Но то, чего я не знал, тревожило меня сильнее. Там, в подземелье, когда мы с Хромцом оказались внутри очерченного Триадой круга, я просто не успел сообразить, что мои желания тоже будут исполняться. Я ничего не успел загадать, да и не стал бы, наверное, помня о предостережении старика Лопухина. Но когда мы схватились у самого края тьмы… когда спали завесы, скрывавшие истинную нашу сущность, и мы с Хромцом стали двумя клинками, звенящими в пустоте… не вырвалось ли наружу мое единственное, ни на миг не покидавшее меня желание? Не оно ли в конечном счете убило бессмертного и безымянного Слугу Ночи? Были ли приведены в движение неведомые и грозные силы, дремавшие в глубине Чаши, Черепа и Короны? Изменился ли мир от того, что я, сам того не понимая, воспользовался мощью Триады и загадал желание? И было ли это желание исполнено?
Я смотрел на бегущую ко мне Наташу и понимал, что никогда не смогу найти ответа на все эти вопросы. Никогда не узнаю, что направляет путь спешащей ко мне зеленоглазой девушки: волшебство Триады или иная, еще более непостижимая тайна Вселенной…
Я поправил оттягивающую мне плечо сумку с Чашей Грааль и побежал навстречу.
ЭПИЛОГ
Нож воткнулся в деревянную притолоку с глухим стуком.
Я вскочил, опрокинув стол. Рука машинально метнулась к поясу — напрасно. Пистолет лежал в походной сумке, а та — под кроватью в соседней комнате.
Кто же знал, что мой одинокий ужин решат скрасить своим присутствием двое экзотического вида гостей, швыряющихся ножами? Предполагай я нечто подобное, не сел бы за стол без верного «вальтера». Но поскольку пушки под рукой не было, приходилось использовать то, что есть. Бутылку водки, например. Почти полную — до того, как мне нанесли визит, я успел опрокинуть две пятидесятиграммовые рюмочки. Я не люблю водку, но в этом богом забытом месте других напитков, похоже, не признавали. Сейчас это оказалось весьма кстати — у водочных бутылок удобное горлышко, рука сама на него ложится.
Я метнул бутылку в одного из незваных гостей — не того, который бросил нож, а второго, невысокого и коренастого — мне он почему-то сразу показался опаснее. Попал в переносицу.
Бутылка, что характерно, не разбилась.
Коренастый охнул и осел на пол. Я прыгнул к любителю ножей и провел «двойку» — прямой в корпус, крюк в челюсть. Он попытался отклониться, но не успел.
Теперь на полу валялись оба. Я осторожно выглянул за дверь — никакой группы поддержки там не наблюдалось. Вернулся, запер дверь на задвижку и тщательно связал обоих визитеров их же ремнями.
Вытащил из притолоки нож. Тяжелый метательный нож с лезвием из отличной немецкой стали и рукояткой из древесины сибирского кедра.
Мне бы такой очень пригодился.
— Как звать вас, орлы? — спросил я, полив на поверженных пришельцев водой из чайника.
Коренастый с трудом поднял голову и смерил меня недобрым, но слегка расфокусированным взглядом.
— Ты на кого наехал, сука? — пробормотал он неуверенно. — Ты знаешь, на кого ты наехал?
— Не имею ни малейшего понятия, — честно ответил я. — Потому и интересуюсь.
Поскольку коренастый явно не собирался представляться, я крепко взял его большим и указательным пальцами за нос и принялся вращать. В детстве такая забава называлась «сливка».
— Су-ука! — простонал коренастый, почувствовав, что я вот-вот сломаю ему хрящ. — Пусти! Я Артур. А это Владо…
— Ну вот, — я отпустил его нос и вытер руку о штаны. — Сразу бы так. А меня зовут Ким.
Я взял стул, поставил на коренастого Артура и сел сверху.
— Теперь о том, кто на кого наехал. Я, ребята, вас не знаю. Сижу, ужинаю, никого не трогаю и тут вы. Вопрос: что вам от меня нужно?
— Это наше место, — прохрипел Артур. — Чужаков тут не любят…
— Так не любят, что сразу же пытаются их убить?
— Так, так! — вступил в разговор долговязый Владо. — И даже еще сильнее!
— Тогда, ребята, инцидент исчерпан, — сказал я. — Раз все дело в обычном недоверии к чужакам, вопросов у меня к вам больше нет.
Я встал, снял с Артура стул и присел рядом с ним на корточки, поигрывая метательным ножом.
— Сейчас я перережу вам глотки, привяжу к ногам камни и кину в озеро. Обещаю сделать все так, чтобы вам не было мучительно больно.
Глаза коренастого испуганно расширились. Я приложил нож к его горлу и слегка надавил.
— Черт, тупой! Извини, приятель, придется немножко потерпеть…
— Нет! — крикнул Артур. — Не надо меня в озеро, не надо резать глотку!
— Может, договоримся? — робко поддержал его Владо. Голос его дрожал.
— Да о чем мне с вами договариваться, ребята? — искренне удивился я. — Сами же сказали, что обычные бандюки, не любите приезжих. Ну а я не люблю оставлять в живых тех, кто пытался меня убить. У всех свои тараканы.
Я вновь занес нож, и тут Артур не выдержал.
— Нас Слепая Роза послала! Не убивай, парень!
— Что за Роза? — спросил я без особого интереса. — И почему это я должен оставить тебя в живых?
— Роза, ясновидящая наша… Она тебя в своем зеркале увидела…
— Слепая, — на всякий случай уточнил я. Артур быстро закивал.
— Она в детстве еще ослепла, а видит получше меня. К ней народ из самой Москвы приезжает, она если что предскажет — все сбудется…
— Врешь ты все, Артур, — сказал я со вздохом. — Если бы она все предсказывала, вы бы сюда не сунулись.
— Это потому, что она про тебя ничего сказать не может, — торопливо заговорил Владо. — Видеть видит, а что будет — не знает. Говорит, больно ей становится… Велела пугнуть тебя, чтоб ты из наших мест уехал…
— Да никто тебя убивать не хотел, — поддержал его Артур. — Если б хотели, ночью бы зарезали. Так, попугали…
Я усмехнулся.
— Вам бы, ребята, в Голливуде работать, фильмы ужасов снимать. Я прямо дрожу от страха.
Поднял с пола бутылку водки — в ней, как ни странно, оставалось еще грамм двести — и вставил горлышко в рот Артуру.
— Пей, дорогой. У меня еще есть, твоему другу тоже хватит.
Цыган сжимал челюсти и отплевывался, но я зажал его голову между коленей и заставил проглотить водку. Потом сходил за добавкой.
Дом, в котором я остановился, принадлежал пожилой алкоголичке Валентине — маленькой худой женщине с птичьим лицом, похожей на сильно потрепанную жизнью школьную учительницу. Сейчас она спала крепким пьяным сном у себя в комнате. В стареньком холодильнике «Зил», негромко тарахтевшем у стены, лежали в ряд пять бутылок водки — инвестиции в будущее, которые Валентина сделала на полученные от меня деньги. Две из них я позаимствовал для своих нежданных гостей.
— Пей, Владо, — сказал я, усаживаясь на корточки перед вторым цыганом. — Сам понимаешь — лучше быть пьяным и живым, чем трезвым, но мертвым…
На то, чтобы напоить цыган до бесчувственного состояния, у меня ушел час. За это время я узнал много интересного о Слепой Розе, ее предсказаниях и о том, где ее найти. Потом я перевернул их на бок, чтобы, не дай бог, не захлебнулись, если начнут блевать. У Артура в кармане были ключи от машины. Их я забрал себе.
Вытащил из-под кровати сумку, на всякий случай переложил пистолет за пояс, и вышел из дома, положив на стол несколько крупных купюр — компенсацию за моральный ущерб. Кто знает, как отреагирует Валентина, обнаружив у себя дома вместо исчезнувшего постояльца двух связанных по рукам и ногам мертвецки пьяных цыган.
На улице было уже темно. Я вышел за калитку и пощелкал кнопкой на брелке сигнализации, позаимствованной у Артура. Где-то у самого берега озера раздался ответный писк и мигнули фары.
Оказалось, что мои гости приехали на довольно приличном, хотя и не новом, внедорожнике «Хёнде-Терракан». Хорошо живут цыгане, подумал я, забираясь в пахнущий табаком и дорогим одеколоном салон джипа. Завел мотор и поехал по дороге вдоль берега. До городка, где обитала Слепая Роза, было всего двадцать километров.
Имя Розы дважды упоминалось в бумагах покойного Павла Мороза. И оба раза — в связи с алтарем Сломанных Стрел.
Мороз умер спустя два дня после моего визита в высотку на Котельнической. Но после него остался архив, который дочь следователя МГБ продала мне за довольно скромную сумму.
Там было много любопытных документов. Был, например, отчет об оперативной разработке полковника Андрея Алексеевича Резанова, на протяжении трех месяцев проводившейся силами особой группы МГБ по личному распоряжению Богдана Кобулова. Но Хромец был уже мертв, и большого желания копаться в его прошлом я не испытывал.
А вот материалы, собранные Морозом в восьмидесятых годах, когда он устанавливал для Хромца всех ученых, работавших в Туве до и после войны, были по-настоящему интересными. Мороз работал кропотливо, как и положено старым профессионалам. Он выписал на карточки имена всех археологов, копавших древние святилища на территории республики, проследил их связи, даже составил библиографию научных работ. В отдельную тетрадь он выписывал свидетельства тех, кто имел отношение к раскопкам.
Некто Салчак Биче-оол, работавший землекопом в экспедиции Романа Сергеевича Лопухина, рассказал Морозу, что алтарь Скрещенных Стрел, высеченный из цельной глыбы малахита, был, по слухам, украден цыганами, неожиданно появившимися в Кызыле летом 1953 года.
«Они увезли его на большой подводе, — утверждал землекоп, — куда-то на запад. Когда вернулся русский профессор, алтаря уже не было».
Дотошный Мороз начал выяснять, что это были за цыгане. Если знать имя цыганского барона, проследить перемещения табора не слишком сложно. Именно так бывший следователь МГБ определил возможных похитителей малахитового алтаря. И здесь в его бумагах впервые появляется имя Слепой Розы.
В пятьдесят третьем она была совсем молодой девушкой — и, что немаловажно, еще зрячей. Байка, записанная Морозом, рассказывала о том, что Роза потеряла зрение после удара молнии. Но была и вторая версия, куда более интересная: согласно ей, Роза ослепла, прикоснувшись к какому-то священному древнему предмету. Дар ясновидения, который получила Роза взамен утраченного зрения, тоже связывался с этим предметом. «Полагаю, речь идет об алтаре Скрещенных Стрел, обнаруженном Р. С. Лопухиным в 1952 г.», — писал Мороз. Аналитик из него был средний, но тут, похоже, чутье его не подвело.