что обещала послать одной девочке SMS-ку, а Алекс учил ее никогда не нарушать своих обещаний. Значит, ответил он, не надо было обещать. Тогда Виктория расплакалась и стала причитать, что потеряла свой телефон не по собственной вине и что он обещал купить новый по страховке домашнего имущества. Значит, он тоже нарушил обещание, а если бы он его не нарушил, ей не пришлось бы просить телефон у него. Алекс напомнил ей, что он обещал обратиться в страховую, но там уже был перерасход на сто фунтов, так что ей придется подождать до своего дня рождения. Но Виктория сказала, что он ничего такого ей не говорил, только обещал купить новый телефон.
Так он говорил?
Я не уверена. Не помню, чтобы он говорил ей, что ей придется подождать до дня рождения.
Такое впечатление, что у Алекса были проблемы с восприятием противоположных интерпретаций одних и тех же событий.
Верное замечание. Он очень старался быть рациональным — и гордился этим, — но его память давала сбои, как и у всех. Вдобавок в то утро он потерял ключи. Он думал, что я их взяла, но я их не трогала. В итоге он нашел их там, где, как был готов поклясться, точно их не оставлял. Но и я их туда не клала. Временами он вел себя так, будто думал, что я спрятала их, только чтобы позлить его.
В те несколько дней перед встречей с Шерри Томас не случилось ли еще чего-нибудь такого, что, как вы сейчас понимаете, могло бы дать ключ к его дальнейшему поведению?
Было еще несколько стычек с детьми.
Можно поподробнее?
У Виктории был друг, Мейси. Они были знакомы уже несколько лет.
Вы уже говорили про Мейси. Это парень с первой записи Алекса.
Совершенно верно. Короче, за несколько дней до того, как Алекс отправился в «Циклоп», случилась перебранка. Я сама этого не видела, но Алекс выдал мне свою версию событий.
А именно?
Он сказал, что Виктория ушла в свою комнату с Мейси и заперлась. Когда он постучал, Виктория сказала, чтобы он уходил, а он продолжил стучать, но она еще долго не открывала. Алекс сказал, что одежда у обоих была измята, а у Мейси на ширинке он заметил расстегнутую пуговицу. Алекс, конечно же, расстроился. Как я уже говорила, он тяжело переживал, что Виктория взрослеет — начинает интересоваться мальчиками и все такое. Я сказала, что, может, одежда у них помялась еще до того, как они зашли в комнату. Что у него нет доказательств, что у него паранойя. Он опять оказался на зыбкой почве. Но это не помешало ему выставить Мейси вон. Виктория жутко оскорбилась.
Что-нибудь еще?
Да. История про Гая и деньги. Гай попросил Алекса одолжить ему на диск, который продавался со скидкой в магазине неподалеку. Алекс отказал. Тем же вечером Гай пришел домой с этим диском. Алекс поинтересовался, где он взял деньги. Гай сказал, что он немного подкопил, а потом забыл. Алекс ему не поверил, но и во лжи обвинять не хотел. В общем, Гай был оправдан за недостатком улик. Немногим позже Алекс решил спуститься в магазин за бутылкой вина. Я сказала, что в моей сумочке лежит пятерка, он заглянул, но ее там не оказалось. Я решила, что просто ошиблась, но Алекс подумал, что это Гай украл деньги. Я сказала, чтоб он не дурил, — я могла потратить их и забыть. Со мной такое часто. Но он очень разволновался, а доказательств, опять же, не было.
Не то чтобы эти события тут же навели его на мысль установить камеры. Вначале, я думаю, речь шла только о Миранде. Остальное наросло, как снежный ком. Если бы тот парень не решился спереть что-то у Али, может быть, ничего этого и не произошло бы.
Это вряд ли.
Почему нет? Али не дал бы ему визитку. И у него, если уж на то пошло, никогда не возникла бы эта безумная идея пойти в «Циклоп».
«Системы видеонаблюдения „Циклоп“», запись первая, суббота, 28 апреля
Примечание автора: Доступ к этой и другим записям был предоставлен мне после длительных переговоров с полицейским управлением Лондона. Насколько мне известно, в моем распоряжении оказались все записи, имеющие отношение к делу Алекса Сеймура.
Две основные камеры были установлены в помещении СВЦ плюс одна внешняя на входе и полицейская камера наблюдения в нескольких метрах на той же улице. Я опять же свел записи всех камер, чтобы собрать единую картину происшедшего в тот день, когда Алекс Сеймур познакомился с Шерри Томас.
Первый кадр сняла полицейская камера, направленная на прилегающую к СВЦ территорию в торговом центре «Парк-Роял» неподалеку от больницы «Сентрал-Мидлсекс» в Эктоне. Качество материала значительно ниже того, что давали камеры, установленные мисс Томас, использовавшей высококлассное цветное оборудование. Тем не менее запись содержит существенные детали, проливающие свет на психическое состояние доктора Сеймура, когда он впервые пришел в СВЦ: он явно обдумывал, не установить ли ему систему скрытого наблюдения в своем доме.