Собрал сводки и документы. Камуфлированная машина понеслась по пустынным московским улицам.
Через несколько минут я был уже в приемной. Миновав массивную дверь, зашагал по широкому коридору, застланному ворсистым ковром, к знакомому кабинету. На этот раз ждать пришлось недолго.
— Вы много раз просились на фронт. Сейчас есть возможность удовлетворить вашу просьбу, — сказал Сталин.
— Буду рад.
— Ну и хорошо. Срочно сдавайте дела по управлению и принимайте Первый Особый гвардейский стрелковый корпус. Правда, корпуса, как такового, пока еще нет, но вы его сформируете в самый кратчайший срок. Вам ставится задача: остановить танковую группировку Гудериана, прорвавшую Брянский фронт и наступающую на Орел. Все остальное уточните у товарища Шапошникова.
— Благодарю за доверие! — сказал я и отправился к Шапошникову.
Борис Михайлович познакомил меня с оперативной обстановкой и сообщил, что в течение четырех — пяти дней необходимо сформировать 1-й Особый гвардейский стрелковый корпус. В его состав войдут: 5-я и 6-я гвардейские стрелковые и 41-я кавалерийская дивизии, 4-я и 11-я танковые бригады и два артполка. А несколько позже будут подчинены воздушно-десантный корпус, три дивизиона реактивной артиллерии и 6-я авиационная группа. Задача: не допустить противника к Орлу. Корпус будет подчиняться непосредственно Ставке.
Я узнал, что 5-я и 6-я гвардейские стрелковые дивизии прибудут с Ленинградского фронта, 4-я танковая бригада формируется на Дону, 11-я танковая бригада находится в ста пятидесяти километрах от Москвы, воздушно-десантный корпус — примерно в трехстах километрах от намеченного для него района сосредоточения, 41-я кавалерийская дивизия — тоже довольно далеко.
Итак, в корпусе в данный момент, кроме командира, никого нет. А противник подходит к Орлу. Такова обстановка.
Вернувшись в управление, я вызвал офицера отдела боевой подготовки подполковника Ивана Петровича Ситникова, которого знал как способного штабного работника. Коротко рассказав о разговоре в Ставке, я спросил:
— Как вы смотрите на то, чтобы занять должность начальника оперативного отдела штаба корпуса?
— Готов, товарищ генерал! Кто будет начальником штаба?
— Полковник Глуздовский. Знаете?
— Встречались.
— Кого из работников Автобронетанкового управления вы бы порекомендовали в штаб корпуса?
— Нелегкую задачу вы мне задали, товарищ генерал! — улыбнулся Ситников.
— И все же, Иван Петрович, подумайте.
А самого не покидала мысль: «Как с корпусом? Генерал без войска что солдат без оружия. Для почина хоть что-нибудь иметь бы сейчас под руками!»
И тут меня осенило. Я вспомнил, что в Резерве Ставки в Ногинске находится 36-й мотоциклетный полк.
— Кстати, Иван Петрович, получите и первое задание. Надо срочно выяснить, на месте ли сейчас командир мотоциклетного полка подполковник Танасчишин. Предупредите его, чтобы никуда не выезжал.
— Хорошо!
— И еще. Не знаете ли, какие части есть в резерве поблизости у наших собратьев по оружию?
— У артиллеристов, кажется, есть училище в Туле.
Я твердо решил, что буду просить Ставку подчинить 1-му Особому корпусу полк Т. И. Танасчишина и артиллерийское училище.
— А в штаб корпуса могу рекомендовать Абросимова, Остренко и Ефимова. Двое из них воевали с нами под Даугавпилсом, — заключил Ситников.
— Согласен, вносите в список.
Так началось формирование 1-го Особого корпуса.
Ночью снова раздался звонок. Опять вызывают в Ставку. Меня встречает офицер. Небольшая комната. Сидят Сталин, Ворошилов, Микоян и маршал Шапошников. Подняв голову от карты, Борис Михайлович говорит:
— Мы вызвали вас снова, так как обстановка резко изменилась. Гудериан уже недалеко от Орла. Сформировать корпус нужно не за пять дней, а за день — два. Вам с генералом Жигаревым[12] надо немедленно вылетать в Орел и на месте во всем разобраться.
— Прошу разрешения доложить свой план.
— Докладывайте, голубчик, что вы придумали.
— В Орел сейчас лететь нет смысла. Ни наземных, ни воздушных наших войск там нет. Авиация противника, вероятно, уже господствует над городом. Прошу подчинить мне 36-й мотоциклетный полк, находящийся в вашем Резерве, и Тульское артиллерийское училище. С ними двинусь навстречу Гудериану. По пути подберу отступающих и вышедших из окружения. Этими частями организую оборону до подхода главных сил корпуса. Штаб корпуса расположу в Мценске.
— Думаю, что предложение Лелюшенко можно принять, — сказал Ворошилов после короткого раздумья. Микоян тоже отнесся одобрительно. Шапошников дополнил:
— Выступать нужно быстрее. Немедленно по тревоге поднять мотоциклетный полк и училище и приступить к выполнению задачи.
— Так можно, — сказал Сталин и добавил: — Дальше Мценска противника не пропускать! — И красным карандашом прочертил мне на карте конечный рубеж обороны по реке Зуше.
Прямо из Ставки я позвонил командиру мотоциклетного полка подполковнику Т. И. Танасчишину:
— Объявить полку боевую тревогу. Обеспечить личный состав двумя боекомплектами, пятьюстами противотанковыми минами. Взять с собой три сотни бутылок с зажигательной смесью. Горючего — на три заправки; продовольствия — на четыре дня. Через два часа выступить по маршруту Москва — Серпухов — Тула. От Тулы будьте готовы повести разведку на широком фронте. Основное направление Тула — Мценск — Орел.
Затем связался с Тульским артиллерийским училищем. Там уже получили приказ Ставки о подчинении 1-му Особому гвардейскому стрелковому корпусу.
Приказал немедленно поднять училище по боевой тревоге и выступить в направлении Мценск — Орел. Задача: основными силами организовать оборону по реке Зуше у Мценска, перехватывая шоссе, а остальными — занять выгодный рубеж, ближе к Орлу. Завтра искать встречи со мной на юго-западной окраине Мценска.
Пока я находился в Ставке, в Бронетанковое управление прибыли: комиссар 1-го Особого гвардейского стрелкового корпуса бригадный комиссар Константин Леонтьевич Сорокин, первый заместитель комкора генерал-майор танковых войск Алексей Васильевич Куркин, заместитель командира корпуса по пехоте генерал-майор Виктор Алексеевич Визжилин.
Поздно ночью 1 октября оперативная группа штаба корпуса выехала из Москвы. Спустя несколько часов нам стало известно, что генерал-полковник авиации П. Ф. Жигарев так и не сумел выполнить распоряжение Ставки и побывать в Орле. Как я и предполагал, в воздухе там уже господствовали немецкие самолеты…
На рассвете на северной окраине Серпухова мы догнали мотоциклетный полк. Начинался сто третий день войны.
Глава третьяОтпор под Мценском
Впервые я услышал имя немецкого генерала Гудериана в 1938 году. Тогда его книга «Внимание, танки!» вызвала горячие споры в военной среде. Гудериан выступал как апологет танков и считал, что им предстоит решать судьбу будущих сражений.
Потом я узнал, что танковые соединения Гудериана победным маршем прошли по полям Польши и Франции, и лишь при стычках с нашими «тридцатьчетверками» начались у него осечки.
Встреча с войсками Гудериана должна была состояться в очень невыгодных условиях. Фашистская армада бешено рвалась к Туле и Москве, а наш Особый корпус существовал лишь номинально — располагали мы только мотоциклетным полком со ста пятьюдесятью мотоциклами, одним танком Т-34 да отрядом артучилища. Было у нас еще одно: безграничное желание любой ценой выполнить приказ, не допустить врага к Туле.
В дороге я познакомился со своими новыми помощниками. Бригадный комиссар К. Л. Сорокин уже имел боевой опыт. Воевать он начал начальником политотдела 16-й армии. Участвовал в тяжелом Смоленском сражении. Генерал-майоры А. В. Куркин и В. А. Визжилин тоже успели получить боевое крещение. В нашей группе ехали и бывалые офицеры Остренко, Ефимов, Ситников, Подолынный, вместе с которыми мне уже довелось сражаться.
Глядя на широкую ленту шоссе, то нырявшую вниз, то вновь поднимавшуюся на пригорки, я все больше думал о том, что местность и обстановка во многом напоминают первые дни войны.
Прорвавшись танковой группировкой в нашу оперативную глубину, Гудериан развивает наступление на Орел, чтобы затем идти на Москву. В июне танки фашистского генерала Манштейна тоже выскочили вперед и, проникнув в глубь нашей территории, заняли Даугавпилс, имея дальнейшей целью выход на Ленинград. В обоих случаях авиация противника господствовала в воздухе. Тогда мы вступали в бой с ограниченными силами, теперь тоже: 1-й Особый гвардейский стрелковый корпус только начинает зарождаться. Даже оперативная обстановка выглядела идентичной. В обоих случаях фланги были открыты и у нас и у противника. Видимо, и здесь нашему корпусу придется сражаться с врагом без соседей. Значит, пригодится накопленный нами опыт! Поведем активную разведку на широком фронте, будем наносить удары по флангам и тылу врага, встречать его из засад, нападать на штабы. Введем неприятеля в заблуждение относительно наших намерений и количества войск, а с подходом основных сил организуем жесткую оборону и затем нанесем контрудар.
Эти соображения я высказал своим коллегам. Они поддержали такой замысел.
Днем 2 октября добрались до Тулы. Здесь, в городе старейших русских оружейников, еще не знали, что гитлеровцы прорвали оборону Брянского фронта и подходят к Орлу. Начальник связи корпуса подполковник А. Я. Остренко принес радиограмму. Ставка сообщала, что противник начал наступать на центральном участке Западного фронта, в районе Вязьмы. Это означало, что фашистские войска перешли в общее наступление на Москву.
Во дворе Тульского артиллерийского училища, куда мы заехали, на широком плацу стояли 152-миллиметровые гаубицы, 76– и 45-миллиметровые пушки. Здесь были собраны все учебные орудия, которые можно использовать в бою. Но транспорта училище не имело. Пришлось мобилизовать городские автобусы. В полдень курсанты приступили к выполнению боевого задания.