кинжала столь проницательному человеку! — деланно изумился Луций.
- То-то! —назидательно заметил Зимрид. — А денег твоих мне не надо! Да-да! — повторил онудивленно приподнявшему бровь Эвдему. — Не надо! Вдруг я сам когда-нибудь станубазилевсом! — в шутку сказал он, и глаза его лукаво блеснули. — Вспомни тогда,Гней Лициний, о моей услуге!
- Конечно, не забуду, когда самстану консулом! — тоже в шутку сказал Луций,и глаза его повеселели.
4. ЛавкаАртемидора
После посещения Эвдема счастливый Демарх, сжимая в кулаке три золотых статера — целое состояние для его семьи,торопился выполнить приказание своегонового господина. Ноги сами несли егок лавке купца, у которого вчерашним вечеромон договорился встретиться с рабом Артемидора.
-Самого Артемидора пока нет, — сказал тогда раб, сочувственно выслушав рассказ Демарха о пропаже вещей перед алтаремЗевса. — Он в отъезде вот уже два месяца. Но твои сведения о том, как римляне готовы поступить с нами, могут заинтересовать его друзей. Приходи завтра!
Демархупонравился этот раб — образованный и мягкий, каквсе рабы из далекой Греции. Но что-то в его голосе, в привычке то и дело оглядываться во время разговоравызывало неприятное ощущение.
"В лавке этого Артемидора явно зреет что-то преступное! Недаром Эвдем сказал, что это один изсамых опасных домов в Пергаме! — на ходу думалон. — И это наверняка так, хоть там иговорят о своей ненависти к римлянам. Не может такой добрый и справедливый человек, как Эвдем, преследовать хороших людей. Значит, Артемидор, его друзьяи даже рабы замыслили заговор, может,они собираются рассорить Пергам с Римом, а это — война, в ходе которойпогибнут или попадут в рабство многиепергамцы, как знать, возможно, и моидети! Это новые бессмысленные разрушения святилищ и храмов, быть может —о боги! — даже великого алтаря Зевса!.."
К высокому просторному дому с нарисованными яркими красками на стене вазами Демархподошел с твердым убеждением, что в нем находятся его личные враги.
Он с трудом заставил себя улыбнуться радостно бросившемуся к нему знакомому рабу, благо, это жалкое подобие улыбки грек расценил как то, что разбитыеримлянином губы плохо повинуютсяпергамцу.
- Иди за мной!— оглянувшись по сторонам, быстро приказалраб. Следуя за ним, Демарх прошел мимо многочисленных прилавков, уставленных дорогими вазами, мегарскими чашами, амфорисками, стеклянными колбами,всем тем товаром, место которому только в домах зажиточных людей Пергама. Сам Демарх пользовался толькососудами, купленными в самых дешевыхгончарных мастерских, и потому зачарованноозирался вокруг, спотыкаясь и приостанавливаясь, к неудовольствию поторапливающего его раба.
У одной из круглобоких ваз он застыл, и никакие окрики грека не моглизаставить его сдвинуться с места. Ваза была расписана знакомыми фрагментамивосточного фриза алтаря Зевса!
Демарх обошел вазу кругом, поражаясь, как точно сумелвоспроизвести художник каждое движение Зевса и Геи, каждое перышко на крыльях торжествующейпобеды Ники. Головаборющегося с самим Аполлоном змееногого гиганта так же, как и на самом алтаре, слегкастилизована, и точно так же в ней уже нет живого огня.
Еще одиншаг — и Демарх увидел гиганта, сражающегося сГекатой. Но тот ли это гигант, вялый, бесстрастный, самый неудавшийся из всех окружавших его фигур?
Здесь он был изображенхудожником, превратившимся вдругиз покорного подражателя в соперника великим создателям алтаря, борцом, с неукротимой,бешеной яростью кусающимзубами плечо своего божественного противника, совсем как гигант в группе Дионы на северномфризе.
Почувствовав, что его трогает за локоть раб, Демарх с неохотой оторвал глаза от вазы,собрался даже купить ее.
Он уже хотел спросить о цене, как вдруг вспомнил, что все эти вазы, боги на них, сам алтарьподвергаются угрозе, и идет она, возможно, из этой самой лавки.
Демарх сжал в кулаке статеры и решительно шагнул следом за рабом.
У неприметной двери грек остановился и, оглянувшись на скучающих продавцов, быстро открылее, поторапливая Демархазнаком следовать за ним.
За дверью оказались ступеньки, ведущие вниз. Их освещали несколько тускло горящихсветильников.
Ожидавший увидеть мрачное и таинственное подземелье, Демарх остановился перед стеной,снизу доверху заставленной полками с вазами и мегарскими чашами.
Это был обычный подвал торговой лавки, где хранились товары. Но раб, заговорщицкиподмигнув, повернул одну из самых неброских ваз, и стена бесшумно отодвинулась,обнажая еще одну дверь.Раб открыл ее, жестом пригласил Демарха за собой, но вскоре неожиданно остановился. Пергамецв потёмках едва не налетел на него. Впереди стояла группа вооруженных людей.
В свете далекого факела блеснули наконечники копий. Демарх почувствовал, как одноиз них уперлось своим остриемпрямо ему в грудь.
- Кто? — отрывисто бросил стоящий кним ближе всех человек.
-Вечно пугаешь меня своим неожиданнымпоявлением, Пифон! — проворчал грек, пытаясь отвести от своей груди железное жало.
- Кто?! — грозноповторил воин.
- Да это же я —Лимней!
- Кто?!! — в третий раз воскликнулвоин, всем своим видом давая понять, что еще мгновение — и он пронзит грека.
- Гелиос! — торопливо ответил раб.
- Да радует он нас своим теплом исветом вечно! — опуская копье, заученно отозвался воин. — Это другое дело. Проходи!
- Можно подумать, что ты впервыевидишь меня! — упрекнул Пифона грек. — Ведь не прошло и получаса, как я вышел отсюда!
- А откуда мне знать, кого тыпривел за собой? — огрызнулся воин. — Сказано — пропускать только тех, ктоназовет имя Гелиоса, а всех остальныхубивать на месте, так я и делаю!
"Строгие уних порядки! — стараясь не отставать от Лимнея, подумал Демарх. — Видно, делоздесь куда серьезнее, чем предполагает Эвдем. Странно только одно — выбрали дляпароля имя бога солнца, а сами собираютсяглубоко под землей!"
Наконец,раб остановился и сообщил:
- Пришли!
Чуть слышно скрипнула дверь. Демарх невольно зажмурился от ударившего в глаза яркогосвета. Помявшись на пороге, он вошел в большую, просторную комнату и робкоосмотрелся вокруг.
Это была обычная с виду скульптурная мастерская, каких немало он видел в Пергаме.
Повсюду стояли готовые и незавершенные статуи, глыбы и небольшие куски неотесанногомрамора. На этих кусках и глыбахсидели несколько человек в одежде пергамских купцов и воинов.
Вдоль стен на лавочках и ложах, предназначенных, очевидно, для натурщиков, тожевперемешку сидели купцы, ремесленники,командиры наемных отрядов и — Демарх даже глазам своим не поверил — рабы.
Все эти богато и бедно одетые люди, с перстнями на пальцах и ошейниками на шеях, с аккуратнозавитыми волосами иклеймами на щеках, совсем как равные, переговаривались и отчаянно спорили друг с другом.
При появлении Демарха шум мало-помалу стал стихать. Все взгляды устремились наокончательно заробевшего пергамца.
Сидевший в кресле мужчина лет тридцати, одетый в грубый халат бедняка,красивый, широкоплечий, с волнистыми волосами, спадающими на плечи, кивком головы приказал Демарху выйти на середину и, оглядев его, сочувственно спросил:
- Это тебя приказал жестоко наказать римский торговец?
В его голосе было что-то такое, что Демарх невольно поклонился и почтительно ответил:
-Да, господин...
-В чем же ты провинился?
-Я вез в гостиницу его вещи, и воры украли их.
-А где находился в это время сам римлянин?
-Он был рядом и осматривал алтарь Зевса... А когда обнаружил пропажу, пообещал продатьменя и всю мою семью врабство!
- Узнаю римлян! —усмехнулся мужчина. — Невиновного они готовы продать в рабство, а виноватого —убить после жестоких пыток!
- К счастью, вещи быстро нашлись, —быстро добавил Демарх, умалчивая о помощи Эвдема. — Но этот римлянин предупредил, что в случае новой нашей встречи оннарежет из моей спины плетей иприкажет с утра до ночи хлестать ими моих детей...
Гул возмущенных голосов заглушил его последние слова.
- Вот видишь, Аристоник, как они уже обращаются со свободнымипергамцами! — выкрикнул худощавый ремесленник.
- А ты предлагаешь ждать! — положилпальцы на рукоять меча один из командировнаемников.
- Садись налюбое свободное место, здесь все равны! —улыбнувшись Демарху, мягко сказал сидевший в кресле — побочный брат нынешнего царя Аттала, родной сын великого Эвмена,имя которого Демарх боготворил, потому что в его правление был построен алтарь Зевса.
- Ты —носильщик, и этим можешь быть полезен нам! — прибавил худощавый ремесленник. —Вы, носильщики, первыми в Пергаме узнаетеновости со всех концов света, в том числеи о делах Рима, и благодаря твоим друзьям мы узнаем о беззакониях сената даже раньше царя!
Словно вподтверждение его слов, с одной из скамей послышался знакомый голос:
- Демарх, сюда!
Демарх повернулголову и увидел Кабира — своего давнегоконкурента в борьбе за выгодных гостей Пергама с тяжелыми, громоздкимисундуками и ящиками.
Это был тот самый носильщик, который отказался везти вещи Луция Пропорция в Верхний город.
Всегда хмурый и неразговорчивый, Кабир на этот раз приветливо улыбнулся Демарху. Освобождаярядом с собой место,шепнул:
- Рад тебя видеть здесь! Скоро весь Пергам, всеокрестные города будут с нами. Но — тс-с! Наши опять сейчас станутторопить Аристоника. И чего он медлит?..
В скульптурной мастерской тем временем действительнонакалялись страсти. Вскакивая со своих мест, перебивая друг друга, купцы, ремесленники, воины ирабы кричали:
-Освободи нас от проклятых римских ростовщиков!
- Дай нам перерезатьглотки их прихвостням — царским вельможам!
-В море всех римлян! В море!