Засахаре КрыЭго-Футуристы V
Редакция – И. В. Игнатьев.
Художник – Лев Зак.
Обложка – жар-птичьего цвета с лазорьим аккомпанементом.
Типография – Т-во «Свет», Невский, 136
1913
Иван Игнатьев
Эго-футуризм
Шествуя по лестнице Культуры, человек старался вытравить в себе все ему присущее, Природное.
Взамен того, чтобы идти навстречу Богу, он шел от Него в противоположную сторону.
Он не развивал своего «Я», своего Лица, своего Индивидуала, он стремился старательно «подчищать» эластичною резиночкой все признаки малейшего «Ego, Эгоизма». И этому не виделось помехи и этому помехой не считалось то, что результат подчисток был всегда один – дыра.
Человек, проповедуя альтруизм, не видел, не желал видеть, что корни альтруизма растут из эгоизма.
«Сознательный эгоизм почти равен альтруизму: он не ищет борьбы: инстинктивный эгоизм вызывает и ведет борьбу, и, только благодаря эгоизму других, может быть ограничен в своих желаниях.
Все эгоистичны, но не все одинаково понимают это, и, в большинстве случаев, эгоизм разыгрывается на началах как бы альтруистических за общие желания и интересы, но это только кажется, сущность же борьбы в эгоизме личностей, а все идеи, сопутствующие ей, служат ее подспорьем и поддержкой личного эгоизма человека.
Принимая в расчет и уважая чуждые нам эгоизмы, мы более служим альтруистическим идеям, чем эгоистично проповедуя альтруизм, которого в действительности нет.
Только, так сказать, от трения эгоизмов друг об друга создается нечто похожее на альтруизм» [1].
Закон Природы сам по себе таков, что «Я» не может быть эгоистично в отношении к самому себе, и как бы альтруистичен не был данный индивид, – его конечный альтруизм покоится на эгоизме…
Чем дальше глубь веков, тем сильнее и прочнее вытравление личности, Природы.
Ее исконный враг – Культура. Это смертоносный яд для «Я».
Противоядие яду, сражающему Нетленное, осознано давно и разносторонне.
Мы знаем Будду Гаутама, Жан Жака Руссо, Фридриха Ницше, Александра Ивановича Герцена, Максима Горького, Генрика Ибсена, Евгения Соловьева (Андреевича), Иоганна Готлиба Фихте…
Возможность достижения человеком божественности.
Сверхчеловек.
«Я» и «не-я».
Самостоятельность Личности.
Презрение условностями и освобождение от цепей общественности…
Герцен «боялся всякого подчинения», возводя на пьедестал анархию, в смысле признания высшей, верховной санкции за самим человеком, за его «Я».
Он требовал «отделения человека от официальной жизни своего народа, признания за личностью ее религиозной, нравственной и даже политической „автономии“».
На то, что «идея освобождения личности дошла до анархии и атеизма», указывал еще Евгений Соловьев.
Тот же Евгений Соловьев приходит к идеологии силы, делая, в виде компенсации, оговорку: …«силы, поддержанной и основанной непременно трудом».
Идеология силы переходит в формулу: «только сила кристаллизуется в право, а не бессилие». «Каждое право должно быть заработано: не заработанное право миф, мечта, прекраснодушие».
Соловьевский индивидуализм почерпнут из чаши Горького.
Этот индивидуализм ширился, сближаясь с общественной идеологией, пришедшей от эгового индивидуализма к индивидуализму коллектива, индивидуализму классовому, – индивидуальному самосознанию Пролетариата.
С точки зрения борьбы интересов развития Личности исходят отношения Евгения Соловьева к Ж. Ж. Руссо и Толстому.
Борьба за свободу и самостоятельность своего «Ego» у Руссо и у Толстого неразрывна от борьбы против разврата Культуры, Культуры вообще.
«Разврат это ложь. Развратно все, что лживо, все, что не отвечает истинным потребностям и влечениям человека, все, что ведет его совесть к компромиссу, все, что позволяет ему жить чужим трудом и носить чужое лицо» [2].
Следственно, первое условие индивидуализма Толстого: «жить своим трудом, за свой счет и страх, чтобы сохранить святыню своей личности».
Основанием его общественной личности будет «воздать труду должное, т. е. уничтожить эксплуатацию масс, все равно под каким бы знаменем – государственности или капитализма – ни происходила эта эксплуатация».
Ж. Ж. Руссо – «великий плебей и великий пролетарий, попавший в общество герцогов и принцев крови, которые смотрели на него, как на редкого зверя. Его всячески соблазняли, чтобы он перешел на сторону праздных и сильных. Но Руссо остался верен себе. Несмотря на все соблазны, он ни на минуту не прекращал войны с „частными людьми хорошего тона“, с приличным обществом. И тут он беспощаден. Его красноречие стихийно. Здесь ненависть веков и поколений, здесь злоба и негодование всех трудящихся и обремененных, здесь гордое и могучее „Я“, выступившее на защиту своего попираемого достоинства, ревниво оберегавшее свое одиночество и независимость против соблазнов лести, богатства, славы»…
Христианство – религия рабов, протест против римской цивилизации.
Идеи Пролетариата – религия Труда и Капитала.
Эгоизм же – религия рабов духовного крепостничества, Культуры, Города (т. е. общежития)…
Такого рода броскости от Теософии к Социализму, от Биологии к Философии, от Мистического Анархизма к Эгоцентризму, и обратно, и, наконец, к Эгофутуризму, интуитивному осознанию, интуитивному озарению, все это претерпевало такое ничтожное в своем величии и великое в своей ничтожности – человеческое «Я».
В ощущении неопровергнутого предела таится трагизм асимметричности Потребности и Возможности, Влечения и Средств к Достижению.
Фундамент трагизма – сила.
Сущность трагедии – непрестанное недовольство духа.
Смысл ее – муки и ошибки, боль и радость Искания.
Отсюда – Трагическая Красота, отсюда прогрессивность пути ее.
«Из семян, посеянных трагическим искусством, – говорит Петр Пильский, – вырастет то отдаленное, что будет называться возвышенной и прекрасной человеческой индивидуальностью».
По Максиму Горькому «в карете Прошлого далеко не уедешь», вот почему «мы и должны жить для человека Будущего».
Горький, правый совершенно в первом, не прав во втором.
Мало того, что мы – люди Настоящего, – мы сами, а не кто Иной, Последующий, – люди Будущего. Ибо наше Бытие – непрерывный ряд мгновений:
мгновенья Настоящего, мгновенья Будущего.
Цель современья в выявлении индивидуальности и отделении ее от коллектива, в непрестанном трагичном прогрессе, в непрестанном устремлении к достижению возможностей Будущего в Настоящем.
Часто при химическом опыте необходима продолжительная реакция, и только лишь после толчков, оканчивающихся нередко взрывами, удается получить искомое.
Точно такую же историю повторил собою и «Эгофутуризм».
Впервые слово это встречается в брошюре г. Игоря-Северянина «Ручьи в лилиях» (СПб., 1911), в виде подзаголовка к поэзе «Рядовые люди» («Из цикла Эгофутуризм»). Затем оно находит применение в «Прологе Эгофутуризм» того же Игоря-Северянина, в «Скрижалях Академии Эгопоэзии», в «Доктринах интуитивной школы Эгофутуризм» и в целом ряде сборников «Пб. глашатая», в одном из коих, именно в «Орлы над пропастью», – закончен обозрением «Первый год Эгофутуризма».
Доктрины г. Северянина разослались осенью, а в октябре редакции обошел листок г. Олимпова.
«Хартия интуитивной школы Вселенский Эгофутуризм – основана 13 января 1912 года – начертаны скрижали Эгопоэзии Вселенского Футуризма – Константином Олимповым (К. К. Фофановым) совместно с Игорем-Северяниным, а в октябре 1911 года образован кружок „Ego“, причем знак Ego приняли по предложению Константина Олимпова. Слово „Поэза“ создано и впервые начертано Константином Олимповым 19 мая 1911 года на траурной ленте надгробного венка своему Отцу – Поэту К. М. Фофановому – „Великому Психологу Лирической Поэзы“ с одного конца ленты, с другого эпиграф из Фофанова – „Поэзия есть зверь, пугающий людей“.
Основные (!) поэзы „Вселенского Эгофутуризма“ Константина Олимпова овсемирены: „Интерлюдия“, „Эван Эвоэ!“, „Абан“, „Шмели“, „Тройка в тройке!“. Беседы К. Олимпова о Вселенском Эгофутуризме запечатлены частью „Теосом“ в ряде статей, напечатанных истекшим летом в газете „Дачница“ (№ 2, 3, 4, 5). Идеи доктрин футуризма, изданных в сентябре 1912 года, заимствованы Игорем-Северяниным из напечатанного. Вселенский Эгофутуризм признает мнения в искусстве иностранного футуризма с некоторыми оговорками, о которых будет своевременно сообщено.
P. S. Настоящее разъяснение выходит с большим опозданием, вследствие опасной болезни Константина Олимпова, потерявшего возможность следить за последними новостями в литературе с конца июля по кот. текущего года.
Константин Олимпов
П. М. Фофанов (Теос)
Октябрь 1912 года».
Игорю-Северянину пришлось ответить «открытым письмом».
«Константин Олимпов в печати оклеветал меня. Я прощаю его: мое творчество доказательно. Теперь, когда для меня миновала надобность в доктрине: „я в будущем“, и, находя миссию моего Эгофутуризма выполненной, я желаю быть одиноким, считаю себя только поэтом, и этому я солнечно рад. Моя интуитивная школа „Вселенский Эгофутуризм“ – путь к самоутверждению (?!?). В этом смысле она бессмертна. Но моего Эгофутуризма больше нет: я себя утвердил (?!). Смелые и сильные! от вас зависит стать Эгофутуристами!
Игорь-Северянин
23 окт., 1912 года».
Оппонент не промолчал.
«Декларация К. Олимпова.
Вторично утверждаю: идеи доктрин футуризма, изданных в сентябре 1912 года, заимствованы Игорем-Северяниным из напечатанного, и о моей клевете на него – речи быть не может, также его словесный жест прощения излишен.
Опровергаю его толкование Футуризма: усматриваю софизм, позволяющий выйти ему из крайне неделикатного положения и Вечную Перчатку Бессмертия – Эгофутуризм – ометаморфозить в галантерейную.