Он склонил голову набок и поскреб затылок, не сводя с меня твердого и пронизывающего взгляда. И вдруг выпалил:
— Ладно, Джордан. А теперь вали все остальное.
Я моргнул.
— Все остальное. То, что ты утаил.
Я покачал головой:
— Вы слышали всю историю.
— Нет, — непреклонно заявил он. — Ты что-то или кого-то покрываешь. Позволь тебе кое-что заметить, Джордан. Мне не нужно долго спать. Я могу остаться на ногах всю ночь, завтрашний день и завтрашнюю ночь. Я могу добивать тебя, пока ты не сломаешься. Я могу задержать тебя как подозреваемого в убийстве или как главного свидетеля. Ты это знаешь, ты юрист. Пораскинь мозгами и колись. Потому что неотвратимо, как восход солнца, ты заговоришь — раньше или позже. Но ты можешь избежать мучений и сделать это сейчас.
Я молчал. Я сидел и прикидывал.
Он прав. Можно долго защищать клиента, еще дольше — друга, но в конце концов доходишь до того момента, когда все попытки бесполезны.
Я глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух.
— Ты прав. Один из приходивших мужчин посмотрел на меня и сказал: «Это не Боб». Думаю, я знаю, о ком он говорил. О Бобе Камбро. Камбро мой клиент, брокер. Возможно, его имя вам знакомо. Я ездил на юг, чтобы продать его собственность на Палм Бич.
— Почему они рассчитывали обнаружить его в твоей квартире? — спросил Нолан.
— Потому что я дал ему ключ.
Они переглянулись. Бойс кивнул и коротко бросил:
— Сдвинулись. Тебе нужно найти Камбро и…
Его прервал телефон. Рот его перекосился, лицо окаменело.
— Нет, еще нет, — буркнул он. — Результатов нет. Мы дадим тебе знать.
Он швырнул трубку на рычаг и повернулся к Нолану. Лицо приобрело колер кирпича, голос задрожал от отвращения.
— Достопочтенный Филип Лохман, генеральный прокурор округа Нью-Йорк. Ищет сенсации, чтобы протолкнуть себя в Олбэни. Урм-м! — он едва не рычал.
Я понимал, что он чувствует. Лохман, бывший консультант корпорации с обширными связями, выдвинул свою кандидатуру и был избран прокурором. Даже самое смелое воображение, за исключением, возможно, его собственного, не позволяло счесть его вторым Томом Дьюи или Уильямом Тревером Джеромом. Я видел его в деле. Не понравилась мне его самонадеянная тактика. К счастью, как бы то ни было, он поддерживал нескольких способных людей из прошлой администрации.
Нолан сочувственно кивнул.
— Господь нас не оставит, если Лохман сядет нам на шею! — он резко повернулся ко мне. — Итак, Камбро отправил тебя во Флориду и взял ключ от твоей квартиры.
— Забудьте, — я был выбит из колеи. — Тут ничего нет. Если вы думаете, что он намеренно выпроводил меня из города просто для того, чтобы воспользоваться моей квартирой для неприглядных делишек, вы не там копаете. Сделка на Палм Бич была запланирована давно.
— Почему ты дал ему ключ?
— Потому, что он только что разъехался с женой. Он жил в клубе, и я решил, что ему нужна перемена обстановки. Сказал, что он может пользоваться моей квартирой, пока я не вернусь.
— Где мы можем найти этого Камбро?
Я пожал плечами:
— Вероятно, в каком-нибудь баре.
Нолан взялся за шляпу:
— Ладно, Джордан. Ты знаешь его логово. Пошли.
Глава пятая
Я попал на сафари.
По жилам ночного Бродвея пульсировала неоновая жизнь. Этакая раздувшаяся толпа с неутолимым голодом на удовольствия. Окошечки касс заглатывали длинные очереди, в ушах стоял оглушительный рев транспорта. Электрические блики нервно хлестали по бесчисленным лицам, на 52 Стрит из такси рекой вытекали клиенты и вливались в роскошные ночные клубы, по сути обыкновенные притоны для отъема денег.
Нолан мотнул головой:
— Кажется, деньги есть у любого, кроме копов.
— Кроме честных копов, — поправил я.
Поиски Боба Камбро пока не увенчались успехом. Метрдотель в «Копа» сказал, что он здесь был, но ушел. Мы заглянули в задрипанные забегаловки на Шестой авеню, в «Грик» и в «О’Мелли», в пару тихих бистро у реки, куда он обычно забивался во время серьезных запоев, но его не обнаружили. Тогда мы забрались в дежурную машину и направились к Виледж.
Удача улыбнулась нам в первой же грязной подворотне.
Я обратился с вопросом к полногрудой смуглолицей женщине за прилавком у «Мамы Люсии» — это заведение в подвале старого здания, где подают выпивку и спагетти. Она печально кивнула и махнула рукой в сторону задней комнаты.
Крохотная каморка была отгорожена зелеными занавесками. Обстановку составляли четыре жестких стула и квадратный стол, покрытый скатертью в красную клетку. Вдоль стола, обнимая пустую бутылку «Наполеона», раскинулись две толстые ручищи, а на них покоилась большая рыжая голова Боба Камбро.
Выглядел он ужасно. Открытые красные глаза на опухшем багрово-синем лице были так же бессмысленны и пусты, как бутылка «Наполеона». На подбородке пробивалась двухдневная щетина. Он упился до состояния паралича, что, впрочем, не было для него в диковинку.
Я потряс его за плечо:
— Боб… Боб…
Я звал его, но не мог докричаться. Тогда я схватил его за волосы, запрокинул голову и отвесил пощечину.
Ни малейшей реакции. Он и бровью не повел.
Нолан сказал:
— Надо влить в него черный кофе.
Мы трудились над ним больше часа. Сначала черный кофе, потом прогулка по кварталу взад-вперед, волоча его под руки. Через какое-то время он начал постанывать, потом добрался до обочины и его вывернуло. Теперь он был просто слаб. Мы довели его обратно до «Мамы Люсии» и усадили в маленькой кабинке.
Он приветствовал меня с горестной усмешкой.
— Хай, Скотт, старина, — сказал он басом. — Что стряслось?
— Да порядочно, — угрюмо буркнул я. — Ты в порядке, Боб? Способен меня слушать? И думать логически?
Он не воспринял мольбы в моем голосе и уставился на стол.
— Где он? Кто высосал мой «Наполеон»?
— Никто. Ты сам.
— Один? — он был польщен. — Не разучился, значит. Давай закажем еще.
— Позже, — возразил я. — Сначала поговорим.
— Поговорим? — он с таким любопытством воззрился на лейтенанта, что, казалось, заметил его впервые.
— Познакомься с моим другом, — сказал я. — Джон Нолан.
Нолан важно принял неуклюжую пятерню Боба.
— Друг Скотта, — сказал тот, — друг Боба Камбро. Хочешь выпить? — он ударил по столу. — Давайте позовем официанта. Эй…
Занесенный кулак замер в воздухе, и теперь он с одурелым лицом и выпученными глазами пялился на меня.
— Мать моя женщина! — прошептал он. — Должно быть, я надрался. Мне начинает мерещиться. Тебя здесь нет, Скотт. Ты мираж. Ты во Флориде. Мне надо завязывать пить.
Я зловеще пробубнил:
— Это я, Боб. Я действительно здесь. Вернулся нынче вечером.
— Почему? Ты должен был там оставаться до…
— Знаю, — перебил я. — Но мне не понравилось.
Он тупо заморгал, брови сошлись вместе в диком усилии сосредоточиться. До него медленно доходило. Вдруг его черты неприятно перекосились, и он сел.
— Господи! Какой сегодня день?
— Четверг.
Стул отлетел назад и перевернулся, так резко он вскочил.
— Я… у меня свидание, — решительно заявил он. — Оставайся здесь, Скотт. Просто побудь здесь.
Я схватил его за руку.
— Не имеет смысла, Боб. Слишком поздно.
Он замер, не сводя с меня глаз и беззвучно шевеля губами.
— Ты… ты уже побывал дома.
Я кивнул.
— Она там была?
— Она там была, — тихо сказал я, — но теперь ушла.
Он поднял стул и медленно упал на него с крайне побитым видом. Потом положил красное лицо на руки и с шумом втянул воздух.
Бобу безумно везло: он унаследовал громадное состояние и каким-то образом умудрился не поддаться его влиянию, но все же я немного сожалел о былом Бобе. В школе он был большим, добродушным, мускулистым атлетом, но слишком много спиртного плюс слишком много женщин, плюс слишком много денег — и вот он превратился в мягкого, изнеженного гуляку Чарли, который сам роет себе могилу своей ненасытностью. Его вдруг затрясло, я с любопытством уставился на него. Когда он отнял руки, я увидел, что он покатывается со смеху. Задыхаясь, он спросил:
— Господи Боже! Ты что же, позабавился с ней, Скотти?
Нолан с живейшим интересом подался вперед.
— Да, — ответил я, — я с ней позабавился.
И вдруг без всякого перехода рассвирепел. Раскалился докрасна.
— Какого черта, Боб! Я дал тебе ключ от квартиры, чтобы ты там спал, а не превращал в дом свиданий с каждой шлюхой, которую подберешь на улице. Возможно, у меня раздутое самомнение, но это мой дом, а не дешевые курсы верховой езды.
Боб перестал улыбаться. Он был подавлен.
— Ты неправ, Скотт. Признаюсь, я хотел воспользоваться твоей квартирой, но не для того, что ты подумал. Дьявол, я даже не знаю, кто эта девушка. Я ее никогда не видел.
Я был поражен. Я сел и выпучился на него:
— Но у тебя с ней свидание.
— Ну, — согласился он, — можно называть это свиданием, но…
Взгляд его нерешительно переместился на Нолана.
— Можешь говорить, — подтолкнул его я. — Он свой.
Боб пожал плечами.
— Думаю, это не секрет. Ты знаешь, мы с Вивиан не ладили, и пару недель назад разошлись. Видит Бог, я не подарок, но и Вивиан не ангел. Наверно, нам вообще не следовало жениться. Как бы то ни было, когда ты уехал на юг, страсти закипели. Мы оба хотели развода. Ее адвокат связался со мной и… ну, ты знаешь единственное основание для развода в Нью-Йорке.
— Неверность, — кивнул я.
— Да. Мы обговорили это и…
— Об остальном догадываюсь, — язвительно хмыкнул я.
— Этот юридический девственник предложил тебе совершить благородный поступок. Позволить себя скомпрометировать. Позволить Вивиан обнаружить тебя в номере отеля с молодой незнакомкой, очень кстати раздетой.
Боб слабо улыбнулся и кивнул.
— Ну естественно, — сказал я. — А потом Вивиан подаст иск, ее свидетели торжественно заявят о твоей измене, и судья вынесет решение. В нужное время все придет к нужному финалу. Все шито-крыто и концы в воду. А могу я спросить, насколько похудел твой банковский счет на этот раз?