Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей — страница 9 из 22

9.1. Восточная Азия

Земля

Согласно принятому ООН делению мира по регионам, в Восточную Азию включают Китай с Тайванем, Монголию, Северную и Южную Корею и Японию, т. е. огромную территорию площадью 12 млн. км². Если же исходить из культурных, этнических и исторических критериев, то Восточная Азия значительно меньше – около 5 млн. км² (примерно равна Европе без стран СНГ), и ограничивается восточной частью Китая, Кореей и Японией. Для настоящей книги культурные критерии предпочтительнее. Монголия, Западный Китай и Тибет отнесены здесь к Центральной Азии.

Выделение Восточной Азии как культурного региона вовсе не исключает его географической общности. Скорее, наоборот: природа определила сходные типы хозяйства и, на их основе – культуры. Для Восточной Азии характерно муссонное выпадение осадков преимущественно весной и летом. Благодаря обильному увлажнению в период вегетации растений, вся территория региона благоприятна для земледелия. С востока регион граничит с сухими нагорьями Тибета и Внутренней Монголией, где осадков выпадает меньше 500 мм в г. На севере его границами являются реки Амур и Уссури, а на юге – горы Индокитая. На востоке лежат моря Тихого океана – Желтое, Японское, Восточно-Китайское и Южно-Китайское.

В Восточной Азии есть обширные равнины в Восточном и Северном Китае, и горные цепи, наиболее высокие на юго-западе Китая; высший пик – Гора Гунгашань, (7590 м). Из рек самые крупные Хуанхэ и Янцзы, сыгравшие огромную роль в истории китайской цивилизации. Восточная Азия лежит в зонах умеренного, субтропического и, на крайнем юге, тропического климата. В январе в Маньчжурии от -10 до -20 °C, в Северном Китае от -10 до 0 °C, в Южном Китае 0 – 10 °C, а на самом юге Китая 15 – 20 °C. В Китае и Корее большая часть осадков выпадает весной и летом. В Японии осадки изобильны круглый год.

В доисторические времена Восточная Азия была покрыта лесами. На севере смешанными и таёжными, на юге – субтропическими и тропическими. Сейчас леса сохранились лишь в горах и в Маньчжурии. Животный мир Северного Китая, Кореи и Японии относится к маньчжурской подобласти палеоарктической зоогеографической области. В Маньчжурии и Корее встречаются медведи, волки, лисицы, рысь, выдры, соболь. Из травоядных – кабаны, лоси, олени, косули. Амурских (уссурийских) тигров в Маньчжурии осталось около 40 (в России 400–500) и еще меньше леопардов. В Японии нет кошачьих и волков, но есть медведи, олени и японский макак. В Северном и Центральном Китае диких животных не осталось. Фауна Южного Китая относится к индокитайской подобласти, описанной в главе об Индокитае. Правда, носорогов давно истребили, а слоны встречаются только в провинции Юньнань. Там же сохранились большая панда (бамбуковый медведь) и золотистая обезьяна. В Янцзы живет речной дельфин.

Люди

Антропологически люди Восточной Азии принадлежат к монголоидной расе. Преобладает восточноазиатский тип северомонголоидной расы. Он распространен в Северном и Восточном Китае, Маньчжурии, Корее и Японии. Люди этого типа среднего и выше среднего роста, крепкого телосложения, цвет кожи желтоватый, но встречается светлый, как у европейцев. Волосы – черные, тугие, глаза – черные или темнокарие с монгольской складкой века – эпикантусом. Черты лица самые разные; нос часто приплюснутый, хотя встречаются прямые носы, а в Японии, среди потомков самураев, не редкость орлиная форма носа. Скулы заметны, но лицо не очень широкое – уже, чем у монголов и других центральноазиатских народов. У китайцев и корейцев – слабый или умеренный рост бороды и мало волос на теле, но японцы более волосаты. Это не удивительно, ведь на острове Хоккайдо живут айны – одни из самых волосатых людей в мире.

Кроме айнской примеси на севере, на юге Японии описана примесь южномонголоидной расы. В Китае южномонголоидная раса преобладает к югу от Янцзы. Люди там ниже ростом, у них реже встречается эпикантус, шире нос, встречаются волнистые волосы. Но среди народов юга Китая далеко не все относятся к южным монголоидам. Мягкий климат и удаленность от набегов кочевников издавна привлекали переселенцев с севера Китая и Тибета. Одни пришельцы, как китайцы кантонцы – пунти, перемешались с местными племенами и приобрели южномонголоидный облик, другие – китайцы хакка, сохранили облик северных китайцев. Третьи – тибето-бирманские народы генетически близки к горцам Тибета. Среди них выделяются ицзу – рослые с крупными носами, они напоминают индейцев прерий.

В Восточной Азии живет почти полтора миллиарда человек (1 млрд. 455 млн. в 2006 г.). Из них больше 80 % говорит на китайском языке сино-тибетской языковой семьи. В сино-тибетскую семью входят языки китайской группы – китайский, дунганский, бай, и тибето-бирманской группы – тибетский, ицзу, туцзя. Следующей по значению является алтайская семья, подразделяющаяся на четыре группы: монгольскую, тюркскую (на северо-западе Китая), тунгусо-маньчжурскую (в Китае – маньчжуры, сибо, эвенки), японо-рюкюскую и корейский язык изолят. В Южном Китае, кроме сино-тибетских языков, распространены языки тай-кадайской семьи (в частности, близкого к тайцам народа чжуан), семьи мяо-яо, австроазиатские языки и австронезийские языки на острове Тайвань. Язык айнов не обнаруживает родства c другими языками.

9.2. Китай. История

Восточная Азия заселялась с юга вслед за отступающими ледниками. Возраст ранних находок человека современного типа в Северном Китае – около 39 тыс. лет.[137],[138] Переселение шло из Южного Китая, где, по всей видимости, формировалась монголоидная раса.[139],[140] С юга распространялись и неолитическое сельское хозяйство. 10 тыс. лет назад здесь впервые в мире была одомашнена свинья.[141] Рис начали возделывать 9–9,5 тыс. лет назад в низовьях Янцзы.[142] 5,5 тыс. лет назад его уже выращивали в бассейне Хуанхэ, хотя из-за более холодного климата основной зерновой культурой здесь остается просо чумиза. В III тыс. до н. э. (5 тыс. лет. назад) в бассейне Хуанхэ появляются селения, окруженные стенами, и центром развития становится Северный Китай.

События начались в среднем течении Хуанхэ, где жили еще не разделившиеся сино-тибетские племена. 5–6 тыс. лет назад западная группа племен переселились на суровые плоскогорья Тибета. Там сложились тибетцы. Другие племена поселилась в Южном Китае; от них произошли ицзу и туцзя. Оставшиеся в бассейне Хуанхэ, оказались самыми успешными, ибо они дали начало китайскому этносу. Первым царством Китая считается легендарное Ся. О следующем царстве, Шан (XVII в. до н. э.), остались надписи на гадальных костях. С них начинается письменная история Китая. В эпоху Шан развились иероглифическая письменность, выделка шелка, искусство лакировки. 2-е тыс. до н. э. было для Шан бронзовым веком. Позаимствовав лошадей от кочевников, цари – ваны, получили войско с бронзовым оружием на боевых колесницах.

Поздний Шан, известный как Инь, в конце XI в. до н. э. был завоеван вассальным княжеством Чжоу. Царство Чжоу охватывало бассейн Хуанхэ до моря; здесь шло сложение древнекитайской общности хуася. Появилась идея Поднебесной и ее правителя, сына Неба, правящего по Мандату Неба. Формируются основные философские школы древнего Китая – конфуцианство и даосизм. В VIII в. до н. э. Чжоу разделилось на отдельные царства. В V в. до н. э. в Китае появилось железо. В 221 г. до н. э. правитель царства Цинь объединил соперничающие царства и стал первым императором Китая, основав империю Цинь.

Дальнейшую историю Китая можно представить в виде сменяющих одна другую династий, причем каждая проходит один и тот же цикл превращений. Основатели династии объединяют страну, наводят порядок, снижают налоги, облегчают жизнь народа. Со временем, рост численности двора и знати, расходы на войны и строительство, неурожаи заставляют повысить налоги. Для их сбора увеличивают число чиновников, что приводит к еще большим расходам. Уровень жизни падает, народ недоволен, налоги собираются все хуже. Власть утрачивает способность управлять страной. В конечном итоге, народные восстания, заговор элиты или нашествие варваров уничтожают династию.

На смены династий влияли нашествия северных варваров – хунну, сяньбийцев, чжурчженей, монголов, маньчжуров, приводившие к установлению варварских династий в Северном Китае, а в случае монголов и маньчжуров – во всем Китае. Следствием этих завоеваний, кроме гибели людей и опустошений, было переселение китайцев в Южный Китай и ассимиляция там коренных жителей. В свою очередь, варвары, осевшие в Северном Китае, окитаивались и становились китайцами. Так возникли северокитайский и южнокитайские этносы, различающиеся внешне, по языку, обычаям, но имевших общую письменность и национальное самосознание.

Циклы династий в Китае вовсе не исключали изменений: количественных – расширения границ, увеличения населения, роста городов, качественных – изобретения бумаги, пороха, фарфора, книгопечатания, бумажных денег, и духовных – синтеза философских мировоззрений. До начала XVIII в. Китай имел самую развитую экономику мира, уровень жизни китайцев был выше, чем у европейцев. Однако в XVIII в. разрыв уменьшился, и к началу XIX в. Европа вырвалась вперед. Следующие полтораста лет стали чередой унижений Китая: «заморские черти» – европейцы, и японцы – вели против Китая опиумные и захватнические войны и заключали грабительские договора. Как народный ответ, в 1912 г. китайский император лишился трона, и была установлена республика, а в 1949 г. к власти пришли коммунисты. Современный Китай – мощная, быстро развивающаяся держава, имеющая шансы стать мировым лидером к середине XXI в.

9.3. Хань или китайцы

Китайцы называют себя хань со времен династии Хань (206 до н. э. – 220 н. э.). С тех пор, китайцы считают своим национальным цветом красный. Общеизвестно, что китайцы самый большой народ мира. Из 1 млрд. 314 млн. жителей Китая китайцев 1 млрд. 209 млн. – 92 % (2006 г.). Еще 40 млн. зарубежных китайцев, хуацяо, живут за пределами Китая. Всего китайцев на 2006 г. насчитывалось 1 млрд. 249 млн. или 19 % населения мира. Такой огромный народ не может быть единообразным. Действительно, китайцы разных провинций заметно отличаются друг от друга. Нередко ставят вопрос, можно ли китайцев вообще считать одним этносом. Ведь различия китайских диалектов не уступают различиям языков восточных и западных славян и больше, чем у русских и украинцев.

В китайском языке выделяют от 7 до 17 диалектных групп. Наиболее многочисленна северная группа или мандарин — свыше 830 млн., группа у, включая шанхайский диалект, – 90 млн., кантонская группа – 80 млн., фуньцзянская группа – 50 млн. и хакка – 35 млн. Диалекты различаются произношением, лексикой, иногда грамматикой, но основы грамматики и словарного запаса едины. Государственный язык Китая, путунхуа, основан на пекинском диалекте северной группы. Многие китайцы дву– и даже трехъязычны, владея родным диалектом, путунхуа и главным диалектом своей провинции. Объединяющим началом служит письменность. Люди, не понимающие друг друга, могут объясниться, написав иероглифы на бумаге или нарисовав их рукой в воздухе.

По языку китайцев делят на северных и южных, что весьма условно. Ведь на северных диалектах говорят в юго-западных провинциях Сычуань и Юньнань. А диалекты хакка на юге сохраняют формы северокитайского языка времен династии Тан (618–907). И все же различия между северянами и южанами реальны. Генетические исследования показали, что южные и северные китайцы близки по ДНК Y-хромосом, т. е. родственны по отцовской линии, но различаются по мтДНК, т. е. неродственны по материнской линии. Это подверждает гипотезу, что южные китайцы, по большей части, произошли от союза мужчин, переселенцев из Северного Китая, и местных женщин.[143] Еще больше различий между северянами и южанами существует в материальной культуре и образе жизни.

Материальная культура

Почти две трети китайцев живут в деревнях (2006). Большинство сельских жителей занимаются пашенным земледелием и огородничеством. На севере пашут на волах; из зерновых сеют пшеницу, просо, гаолян, кукурузу. На юге преобладает заливное рисосеяние, там пашут на буйволах. Превосходные огородники, китайцы, выращивают самые разнообразные овощи. В садоводстве на севере преобладают яблони, груши, персики, хурма, сливы, на юге – цитрусовые, бананы, ананасы, личжи. Развито чаеводство, выращивают коноплю, хлопок, разводят тутового шелкопряда. Повсеместно держат свиней и птицу. В прудах и озерах выращивают рыбу. Приморские жители занимаются рыболовством.

Деревенские жилища на севере и юге Китая различаются. Северокитайская фанза (фан-цзы) – прямоугольное жилище, саманное или кирпичное, на каркасе из деревянных столбов. Крыша двускатная, крытая глиной с соломой или черепицей; пол земляной. Фанза состоит из трех-пяти комнат – в центре кухня, по бокам симметрично расположены жилые комнаты. Вход – с юга. Входная дверь ведет в кухню с очагами; они с помощью дымоходов отапливают каны – печи-лежанки. Каны застилают циновками или войлочной подстилкой. На канах сидят за низенькими столами или спят. Двор крестьянской усадьбы открытый, по нему разбросаны хозяйственные постройки.

Деревни на юге Китая часто расположены возле прудов и каналов. Дома с деревянным каркасом, стенами из обожженного кирпича, черепичными крышами. Каны отсутствуют. В центре дома расположена не кухня, как на севере, а парадная комната, где принимают гостей. Встречаются двухэтажные и даже трехэтажные дома. Дворы закрытые. Как на юге, так и на севере Китая туалеты выгребного типа с отверстием в полу. Испражнения через отверстие попадают в деревянный ящик или глиняный сосуд; их извлекают по мере заполнения и используют для удобрения. Гостей принято благодарить, когда они посещают уборную, внося лепту в будущий урожай хозяев.

В северо-западном Китае издавна используют для жилья пещеры, выкопанные на склонах холмов. Дерево и кирпич расходуют на постройку наружной стены, лестниц и перегородок. Дома-пещеры не занимают ценную пашенную землю, не требуют ремонта, зимой в них тепло, а летом всегда прохладно. Уникальны дома-крепости на юге Китая. В каждом доме живет целая деревня. Их строили бежавшие с севера от монголов китайцы хакка, когда оказались среди дикой природы и враждебных племен юга. Прямоугольные или круглые сооружения напоминают замки. Высота наружных строений достигает 10–15 м, в них пробиты бойницы. Внешние строения четырехэтажные, внутренние ниже. Между строениями есть подобие узких улочек, отрыты колодцы, в центре – помещение для церемоний. Из оригинальных типов жилья следует упомянуть дома-лодки, в которых живут рыбаки рек и озер юга.

В городах, дома бедноты напоминают деревенские земляными полами, небольшими окнами и невысокими двускатными крышами. Дома людей среднего достатка, на севере одноэтажные, на юге двухэтажные, имеют симметричную планировку – в центре гостиная с входом в дом, а по бокам спальни. Стены и пол выложены из серого кирпича. Переплеты окон и двери окрашены в красный цвет. Окна занимают весь фасад и раньше заклеивались бумагой. Теперь их нижняя часть застеклена. Окна всегда обращены во двор. Дворы являются местом, где отдыхают жильцы квартала, там обычно посажены растения и журчит фонтан. Все это уходит в прошлое, сменяясь типовой застройкой.

При выборе места и планировке жилья, размещения мебели китайцы издревле руководствуются фэн-шуй — учением о гармонии человека с окружающей средой. Главная задача – избежать накопления в доме отрицательной энергии и достичь баланса инь и янь, женского и мужского начал. Важное место фэн-шуй занимала в храмовой и дворцовой архитектуре, где использовались те же принципы – ориентация здания и дверей на юг, соблюдение симметрии, использование дворов для раскрытия пространства. Особо следует сказать о крышах. Изогнутые силуэты китайских крыш издавна привлекали внимание европейцев. Китайцы их строили для борьбы с демонами, способными двигаться только по прямой и избегающими изогнутых линий.

Китайская одежда была запрещена в XVII в. маньчжурами, завоевавшими Китай. Под страхом смерти мужчинам предписали выбривать лоб и носить косичку, и всем, мужчинам и женщинам, носить ципао – длинные платья с разрезами по бокам. Маньчжурскую одежду отменили с падением династии Цинь (1912), но ципао до сих пор остались праздничной одеждой женщин. В середине ХХ в. простые китайцы, мужчины и женщины, носили хлопчатобумажные куртки, застегивающиеся на правую сторону, штаны и матерчатые тапочки. На севере зимой носили ватные куртки и штаны и шапки-ушанки. Одежда партработников состояла из кителя с накладными карманами и брюк. Сейчас большинство китайцев носит стандартную европейскую одежду. Делаются попытки возродить средневековую китайскую одежду, напоминавшую японские кимоно.

Религиозные воззрения

По официальным данным, большинство китайцев атеисты, хотя еще немало религиозных людей. Среди верующих преобладают буддисты, и, в меньшей мере, приверженцы даосизма. Около 10 млн. протестанты и 4 млн. католики. На самом деле, число верующих, наверняка, занижено, как это было в СССР. Кроме того, формальное деление на буддистов и даосистов мало оправдано, поскольку в Китае буддизм и даосизм, вместе с конфуцианством, давно слились в единое целое, и человек, следующий конфуцианским традициям, может сегодня посетить буддистский храм, а завтра – кумирню даосов.

Даосизм и конфуцианство сложились еще в VI–V вв. до н. э. Основателем даосизма считают философа Лао-цзы. Изначально, в даосизме, было больше философии, чем религии. В центре доктрины – учение о великом Пути или Дао, олицетворяющим вечно меняющуюся вселенную. Цель и счастье жизни – познать Дао и слиться с ним. Вскоре, даосизм приобрел черты мистицизма. Даосские мудрецы разрабатывали алхимию и астрологию, китайскую медицину, гармонизацию пространства – фэн-шуй, предлагали бессмертие путем сексуальных упражнений. Некогда философское учение обзавелось пантеоном богов, включив в них Лао-цзы, Конфуция, Будду, императоров, героев и духов. Для китайца даосизм означает гадание у астролога, приглашение знатока фэн-шуй для расстановки мебели, лечение иглоукалыванием, занятия кунг фу (ушу).

Одновременно с даосизмом возникло конфуцианство, учение о гармоничном обществе, созданное мудрецом Кун-цзы или Конфуцием. Конфуцианство – философия и этика семейного и общественного поведения, основанная на почитании старших по возрасту и общественному положению. Для удовлетворения религиозных потребностей народа конфуцианство обожествило Небо, как символ высшего порядка, признало культ предков, культ правителей и героев, веру в духов и загробную жизнь. Конфуцианское мировоззрение тысячелетиями определяло семейные отношения, рабочую этику и политическое устройство китайского общества.

Буддизм северной школы, Махаяна, распространился в Китае в II–IV вв. н. э. Восприятие жизни как страдания не подошло китайцам – жизнелюбивым реалистам, и буддизм приобрел здесь оптимизм. Китайцы приняли культ Будды грядущего, Майтрейи, обещавшего в будущем всеобщее благоденствие, и культ будды Амидабы, обещавшего рай для праведников и ад для грешников. В Китае буддизм предстал в разных ипостасях для низов и верхов. Для низов он стал неотличим от даосизма. Буддийский монах, как и даосский, отправляет обряды, принимает участие в ритуалах, возносит курения и моления богам – буддам и бодисатвам. Народ принял то, что связано с облегчением страданий в этой жизни и вечным блаженством в жизни будущей. Верхи же создали оригинальное и интеллектуально богатое течение религиозной мысли – чань-буддизм (яп. дзэн). Чань-буддизм оказал огромное влияние на развитие китайской и японской культуры, но остался сектой для избранных.

Конфуцианство, буддизм и даосизм создали синкретическую религиозно-этическую систему, определившую поведение и умственный склад китайцев. В первую очередь, китаец – конфуцианец, почитающий родителей и предков. Конфуцианская мораль и понятие долга поддерживается боязнью потерять лицо, что равносильно величайшему позору. Вместе с тем, китаец – буддист, верящий, что все в мире преходяще и возможен новый круг превращений; отсюда идет спокойствие перед смертью, поражавшее европейцев. И, наконец, китаец – даосист, что проявляется в его склонности к суевериям, вере в знаки планет, правильные двери в доме и целебные части животных.

9.4. Кулинарное искусство Китая

Еда в жизни китайцев

Основой китайской еды являются зерновые – рис, пшеница, просо. На севере чаще едят лапшу и пампушки из пшеничной муки, на юге – блюда из риса. За зерновыми следуют овощи – капуста разных сортов, огурцы, редька, зеленый лук, чеснок, томаты, перец, шпинат, стручки фасоли, бобовые ростки, побеги молодого бамбука. Овощи варят, жарят, маринуют, солят в соевом соусе, квасят и сушат. Рыба и мясо сравнительно дороги и не всем доступны. Из мяса едят свинину и птицу, особенно, кур и уток. Недостаток животного белка восполняют блюдами из сои, соевым творогом тофу и соевыми соусами. Главное требование к еде – свежесть продуктов. Китайцы предпочитают покупать на рынке живую птицу и рыбу. Мясо, птицу и овощи предварительно замачивают в соусах и режут на маленькие кусочки, но само приготовление – жарка в арахисовом или кунжутном масле, длится всего 2–4 минуты. Жарят в воке – сковороде с выпуклым дном и высокими стенками. Вок известен в Китае почти три тысячи лет. Кроме жарки, пищу варят на пару и в воде, реже, запекают и тушат.

При приготовлении еды используются пряности, специи и соуса. Всего в китайской кухне больше 300 видов всевозможных приправ. Продукты и приправы подбирают по цвету, запаху и вкусу. Правильное их сочетание – это наука. Китайская кухня стремится, чтобы еда поддерживала гармонию инь и янь в организме. Этой гармонии должен способствовать каждый прием еды. Китайская поговорка гласит: «Еда лучшее лекарство». Никакой другой народ не обращает столько внимания на лечебные свойства продуктов в каждодневной еде. Каждый компонент, согласно его природе – горячей, теплой, прохладной и нейтральной, и вкусу – сладкому, кислому, горькому, соленому и острому, должен соответствовать недугу человека. При лихорадке надо давать охлаждающую еду, а после родов – согревающую. По этой причине в китайских семьях, иногда готовят блюда с добавлением целебных продуктов – сушеных ящериц, волчьих ягод, черных шелковых цыплят.[144]

К еде китайцы относятся с большим уважением. Недаром, при встрече знакомые приветствуют друг друга словами: «Ни чи фань ла ма?» – «Вы уже кушали?». Поесть со вкусом китайцы любили всегда. Вот как описан в замечательном романе XVII в. «Цветы сливы в золотой вазе» рядовой обед зажиточных горожан:

«Вскоре появился Циньтун и накрыл стол. Хуатун принес на квадратно подносе четыре блюда закусок, а к ним ароматный соус из баклажанов, сою, подливки из душистого перца и сладкого чеснока, а также три блюдца чесночного соуса. Когда все расставили на столе, подали большое блюдо солонины с серебряным половником и три пары палочек из слоновой кости. …Появился Симэнь и сел рядом с друзьями.

Потом подали три тарелки лапши, и все принялись за солонину, подливая к ней чесночный соус и специи. Ин Боцзюэ и Се Сида, вооружившись палочками, вмиг опорожнили по чашке лапши, а немного погодя уплели по семи чашек, тогда как Симэнь доедал вторую.

– Ну и глотка же у вас, дети мои! – воскликнул он.

– Скажи, брат, какая сестрица готовила лапшу, а? – спросил Боцзюэ. – Вот мастерица! Пальчики оближешь!

– А соусы с подливками чем плохи?! – подхватил Се Сида. – Жаль, только что дома пообедал, а то бы еще с удовольствием чашку пропустил.

Оба раскраснелись и сняли халаты, повесив их на спинки своих стульев».[145]

Что тут говорить об обеде праздничном. Ниже – выдержка, где тот же хозяин, богатый купец, Симэнь Цин, угощает тибетского монаха, от которого надеется получить чудодейственное средство для укрепления мужской силы:

«– Пьешь ли ты вино, уважаемый? – спросил, наконец, Симэнь Цин.

– Вино я пью, и мясо я ем, – сказал монах, будто признаваясь, что его самоотречение не распространяется на пищу.

Симэнь Цин сказал слуге, чтобы им подали не вегетарианскую, а обычную пищу. Был праздник рождения Великого Ли, и на кухне целый день готовили изысканные яства; скоро слуга вернулся и поднес кушанья хозяину и его гостю с Холодных Вершин Тибета.

– Давайте отведаем, – сказал Симэнь Цин учтиво. В течение часа грозный монах насыщался, не проронив ни слова. Он начал с четырех блюд, «сопровождающих вино»: тушеных рыбьих голов, остро приготовленной утки с соусом из винного осадка, очищенных от кожи цыплят на черепаховых яйцах, а также морского леща из Цзянсу. За этим последовали четыре блюда, «сопровождающих рис»: рубец ягненка, нашпигованный толченым грецким орехом и порошком из козьих рогов, слегка обжаренная змея из Аньхоя, хорошо прожаренное мясо быка с луком, долго варившиеся в «Море Космических ароматов» угри. Затем продолжил наслаждение тремя «острыми супами»: «Драконом, играющим двумя мячами», «Слезами принцессы Шан-Инь» и «Высшим проявлением Ян Верховного бога». Почти после каждого глотка слуга наполнял сделанную в форме листа лотоса чашку монаха, вскрывая одну запечатанную красной глиной бутылку вина за другой. До того как монах откинулся на спинку стула, было открыто тридцать бутылочек».[146]

Порядок еды и чай. В Китае принято есть три раза в день; все стараются приступить к обеду в 12 дня. Для еды используют бамбуковые палочки, для супа – ложки. Суп едят в начале или конце обеда. В повседневной жизни блюда подают не одно после другого, а все сразу. Десерт отсутствует. Трапеза начинается и заканчивается чаем. Зеленый чай – самый популярный напиток в Китае. Когда приходят гости, им тут же предлагают свежезаваренный чай. Чаепитие в Китае имеет древние традиции. Родина чая – юго-запад Китая и север Индокитая. Открытие чая как напитка окружено легендами. В трактате от 770 г. до н. э. упоминается дерево, дающее ку ча – «горький чай». В начале новой эры чай был хорошо известен китайцам, а в VIII в. поэт Лу Юй создал «Чайный канон», «Чацзин», из трех книг и десяти глав, в котором изложил основы сбора, приготовления и питья чая.

По разнообразию сортов чая с Китаем не может сравниться ни одна страна. Только в провинции Юньнань культивируют свыше двухсот сортов. Главные виды – зеленый, цветочный, белый, желтый, улун, красный (черный), различаются по степени окисления, зависящей от температуры при обработке. Зеленый чай вообще не окислен (он лучший антиоксидант), а черный окислен в наибольшей степени. Китайцы заваривают чай в гайване, фарфоровой пиале с крышкой, и пьют горячим без сахара. Вода для заварки зеленого, цветочного, белого и желтого чая должна быть не выше 80 градусов, иначе чай «сгорит». Зеленый чай заваривают многократно. Первую заварку выливают – она лишь промывает и раскрывает чай. Пьют последующие заварки. Лучшими считаются со второй по пятую, хотя многое зависит от сорта чая. Лучший сорт зеленого чая – «Колодец дракона с озера Си Ху», белого – «Белый пион», цветочного – «Жасминовая нефритовая бабочка», и желтого – «Владыка серебряных игл».

Банкеты. Особое место в китайской жизни занимают банкеты. Банкеты устраивают чтобы отпраздновать любое важное событие: от окончания школы до заключения сделки. Составление праздничного меню требует немалого искусства, ведь блюда имеют разный символический смысл; даже цвет имеет значение (счастливые цвета – красный и желтый). Сама пища действуют по-разному – одна стимулирует стихосложение, другая красноречие, третья усыпляет, а четвертая повышают эротическое влечение. Важно и число блюд. Часто их восемь, ведь восемь звучит как слово процветание, бывает и девять – девять похоже на долголетие. На торжественных банкетах бывает 15 блюд и больше. Важна их очередность, чтобы избежать изжоги и дурных сновидений. Банкет начинают с красиво убранных подносов с нарезанным мясом, морскими продуктами и орешками. Затем идут горячие закуски, за ними – суп. За супом следуют главные блюда – цельная птица или жаренный молочный поросенок. На китайский Новый Год подают рыбу, означающую изобилие. Банкет завершают сладкий суп и фрукты.

На роскошных банкетах подаются экзотические блюда – акульи плавники, трепанги, абалоны, ласточкины гнезда, цельных морских рыб, змей, медвежьи лапы. Из закусок популярны утиные или куриные тысячелетние яйца. Их консервируют, смазывая смесью золы и извести, содой, солью и выдерживают в чанах или земле до трех месяцев, пока белок не станет коричневым, а желток зеленым. Китайцы едят не только тысячелетние яйца, но крыс, мышей, кошек, собак, воробьев, тараканов и обезьян. Про себя они говорят: «Мы едим все, что движется и растет». Ограничения касаются лишь полезности, исходя из понятий китайской медицины. Считается, например, что собачье мясо имеет согревающую природу, и его надо есть зимой, а не летом. Завершая тему банкетов, нужно заметить, что китайцы пьют пиво, вина и рисовую водку; правда, умеренно.

Региональные кухни

В Китае существует четыре основные региональные кухни – северная, восточная, западная и южная. Северная кухня возникла в зоне выращивания пшеницы и проса, там зимой холодно, летом жарко, и всегда пыльно – чувствуется дыхание Великой Степи. По соседству живут кочевники, частые гости, и, нередко, хозяева на севере Китая. При том, Север – исконный центр китайского народа и его главный город, Пекин, – столица Китая, где сложилась изысканная императорская или мандаринская кухня. Все эти влияния сливаются в северной кухне. В ее основе лежат изделия из муки: различные виды лапши, вермишели, пампушек на пару, пельменей, лепешек, ушек и печенья. Общий вкус еды, скорее, соленый, употребляется много соленых овощей. В северной кухне заметен монгольский акцент, – кроме свинины, здесь едят баранину. На улицах Пекина можно отведать бараний шашлык, жаренный на мангале, а в ресторане – баранину по-пекински (по-монгольски). На середину стола ставится полированная медная кастрюля с водой и подогревом, а вокруг подносы с сырым мясом, нарезанным тончайшими ломтиками, и чаши с 15 видами соусов. Когда вода закипает, гости берут кусочки сырого мяса и опускают в воду, а затем в чаши с соусом.

Особо следует сказать о китайских пельменях. В прошлом пельмени были праздничным кушаньем, особенно в ночь накануне праздника Весны. Фарш в китайских пельменях самый разный – из рубленого мяса и овощей, из мяса, креветок и овощей, из яиц и лука-порея. Фарш рубят большим секачом на доске. Лепят пельмени разными способами. Сейчас китайцы предпочитают покупать готовые пельмени или идут в пельменную. Особенно знаменита пельменная Сиани, древней столицы Китая. Туда съезжаются любители со всей страны. За вечер вряд ли удастся попробовать хотя бы один одинаковый пельмень. Пельмени разных видов, каждый на своей тарелочке, одновременно готовятся на пару. Начинка поражает разнообразием: голубиное мясо, ветчина, капуста, курица, бобы, сыр, свинина, помидоры, рыбьи плавники, грецкие орехи, овощи – всего 210 видов. Не меньше, чем пельменями, знаменит Север упругой пшеничной лапшой. Лапшу выделывают вручную, а затем сушат, как белье на веревках. Кроме Севера, известен центр по производству лапши на Тайване.

Изготовление лапши мисуа в городе Луканге известном изготовлением китайской лапши. Тайвань. 2006. Автор: MaxChu. Wikimedia Commons.

Север граничит не только с монгольскими степями, но с побережьем Желтого и Китайского моря. В приморском Шаньдуне, на родине Конфуция, сложилась шаньдунская кухня, важная часть северной кухни. В шаньдунская кухне много блюд, приготовленных из даров моря. Именно здесь вошли в китайское меню ласточкины гнезда, жареные устрицы, трепанги, морские гребешки, суп из акульих плавников и многие блюда из рыб. Окрестности Шаньдуня знамениты тушеными курами, жареной свининой и, жареным свиным желудком. Шаньдунская кухня повлияла на императорскую кухню Пекина. Эта кухня возникли в пекинской среде и некогда подавались в императорском дворце и в домах высшей бюрократии. Он отличается изысканным сочетанием разнообразных овощей и грибов с мясом, птицей и морепродуктами. Но шедевр императорской кухни – Утка по-пекински.

Утку по пекински готовят из семимесячных белых пекинских уток, выращенных под Пекином. Предварительно уток откармливают зерном, поят родниковой водой и дают плавать. Уток забивают, сохранив голову, ощипывают, удаляют жир с шеи и гузки. Затем их надувают под кожей, чтобы кожа отделилась от мяса, окатывают кипятком, натирают черной патокой, дающей при жарке красный лакированный цвет, и подвешивают на ночь в сухом прохладном месте, чтобы кожа подсушилась и стала тонкая как пергамент. Подсушенную утку заполняют кипящей водой и подвешивают за шею в печи, где ее запекают час – полтора. Печь топят дровами из фруктовых деревьев. В печи с утки стекает лишний жир, а кожа становится темно-золотистой и хрустящей. Приготовленную утку повар нарезает тонкими ломтиками так, чтобы каждый ломтик содержал полоску кожи и немного мяса. Вместе с нарезанной уткой подают блинчики, сливовый соус и перышки зеленого лука, разрезанные как кисточки. Луковой кисточкой смазывают соусом блинчик, кладут полоску кожи с мясом и саму кисточку, блинчик сворачивают и отправляют в рот.

Утка по-пекински с традиционными приправами. 2006. Фото: Poco a poco. Wikimedia Commons.

Восточная или янчжоуская кухня сложилась в самом плодородном районе страны – нижнем течении Янцзы. Здесь достаточно тепла и влаги, чтобы выращивать два урожая риса в год, а в прудах и озерах водится много рыбы, в частности, лучшие в Китае карпы. Недаром, здешние края называют «землей риса и рыбы». Кроме риса и карпа, регион знаменит полупресноводным волосатым крабом – деликатесом гурманов, прекрасными овощами, вкусной свининой и домашней птицей. Здесь предпочитают тушить и варить на пару, поэтому еда нежная и маслянистая. Из приправ употребляют рисовые вина, уксус, чеснок, соевый соус, имбирь и сахар. Многие блюда, такие как жареные свиные ребрышки, – кисло-сладкого вкуса. Из мучных изделий хороши пельмени с начинкой из свинины, крабовой икры и крабового мяса – все это дает вкуснейший сок, стоит лишь надкусить пельмень. Замечательны фрикадельки «Львиная голова» из свинины с крабовой икрой, паровой карп в уксусном соусе и сваренный на пару с имбирем и травами волосатый краб с икрой. Восточный регион – родина лучшего в мире зеленого чая «Колодец дракона с озера Си Ху».

Пельмени с начинкой из крабов и свинины. Китай. 2013. Фото: Gossipguy. Wikimedia Commons.

Западная или сычуаньская кухня – самая острая в Китае. Это кухня горных западных провинций – Сычуани, Хунани, Юньнани, но ее центр лежит в Сычуани, где выращивают сычуаньский перец. Растение это не родственник другим перцам. Как перец в нем используют молотые оболочки плодов. У них уникальный аромат и слегка лимонный вкус, вызывающий легкое онемение и жжение во рту, открывая путь для более острых видов перца. Ибо острый перец, завезенный в Китай португальскими монахами в XVII в., обильно употребляется в Сычуани и, еще больше, – в Хунани. Кроме перцев, в западной кухне как приправы используют – желтодревесник, кунжутное масло, рисовое вино, уксус, бобовые пасты и соевые соуса. Из продуктов главные – рис, свинина, тофу, овощи, грибы, орехи и бамбуковые ростки. Их готовят в разных сочетаниях. Особняком стоит кухня Юньнани. Там много мусульман и едят такое некитайское блюдо, как козий сыр. Но в Юньнани коптят и лучшую в Китае ветчину из особой породы свиней. Едят здесь и рыбу. На озере Эрхай и реке Линзян рыбу до сих пор ловят ручные бакланы со вставленным в глотку кольцом, чтобы не проглотили добычу.

Южную кухню многие считают лучшей в Китае. Особенно славится кантонская кухня, известная во всем мире. Теплый, даже жаркий, климат приморского юга позволяет круглый год выращивать рис, овощи, субтропические и тропические фрукты, а обширное морское побережье – богатый источник рыбы, моллюсков, ракообразных. Не менее важна школа гуандунских (кантонских) поваров, смело сочетающих самые невероятные продукты, но всегда стремящихся сохранить их свежесть и естественный вкус, не заглушить его излишним нагреванием и приправами. Специй немного – зеленый лук, чеснок и имбирь; их задача их – оттенить натуральный вкус пищи. Из соусов выделяются устричный соус и соус из черных бобов. Из мяса на юге любят свинину и утятину, а сорта рыбы и морепродуктов трудно перечислить. Кантонская кухня знаменита экзотическими растениями и животными. В пищу идут кузнечики, скорпионы, ядовитые грибы, яйца с утиными эмбрионами, тараканы.

Одно из самых дорогих блюд – «Борьба дракона с тигром», готовится из дикой леопардовой кошки и змеи. Едят и домашних кошек. На кантонских рынках они сидят в клетках, рядом со щенками и черепахами, ожидая выбора местных гурманов. Есть любители новорожденных мышат. Живых мышат оглушают, опаливают над свечой и, держа за хвостик, опускают в кипяток, а потом в соус. Сырой хвостик, следуя суеверию, бросают через левое плечо. Отвратительнее всего – поедание мозга живых обезьян. Сейчас это блюдо запрещено, но раньше в дорогих ресторанах мозг подавали прямо в обезьяне. Обезьяну связывали, сажали в ящик, обривали голову и удаляли верхнюю часть черепа. Мозг ели ложечкой, стремясь закончить трапезу до смерти животного. От этого блюда один шаг до каннибализма. Этот шаг китайцы делали многократно.

9.5. Каннибализм

Речь идет не о людоедстве от голода, что случалось в Китае не раз, и не о людоедах– маньяках, а о традициях каннибализма в Древнем и Средневековом Китае, полностью не исчезнувших даже в настоящее время. В китайской истории известны три традиции каннибализма – лечебная, из мести и гастрономическая. Поедание человеческой плоти в лечебных целях, известное как ко ку или ко кан, было распространено в Китае эпохи династии Тан и, особенно, династий Мин и Цин, то есть, с VII по XVIII в. Его истоки связывают с легендой о принцессе Мяо Чуань, пожертвовавшей руками, чтобы излечить умирающего отца. Подобную самоотверженность проявляли сотни китайских женщин. Когда престарелому отцу уже не помогали лекарства, дочь или жена сына срезали с собственного бедра кусок мяса и варили бульон, который давали пить умирающему. Но не только собственная плоть, отданная для спасения родного человека, нашла применение в китайской медицине. Китайцы верили в целебные свойства человеческого мяса, полученного любым способом. В медицинском руководстве XVI в. описаны лечебные эффекты от поедания человеческой плоти. Отмечалось, что человеческое мясо излечивает туберкулез. В XIX в. палачи для здоровья ели мозг мясо казненных преступников. Утверждают, что человеческую плаценту до сих пор подпольно едят в лечебных целях.

Каннибализм из мести также традиционен для Китая. Об этом повествует Ки Рэй Чонг в книге «Каннибализм в Китае» (1990). Так в императорском Китае тела преступников отдавали населению для еды. Врагов нередко ели во время войн и революций. В основе известного романа Лу Ксуна «Дневник сумасшедшего» (1918) положен реальный эпизод 1907 года, когда революционеры съели сердца убитого чиновника. Поедание тел вражеских солдат не был редкостью во время II Мировой войны, а с началом гражданской войны каннибализм даже усилился – солдаты гоминдановской армии ели убитых коммунистов. Американский пастор наблюдал, как гоминдановский офицер вырезал и съел сердце пленного коммуниста. Менее надежны сведения о поедании реакционеров во время «Культурной революции».

Гастрономический каннибализм известен в Китае с древнейшей поры. Сообщается, что в XI в. до н. э. последний царь династии Инь, засолил мясо двух принцев, а позже, пригласив в гости князя Чжоу с сыном, приготовил из мальчика суп, и заставил отца этот суп съесть. В III в. н. э. в Китай попал под власть кочевников хунну. Вскоре их правители окитаились и стали вести себя как обычные китайские императоры. Сообщается, что наследник императора хуннской династии Ши Суй (IV в.) любил устраивать роскошные пиры. На каждый пир являлась одна из его наложниц, играла на лютне или танцевала перед гостями, затем удалялась. Через некоторое время, слуги вносили блюдо с жареным мясом, украшенное головой девушки. Есть сведения, что человечину ценили не только аристократы. В IX в. персидский купец отмечает, что на рынках Китая открыто продают человеческое мясо. В документе XII в. сообщается, что из человека было получено 15 джин (9 кг) сушеного мяса. Из записей XIII в. можно узнать, что детское мясо вкуснее женского, а самое невкусное мясо – мужчины.[147]

Японцы, отобравшие Тайвань у Китая в конце XIX в., утверждали, что солдаты прежнего китайского гарнизона покупали на рынке у тайваньских аборигенов человеческое мясо и ели как свинину. Эти сведения, скорее всего, клевета, сознательно запущенная японцами. Сомнительны и сенсационные сообщения о поедании человеческих плодов в современном Китае. В середине 1990-х газеты США дружно описывали китайскую практику поедания человеческих плодов. Конгрессмены негодовали и даже призывали Президента США порвать отношения с Китаем. Источником шума была статья в малотиражной гонконгской газете, вскоре закрытой. В 2001 г. всеобщее внимание в Интернете вызвали снимки китайца, с аппетитом поедающего младенца. Как позже выяснилось, «людоедом» был актер Жу Ю, разыгравший каннибальскую сценку для Шанхайского фестиваля искусств 2000 г. Сам «младенец» был комбинацией головы куклы, насаженной на тушку утки.

9.6. Семья и брак

Китайская семья со времен Конфуция считалась сердцевиной общества, интересы семьи важнее интересов человека. Семья нечто больше, чем группа кровных родичей – она и прошлое с длинной линией предков, и будущее в лице еще не родившихся детях. При благоприятных условиях семья разрасталась и превращалась в клан, цзунцзу, – группу родственных семей, ведущих происхождение от одного предка. Внутри цзунцзу действует взаимопомощь. Родство у китайцев считается только по отцовской линии. Задача мужчины, главы семьи, – обеспечить непрерывность рода. Сын несравненно важнее дочери; ведь та, выйдя замуж, уйдет в другую семью; сын же останется, женится и будет продолжателем рода. Многие китайцы по-разному относятся к рождению детей. Рождается мальчик – великая радость; рождается девочка – великая печаль.

Женщины в старом Китае находились в приниженном положении; им не давали образования и приучали только к домашней работе. В наставлении начала ХХ в. для отцов семейства говорилось:

«Прежде всего надо, чтобы дочь была серьезной и трудилась не щадя своих сил. Родители должны научить ее трем правилам подчинения и четырем добродетелям. Три правила подчинения: дома повиноваться отцу; когда выйдет замуж, повиноваться мужу; когда останется вдовой, повиноваться сыну. Четыре добродетели: супружеская верность, правда в речах, скромность в поведении, усердие в работе».[148]

В Китае многие до сих пор стараются избавиться от новорожденных девочек. За девочкой не ухаживают, когда она болеет. Когда появилась возможность диагностики пола плода, начались массовые аборты, их жертвами стали девочки. Это вынудило правительство запретить врачам сообщать родителям о поле будущего ребенка. Но правило нарушается. Высокопоставленный чиновник КНР разъясняет ситуацию:

«Законы действительно есть, но есть и их нарушители, обеспечивающие спрос на аборты через подпольные клиники. Во многих деревнях действуют медпункты, где врачи, как правило, вышедшие на пенсию, окажут такую «услугу». При этом врачи знают о запрете сообщать родителям пол будущего ребенка, но они и не говорят, а сообщают тайными жестами и знаками. Например, врач, проводящий обследование, кашлянул, и мать уже знает, что у нее будет мальчик, улыбнулся – будет девочка».[149]

Начиная с 1970-х гг., правительство КНР взяло курс на семью с одним ребенком. Родители, имеющие одного ребенка, получают льготы. Те, кто нарушает этот курс, облагаются налогом. Политика – один ребенок в семье, усугубила неравенство в соотношении полов в Китае. Когда нет возможности иметь двух детей, все хотят мальчика. В 1970 г. на 100 новорожденных девочек приходилось 106 мальчиков, а в 2005 – 119. По прогнозам, к 2020 г. 25 млн. мужчин в Китае не смогут найти супругу. Но без ограничений рождаемости в Китае в 2005 г. жило бы не 1,3, а 1,7 млрд. человек. Значит, еще 400 млн. человек надо было бы накормить, одеть и обуть.

В старом Китае женились рано – девочки в 12–14 лет, мальчики в 14–18. Теперь минимальный брачный возраст – 22 года для мужчин и 20 для женщин. Изменилась и суть брака. Раньше в Китае брак заключался по соглашению между семьями жениха и невесты. Замужество означало не просто переезд новобрачной в дом семьи мужа, но полное подчинение интересам этой семьи. Теперь, особенно, в городах, молодые люди сами знакомятся и заводят семью. Тем не менее, церемония свадьбы во многом сохраняет старинные традиции. Ниже описано бракосочетание молодых людей из зажиточной семьи в старом Китае (начало ХХ в.).

Сватовством занимались свахи. Выбрав подходящую девушку, семья юноши посылала ее родителям записку, содержащую 8 иероглифов жизни – фамилию жениха, год, месяц, день и час его рождения. Семья девушки приглашала астролога и, в случае благоприятного гадания, посылала родителям жениха записку с 8 иероглифами невесты. Те тоже гадали и, если знаки Зодиака были благоприятны, высылали украшения и пару уток – знак супружеской верности. Затем семьи обменивались поручительствами, написанными золотой тушью на бумаге счастливого красного цвета. В них сообщались сведения о семьях новобрачных и о сумме чайного подарка для невесты. Подарки невесте всегда парные: пара серег, два или четыре браслета, два отреза материи. Затем заключали брачный договор. Тут семьи впервые встречались лично. В доме невесты устраивалась трапеза, все выпивали чашу вина долгой жизни. Свадьбу часто назначали на конец года, когда завершались полевые работы.

За месяц до свадьбы семья жениха с помощью гадателей определяла счастливый день. Семье невесты посылали записку с датой свадьбы, свадебный наряд, подарки и лепешки для раздачи как уведомление о свадьбе. Накануне свадьбы в домах обеих семей устраивали пиршества. Невеста в канун свадьбы ела присланные женихом мясо свиньи и петуха. В это день она примеряла свадебное платье, выщипывал волосы на лице, пудрилась, румянилась и красила помадой губы. Свадебное одеяние состояло из короткого красного халата и красного или зеленого платья. Головной убор представлял металлический каркас с накладкой из птичьих перьев и шелковыми помпонами. Лицо скрывала шелковая вуаль. Невеста совершала омовение, отвешивала прощальные поклоны перед семейным алтарем и меняла девичью прическу на прическу замужней женщины. В это время в доме жениха отец надевал на сына шапку взрослого мужчины.

В день свадьбы родственник новобрачной переносил сидящую на стуле невесту в паланкин. Обычай запрещал невесте идти по земле, – она не должна принести грязь в дом жениха. Паланкин с плачущей невестой под оглушительные разрывы петард трогался в путь. За паланкином несли приданое в раскрытых сундуках, а глашатаи зачитывали полный его перечень и заслуги рода невесты. Картежу полагалось идти не спеша и обязательно кружным путем. На середине пути процессия останавливалась, и невесту передавали людям жениха, после чего люди невесты возвращались домой.

У дома жениха паланкин встречали фейерверком. Во дворе разжигали костер. Когда через него переносили паланкин, в огонь подливали масло. Вспыхнувшее пламя означало процветание новой семьи. Почтенный старик из семьи жениха обращался к невесте с приветствиями. Паланкин ставили на землю. Две женщины помогали невесте с него сойти. Жених встречал невесту в дверях дома. Они шли к домашнему алтарю и отвешивали четыре земных поклона: духам Неба и Земли, Солнцу и Луне, Государям и Стихиям Воды и Земли и, наконец, родителям. Затем молодые четыре раза кланялись друг другу. Этот обряд считался официальным уведомлением божественных сил о браке.

По окончании обряда молодой муж, вооруженный луком и стрелами, вел жену в отведенную для них комнату. Переступив порог, он пускал стрелы по углам, изгоняя злых духов. Затем молодые садились на ложе, и некоторое время сидели молча. Им подносили два бокала с вином, связанные красной нитью. Молодожены отпивали глоток из бокала, потом менялись бокалами, отпивали еще раз, подливали друг другу из своих бокалов и пили вновь. Этот обряд назывался «единением чаш», скреплявшим супружеский союз.

На этом, официальная часть заканчивалась. Жена переодевалась к пиру, а муж выходил к гостям. Наступало время двухдневных свадебных увеселений. В доме молодых собирались гости, включая родителей новобрачной. Никто не приходил без подарка – дорогой вазы или свертка с деньгами. На свадебном столе всегда была рыба – «быть в достатке», арахис – «родить прекрасных, как цветы, дочерей», кокосы – «обзавестись наследником», слива – иероглиф «слива» можно прочитать как «восемнадцать сыновей». Играла музыка. А невеста, по обычаю, не прикасалась к еде.

Наступал черед шутливых смотрин. Гости входили в комнату новобрачной, обсуждали ее внешность, говорили глупости и непристойности, а та должна была все сносить. Муж мог выпроводить гостей, лишь откупившись от них. Перед тем как оставить молодых, им давали съесть «лапши долголетия». Постель новобрачных была застлана полотенцем, чтобы утром невестка могла предъявить свекрови доказательство своей невинности. Всю брачную ночь в спальне молодых горела «лампа долгой жизни». Наутро муж отправлял родителям жены извещение о том, что молодая была невинной, и приглашение на обед. На третий день свадьбы молодожены шли к родителям жены. Там мужа угощали пельменями с острейшим перцем, чтобы помочь его карьере и рождению умных детей. Муж вместе с женой совершали поклонение перед семейным алтарем ее предков. До захода солнца им следовало вернуться – новобрачной нельзя ночевать вне дома.

Сахар семейной жизни кончался для китайской женщины после свадьбы. От нее требовалось лишь одно качество – покорность. Старое китайское присловье гласит:

«Если я выйду замуж за птицу, я должна летать за ней; если выйду замуж за собаку, должна следовать за ней всюду, куда она побежит; если выйду замуж за брошенный комок земли – я должна сидеть подле него и оберегать его».[150]

Гость, приходя в дом, всегда спрашивал хозяина о его здоровье, о здоровье отца, деда, сына, но никогда – о здоровье жены или дочерей. Услужить родителям мужа было главной обязанностью молодой женщины. Считалось, что если жена нравится сыну, но не нравится родителям, он должен расстаться с ней. И наоборот, сын не мог оставить жену, если она нравится родителям.

Богатый муж, кроме законной жены, мог завести наложниц. Их называли вторая жена, третья жена, четвертая жена. Наложницы подчинялись первой жене – хозяйке дома. Она же считалась матерью их детей. Муж мог продать наложницу или передать во временное пользование. С законной женой муж имел право разойтись без суда, если она ссорится с его родителями, бесплодна, подозревается в прелюбодеянии, страдает болезнью, вызывающей отвращение, вздорна, невоздержанна на язык. Иначе говоря, муж мог оставить жену в любой момент. Смерть мужа не освобождала женщину. Вторичное замужество считалось преступлением перед его памятью. Женщину начинали травить, ее могли убить родственники покойного мужа. В старом Китае по закону вдова не могла стать женой, а только наложницей. Самоубийства вдовы после смерти мужа не требовали, но им восхищались. Все эти обычаи полностью исчезли в современном Китае.

9.7. Интимная жизнь в Китае

Эротика тела в старом Китае

Эротическое восприятие китайцев имело мало общего с европейским. В отличие от эстетики Античности и Ренессанса, в Китае никогда не было увлечения красотой тела. В китайской живописи крайне мало изображений обнаженного тела за исключением «весенних рисунков» в пособиях по сексу и эротических романах, но там тела лишь инструменты, иллюстрирующие позы совокупления. Голые женщины и мужчины на этих рисунках беспомощны и нежизненны. Китайский писатель и ученый, Линь Юйтан, в книге «Моя страна и мой народ» (1936) писал:

«Китайцы не умеют ценить женское тело как таковое. Мы очень мало видим его в произведениях искусства. Китайцам катастрофически не удается изображение человеческого тела, и даже под кистью такого художника, как Цю Шичжоу (эпоха Мин), известного своими картинами с изображением сцен из жизни женщин, верхняя часть обнаженного женского тела оказывается весьма похожей на картофелину. Из числа китайцев, незнакомых с западным искусством, мало кто способен разглядеть красоту женской шеи или спины».[151]

Для китайцев в женской красоте больше всего значили роскошные черные волосы, изогнутые черные брови, светлая кожа, большие глаза и маленький рот, изящные руки с тонкими пальцами. На протяжении столетий ценили стройную фигуру с тонкой талией. Речь всегда идет о красоте одетых женщин. Восхищались гармонией прямых линий, и грудь стягивали, чтобы была плоской. Ягодицы и интимные части женского тела оценивали не эстетически, а функционально – насколько они свидетельствуют о сексуальных достоинствах женщины. Ниже приводится отрывок из книги Духея «Сексуальные обычаи» (1914), обобщившей старые пособия по сексу. Часть гинекологических деталей опущена, но и из приведенного можно понять, насколько мало эстетики в китайском восприятии женского тела:

«Вначале о ягодицах. Если они высокие и широкие, то это удобная подушка для любовного сражения. Такая женщина требовательна, ее будет трудно удовлетворить. Если же женщина обладает ягодицами плоскими, как безжизненная равнина, то она создана не для любви, а для неустанной работы на кухне или по дому. Та, у которой ягодицы узкие, редко испытывает оргазм, если же они у нее свисают над бедрами, такая женщина будет ленивой и бездеятельной.

О нефритовых вратах следует сказать вот что. Самый предпочтительный цвет их – медово-розовый … Интенсивно красный цвет говорит об избытке дикой животной сущности, слишком бледный – о ее недостатке. Внешние губы должны быть крепкими, но легко раздвигаться при прикосновении, раскрытые они должны походить на цветок в лучах утреннего солнца.[152]Нефритовые врата должны располагаться как раз посередине между лобком и задним отверстием, в противном случае они не будут совпадать с направлением божественного стебля. … Важное значение имеет нефритовая ступень (клитор) павильона. Она должна быть круглой как жемчужина, не выступать далеко, но быть легко доступной для пальца или языка. … Лобковые волосы говорят вот о чем:

– черные, словно перья лоснящейся птицы – сильная и упрямая женщина

– коричневые с золотистыми блестками – спокойная и великодушная женщина

– волосы тонкие, шелковистые и короткие – тихая и уступчивая женщина

– густая растительность, торчащая вниз – женщина с темпераментом водопада

– клочковатые и сухие, словно растительность на вершине холма – женщина, которой недостает теплоты и чувственности».[153]

В ногах все внимание обращали на ступню. Маленькая ступня и изящная походка ценилась всегда, но в конце I тысячелетия н. э. в моду стало входить уменьшение ступни девочек, путем бинтования. Согласно легенде, начало моде положил танец любимой наложницы императора в огромном золотом лотосе. Чтобы танцевать на его лепестках, девушка забинтовала ступни и, подобно современным балеринам, танцевала на носках. Мода на измененную ступню достигла расцвета в период династии Юань (XIII–XIV вв.) и продержалась до начала ХХ в.

Девочкам в 5–7-летнем возрасте бинтовали ноги так, что ступня не могла расти. Для этого все пальцы, кроме большого, подгибали к подошве и накрепко привязывали их бинтами. Каждую неделю бинты затягивали. Годами девочки по ночам плакали от боли. Так продолжалось до тех пор, пока стопа не принимала дугообразную форму и нога не становилась похожа на копытце с пальцами. В.В. Корсаков, работавший врачом в Китае в конце XIX в., описывает свои впечатления о ногах китаянок:

«Идеал женщины-китаянки – это иметь такие маленькие ножки, чтобы не быть в состоянии твердо стоять на ногах и падать при дуновении ветерка. Неприятно и досадно видеть это уродование ног на китаянках даже простых, которые с трудом переходят от дома к дому, широко расставляя ноги в сторону и балансируя руками. Башмачки на ногах всегда цветные и часто из красной материи. Ноги свои китаянки бинтуют всегда и надевают чулок на забинтованную ногу. По размеру своему ноги китаянок остаются как бы в возрасте девочки до 6–8 лет, причем только большой палец является развитым; вся же плюсневая часть и стопа крайне сдавлены, и на стопе видны вдавленными, совершенно плоскими, как бы белыми пластинками, безжизненные очертания пальчиков».[154]

Копытца-ступни именовались золотистые лотосы или золотистые лилии. Идеальный их размер не должен превышать 8 см. Достигалось это ценой больших страданий. О красавицах говорили: «Пара забинтованных ножек стоит ванны слез». Но без лотосов нельзя было рассчитывать на достойную партию. Только крестьяне и бедняки не бинтовали ноги дочерям. Исключение составляли и гордые маньчжурские женщины. Маньчжуры были аристократией и правили Китаем, но что взять с потомков варваров, не понимавших изысков истиной красоты. Иногда женам и дочерям богатых китайцев настолько уродовали ноги, что они почти не могли ходить. Несчастных носили в паланкинах или служанки переносили их на плечах. Если они пытались идти сами, то их поддерживали с обеих сторон.

Называют несколько причин устойчивости традиции уродовать ноги женщин. Одна из них – боязнь измены. Из-за деформированных ступней женщина была беспомощна и привязана к дому. Другая – социальная, ведь ноги бинтовали девочкам из состоятельных семей. Это был знак избранности. Третья причина – сексуального свойства. В Китае копытца-ступни стали интимным сексуальным символом. Женщины, приглашенные для развлечений, охотно раздевались, но их ступни скрывали расшитые носки, завязанные вокруг щиколоток. В таком виде они отдавались мужчинам. На рисунках старинных эротических книг, изображены женщины во всевозможных позах, нередко по две-три с мужчиной, и единственная одежда на них носки. Само совокупление именовали «прогулкой между золотистыми лотосами».

Прикосновение к лотосам обязательно входило в предварительные ласки. Именно так в эротических романах описывали соблазнение красавиц. Когда поклоннику удавалось добиться интимного свидания, он не начинал с поцелуев, но выражал помыслы словесно. Если слова не вызывали неодобрения, он ронял палочки для еды или веер, и поднимая их, касался лотосов. Если и тут не было отпора, то наступал черед поцелуев и ласк. Когда же с красавицы спадали одежды и приходило время любовных утех, то и тут мало кому дозволялось увидеть лотосы.

Чанг Вей-Ченг. Мужчина и женщина. Обратите внимание, что ноги-копытца прикрыты чехлами. VIII–IX вв. Фото: Zeus1234. 2006. Wikimedia Commons.

Надо сказать, что голые лотосы нравились далеко не всем. В романе XVII в. «Подстилка из плоти» об этом сказано прямо: «К тому же женщины знают, что перевязанные ступни возбуждают мужчин, а в обнаженном виде они становятся бесформенными и неприглядными обрубками».[155] Но были и любители: при виде разбинтованных лотосов их охватывало сильнейшее возбуждение. Они наслаждались таинством мытья ног и пили драгоценную воду, ели миндаль и арбузные семечки, засунутые между пальцами, сосали пятки, сношались в щель копытца между пяткой и ступней. Миниатюрные башмачки, тоже вызывали экстаз. Из башмачков пили вино или, глядя на них, мастурбировали. Красные башмачки – пример фетишизма, но пристрастие китайцев к владелицам золотистых лотосов имело объективные причины. Как отмечали врачи, неуклюжая ходьба на лотосах приводила к постоянному напряжению мышц таза, в результате чего ягодицы увеличивались, а мышцы влагалища укреплялись. Обширные ягодицы возбуждали мужчин, а половая близость при тугом влагалище походила на ощущения от секса с девственницей.

Чоу Ин (около 1494–1552). Иллюстрация к роману «Подстилка из плоти». XVI в. Коллекция Бертолет, Амстердам. Фото: Евгений Ардаев. 2009. Wikimedia Commons.

Непонимание китайцами красоты тела распространяется и на мужчин. Ведь тысячелетиями в Китае господствующим классом были не феодалы, постоянно упражнявшие тело для войны и охоты, а чиновники, книжники и рисовальщики иероглифов, навязавшие всем почтение к сутулой спине ученого. На китайских средневековых рисунках у злодеев мощные фигуры, а красивые влюбленные юноши все как один худосочны. Люди действия, воины, не пользовались уважением. Бытовала поговорка: «Из хорошего железа не делают гвозди, из хороших людей не делают солдат». Стали сказкой времена последнего правителя династии Инь Чжоу-синя (1154–1122 гг. до н. э.) – человека бычьего сложения, но обладающего тигриной гибкостью и силой.

«Чжоу-синь держал себя в форме благодаря интенсивной программе боевых и физических упражнений, в их число входили единоборство с дикими животными на специально построенной арене, а также фехтование с пятью или шестью воинами одновременно. Он также усовершенствовал некоторые приемы китайской и восточной техники боя и борьбы, мог разбивать кулаками валуны и ломать большие деревья.

Его проявления мужественности не сводились, однако, к физическим упражнениям. …. Он собирал двор для показа своих сексуальных подвигов на той же арене, где он сражался со зверями, и одним из его достижений было обойти вокруг арены с обнаженной женщиной, поддерживаемой лишь его возбужденным членом. В одной руке он держал при этом жаренную ногу оленя, в другой – двухлитровый бронзовый сосуд с вином. В то время как он ел и пил, наложница по его требованию, обвив ногами ею талию, приподнималась и опускалась, делая его удовлетворение полным».[156]

Главным объектом эстетического и эротического интереса китайцев были мужские и женские половые органы. Китайцы издревле давали им пышные названия. Половой член именовали нефритовый пик, нефритовый стебель, мужское острие, боевая палица, черепашья головка. Яички называли тайный мешочек. Названия входа во влагалище были особенно поэтичны – нефритовые врата, киноварная пещера, коралловые врата, золотистая лощина, цветочный рай. Клитор именовался жемчужина на яшмовой ступени. Каждая часть влагалища имела свои названия. Их перечисляет Желтому императору, Хуан-ди, мифическому основателю Китая, Чистая дева, Су-нюй, одна из советниц императора в древних даосских трактатах:

Су-нюй: … Ваше величество также должно знать, что глубины влагалища имеют 8 имен и называются восьмью долинами:

1. Струна лютни, глубина которой 2,5 см.

2. 3убцы водяного каштана, глубина 5 см.

3. Маленький ручей, глубина 7,5 см.

4. Черная жемчужина, глубина 10.

5. Собственный желоб, глубина 12,5.

6. Глубокий свод, глубина 15.

7. Внутренняя дверь, глубина 17,5.

8. Северный предел, глубина 20 см.[157]

При всей поэтичности названий, подобные сведения вряд ли вдохновят влюбленных в красоту поэтов и художников Возрождения. Утилитарны и «весенние рисунки», альбомы со сценами любовных игр. Первые главы романа XVII в. «Подстилка из плоти» повествуют о брачной жизни сластолюбца Вэйяна и девушки Юйсян, имевшей всего один недостаток – излишнюю стыдливость. Из-за нее Юйсян соглашалась на близость только в темноте и отвергала разнообразие поз. К огорчению мужа, она ни разу не достигла оргазма. Тогда Вэйян приобрел роскошный альбом «весенних рисунков» с описаниями поз любви. Поначалу, Юйсян отказывалась даже взглянуть на рисунки. Но, в конце концов, она согласилась изучать их под руководством мужа и превратилась в чувственную женщину.

При всем том, отношение к сексу у китайцев, особенно, у древних, было далеко от простой чувственности и включало и религиозное начало, и восхищение красотой полового акта, и саму радость наслаждения. Весенние рисунки были одним из подспорий, чтобы испытать эти чувства. Атмосферу праздничного отношения к сексу передает стихотворение поэта Чжан Хэна, жившего почти 2000 лет назад (78-139 н. э.):

Готово все – циновка, изголовье

И на одежде запах благовоний,

Мерцает тускло золото засовов

Под пламенем светильника резного.

Лицо напудрено, развязан тонкий пояс,

Картинки с парами, что заняты любовью

К тебе, богиня мудрая, взываю

Со мной своим искусством поделись!

Супругу равного мужчины нет на свете,

Все таинства любви он ведает секреты,

Я эту ночь и радость этой ночи,

До самой смерти не могу забыть![158]

Даосизм: Искусство брачных покоев

Отношение к сексу в Китае сложилось под влияние даосизма, конфуцианства и буддизма. До начала 2-го тыс. н. э. основную роль играл даосизм, впитавший древние верования. Из ранних идей, в даосизм вошли понятия о мужском и женском началах – ян и инь. Они противоположны. Ян и инь — небо и земля, солнце и луна, мужское и женское, светлое и темное, твердое и мягкое. Все в природе определяется их взаимодействием. Небо оплодотворяет Землю и дает начало всему живому. Китайцы воспринимали Землю как матку женщины; облака были секретом влагалища, и сквозь них на Землю проливался дождь – сперма Вечного Неба. Поэтому половое сношение называли «туча и дождик» или «туман и дождь».

Секс мужчины и женщины подобен союзу Неба и Земли. Он необходим для достижения гармонии, счастья и долголетия. Но мужчина и женщина не только олицетворение ян и инь. Каждый из них, как все сущее, содержит оба начала, хотя ян важнее для мужчины, а инь для женщины. Количество ян и инь меняется в течение жизни. Секрет долголетия состоит в сохранении правильного баланса. Лучшим его регулятором является секс. Необходим обмен ян и инь. Ян укрепляет инь, а инь – ян. Даосские мудрецы предлагают частые, но незаконченные половые акты, чтобы мужчина, возбуждаясь, производил семя и оставлял его в себе. Мужской ян нуждается в подпитке инь. Для этого мужчине следует довести женщину до оргазма и получить с влагалищными соками полную меру инь. Сам же мужчина тратил семя только для продления рода.

Существовали разные способы сохранения семени. Самый старый и простой – «способ запирания». В сохранившихся пособиях по сексу «Искусства брачных покоев», ссылаются на мнение учителя Дао Ву-сыня (династия Хань, 206 г. н. э.):

«Способ запирания похож на попытку остановить рукой Желтую реку. … Внимательно изучайте его около месяца и тогда драгоценное сокровище мужчины (семя, цзин) будет в полной безопасности. Преимущество способа в легкости выполнения. Например, если мужчина выполняет стадию трех мелких и одного глубокого толчков, он может закрыть глаза, рот и дышать глубоко, спокойно через нос, не задыхаясь. Когда же он почувствует, что вскоре может потерять контроль, то ему следует быстро приподняв таз, вытащить нефритовый пик до глубины 3 см или меньше, и остаться так, не дыша. Затем он может глубоко вздохнуть и втянуть низ живота, как бы сдерживаясь от мочеиспускания. Размышляя о важности сохранения цзин и о том, что его нельзя терять беспорядочно, он при глубоком дыхании вскоре успокоится. Затем он может снова пробовать толчки».[159]

Особое внимание Ву Сынь уделяет обучению «способу запирания» неопытных юношей:

1. Начинающему следует не слишком возбуждаться или не быть чрезмерно страстным.

2. Новичок должен начинать с женщины, которая не слишком привлекательна и чьи нефритовые врата не слишком тесны. С такой женщиной ему легче научиться управлять собой. Если она не слишком привлекательна, он не потеряет голову, а если ее нефритовые врата не слишком тесны, он не возбудится чрезмерно.

3. Начинающий должен научиться входить мягко и выходить с силой.

4. Он должен сначала испробовать последовательность трех мелких и одного глубокого толчка и производить 81 толчок за один заход.

5. Если он почувствует, что слегка возбудился, он должен немедленно прервать движения и вытащить нефритовый стебель до уровня, когда внутри нефритовых врат его останется 3 см или того меньше. Он должен подождать до успокоения и затем возобновить толчки – три мелких и один глубокий.

6. Затем он должен попробовать пять мелких и один глубокий.

7. Наконец, он должен попробовать толчки – девять мелких и один глубокий.[160]

Даосские учителя высоко оценивали возможности «способом запирания» улучшить здоровье и сексуальную силу мужчин. Ву Сынь пишет:

«Практикуя этот способ, мужчина … сохранит энергию и будет чувствовать себя замечательно собранным. И он не должен вынимать свой стебель, пока не сделает по крайней мере 5 тысяч толчков. Сочетая подход запирания с глубоким дыханием, он сможет продолжать почти неопределенное время. Тогда для него не будет слишком трудным удовлетворить 10 женщин за ночь».[161]

Другой способ сохранения семени назывался «хуан цзин пу нао», что означает «заставить семя вернуться питать мозг». Для этого следовало в момент семяизвержения двумя пальцами левой руки нажать на точку между мошонкой и задним проходом на 3–4 сек. и одновременно глубоко вдохнуть. Давление на уретру направит семенную жидкость в мочевой пузырь. Даосские мудрецы верили, что семя по спинному мозгу поступает в головной мозг и питает его. Западные медики полагают, что истечение семени в мочевой пузырь не может благотворно влиять на здоровье мужчины.

Техника запирания должна была помочь знатному китайцу справиться с нелегкой обязанностью обслужить жен разных рангов и многочисленных наложниц. Ведь ему приходилось следовать графику посещений каждой жены и наложницы. Это имело магический смысл. Даосские мудрецы считали, что Вселенная периодически расширяется и сжимается. Во время ее пульсации люди получают жизненную энергию, ци, и магическую силу тё. Последняя зависит от знатности (как мана у полинезийцев). Знатные при рождении получали много тё от добродетельных предков. Особенно много тё имели император и его дети. Чтобы сохранить тё, нужно приносить жертвы предкам и правильно заниматься сексом.

Китайский Правитель (не обязательно император) должен иметь одну первую жену, 3 жены первого ранга, 9 жен второго ранга, 27 – третьего ранга и 81 наложницу. Числа, кратные трем благоприятны мужской потенции (женщинам благоприятны четные числа). Так 3 означает сильную мужскую потенцию, 3 раза по 3, или 9, – сверхсильную потенцию, и так далее. График посещений жен Правителем (за него отвечали придворные дамы ню-ши) соответствал дням лунного календаря и рангу жен. Жен низших рангов он посещал чаще, чем жен высоких рангов, и обычно до встречи с ними. Первая жена имела секс с супругом только раз в месяц, причем его семя, цзин, не должно быть истощено женщинами низших рангов. С наложницами Правитель общался, запирая цзин, чтобы сохранить драгоценный дар для жен.

Даосские пособия подразумевают обязательный оргазм женщины, чтобы мужчина вместе с влагалищными соками мог получить инь, нужный для его ян. На это направлена техника секса. Для разогрева рекомендовали поцелуи, ласки руками и ртом. Представления, что китайцы не знали поцелуев, совершенно неверно, просто они не целовались на людях. Соитие рекомендовалось начинать, когда женщина возбуждена. Но предварительные ласки играли скромную роль на пути женщины к оргазму. Гораздо больше значил сам половой акт. В нем использовали смену типа толчков нефритового пика, разнообразие поз и, самое важное, задержку семяизвержения, дающая запас времени, чтобы довести женщину до оргазма.

Врач VII в. Ли Дун Сянь, известный как Благороднейший Дун Сянь-цзы, посвятил технике толчков (фрикций) «нефритового стержня» 7 из 16 глав своей книги. Он описывает 9 типов толчков:

1. Направлять вправо и влево, будто храбрый воин пытается прорвать ряды врагов.

2. Двигать вверх и вниз, будто дикая лошадь брыкается в реке.

3. Вытаскивать и приближать, как стайка чаек играет на волнах.

4. Быстро чередовать глубокие толчки и мелкие, дразнящие удары, как воробей клюет остатки риса в ступе.

5. Монотонно наносить глубокие и мелкие удары, как большой камень опускается в море.

6. Приближать медленно, как змея, вползающая в нору для зимовки.

7. Толкать быстро, как испуганная крыса бросается в нору.

8. Балансировать, затем ударять, как орел хватает неуловимого зайца.

9. Поднимать, затем погружать, подобно тому, как большая парусная лодка храбро встречает бурю.[162]

Благороднейший Дун описал различные типы толчков: глубокие, мелкие, прямые, косые, быстрые, медленные. Каждое описание выглядит как метафора. Медленный толчок походит на «движение карпа, играющего с крючком»; быстрый – на «полет стаи птиц, летящей против ветра». Особенно важно чередование толчков разной глубины. Все даосы сходились, что девять мелких толчков и один глубокий – наилучшая комбинация. Ведь еще Чистая дева Су-нюй рассказывала о них Желтому Императору:

«Император Хуан-ди: – И каков способ девяти мелких и одного глубокого?

Су-нюй: – Это значит просто толкать 9 раз мелко и 1 глубоко. Каждый удар должен соответствовать вашему движению. Глубина между струной лютни и черной жемчужиной (от 2,5 до 10 см) называется мелкой; между маленьким ручьем и собственным желобом (от 7,5 до 12,5 см) глубокой. Если толкать слишком мелко, пара может не получить полного удовольствия; если слишком глубоко, они могут пораниться».[163]

Важно и общее число толчков. В даосской литературе часто говорит о тысяче толчков, необходимых для удовлетворения женщины. Это может показаться чрезмерным, но на самом деле, это получасовой половой акт (1800 сек.). Для мужчины, умеющего запирать цзин, полчаса секса – вполне посильная задача. Немалое значение уделялось и позам любви. В пособиях по «Искусству брачных покоев» описано 4 основных и 26 вариантов поз сближения мужчины с женщиной. Главными позами являются: 1. Тесный союз (мужчина сверху), 2. Рог единорога (женщина сверху), 3. Плотная привязанность (мужчина и женщина лежат на боку, лицом к лицу), 4. Луна-рыба (мужчина входит сзади). Варианты поз носят названия движений животных: 1. Шелкопряды крепко связываются; 2. Драконы свиваются в петлю; … 11. Танец двух самок фениксов; … 16. Лошадь бьет копытом; 17. Прыжок белого тигра; … 20. Желтая цапля у площадки; 21. Феникс порхает в красной пещере;… 23. Кричащая обезьяна обхватывает дерево; …26. Собака ранней осенью.

Из 26 поз, «Собака ранней осенью» (мужчина и женщина на четвереньках находятся друг к другу ягодицами; мужчина вводит нефритовый столб в нефритовые ворота) представляется физически невозможной, а «очень развлекательные», как считает Благороднейший Дун, «Танец двух самок фениксов» и «Желтая цапля у площадки» требовали участие мужчины и двух женщин, что, впрочем, не было проблемой в старом Китае с его гаремами и проституцией. В конце соития обязательно должен наступить женский оргазм. Здесь Дун возвращается к беседе Желтого императора с Чистой девой:

«…Хуан-ди: Как наблюдает мужчина удовлетворение женщины?

Су-нюй: Есть пять признаков, пять желаний и десять указаний. Мужчина должен наблюдать эти признаки и реагировать соответственно. Пять признаков таковы:

1. Лицо ее краснеет, уши горячие. Это означает, что мысли о занятиях любовью охватили ее разум. В этот момент мужчина должен умеренно начинать сношение в дразнящей манере, очень неглубоко ввести и ждать, наблюдая за дальнейшей реакцией.

2. Ее нос потеет, а соски разбухают. Это значит, что огонь ее страсти несколько повысился. Нефритовый пик может войти в глубину собственного желоба (12.5 см.), но не глубже. …

3. Когда ее голос понижается и из горла вырываются звуки сухие и хриплые, значит, страсть усилилась. Глаза закрыты, язык высовывается, она дышит часто и заметно. В это время мужской стебель нефрита может свободно входить и выходить. Постепенно приближается экстаз.

4. Ее красный шар обильно смазывается и огонь страсти близок к вершине, а каждый толчок вызывает истекание смазки. Его нефритовый пик легко касается долины водно-каштановых зубов (5 см.). Теперь он может использовать один толчок влево, один вправо, один медленно и один быстро, или нечто подобное, в зависимости от желания.

5. Когда ее золотые лотосы поднимается так, как будто она хочет обнять ими мужчину, ее огонь и страсть достигли вершины. Она обвивает ногами его талию и руками держит его за плечо и спину. Язык остается высунутым. Тут мужчина может войти в долину глубокого свода. Столь глубокие толчки позволяют ей достичь экстаза всем телом».[164]

Другая советница Желтого императора – Дева-ведунья, советует ему выбирать женщин в зависимости от времен года:

«Женщина с высоким входом, смещенным вперед, больше подходит для сношения в зимний период. Мужчина может оказаться над ней, как только они лягут в постель, укрыв спину вышитым одеялом. Он может наслаждаться, не слезая, с удобством для себя, а так как она будет согреваться его теплом, то и она не будет недовольна. Летом предпочтительнее женщина с низко расположенным входом. Она может располагаться на прохладной мраморной плите в тени бамбука, лежа на боку, а мужчина может устроиться позади нее. Ее врата имеют идеальное положение для позы, именуемой Разводить костер позади горы. Женщина для всех четырех времен года – та, чей вход находится посередине, тщательно изучив позы, она будет хороша в любви весной, летом, осенью и зимой».[165]

Даосские «Искусства брачных покоев» предназначены для обретения мужчинами долголетия и даже бессмертия по примеру Желтого императора, вознесшегося на небо после 1200-ой женщины. Но есть упоминания, что женщины могут добиться сходного. Так Королева Мать Запада повторила подвиг бессмертия Желтого императора, вобрав в себя семя от бесчисленных юношей, незнакомых с искусством запирания цзин. Женщина может очень «укрепить свою кровь» (достичь здоровья и долголетия), получая семя от юношей, но самой не впадая в оргазм. Даосские мудрецы считали, что в сексе происходит война полов, где выигрывает тот, кто доведет партнера до оргазма, но сам сохранит свою жидкость. Из страха, что женщины начнут бить мужчин их же оружием, «Искусство брачных покоев» хранит молчание о технике женского секса.

Секс и медицина

Учение даосов с самого начала подразумевало, что жизнь и здоровье – это гармония инь и ян, а болезни возникают при нарушении гармонии. Смерть знаменует разрушение связи этих субстанций и освобождение их энергий. У человека соотношение инь и ян меняется в течение жизни, причем живущие в нем три червя способствуют болезням и одряхлению. Избавиться от них можно, если выполнять совет здоровья и долголетия, полученный в свое время Желтым императором: – «совокупляться с большим числом молодых женщин, допуская лишь одно семяизвержение».[166] Для поддержания здоровья Бессмертный Лю Цзин рекомендовал заниматься сексом с еще не рожавшими девушками:

«Следует взять молодую женщину с развившейся, но еще не сформировавшейся грудью. У нее должны быть гладкие волосы, маленькие и спокойные глаза, лоснящаяся кожа и благозвучный голос; … Мужчина всегда должен спать с молодыми девушками: благодаря этому его кожа станет нежной, как у девочки. Но его партнерши не должны быть и чересчур молоденькими: лучше всего, если им будет от 15 до 18 лет. Во всяком случае, не больше тридцати. Если она уже рожала, то сношение для мужчины будет напрасной тратой времени».[167]

Благороднейший Дун Сюань-цзы, светило медицины VII в., автор трактата «Искусство брачных покоев», придерживался сходных взглядов на возраст женщин, отмечая при этом важность ориентации тела и время соития:

«Гармонии в сражении между инь и ян можно достичь, когда мужчине лет в два раза больше, чем женщине. Если женщина вдвое старше мужчины, тот пострадает при соитии. Далее перечислим наиболее благоприятные условия для совокупления. Весной головой нужно лежать к востоку, летом – к югу, осенью – к западу, зимой – к северу. Предпочтительнее нечетные числа календаря, особенно благотворны утренние часы. Четные дни, особенно после полудня, могут принести вред».[168]

Даосы считали, что секс в правильных позах излечивает некоторые заболевания, а в неправильных их вызывает. Для улучшения кровообращения они рекомендовали женщине лечь на бок, согнуть одну ногу в колене, а другую вытянуть. Мужчина входит сзади, опираясь на руки, и совершает шесть раз по девять толчков. Надо повторять 6 раз в день в течение 20 дней. Улучшается кровообращение и женщина избавляется от фригидности. Общеукрепляющее – женщина лежит на спине, прижив ноги к животу, а мужчина резко на нее набрасывается и совершает девять раз по девять толчков. Повторять 9 раз в день в течение 9 дней. Курс укрепляет кости и избавляет женщину от запаха из влагалища. Против запоров – мужчина лежит на спине, а женщина, опираясь на руки, сидит на нем верхом. Они начинают двигаться. Когда женщина достигает оргазма, следует остановиться. Повторять 9 раз в день, в течение 10 дней.

Китайцев чрезвычайно волновала проблема импотенции. Загадкой мужского бессилия интересовался еще Желтый император. Таинство перехода от грозного нефритового стержня к вялому отростку занимала монахов, ученых и поэтов. Ниже – стихи на тему, написанные автором XVII в.:

Что за гриб здесь поднялся из черного мха?

То Нефритовый Стебель восстал в полный рост.

В нетерпенье дрожит его нежная плоть,

В жилках часто пульсирует жаркая кровь.

Будет встреча с девицей тринадцати лет

Или с мальчиком юным – он к битве готов.

Но короткою жизнью живет этот плод,

Всякий раз увядая подобно цветку.

Скромной тощей креветкой свернется в траве

И останется жалок, недвижим и тих.[169]

Для укрепления мужской силы китайцы ели мясо тигра, акульи плавники и ласточкины гнезда, применяли микстуры и порошки, содержащие женьшень, водоросли, хвою сосны, панты изюбря и рог носорога, мочу и семя человека и животных, испражнения хищников. Одним из лучших средств считался «оплешививший курицу порошок». Этот порошок принимал князь Чэнь Цзинда после того, как ему исполнилось семьдесят лет. Благодаря порошку он стал отцом трех сыновей, а у супруги от слишком частого секса даже появились язвы во влагалище, и она выбросила порошок во двор. Там его съел петух, после чего сразу вскочил на курицу. Несколько дней он не слезал с нее и все это время клевал в макушку, пока она совершенно не облысела. Состав порошка известен: три фэня (1,1 г) цистанхе солончаковой (Cistanche salsa), три фэня лимонника китайского (Schisandra chinensis), три фэня семян повилики японской (Cuscuta japonica), три фэня истода тонколистного (Polygala tenuifolia), четыре фэня (1,5 г) семян жгун-корня Моннье (Cnidium Monnieri). Вещества истолочь, просеять, перемешать и принимать каждый день натощак со столовой ложкой вина.

Китайцы уступали северным варварам, особенно, «сырым варварам» – белым, в размерах мужских достоинств. Возможно, отсюда берет начало своего рода комплекс неполноценности и стремление любыми путями увеличить «нефритовый стебель». Боясь, что «стебель» усохнет во время жары, крестьяне провинции Гуандун в XIV в. носили в штанах мешочки с водой. Для удлинения «стебля» использовали самые разнообразные средства – от изуверских, вроде вживления в рассеченный «нефритовый стебель» кусков члена возбужденного кобеля, до даосских упражнений на вытягивание. Применяли и лекарства, причем, не только для увеличения «стебля», но и для сужения «нефритовых врат». Средства для женщин поражают простотой изготовления. Надо взять серы – 4 фэня и истода тонколистого – 2 фэня. Измельчить и в мешочке из тафты поместить в «нефритовые врата». Еще лучше другое средство – сера 2 фэня; цветы рогоза суженного (Typha angustata) – 2 фэня. Три щепоти бросить в один шэн кипятка. Обмывать этим настоем «нефритовые врата». Через 20 дней они станут как у девочки.

Секс в Китае – влияние конфуцианства и буддизма

Длительное время конфуцианство и даосизм не пересекались в вопросе о сексе. Конфуцианцы не вторгались в даосские владения («искусства постели», фэн-шуй, астрология, ручные единоборства), ограничиваясь учением об управлении государством и отношениях в обществе и семье. Конфуций (551–479 до н. э.) считал влечения плоти естественным свойством людей. Он писал: «Еда, питье и половая близость мужчины и женщины составляют основу человеческих желаний». Он указывал на важность секса в семье и считал его обязательным долгом мужа:

«Пренебрежение женами и наложницами – это нарушение гармонии Неба, земли и человека. До пятидесятилетнего возраста муж должен раз в каждые три дня посещать павильон удовольствий своих жен, раз в пять дней – наложниц, а к прочим служанкам заходить по усмотрению. Главная жена может находиться в спальне во время соития мужа с наложницей, которую после того имеет право отослать обратно, сама же она может остаться с мужем до конца ночи. В этом проявляется уважение к положению, которое занимает жена».[170]

В семейной жизни Конфуций ставил женщину безусловно ниже мужчины, но призывал к искренним и гармоничным семейным отношениям. Со временем, конфуцианцы восприняли идеи даосизма о пользе секса для здоровья, избегая, однако, мистических толкований. Так, они не верили, что Желтый император вознесся на небо из-за того, что у него был гарем из 1200 женщин. Полторы тысячи лет конфуцианство и даосизм мирно сосуществовали, и ограничения конфуцианства в вопросах секса сводилась лишь к запрету древних ритуалов с групповым сексом и требованию девственности невест, выходящих замуж.

В конце 1-го тыс. н. э. конфуцианство претерпело реформацию и обратилось к первоисточникам – Конфуцию и его ученикам. Для семьи и общества во главе угла были поставлены проблемы этики и морали. Неоконфуцианцы, осуждали высшие слои общество за увлечение сексом, подрывающим здоровье и делающим их неспособными к государственной деятельности. Начались гонения на даосизм, в результате чего он превратился в тайное учение, а даосские пособия по сексу исчезли в Китае и сохранились лишь в Японии. Усилилось разделение полов в быту и в обществе, стало неприличным зайти без предупреждения на женскую половину дома, дотронуться до руки чужой женщины и обнажить свое тело. На происходящие изменения повлиял и буддизм, распространявшийся в Китае с первых веков новой эры. Буддизм ввел в китайское сознание понятие о грехе и о греховном сексуальном поведении, об Аде для грешников и о достоинствах воздержания. Появились мужские и женские буддийские монастыри, где монахи и монашенки жили в аскетизме.

Даосизм, гонимый конфуцианцами, отступил в монастыри, созданные по примеру буддистских. Как и буддистские монахи, даосы стали аскетами, правда, своеобразными – с напряженным членом они занимались эротической медитацией. Единения ян и инь даосы искали в своем теле. Считая, что полюс ян — сердце, а полюс инь – половые органы, они искали их единения в мистическом союзе. В соответствии с превращением энергий, сущность ян сердца дает начало непорочной девочке, а сущность инь лона производит божественного мальчика. Чтобы даосу достичь бессмертия, девочка и мальчик должны пожениться. Свадьба должна состояться в месте, расположенном на 3 см. ниже пупка, – там живет сваха, «Добрая женщина желтая»; затем молодые селятся в «красных палатах» сердца; в результате их союза рождается бессмертный зародыш, который постепенно растет и заполняет смертное тело.

В конце XII – начале XIII в. неокофуцианство стало официальной идеологией Китая. Буддизм и, тем более, опальный даосизм, превратились в вспомогательные религии для частной жизни. Приход маньчжурской династии Цин в XVII в. еще больше укрепил господствующее положение неокофуцианцев. Личная жизнь китайцев все больше становилась закрытой для посторонних, а даосские труды по сексу нередко уничтожали. Эти гонения не привели к торжеству аскетизма в Китае, но лишили секс того религиозного значения, который он имел в период расцвета даосизма.

Императорские забавы

Неоконфуцианцы не зря критиковали сильных мира сего за распущенность. Секс был главным занятием императоров, служивших образцом для подражания высшим слоям общества. Китайские императоры носили титулы – Сын Неба, Повелитель Вселенной, Дракон. Последний титул подразумевает сексуальные силы императора. При рождении Правитель-Дракон получал сверхъестественное количество жизненной силы ци, которая постоянно должна была подпитываться женской субстанцией инь. Половая жизнь Дракона была не забавой, а делом государственной важности. Императоры и их двор к этому так и относились. Можно долго перечислять сексуальные подвиги Драконов (и Драконш), но из экономии места остановимся на некоторых (лишь некоторых) достижениях императора Суй Ян-ди (VII в. н. э.).

Император начал с того, что велел соорудить «Дворец Дракона». Дворец был построен в обнесенном стеной огромном парке на берегу рукотворного озера. Там также стояли шестнадцать дворцов для жен, наложниц и прислуги (у императора было 91 жена и 3000 наложниц). Во время прогулок по парку верхом или в паланкине Ян-ди сопровождала тысяча наложниц. Для внезапных позывов драконьей страсти на расстоянии двух ли друг от друга были выстроены павильончики. Когда Ян-ди заходил в один из них в компании выбранных девушек, остальные сопровождающие пели любимые песни императора.

С завершением строительства Великого канала Ян-ди соорудил флот из двух тысяч ладей и отправился по нему в плавание. Самыми прекрасными были десять «ладей-драконов». Каждая ладья 90 м длиной и 15 м высотой имела четыре палубы. Каюты были облицованы нефритом и украшены золотом. Мебель покрывали шкуры тигров, медведей и леопардов. На «ладьях-драконах» помещались жены и наложницы, музыканты и шуты. Пятьсот ладей второго ранга везли прислугу и провиант. Замыкала движение эскадры тысяча ладей третьего ранга. На них плыли министры, военачальники, монахи, послы, ученые, евнухи. Ян-ди имел четкие понятия о ценности подданных.

Путешествия по воде позволили Ян-ди оценить достоинства секса на качающейся ладье. Он решил иметь подобное на суше и приказал построить дорогу длиной полтора км вокруг одного из дворцов. Вся поверхность дороги состояла из бугров и когда по ней катился экипаж, то, благодаря тряске, любовники могли совокупляться не двигаясь. Еще были семь «славных колесниц» – телег в форме гробов, в каждой лежало по наложнице, готовой к приему императора. Ян-ди начинал прогулку рано утром и, перебираясь из колесницы в колесницу, «возвращался во дворец уже затемно».

Наивысшим воплощением сексуальных фантазий Ян-ди был дворец «Лабиринт» – Ми лоу цзи. Дворец состоял из лабиринта коридоров и переходов со стенами покрытыми зеркалами из полированной бронзы. Окон не было, а потайные лампы испускали ровный приглушенный цвет. Там на кушетках возлежали голые красавицы и стояли фонтаны с вином. Когда император появлялся во дворце, евнухи освобождали его от одежд и надевали на него шкуру леопарда. Под аккомпанемент гонгов и пение обнаженных дворцовых девушек император начинал обход «Лабиринта». Испив вина из большого золотого кубка и возбудив в себе драконов дух, он переходил к водным процедурам. Император проводил во дворце по десять дней, лишь ненадолго отлучаясь для свершения других великих дел.

Водные процедуры, означавшие не только приобщение к сокам инь, но реальные игры на воде, стали популярны среди знати. Вельможа с наложницами плавал в челне в обширном бассейне, а евнухи на берегу гнали волну, раскачивая челн, чтобы доставить хозяину дополнительные ощущения. Были у богатых и славные колесницы. В саду делали бугристую дорожку и вол или осел тянул тележку с совокупляющейся парой. Иногда, как видно на старом рисунке, в повозку запрягали собак, что, впрочем, вряд ли влияло на процесс.

По церемониалу, сохранявшемуся до начала ХХ в., император, кроме жены-императрицы, мог иметь одну хуан гуй фей — «императорскую драгоценную любовницу», двух гуй фей — «драгоценных любовниц», четырех фей — «любовниц», шесть бинь — «сожительниц», и многочисленных «услужливых дам». Наложниц низшего ранга называли гуйжень, «драгоценные люди», а девушек из дворцовой прислуги – «отвечающие согласием». Чтобы осчастливить наложницу, императору требовалось разрешение супруги, причем, письменное и с печатью. Наложницу раздевали, умащивали благовониями, заворачивали в покрывало из пуха цапли, и евнух приносил ее прямо в кровать Дракона. Спустя приличное время, главный евнух, дежуривший за дверью, кричал: «Свершилось ли великое деяние?». Получив подтверждение, евнухи входили и уносили наложницу. Но перед тем главный евнух, встав на колени, спрашивал: «Оставить или нет?». Если ответ был «нет», евнух нажимал на живот женщины и выдавливал «драконово семя». Если император говорил «оставить», то в дворцовую книгу записывали месяц, день и ча «великого деяния», на случай, если девушка забеременеет (китайцы ведут отсчет жизни с момента зачатия).

Развлечения горожан в старом Китае: секреты Ланьлинского насмешника

Несмотря на торжество неоконфуцианской морали, зажиточные горожане наслаждались радостями чувственной жизни. Кроме жен и наложниц, к их услугам были проститутки. Публичные дома – «зеленые терема», появились в Китае еще в VII веке до н. э. Их основание связывают с чиновником Гуань Чжуном, сделавшим проституцию источником доходов для страны. Государственные «зеленые терема» существовали почти 2 тысячи лет. Особенно они процветали в период династии Тан (618–906), когда императоры, ученые и поэты искали общества лучших из «опавших листьев». Эти куртизанки не только пели, танцевали и музицировали, но были хорошо образованы, сами сочиняли стихи и песни, а одна из них, Юй Сюаньцзи (844–871), стала выдающейся поэтессой. Но большинство опавших листьев, именуемых также «перепелками», «куропатками» или просто «курицами», обслуживали горожан. Они делились на категории – от содержанок богатых купцов, до «казарменных девок». На низшей ступени стояли «морские шлюхи», обслуживающие, кроме китайцев, иностранных моряков и прочих «заморских чертей».

Впрочем, не только «морские шлюхи» работали у воды – в Китае, с его реками, каналами и морскими заливами, были распространены плавучие публичные дома, именуемые «цветочными лодками». Лучшие из них были настоящими плавучими дворцами с банями и ресторанами, а самые скромные представляли простые сампаны, занавешенные вдоль бортов парусом. Независимо от класса «цветочных лодок», клиента всегда угощали чаем, были с ним вежливы, а предварительный разговор о деньгах считался неучтивым. Услугами проституток пользовались не только юноши, обучающиеся искусству «облака и дождя», но отцы семейств. Секс с проститутками считался не только приятным, но полезным – ведь, «куропатки» или «курицы», как звали проституток, трудами своими приобрели мощный инь, укрепляющий ян мужчины. Лишь в XVI в. до китайских врачей дошло, что, кроме инь, «курицы» приносят венерические болезни. Постепенно государственные «зеленые терема» сменяются частными, а с приходом маньчжурской династии Цин (XVII в.), государство отказалось от управления проституцией.

Развлечения городских жителей средневекового Китая отображены в великом романе XVI в. «Цзинь, Пин, Мэй», или «Цветы сливы в золотой вазе», созданным автором, писавшим под псевдонимом Ланьлинский насмешник. Скандально знаменитый роман поистине кладезь сведений о досуге зажиточных горожан эпохи династии Мин. Другие источники подтверждают, что описанные обычаи не выдумка автора, а роман является зеркалом нравов тех времен. Восхищает язык романа – простой и сочный, без средневековой витиеватости и выспренности. Характерно, что описывая сексуальные забавы, автор использует современный ему жаргон, а не термины даосских пособий по «Искусству брачных покоев» – там нет никаких ян и инь.

Главный герой романа, хозяин доходной лавки лекарственных трав Симэнь Цин, – не дон Жуан и не Казанова, а скорее, один из героев де Сада, но без садизма. Симэнь Цин, или просто Симэнь, увлечен самим процессом секса. Он не так стремится к смене женщин, хотя ценит разнообразие, как хочет ежедневно получать максимум наслаждений. В этом ему помогает снадобье, полученное от тибетского монаха. Свой аппетит он реализует, занимаясь сексом со своими и чужими женами, вдовами, певичками, служанками и со своим слугой Шутуном. Возможности для исполнения желаний ему дают деньги. Благодаря деньгам, кутила и лентяй, который и в лавке-то не бывает, там есть приказчики, пользуется уважением и влиянием. Симэнь не только неотразим для женщин, но умеет подкупить кого нужно и получает почетное звание помощника тысяцкого императорской гвардии, то есть, чиновника пятого ранга.

Сексуальные подвиги Симэня прямо противоположны идеям даосизма, совершая их, он не приобретает долголетия, тем более, бессмертия, а утрачивает здоровье и в 33 года гибнет. Книга завершается тем, что 15-летний сын Симэня, родившийся в день его смерти и ставший как бы его новым земным воплощением, должен пойти в монахи. Прекращение рода – самое страшное наказание для китайца, и кара за распутную жизнь Симэнь Цина. Подобная концовка отчетливо показывает буддистские симпатии Ланьлинского насмешника. Тем не менее, роман по-раблезиански сочен, а его герои, далекие от духовных исканий автора, радуются чувственной жизни, какую ведут.

Эротические сцены романа вживе передают как зажиточные китайцы ублажали плоть. Тут важно все – вкусная еда, вино, убранство спальной, благовония, женская прическа, напоминающая черное облако, белые соблазнительные бедра и, самые различные приспособления, разжигающие страсть. Все обычно начиналось с «игры на флейте» или минета. Чаще всего любовники переходили к музыкальным упражнениям после первого поцелуя. Но «игра на флейте» могла быть сольным номером и даже заключительным аккордом. Так одна из жен Симэня, ненасытная Цзиньлянь или Золотой Лотос, после ночи, проведенный в любовных забавах, не хочет выпускать мужа из кровати:

«…– Твое тело такое теплое, а снаружи так холодно, – запротестовала она, – я не хочу, чтобы ты простыл. Почему бы тебе снова не направить это мне в рот?

Симэнь Цин был тронут и польщен ее предупредительностью:

– Я уверен, что ни одна другая женщина так бы обо мне не позаботилась, – сказал он.

Золотой Лотос приоткрыла рот чуть шире, и он направил туда член.

Она торопливо глотала, не позволяя ни капле пролиться на лицо.

Закончив, он спросил: – Как было на вкус?

– Немного солоновато, – ответила Золотой Лотос. – У тебя есть ароматные листья чая, чтобы отбить запах?

– Чай в мешочке, в кармане рукава моей куртки. Угощайся.

Золотой Лотос потянулась к белой куртке, брошенной на стойку кровати, нашла мешочек и сыпанула листьев в рот».[171]

Здесь налицо явный вызов учению даосов. Драгоценное семя, цзин, вместо укрепления ян, тратится на забавы, не связанные с продлением рода. Симэнь мог знать об этом смутно, но никак не автор «Цветов сливы в золотой вазе». В романе нет сцен куннилингуса и онанизма, но это не значит, что китайцы прекратили их практику. В известном романе Ли Юя «Подстилка из плоти» (XVII в.) встречается как куннилингус, так и женская мастурбация. Что касается мужского онанизма, то даосы его осуждали за растрату цзин (хотя онанизм без потери семени входил в число даосских упражнений). В среде героев «Цветов сливы в золотой вазе» и «Подстилки из плоти», избалованных доступностью женщин, в онанизме нужды не было. Нет в этих городских романах и скотоложства.[172] Зато там хватает всевозможных приспособлений для усиления сексуальных удовольствий. Ниже описано боевое снаряжение все того же Симэня. Любопытна и обстановка, предшествующая этой демонстрации:

«Госпожа Услада Сердца пригласила его пройти в спальню, где был уже накрыт стол для пиршества. На нем стояли разнообразные блюда из курицы, утки и мяса, а также острые блюда. Сев, он расстегнул одежды в предвкушении пира, и она поднесла ему чашу вина. Какое-то время они ели и пили, почти не переговариваясь, но ближе к концу пьянящее вино создало более свободную обстановку. Они сдвинули стулья и сидя обнялись, затем она забросила ему на колени ноги, и он дотронулся до них. С этим сигналом его готовности они встали и помогли друг другу раздеться, затем он отнес ее на кровать.

Она тщательно подготовила ложе. На нем лежала двойная подстилка с тем, чтобы им было удобно по ней кататься; покрывало было осыпано ароматным порошком с сильным запахом. Над изголовьем висела картина, изображающая резвящихся Зеленого Дракона и Белого Тигра, к стойкам кровати привязаны колокольчики. Госпожа Услада Сердца с удовольствием отметила, что эти роскошные приготовления были быстро и должным образом оценены, ибо еще перед тем, как он лег рядом, он был уже полностью возбужден. – Через минуту я буду с тобой, – пообещал он, затем извлек расшитый шелковый мешочек. Осторожно открыв его, он разложил у края покрывала следующие предметы: серебряную застежку, колпачок вечного желания, обработанные лекарствами ленты желания, серное кольцо похоти, яшмовое кольцо для яшмового черенка, возбуждающие похоть притирания, бирманский любовный бубенчик.

– Ну, как тебе нравятся мои приспособления для блуда? – спросил он.

Она почти утратила дар речи и не могла ничего сказать, лишь откинулась на подушку, являя собой картину страха и предвкушения. Рот ее приоткрылся, дыхание участилось, руки ослабли, но колена уже поднимались в воздух. Укрепив серебряный зажим на нефритовом стебле, он смазал его притиранием и расположился между ее колен. Оценив положение кратким нажатием на нефритовые врата, он отодвинулся и добавил серное кольцо, а также желто-голубую ленту. Усилившись таким образом, он с трудом вошел в беседку удовольствий, сразу заставив ее вскрикнуть от боли и наслаждения, как будто лезвие все глубже и глубже вонзалось в нее».[173]

Симэнь Цин очень дорожил «заветным узелком со снастями» (после его смерти он достался ненасытной Цзиньлянь). Еще он носил в кармане коробочку с ароматным чаем и шарик-возбудитель, чтобы «класть в горнило». «Снасти» Симэня описаны и в медицинских пособиях. Из них узнаем, что «колпачок вечного желания» напоминал эротический презерватив, «серное кольцо похоти» повышало чувствительность малых губ, «ленту желания» накрепко обвязывали вокруг основания «стебля» для поддержания эрекции, нефритовое кольцо с выступом или крючком одевали для поддержания эрекции и возбуждения клитора, а «бирманский бубенчик» представлял пустой серебряный шарик, размером с ягоду, который помещали во влагалище перед сношением; под воздействием тепла и движения на находящуюся внутри «бубенчика» дробинку было слышно постоянное позвякивание. Его часто использовали лесбиянки и при женской мастурбации.

Женская мастурбация, в отличие от мужской, не осуждалась и даже косвенно поощрялась. Китайцы верили в опасность эротических снов, заканчивающихся семяизвержением или женским оргазмом. Сны эти возникали при сношении спящих мужчин и женщин с духами. По китайской мифологии женские духи могли превращаться из лисиц в прекрасных женщин и ночью сближаться со спящими мужчинами и красть их ян. Были и мужские духи или бесы, сближавшиеся во сне с женщинами и часто доводившие их до смерти. Даосские пособия дают рекомендации женщинам, попавшим в объятия бесов:

«Поскольку этот вид сношений превосходит все, что бывает между людьми, то если сношения продолжаются долго, женщина становится околдованной, избегает упоминать о них, скрывает их, и не желает сообщать другим. Считая все это прекрасным, женщина умирает и никто не знает причины. Если у вас появилась эта болезнь, лучшее лечение – это совокупление с мужчиной без истечения его семени».[174]

Совет этот для многих женщин был недоступен. Ведь женщины в гаремах престарелых мужей годами жили без мужской ласки и не имели возможности пригласить целителя опасного недуга. Поэтому использовали средства вроде «бирманского бубенчика» или фаллосов из лакированного дерева или слоновой кости с волнистой поверхностью. Некоторые прикрепляли их к пятке и затем вводили во влагалище. Известны и природные средства. Одним из них был сухой черный гриб с тугой прилегающей шляпкой, сильно напоминающей головку мужского члена. Попадая во влажную среду влагалища, гриб разбухал и приобретал живую упругость и теплоту.

Китайские мужчины ценили анальный секс с женщинами. Его называли «цветы с заднего двора» или «стиль ученых». Поэты сравнивали женские ягодицы с полной луной и описывали как «нефритовый стебель» приближается к «полной луне». Но «стиль ученых» нравился не всем женщинам. Симэнь Цин был большим любителем «цветов с заднего двора», но срывать их ему позволяли далеко не все: согласные были либо низкого статуса, либо, как жена его приказчика, сами предпочитали этот способ любви: «Ей, например, доставляло удовольствие принимать гостей только с заднего двора. И сколько ее не упрашивали, она от этой затеи никак не отступала. Даже ее мужу, Хань Даого, приходилось срывать цветы на заднем дворике. Лишь разок другой в месяц она позволяла ему войти к ней прямо с улицы».[175] Из своих жен Симэнь уговорил заняться анальным сексом только похотливую Цзинлянь. Но и Золотой Лотос согласилась уступить его просьбам лишь в надежде на щедрые подарки:

«– Дорогая! – шептал он. – Дашь мне сегодня поиграть с цветком с заднего дворика, а?

– Вот бесстыдник! – поглядев на него, заругалась Цзиньлянь. – Что тебе, или с Шутуном мало? Ступай с ним играй!

– Брось, болтушка! – засмеялся Симэнь. – Зачем мне Шутун, если ты позволишь? Знаешь, как мне это по душе! Только доберусь до цветка, и брошу, а?

Цзиньлянь препиралась.

– С тобой не справишься, – сказала она наконец. – Только кольцо сними сперва, потом попробуй.

Симэнь снял серное кольцо, а серебряную подпругу оставил у корня. Он велел жене стать на кровати на четвереньки и повыше задрать зад, а сам слюной смочил черепашью головку и принялся туда-сюда толкать увлажненную маковку. Черепашья головка бодро топорщилась, так что через немалое время удалось погрузить лишь самый кончик. Лежавшая внизу Цзиньлянь, хмуря брови, сдерживалась и, закусив платок, терпела.

– Потише, дорогой! – воскликнула она. – Это ведь совсем не то, что прежде. У меня все нутро обжигает. Больно!

– Душа моя! – говорил он. – Что, сплоховала? Ладно, я тебе куплю шелковое платье с узорами.

– Платье у меня есть, – говорила она. – Я на Ли Гуйцзе пеструю шелковую юбку видела, с бахромой и пухом. Очень красиво! В городе, говорит, купила. Все носят, а у меня нет. Не знаю, сколько стоит. Купи мне такую, а?

– Не волнуйся! – уговаривал ее Симэнь. – Завтра же куплю».[176]

Упомянутый выше Шутун, – слуга Симэня и его любовник, был человек незаурядный. Он прекрасно пел и порой, во время пиршеств, одевался в женское платье и выступал, развлекая гостей. Бисексуальный, как его хозяин, Шутун вполне по-мужски развлекался со служанками. При удобном случае он исчезал из дома, проводил время с девками и возвращался пьяный. Симэнь все прощал, ведь Шутун был юн и красив. Хозяин был искренне привязан к слуге и проявлял заботу о его здоровье:

«Симэнь в порыве страсти обнял юношу, и они слились в жарком поцелуе. Затем Симэнь расстегнул ему халат, обхватил обеими руками пониже талии и сказал:

– Поменьше пей! Всю красоту свою испортишь!

– Не буду больше, господин, – прошептал Шутун».[177]

Удовольствия «отрезанного рукава», евнухи, «ароматные наперсницы»

О гомосексуализме китайские источники сообщают со времен династии Чжоу (1045 по 221 до н. э). Мужская однополая любовь никогда не была в Китае преступлением, хотя считалась неправильной. Но известны династии, когда гомосексуализм процветал при дворе, так в династии Западная Хань (206 до н. э. – 8 н. э.) 10 из 11 императоров имели любовников. Об их нравах осталось немало зарисовок, из которых самая известная – «история с отрезанным рукавом». Император Айди (6 до н. э – 2 н. э.), среди юных любовников; особенно выделял прекрасного Дун Сяня. Однажды утомленный ласками юноша задремал на императорском ложе, раскинувшись на рукаве халата Владыки. Случилось так, что императора срочно вызвали для решения важных дел. Тогда Айди мечом отрезал рукав халата и встал, не потревожив возлюбленного. С тех пор выражение «отрезанный рукав» стало одним из названий однополой любви в Китае. Другие названия – «поделиться грушей» и «южный ветер».

Женщина подглядывает за мужчинами любовниками. Династия Цин (XVI–XIX вв.). Китайский музей сексуальной культуры, Шанхай. Louis Crompton, Homosexuality and Civilisation, Cambridge/MA; London, 2003, p.232. Wikimedia Commons.

Надо заметить, что китайские религиозно-философские учения мужской гомосексуализм не одобряли. Для даосов однополая любовь была напрасной тратой семени, цзин, отвлечением от приобщения к истокам инь, столь важным для развития мужского ян. Конфуцианцы порицали, когда мужчина отвлекался от гражданских и семейных обязанностей. Для буддистов гомосексуализм был грехом, хотя меньшим, чем насилие или прелюбодеяние. Но никто не осуждал почитателей южного ветра, если наряду с любовниками, они имели жен и детей. Для китайцев главным было продолжение рода и, если мужчина выполнял эту обязанность, остальное было его личным делом. Поэтому большинство китайских гомосексуалистов были бисексуальны.

В период династии Мин бисексуальность была распространена в высших слоях общества и среди горожан. Иезуит Маттео Риччи, посетивший Пекин в 1583 г. и затем в 1609–1610 гг., был потрясен размахом мужской проституции. Кроме платного секса была и любовь. В трактате анонимного автора XVIII в. «Об удовольствиях отрезанного рукава» изложено более пятидесяти гомосексуальных любовных историй. Одна из них, о любви музыканта Си Цзяня к поэту Жуань Цзи, считается идеалом любовных отношений. Существовали и традиции. В прибрежной провинция Фуцзянь издревле заключались временные браки мужчин с мальчиками. Порядок был следующий: взрослый мужчина сватал мальчика, выплачивал его родителям выкуп и забирал его к себе. Когда мальчик взрослел, мужчина отпускал его и оплачивал расходы по женитьбе на женщине.

Гомосексуализм был распространен среди актеров. В китайском театре, как в греческом и римском, все женские роли играли мужчины. Актерам шенг, игравшим мужские роли, были подчинены актеры тан, игравшие женщин. Между ними существовали отношения не только старшего – младшего, но любовника и любовницы. Тан пользовались спросом у публики. Некоторые приобрели известность, став любовниками императоров. Были императоры, влюбленные в театр и красоту тан. Один император построил Дворец радости, где жили несколько сот актеров, другой разбил Парк вечной весны, населенный прекрасными юношами. Богатые люди следовали примеру императоров и заводили красивых мальчиков, развлекавших их пением и представлениями.

Особая роль в гомосексуализме принадлежала многочисленным евнухам. В 1912 г., последнем в истории императорского Китая, в стране насчитывалось свыше 100 000 евнухов. В отдельные периоды, евнухов и других кастратов (кастрированных в наказание) было даже больше. Среди них известны великие люди: Сыма Цянь (145-90 до н. э.) – придворный, кастрированный по приказу императора,[178] но позже прощенный, автор первой общей истории Китая; евнух Цай Лун, изобретший бумагу в 105 г. (правда, в провинции Ганьсу найдена бумага, сделанная в VIII в. до н. э); евнух Ченг Хо, адмирал XIV в., грозный флотоводец, достигший Африки.[179] Кастрация в Китае была не только насильственной, но добровольной – дети из бедных семей сами шли в евнухи, чтобы помочь близким и иметь возможность сделать карьеру. После кастрации им вручали сосуд с отрезанными гениталиями, который они хранили до смерти, чтобы в новом перерождении иметь все части тела.

Евнухи подразделялись по типу кастрации: одним удаляли яички и половой член, другим – яички, третьим – только член. Первая категория евнухов была полностью лишена возможности иметь секс с женщинами, тогда как две другие, достигнув власти и процветания, нередко заводили жен и наложниц. В дело также шли искусственные члены и даже живая замена. Так любимый евнух императрицы Цыси (1835–1908), Ли Ляньин услаждал ненасытную императрицу. Он поочередно привязывал себя к молодым мужчинам так, что их нижняя часть заменяла его собственную, а всем остальным своим телом «сражался подобно разъяренному льву». Считалось, что обладателем невероятных достоинств является сам евнух Ли. Другой альтернативой, доступной всем евнухам и не требующей вспомогательных средств, был гомосексуализм. Многие евнухи выполняли роль любовниц и в этом качестве нередко заслуживали расположения императоров.

О лесбиянстве китайские источники пишут скупо. Лесбиянки не вызывали осуждения у даосов, конфуцианцев и буддистов. Ведь они не тратили семя и не покушались на семейные устои. Было даже понимание неизбежности лесбийской любви в гаремах. Владельцы гаремов, вынужденные мириться с ослаблением с возрастом способности удовлетворять жен и наложниц, закрывали глаза на их шалости. Кроме рук и оральных ласк, для ублажения «ароматных наперсниц», как называли друг друга гаремные подруги, использовались изделия из полированной слоновой кости или лакированного дерева. Такой фаллос прикрепляли ремешками к бедру, что не совпадает с мужской анатомией, но позволяет удобно им пользоваться. Популярен был уже упомянутый при описании женской мастурбации сухой черный гриб с шляпкой в виде головки члена, разбухавший во влагалище. Для лесбийской любви гриб привязывали к поясу.

К радости «ароматных наперсниц» устройства для женской любви постоянно совершенствовались. Е.В. Завадская-Байчжи описывает их последовательный прогресс:

«Двухконечный искусственный пенис длиной в 30 см с прикрепленными к середине двумя петлями из шелкового шнура позволял поклонницам сапфической любви получать удовольствие одновременно. Приняв положение, при котором их «яшмовые врата» оказывались обращенными друг к другу, по очереди притягивая петли шнурка, они добивались того, что каждое движение доставляло удовольствие обеим. После появления качественной резины последовало дальнейшее усовершенствование – была добавлена «мошонка», наполнявшаяся теплым молоком; нажатие на нее имитировало момент экстаза у мужчины».[180]

Секс в современном Китае

В современном Китае законным и моральным считается только близость жены и мужа. Уголовно наказуемы проституция, многоженство, гомосексуализм и половые извращения. Распространение порнографии преследуется по закону. На самом деле, в Китае есть все виды сексуальной активности, но существующие нелегально. Китайское общество меняется, и то, что казалось невозможным вчера, становится нормой сегодня. В первую очередь, это относится к городской молодежи, хотя до европейской свободы нравов им еще далеко. В 1990-е гг. 7 % девушек и 17 % юношей имели связи до брака. Немало пар создают семью до разрешенного брачного возраста (22 года для юношей и 20 для девушек). По переписи 1990 г. 10 % детей родилось от таких молодых пар.

Хотя проституция запрещена, проституток в городах много, и число их растет. Обычно это девушки, переехавшие из деревни в город в поисках легкой жизни и приключений. Их семьи, по деревенским меркам, среднего или выше среднего достатка, так что не нужда толкнула их в город. Эти данные – одно из доказательств, что истоки проституция лежат не в бедности. Гомосексуализм в КНР запрещен, хотя подпольно существует, а в больших городах у геев есть подпольные клубы.

Глава 10. Японцы