Я следую за ней на несколько шагов, направляясь к костру. Люди поднимают глаза и улыбаются мне, их странные лица приветливы.
— Подходи и садись, Мэйлак, — говорит Шорши, вставая со своего места и предлагая его мне. — Стейси печет торт.
— Настоящий торт, — соглашается Стей-си, и от сковороды, которую она держит над огнем, поднимается запах чего-то приторно-сладкого. Остальные с интересом наклоняются к нему.
— Что такое торт? — я спрашиваю. Я кладу руку на плечо Шорши, чтобы она села, и позволяю своему кхаю коснуться ее. Она здорова… и носит еще один комплект. Должно быть, они с Вэкталом снова нашли резонанс, но держат это пока в секрете от остальных. Я улыбаюсь ей сверху вниз, радуясь за своего вождя и его пару. Я сохраню их тайну.
Шорши хихикает.
— Это тортик. Как десерт.
— С глазурью, — объявляет Стей-си. — Я экспериментировала с храку и не-картофелем, а также с некоторыми семенами, которые мы собрали. Когда мы достанем больше фруктов из пещеры, которую нашла Лейла, мы добавим и их.
— Ты хочешь, чтобы на твоем торте была глазурь и фрукты? — спрашиваю я в замешательстве. — Их едят замороженными?
Но-ра хихикает с другой стороны от меня, перекладывая свой комплект с груди на колени и поднося другого ребенка к груди.
— Вы, девочки, еще больше запутываете Мэйлак.
Я рассеянно смеюсь, больше заинтересованная в том, чтобы протянуть руку и погладить прекрасную, пушистую гриву на голове Ан-на. Комплект лежит на коленях Но-ра, и мать, похоже, не возражает, когда я прикасаюсь к ее ребенку. Ан-на сильна и здорова. Я небрежно провожу рукой по Но-ра, и с ней тоже все в порядке. Она менее уставшая, чем когда близнецы только родились.
— Это та самая глазурь? — восклицает Джо-си, беря миску и макая палец в мягкую коричневую кашицу.
— Это краска, — кричит Ме-ган как раз в тот момент, когда Джо-си подносит палец ко рту.
Джо-си замирает.
Джо-си и Ме-ган обе хохочут.
— Дурында, — говорит Джо-си и облизывает палец. Ее глаза расширяются. — О Боже, это так вкусно!
— Торт почти готов, — говорит Стей-си, используя длинный резной инструмент, чтобы постучать по краям своего округлого торта. Он толще и крупнее, чем обычные пирожные для завтрака, и мне любопытно, в чем разница и почему они так взволнованы.
В конце концов, это всего лишь еда.
Они снимают его с огня с коллективным «о-о-о», и Стей-си режет его на крошечные дольки и кладет на маленькие костяные тарелочки. Она берет глазурь у Джо-си и аккуратно намазывает по ложке на каждый кусочек.
— Она растает, потому что торт горячий, но я полагаю, что это никого не волнует, верно?
— Дай мне, — говорит Ме-ган. — Просто дай мне это. — Они смеются, и торт передается по кругу. Мне дают тарелку, и я размышляю о неряшливом, покрытом слизью куске «торта». Пока я смотрю, Ме-ган берет свой торт, откусывает кусочек, а затем закрывает глаза. Она снова ставит его на место и тщательно облизывает пальцы. — Это лучшее, что я ела с тех пор, как мы приземлились.
Теперь мне стало любопытно. Я откусываю немного от «торта» и замираю. Текстура грубая и странная, а ужасная сладость вкуса напоминает мне о испорченном мясе. С большим трудом я заканчиваю жевать свой маленький кусочек и заставляю себя проглотить. Вокруг меня остальные быстро доедают свой кусок и восхваляют Стей-си, какая она замечательная. Я держу свою тарелку, не уверенная, как я могу избавиться от нее, не обидев чувства Стей-си.
— Тебе придется приготовить это снова, — говорит Шорши с легким вздохом. — Может быть, будем делать его для особых случаев, таких как день рождения или что-то в этом роде. — Ее комплект начинает плакать, и Шорши поднимает его из корзины.
Я ставлю свой торт на пол пещеры и протягиваю руки.
— Можно мне?
Шорши передает Тали, и я прижимаю к себе малышку, держа ее высоко, так как мой живот мешает. Она становится большой, и с каждым днем она все больше и больше похожа на Вэктала. Меня забавляет, что у Тали такой сильный нос и такой цвет лица. Вот как выглядел бы наш комплект, если бы мы нашли отклик. У нее есть некоторые человеческие черты, но не так много. Это не печалит меня; я счастлива со своей Эшей, и Кэшрем — идеальная пара для меня. Но я рада, что у моей некогда пары теперь есть собственная семья. Он хороший самец.
Я закрываю глаза и тянусь к кхаю Тали, но ребенок силен и здоров. Нет никаких проблем, нет причин для беспокойства целителя. Я сажаю ее к себе на колени, чтобы она могла поиграть.
Шорши бросает на меня любопытный взгляд.
— Все в порядке? — спрашивает она тихим голосом, когда остальные начинают болтать о вкусах торта и о том, когда они смогут приготовить его в следующий раз.
Я киваю и одариваю ее печальной улыбкой.
— Я такая… Я не знаю для этого человеческого слова. Я чувствую необходимость проверить всех сегодня. — Я не рассказываю ей о ноющем беспокойстве, с которым я проснулась. Это может быть просто так.
— «Задумчивая», наверное, самое подходящее слово, — говорит Шорши и осторожно вытаскивает руку Тали из моих кос. — Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? Я могу поговорить со своей парой.
Я возвращаю Тали, теперь, когда я уверена, что с ней все в порядке.
— Я так и сделаю.
Разговор вокруг нас продолжается, и к костру подходит все больше людей. Раздается последний кусок торта, и появляются другие со своими комплектами. Я смеюсь и предлагаю подержать детей, создавая впечатление, что мне в жизни больше ничего не нужно, кроме как держать каждый комплект. Все матери слишком счастливы, чтобы позволить кому-то другому взять их комплект на несколько минут, и я мысленно касаюсь кхаев каждого из них. Все здоровы, и, возвращая каждого ребенка, я прикасаюсь к кхаю каждой матери. У них все хорошо.
Значит, проблема не здесь.
Я оглядываюсь вокруг, размышляя.
— Хар-лоу и Рух в пещерах? Или они в Пещере старейшин?
— Они дома, — говорит Джо-си. — Я видела Харлоу вчера, и я сомневаюсь, что они ушли ночью.
— Я должна пойти поприветствовать их, — говорю я с улыбкой и начинаю трудный процесс приведения своего неуклюжего тела в вертикальное положение. Хар-лоу — это та, у кого кхай должен работать намного усерднее — у нее в голове опухоль, которую кхай держит под контролем. Ее кхай силен, но когда она была с комплектом, ее тело подвергалось серьезным нагрузкам. Возможно ли, что она снова беременна? И на этот раз у нее все будет не так хорошо? Я думаю о Рухе, таком диком и неукротимом, и об их маленьком сыне. Я должна навестить их и убедиться, что с ними все в порядке.
— Составить тебе компанию? — Джо-си вскакивает на ноги.
— О, нет, оставайся с остальными. Я в порядке. — Я улыбаюсь, чтобы смягчить боль своего отказа. — Я собираюсь поздороваться, а потом я должна помочь моему мужу со шкурами. — Я выпрямляюсь и выхожу из тесного круга женщин.
— Подожди, — зовет Джо-си.
Я оборачиваюсь.
Она берет мою тарелку, вся улыбаясь.
— Ты забыла свой торт.
— Как глупо с моей стороны, — бормочу я, беря его в руки. — Спасибо, Джо-си. Ты очень заботлива. — Возможно, Хар-лоу понравится торт, и меня не заставят съесть еще кусочек. Я сжимаю маленькую тарелку и брожу по пещере, направляясь к личной пещере Хар-лоу и Руха.
Глава 2
Когда я устремляюсь в дальнюю часть дома племени, звук рвоты заставляет мои чувства целителя обостриться. Я поворачиваюсь, направляясь к пещере, которую Лиз делит с Рáхошем. Экран конфиденциальности не находится перед входом в их пещеру, но я слышу, как Рáхош бормочет что-то своей паре изнутри. Это может быть приватный момент. Я медлю на входе, держа в руках свой торт, и отвожу взгляд, чтобы быть вежливой.
— Могу я войти?
— О, хорошо, — слышу я, как говорит Лиз. — Целитель. Теперь я знаю, что умираю.
Я знаю достаточно об этом человеке, чтобы понять, что она преувеличивает, но ее слова вызывают у меня укол страха. Является ли Лиз источником моего беспокойства?
Я слышу, как Рáхош фыркает, а затем он появляется, приглашая меня войти.
— У нее утренняя тошнота, вот и все.
С того места на полу, где она скорчилась, Лиз указывает пальцем на своего партнера, а затем снова наклоняется над миской, и ее рвет.
— Член, — выдыхает она между сухими вздохами.
Он возвращается к ней, нежно убирая волосы с ее лица, пока ее рвет.
— С тобой все будет в порядке, моя пара, — бормочет он и гладит ее по спине. — Это достаточно скоро пройдет.
— Не торопитесь, — говорю я им, ставя тарелку с тортом у входа, а затем направляясь к корзине с мехом рядом с их кроватью, где Рáшель машет своими крошечными кулачками. Я опускаюсь на пол рядом с ней — задача не из легких — и предлагаю ей ухватиться за мой палец. Она берет его, и ее кхай поет с моим, сильный. Я улыбаюсь, потому что я всегда больше всего беспокоюсь о малышах, особенно после смерти маленькой девочки Айши. Я ничего не могла сделать, чтобы спасти ее, потому что у нее не было кхая, и это до сих пор преследует меня.
Пока Лиз выпрямляется и пьет воду, я протягиваю руку и касаюсь плеча Рáхоша. Он здоров.
Он вопросительно смотрит на меня, нахмурившись.
— Должна ли я помочь твоей паре? Может быть, мой кхай сможет успокоить ее.
— Мой кхай в порядке, — заявляет Лиз, откидываясь на стену и на мгновение отдыхая. — Это мой желудок ненавидит меня.
Я хихикаю и похлопываю по земле рядом с собой.
— Возможно, тебе было бы легче прийти ко мне, чем мне прийти к тебе.
Лиз кивает и подползает, чтобы плюхнуться на землю рядом со мной. Она выглядит усталой и измученной, и я кладу на нее руку. Ношение комплекта для некоторых тяжелее, чем для других, и Лиз пришлось нелегко. Тем не менее, она сильна, и в ее теле нет беспокойства, только кислый желудок. Я посылаю исцеляющие мысли от моего кхая к ней, чтобы успокоить гнев в ее нутре и облегчить часть болезни.
— Ты должна пить больше воды, — упрекаю я ее, а затем добавляю: — И больше чая. У Кемли есть хороший способ позаботиться о сердитых животах.