Часть 1. Первые тёплые чувства.
Стоя у дверей главного Императорского дворца, мужчина чувствовал неловкость и волнение. Всё же человеком, лично пригласившим его во дворец, был никто иной как сам Император Ли. Сюн Лун честно признавал то, что сначала не понял, зачем этому столь высокопоставленному человеку понадобился его визит, но, посмотрев на имя, осознал. Они были знакомы ещё до того, как тот стал могущественным Императором.
«Дворец невероятного наслаждения». Резиденция Шэнцу в Призрачном городе, роскошное строение из золота возле озера, над поверхностью которого парили тусклые призрачные огоньки. Главный зал дворца от входа отделял занавес из жемчуга, внутри пол зала был застелен шкурой с густым мехом, снятой целиком с какого-то волшебного животного. По залу кружились прелестницы в невесомых туниках, танцевали и пели. В дальнем конце зала стояла кушетка из чёрного нефрита, такая широкая, что на неё без труда уместились бы десять с лишним человек. Из главного зала маленькая боковая дверца вела в сад, пересекаемый ярко-красными галереями.
Идя за слугами Императора, Сюн Лун немного хромал. Серьёзную травму ноги он получи очень давно, и хоть прошло много лет, мужчина уже никогда не сможет ходить очень быстро или прямо, всегда прихрамывая при шаге на левую ногу. Зайдя внутрь огромной территории, гость с интересом рассматривал дворец, поражаясь тому, как можно жить в столь огромном помещении. Сам мужчина всегда довольствовался малым, живя где придётся, покуда его жизнь – это сплошные путешествия, которые он проходит уже более 10 лет, будучи известным целителем.
Одежда путника также имела потрёпанный вид, и даже слуги оказались одеты в более дорогие наряды. Но это вовсе не смущало мужчину. Сюн Лун никогда не гнался за богатством, всегда желая быть тем, кто он сейчас.
Мужчине всего 33 года, но он уже имеет статус «Бессмертного». Никто не верил, что столь слабый человек сможет достигнуть такого просвещения. Но Сюн Лун никогда не был слаб, только если видом.
Мужчина имел столь умиротворённый вид, что никто и подумать не мог, какой силой он обладает! Вот только тратя её не на развитие духовной мощи, а на укрепление своего Ци, для лечения людей. Глаза, необычного цвета летних листьев с нотками изумруда, никогда не излучали злобы, а смотря в них, можно постепенно уснуть, не чувствуя от данного человека какой-либо угрозы. Голос бархатный. Лицо приятное. Телосложение крепкое. Волосы Сюн Луна послушно убраны в задний хвост, доходя мужчине до поясницы.
Некоторые слуги с интересом оборачивались на приглашённого гостя, но мужчина лишь улыбался их взглядам, заставляя улыбнуться в ответ. Солнце ярко светило, птицы пели, а тëплый ветерок приятно обдувал его лëгкие одеяния, слегка развивая их в разные стороны. Мужчина слегка приостановился на мосту, ведущем к главному залу, где его ожидал Император. Взгляду Сюн Луна предстали множество красных лотосов, плавающих по озеру. Это столь редкий вид, что увидеть его – это небывалое везение. Но не только это привлекло внимание гостя, но и два больших карпа, плавающих в воде. Один казался белой луной, а второй – его затмением. Несмотря на то что озеро занимало чуть ли не пол 350 га, две рыбы плавали исключительно парой, не отплывая друг от друга дальше соломенной палочки.
Слуги не смели торопить гостя, но по их виду становилось понятно, что они волнуются, как бы их Император не разозлился опозданию мужчины. Сюн Лун и впрямь увлёкся, забыв куда держит путь, и лишь собрался идти дальше, как сам хозяин дворца явился на мост, смотря на гостя словно на призрака.
— Шисюн… — стоило данному слову слететь с губ удивительной красоты Императора, как на лице его появилась улыбка, греющая во много больше, нежели палящее солнце.
— Император Ли, я рад нашей встрече, — подарив в ответ улыбку, Сюн Лун оглядел стоящего перед ним мужчину, и тот сделал то же самое.
Ли Юнхэн, как и положено Императору, носил роскошные одеяния, чëрно-красного цвета. Сюн Лун не мог не заметить квадратной вышитой накладки: «буфаном» в виде дракона. Широкие рукава ханьфу свободно развивались по ветру, как и длинные волнистые волосы мужчины, хоть и уложенные в высокий хвост, но некоторым прядям всё же было дозволено свободно свисать по спине. На голове мужчины виднелась золотая корона, сразу показывающая его статус в данном месте, но и без неё Ли Юнхэн не мог не привлечь внимание своей удивительной красотой.
Словно на вырезанном из нефрита прекрасном лице сверкали ясные, будто отражения звёзд в холодном бездонном озере, глаза. Ли Юнхэн сильно вырос, и его нрав явно переменился за это время, но… Эти глаза, которые с любого ракурса успешно украсили бы обложку любовного романа… Они остались точно такими же, какими их помнил Сюн Лун.
Осознание того, что он уже более трёх минут разглядывает внешность Императора, ввело его в замешательство, и он поспешно отвёл взгляд. А вот стоящему напротив мужчине отнюдь, казалось, недостаточно столь малого времени, и он хотел больше, но не смел требовать.
— Угостит ли Император Ли гостя чаем? — решил разрушить их неловкое молчание Сюн Лун, своими речами словно разбудив мужчину.
— Разумеется, — с уважением показав гостю куда идти, Ли Юнхэн шёл с ним рядом, чуть было не касаясь плечом, словно желая поддержать, если хромающий мужчина вдруг упадёт.
Слуги брели позади, держа некоторое расстояние. Хоть Сюн Лун хранил на лице благое спокойствие, всё же нахождение в замке казалось ему неуютным. Целитель слишком любил свободу, а оказываясь в больших городах, ощущал скованность. Это был не первый дворец Сюн Луна, но явно самый большой, в котором он бывал.
Идя вместе с Ли Юнхэном, мужчина не заметил, как они дошли до «Дворца Небесной Чистоты» - личных покоев Императора. Комната, как и весь Дворец, излучала величие и силу своего хозяина. Несмотря на красоту помещения, больше всего гостя привлекло окно, сделанное в форме луны. Подойдя к нему, мужчине открылся удивительный вид на чудный сад Императорского дворца, а чуть вдали и огромный город Царства Чжэнъян в переводе как «Инь и Ян».
Пока гость осматривал вид из окна, Император сел за стол, спокойно ожидая Сюн Луна. Налюбовавшись видом, целитель разместился напротив Ли Юнхэна. Двое мужчин подарили друг другу улыбки, словно этого было достаточно для беседы. В комнату занесли чай, и лишь Сюн Лун хотел проявить уважение и налить господину напиток, как тот остановил его, сам взяв фарфоровый гайвань.
— Позволит ли шисюн налить ему чаю? — с вежливостью спросил Ли Юнхэн, словно не он тут являлся Императором.
— Ваше Высочество, Вы слишком добры. По положению это я должен налить Вам чаю или Ваши слуги, поэтому…
— Не нужно формальности, шисюн. Прошу, обращайся ко мне как прежде, — хоть на лице великого Императора сияла улыбка, но, казалось, она была очень напряжённой.
— Неужто я осмелюсь на это? — Сюн Лун и впрямь не мог сейчас назвать сидящего перед ним человека: «А-Ло», «Шиди» или «Юнхэн».
В детстве это казалось отличным прозвищем для милого юноши, но сейчас оно никак не поворачивалось на языке. Это было так давно…
— А если я прикажу? — с некой настойчивостью проговорил Ли Юнхэн, словно для него это действительно важно.
— Тогда точно не осмелюсь, — взяв чашу, мужчина добродушно улыбнулся, даже под пытками не произнеся столь оскорбительное прозвище для взрослого мужчины, с которым они не виделись больше 13 лет...
— Шучу… — Император покачал головой, словно отбив от себя какую-то назойливую мысль, — Я бы никогда не осмелился бы приказывать шисюну.
— Почему же? Как по мне, Вы сейчас именно в таком положении, чтобы приказывать всем и вся. — сделав глоток зелёного чая, Сюн Лун подарил мужчине улыбку, покуда тот либо случайно, либо намеренно подал именно тот чай, который он всегда пил в детстве, не забыв положить мяты, — Кажется, Ваша мечта исполнилась, Ваше Величество. Я счастлив за Вас, — от слов гостя глаза Ли Юнхэна сверкнули чем-то холодным, но он тут же их прикрыл.
— Как я погляжу, шисюн тоже выглядит счастливым. — взяв чашу, мужчина отпил оттуда глоток, словно у него резко пересохло в горле, — Я наслышан о странствующем Целителе, которого боготворят жители разных городов и деревень. Некоторые даже построили ему небольшие статуи на память и для молитв, словно божеству. — без пояснений Сюн Лун понял, о ком говорит Император, слегка смутившись от столь лестных похвал, которые он отнюдь слышит не так часто.
— Да, это так. Всё же идти своей дорогой, не сходя с неё даже когда очень трудно – это самое верное решение, которое я когда-либо принял.
Сколько бы боли и страдания не перенёс Сюн Лун за свой путь, он никогда с него не сходил. Даже когда его пытались убить множество раз. Даже когда от него отказалась семья. Даже когда он сам уже был готов отказаться от самого себя… Верный путь, чаще всего, самый сложный, и, лишь пройдя через него, можно ощутить ту самую лёгкость, к которой ты шёл изначально. Для тех, кто выбирает лëгкие дороги, никогда не постичь гармонии с собой.
— Я тоже… — согласился с гостем Император, подняв свои чëрные, как уголь, глаза, — Этот шиди безумно тосковал по шисюну. Не было и дня, чтобы он не вспоминал о нём. — голос Ли Юнхэна звучал так нежно и ласково, отчего его словам не было сомнений.
— Неужто у Вас не нашлось занятий поважнее тоски? — попытался посмеяться Сюн Лун, но, видя, что мужчина ждёт ответного откровения, опустил голову, не желая врать, — Прошу простить, но я не смогу сказать Вам того же. Мой путь был длинен и долог. Чтобы пройти его до конца, я отбросил всё прошлое, думая лишь о будущем, потому не испытывал тягости в сердце, но сейчас мне очень тягостно, что я заставил чувствовать её Вас.
— Вот как… — отчего-то Сюн Лун ощутил холод по коже, сразу же повернувшись к окну, думая, что это оттуда подул сквозняк, но это был не он, а ледяной тон Императора, — Может, это и правильно. — уж слишком быстро изменился в лице мужчина, только секунду назад будучи хмурым, но уже сияя в улыбке, — Прошлое у нас выдалось непростым, зато настоящее многообещающее, верно?