Располагай мною! — воскликнул посол.
- Наш царь написалсегодня еще одно письмо, — не переставая улыбаться, понизил голос Зимрид. —Думаю, его содержание поднимет настроениетвоему базилевсу после прочтенияпервого письма, Зная, какие чувства питает Никомед к Риму, являясь истинным «другом и союзником римского народа», я уверен, что, передав это письмо, кудаследует, он получил бы еще большеерасположение сената! А ты, отдав ему такое письмо, заслужилбы еще большее расположение своего царя!
-И... такое письмо у тебя?
-Уже нет,— усмехнулся Зимрид и, увидев, как разочарованно вытянулось лицо посла, добавил: - Но я дам тебе возможность добыть его. Правда, это будет стоитьтебе… три таланта!
- Эти деньги яприкажу доставить тебе немедленно! — воскликнул посол.
-Еще ты должен обещать мне покровительство своего царя, если у меня возникнут некоторые затрудненияв Пергаме! — подумав, добавил начальниккинжала.
-Ты можешь стать его подданным в любой момент!
-Тогда бери надежных людей и отправляйся в погоню за моим гонцом. — Его имя — Александр, поторопись — у его отца лучшие кони во всем Пергаме, однажды онисделали его победителем наОлимпиаде!
- Самыйлучший конь — стрела, пущенная умелой рукой! — чуть приметно усмехнулся посолВифинии и по-свойски взглянул на Зимрида:—Но у меня мало людей, почти все вотъезде...
- Шпионят в Пергаме! — покачавголовой, заметил начальник кинжала и задумался:— Но это опасно — моих людей Александр знает в лицо...
- Он забудет их, как только увидитменя! — пообещал посол.— А я добавлю к тремталантам еще два...
- Чего только не сделаешь радидрузей! — махнул рукой Зимрид и приказал рабупередать дежурному офицеру выделитьпять воинов послу Вифинии.
"Прекрасно!— подумал он, оставшись один в своем кабинете,— Пять талантов — задаток, и ещенеизвестно сколько, когда начнутся бунты! А теперь — за охрану Аттала! —встряхнулся он. — И клянусь богами, я буду охранять его, как самого себя и даже еще лучше! При каком правителе я смог бы накопить такое сокровище иеще добавить к нему столько, что самсмогу сделаться базилевсом? Если не Пергама — то той же Вифинии илиКаппадокии! А что — ведь не родовитость, неармия, не ум, а золото правит в этом мире. Потому что на него можно купить и титул, и войско наемников, и целую толпу ученых советников!"
2. Тайнавторого имени
Вто же самое утро во дворце бывшего начальника кинжала Эвдема проснулся человекс изрядно помятым лицом и туго соображающим взглядом.
Этобыл один из тех римлян, о котором упомянул в своем докладе Зимрид – тот самыйГней Лициний, у которого похитили и тут же возвратили три сундука. Несколькомгновений он встревоженно оглядывался вокруг, словно силясь понять: кто он,откуда и почему здесь…
И дело было не только в том, что он был после обильногоночной пирушки. На это у него были свои веские причины.
Видроскошной спальни несколько успокоил его. Она не была похожа ни на тюремнуюкамеру, ни на комнату пыток. И он уже без страха встряхнул головой, приводя впорядок мысли, выстраивая их в четкую цепь событий, которая предшествовала егопоявлению тут.
ГнейЛициний —это было его не настоящее имя. Под ним Луций Пропорций, а именно так звалиэтого человека, прибыл в Пергам чтобы выполнить задание чрезвычайной важности.Он должен был убедить Аттала завещать свое царство Риму, а если тот откажется,любыми путями поставить на подложном документе царскую печать, и затем отравитьцаря. Для этого городским претором ему был вручен перстень с ядом, от которогоне было противоядий. В этом Луций смог убедиться буквально в тот же вечер, насвоем кредиторе, который чудом вернулся из Сицилии, где власть захватиливосставшие рабы. Не желая расставаться с чужими деньгами, которые уже привыксчитать своими после ложного известия о гибели кредитора, Луций отравил его.При этом, развязав язык кредитора выпивкой и азартной игрой в кости, он еще ивыведал, где тот спрятал от рабов свои несметные сокровища…
Послеэтого он велел избить до полусмерти и выбросить умирать на остров Эскулапаединственного свидетеля обеих тайн, своего раба-пергамца по имени Прот, и соспокойной совестью отправился в путь.
Подороге Луций хотел было вызвать на помощь своего брата близнеца Квинта.Решительный и бесстрашный, как бывший центурион, тот привык разить в грудьлюбого врага, в отличие от трусливого и осторожного Луция, который предпочиталнанести удар в спину. Чрезвычайно похожие, они могли бы раздвоиться в Пергаме ипрекрасно дополнить друг друга! Но опасение, что все награды и сокровищакредитора тогда придется делить с братом, остановило Луция.
Нет,все будет принадлежать ему, и только ему!
Сэтими радостными мыслями он ехал в Пергам, даже не подозревая, что рабу нетолько удалось выжить и бежать с острова Эскулапа, но и добраться до Сицилии,где он сумел найти сокровища. Этот раб давно бы уже уехал на свою родину, чтобыпредупредить Аттала о грозящей опасности… Но переняв вместе с остальнымипривычками хозяина и его жадность, он также не смог отдать все сокровища царюрабов Евну, что задерживало его в Сицилии на неопределенное время…
ТакЛуций Пропорций добрался до Пергама и в первый же час пребывания в нем едва неоказался без вещей и документов в чужой стране, под чужим именем, средивраждебного чужого народа!
Воры,пока он, усыпленный восторженными рассказами влюбленного в свой Пергамносильщика, осматривал достопримечательности столицы, похитили его сундуки, иесли бы не помощь пергамского вельможи, он бы и не знал, где бы теперь был ичто делал… Точнее – что бы с ним делали…
Нок счастью, все обошлось. И все благодаря его нечаянному спасителю!
«Как же его звали?…Что-то такое короткое, как выстрел ипевучее, как греческий стих…» — потер лоб пальцами Луций и, уже окончательноприходя в себя, с облегчением выдохнул:
- Ах, да — Эвдем!
3. «Базилевс» и «консул»
Несколько услужливых рабов, предугадывая каждое желание, заботливо умыли гостя,расчесали, умастили тело дорогимиблаговониями и принесли его одежду. Его ли?
Луций растерянно взглянул на белоснежную тунику, с любимой им бахромойна рукавах, но только сделанную из тончайшей восточной материи, стоимостью не меньше десяти обычных туник, на новые, украшенныезолотыми пряжками сапоги,которым в Риме вообще бы не было цены.
Он хотел было сказать, что это не его одежда, но на плечиуже легла невесомая ивместе с тем необычайно уютная, заботливо сохраняющая тепло туника, а сидящий подле него раб застегнул ремешки сапожек,пришедшихся как раз по ноге Луцию.
- Живи вечно,господин! — бухнулся он лбом перед поднявшимсяримлянином, и все остальные рабы, бормоча "Живи вечно!", пятясь,поползли к двери.
Едва последний раб скрылся за дверью, как в роскошно обставленную спальню вошел управляющий,полный мужчина с гладким, круглым лицомевнуха. Скрестив на груди пухлые руки, онпоклонился, всем своим видом давая понять, что немедля выполнит любое желаниегостя своего господина.
-Ты, верно, ошибся, приказав рабам принести мне эту одежду! — трогая тунику, глубоко вздохнул Луций. — Такую может носить разве что только сенатор или дажеконсул!
-Это скромный подарок моего господина достопочтенному гостю, — тонким голосом пропищал управляющий.
- Да?! — приятнопоразился Луций и повлажневшим от избытка чувств голосом спросил: — А где жесам Эвдем?
- Он занимается со своими клиентами и ждет, когда ты освободишься!
-Ах, да! — вспомнил Луций о своей официальной миссии в Пергаме.— Мне же нужнодоговориться с вашими торговцами о закупкебольшой партии оливкового масла!
-Ты можешь не беспокоиться об этом! — хитро подмигнулримлянину управляющий, и плечи его затряслись от беззвучного смеха.— Всяэта партия уже в подвалах моего господина! Исмею заверить, это лучшее масло, которое только можно найти в Пергаме! Тебе надо только дать команду, когда его отправить в Рим!
- Акому платить?
- Никому! — радостношепнул управляющий. — Это подарок моегогосподина, доблестной армии славнейшего Фульвия Флакка!
"Всяпартия масла — бесплатно?! — мысленно ахнул Луций.— Но ведь это полмиллионасестерциев! Действительно перед ними даже такая туника и обувь — скромный подарок! Однако… что все это значит?.."
Минуту подумав, он не пришел ни к какому выводу ирешительно сказал:
- Янемедленно должен видеть твоего господина!
- Он будетсчастлив лицезреть тебя!
Управляющий почтительно попятился, давая проход римлянину, и покатился рядом с ним,точно колобок, воркуя всамое ухо:
- Мойгосподин приказал подготовить для тебя свою личнуюповозку, носилки и двенадцать человек охраны. Ты можешь пользоваться ими влюбой момент, как собственными!
"Двенадцатьохранников, словно у консула! — не переставая удивляться, прикинул Луций. —Роскошная спальня, носилки, так меня невстречали даже в наших провинциях! Что-то тут неспроста... Кто он — этотЭвдем? Что ему нужно от меня?"
Он вспомнил свою беседу накануне вечером с дружелюбным, радушным хозяином, своисетования на трудности по закупкеоливкового масла, так как со здешними купцами ему, римлянину, не просто будет заключитьвыгодную сделку.
Напрягая память, все еще затуманенную обилием дорогих вин, которымиугощал его Эвдем, он припомнил почтительные, но вместе с тем преисполненные чувством собственногодостоинства слова хозяина о возросшем влиянии Рима на всю Малую Азию, в том числе, и на егородной Пергам. Эвдем говорил что-то еще, но все это было, как порыв ветра перед дождем. Истинных своих намерений он так и неоткрыл. Впрочем, так же, как и сам Луций.
"Так чегоему надо от меня?— продолжал размышлять Пропорций. — Поддержки Рима в