– Вот так-то! – весело сказал Ван Гог; сегодня Зона была щедра на удачу.
Обыскав трупы и не найдя ничего особо ценного – в рюкзак Ван Гога перекочевало только немного продуктов и пара аптечек с антирадиационными препаратами, – старатель направился к товарищу, который зря времени не терял и успел достать одно из «сердец».
– На, держи. – Ван Гог вложил в руки Фонаря две гранаты, экспроприированные у мертвых бандитов. – Патронов для наших пушек у них нет, так что улов небогатый. Иди на склон, карауль, а я второе «сердечко» достану. Если что, кричи.
– Будет сделано! – Фонарь стукнул штиблетами, козырнул и отправился занимать рекомендованные позиции.
«Цирк по тебе плачет, клоун», – усмехнулся Ван Гог и приступил к делу.
– Сколько за них дадут? – спросил Фонарь, когда оба артефакта лежали в контейнерах.
– Дадут много, но мы их продавать не будем.
– Почему?
Ван Гог помолчал, подбирая слова.
– Я даже не знаю, как тебе это объяснить, но… Короче, ты только не смейся. Ты в Зоне не так давно, а я по ней уже третий год сандалии тру и к таким вещам привык относиться серьезно… – Ван Гог в очередной раз замолчал.
– Ну давай, не тяни ты кота за хвост. Говори уже!
– В общем, сон мне приснился. Вчера, когда мы около «105 рентген» в бункере прилегли. Как будто стою я в темном длинном тоннеле, а напротив стоит старатель, только баба, из ботаников, в тумане таком голубоватом, а я как будто знаю, что она сейчас туда шагнет, и все, с концами. И она, короче, говорит…
– «Алекс, я погибаю и мне „поле артефактов“ уже ни к чему, а тебе они пригодятся», – перебил Фонарь. – Так?
– Так.
– А точнее: «Я, научный старатель Мэг, завещаю найденное мной „поле артефактов“ своему брату…» Верно?
– Тебе тоже это приснилось?
– Отсталый ты все-таки человек, Ван Гог. Об этом с сегодняшнего утра вся сеть говорит, ты бы заходил иногда в новости, общался с людьми. А то одичаешь. Этот сон приснился всем, кто в это время спал.
– Всем, кто спал где? – уточнил Ван Гог.
– Везде.
– Странно. Хотя странного в Зоне не бывает.
– А чего в этом странного? Здесь же часто людям одинаковые сны сняться.
– Не скажи, брат. – Ван Гог быстро пролистал последние сообщения старательской сети за последние три часа. – Здесь одинаковые сны снятся только тем, кто в определенных локациях ночует. Например, около Агрокомплекса часто крысы снятся. Будто стоишь ты под самым саркофагом, а на тебя полчища крыс бегут, ты в них стреляешь, но понимаешь, что они тебя все равно сметут. А потом они мимо тебя пробегают, а ты дальше стоишь…
– А потом тебе кричат: «Снайпер!» Я эту сказку еще на кордоне слышал.
– Сказки сказками, но сон этот снится только тем, кто недавно на Агрокомплексе побывал, видимо, осталось там что-то после Снайпера, энергия какая-то или еще чего. А новый сон, получается, по всей Зоне видели?
– Ну, насчет всей Зоны я не уточнял, но Свалка, Припять и Агрокомплекс точно упоминались. И кордон, и Чернобыль. Так что определенной локации точно нет.
– А ты сам-то его видел?
– Нет. Я к тому времени уже проснулся. А ты что, реально в это наследство веришь?
– Все может быть… – задумчиво пробормотал Ван Гог.
– Я что-то не пойму, почему так народ засуетился. В завещании ясно сказано: «„Поле артефактов“ завещаю своему брату Алексу». Ты у нас что, Алекс?
– Когда речь идет о «поле артефактов», на такие мелочи внимания не обращают. Место кто-нибудь узнал?
– Если и узнали, то, сам понимаешь, никто не напишет. Да и не верят старатели в эту сказку. Сколько уже про это «поле артефактов» говорили, а вживую его никто никогда не видел.
На лице Ван Гога появилась кривая ухмылка. «Поле артефактов»! Вечерняя сказка всех старателей. Мечта, в которую никто и никогда не верил. Существует ли оно на самом деле? Старатель знал, что обязательно проверит данные, так щедро подаренные погибающей девчонкой. Зона, конечно, мастерица на разные подставы, но этот сон как будто не был сном, слишком он был реален. И главное: Ван Гог прекрасно рассмотрел лицо девушки и отлично помнил, где он видел ее раньше. Мэг – так ее и звали.
Фонарь, долго глядевший на задумчивое лицо товарища, вдруг прозрел:
– Ты узнал место?
– Не узнал, – честно признался Ван Гог. – И никто не узнал, это я тебе гарантирую. Но я знаю, где искать тех, кто это место знает. Собирайся, брат, идем за баблом. И «сердца» нам чертовски вовремя попались.
1. Зона
В отличие от других снов, этот снился Алексу всего один раз. Начало его потонуло в тумане и не запомнилось. Была там какая-то стрельба, гибли люди, но сознание выхватило четкую картинку, лишь когда три человека ворвались под купол огромного здания, похожего на мешок. После дневного света внутри оказалась почти полная темень, тусклое свечение неба над головой и мерцание далеких аномалий не давали нормально оглядеться, кое-как просматривались контуры строений и прочих препятствий, но не более. Край контура зиял в виде яркого разноцветного свечения, а сразу за ним было что-то вроде пролома в стене. Троица юркнула за бетонное заграждение и остановилась. Один из старателей, с мощным автоматом в руках, пропустил товарищей вперед, выглянул из-за укрытия и приготовился стрелять – любой, кто пролезет через дыру внутрь контура, сразу попадет под свинец.
Алекс наблюдал эту картину, будто находился рядом, всего в десятке метров от людей, но ни поговорить с ними, ни приблизиться к ним не мог. Его держала та же сила, что и в первом видении – про странный подвал и гибель Маши. Вдруг картинка пошла рябью, навалился туман, и люди стали ближе, теперь можно было разглядеть их лица. Алекс знал, кто эти люди на самом деле. Он много раз видел то, что случится с ними потом. Но пока он чувствовал то же, что и они, каждой клеточкой спящего тела.
Первым ощущением, которое свалилось на вошедших в контур людей, была тишина – звуки снаружи доносились, но их было гораздо меньше, чем полминуты назад. Контур пропускал звук только сквозь разлом, как и все остальное.
Старатель был готов в любой момент разорвать тишину, вдавив курок, пусть только сунутся. Когда внутренние часы отсчитали положенное, в пролом ворвался человек в черном громоздком комбинезоне, но старатель даже не успел выстрелить. Сектант вошел в контур только наполовину, после чего огненная струя оторвала от него оставшуюся за гранью часть – так контур захлопнулся. Опаленная и будто отрезанная скальпелем фигура ввалилась внутрь, пачкая траву черной жижей.
– Все, через периметр я тебя провел, – сказал Серж. – Дальше сам. Пойдешь прямо туда, через лес. Минут через двадцать выйдешь к заброшенному поселку. Дальше разберешься.
– А аномалий здесь много? – спросил старатель.
– Нет. Здесь еще считай, не Зона. И тварей нет, так что дойдешь. Бывай!
Торговец-проводник развернулся и, не оборачиваясь, пошел прочь. Александр остался с Зоной один на один.
Первые несколько шагов дались тяжело. От каждого шага он ожидал подвоха, в каждом шорохе слышал притаившегося монстра. Влететь в какую-нибудь аномалию прямо за входом в Зону было бы верхом невезения и глупости. Но постепенно он осваивался, шаги становились смелее, с каждым движением происходящее все больше напоминало прогулку по обычному лесу, разве что звуки были слишком скудными. Спустя пять минут Александр встретил первого обитателя Зоны: нечто смутно напоминающее зайца проскочило в пяти метрах от него и скрылось в кустах. Псевдокроль что ли?
А через две минуты он увидел и первых людей. Их было двое. Один – щупленький паренек с бегающими глазками, ежиком взъерошенных волос, торчащих из-под накинутого капюшона, и длинной подвижной шеей. Он шел, размашисто перескакивая через поваленные деревья, и, отчаянно жестикулируя, разговаривал со своим напарником. Напарник был прямой противоположностью первому старателю – выше Александра на полголовы, шире в плечах, приплюснутый нос выдавал в нем любителя подраться, на широкий лоб свисала челка влажных волос, смотрел он под ноги, поэтому его глаз Александр не разглядел.
Когда до Александра оставалось метров пятьдесят, худой заметил его и резко остановился. Александр смотрел на них, не зная, как себя повести: он, конечно, знал, что каждый встреченный человек может оказаться врагом, что в Зоне орудуют мародеры и банды, но не стрелять же в первого попавшегося навстречу человека? Ситуация разрешилась после того, как худой признал в Александре новичка по еще не затасканной камуфляжной форме.
– Оба-на! Бомба, гляди, свежее мясо идет, – хохотнул он и, видя замешательство старателя, добавил: – Мясо, иди сюда, не бойся.
Глаза парня превратились в узкие щелочки, он презрительно оглядел новичка. Таким взглядом смотрит шпана, поздним вечером зажавшая тебя в темном переулке. Смотрит, упиваясь моментом, когда можно ощутить себя сильнее, чем ты есть на самом деле.
Александр шагнул навстречу, сжимая кулаки. Мелкий как бы невзначай скинул с плеча на локоть короткий полуавтомат и с ухмылкой пялился на старателя. Второй парень, казалось, был вообще безразличен к происходящему.
– Чего искал-то, мясо? – прокряхтел мелкий.
– Слышь, мелкий, еще раз назовешь меня мясом, голову сверну, – ответил Александр, подходя на расстояние удара.
– Кто это мелкий? – рассвирепел паренек, вскидывая автомат. – Ты че, мясо? Для тебя я Сергей Борисович, понял?
– Не кипятись, Шкет, – сказал здоровяк, – видишь, человек только в Зону пришел, не наезжай. Чего ищешь, парень, деревню что ли?
– Деревню, – ответил Александр.
– Вон туда иди, вон, видишь, высокое такое дерево? Метров через сто – деревня.
– Спасибо, братан.
– Не спасибо, а червонец с тебя, – вставил мелкий. – Спасибо себе в жопу засунь!
– Успокойся, Шкет, чего тебя сегодня несет? – Здоровяк с размаху саданул мелкого по спине, так, по-дружески.
От дружеского толчка тот пролетел метра три.