- Надо, чтобы все прошло красиво, - сказал Смирнов строго и немного устало. – Все понимают, какая ответственность?
Девушки закивали головами.
- Все инструктированы мной лично, - заверил тут же Смирнова полковник Блынду.
- Хорошо, - одобрил Смирнов и взглянул на потного бледного Гроссу. – Что еще?
Делегация проследовала дальше.
- Ансамбль «Жок», - сказал Блынду, указав на плотный частокол деревьев на южной окраине поляны.
- Где? – не понял Смирнов, взглянув на деревья.
Полковник Блынду достал из внутреннего кармана сигнальный пистолет и выстрелил в небо. Зеленая ракета взмыла в небо над лесом.
Сейчас же из леса выскочила бешено нарядная вереница мужчин и женщин в национальных костюмах. Рука каждого танцора лежала на плече соседа, а ноги выделывали лихие коленца. Музыкальным сопровождением была раскаленная хора – быстрая молдавская танцевальная, исполняемая так же внезапно возникшим из кустов фольклорным ансамблем «Лаутары».
Государственный ансамбль «Жок» – гордость молдавской культуры. «Жок» - это сто первоклассных танцоров. Пятьдесят мужчин и пятьдесят женщин. Мужчины – с гуцульскими усами, статные, искрометные. Женщины – фигуристые, все одного роста, в вышитых тонких блузах, юбках длиной чуть ниже колена, и сафьяновых красных сапожках.
Вереница в мгновение ока с диким гиканьем опоясала делегацию ЦК, замкнулась, и вышитое молдавскими узорами кольцо танца неистово закружилось вокруг руководителей края.
У Семена Кузьмича Гроссу закружилась голова. Не дала упасть в обморок ему реплика Смирнова:
- Хорошо. Но очень быстро. Укачивает.
Полковник Блынду сказал громко:
- Свободны!
Вереница тут же распалась и с гиканьем унеслась обратно в лес.
- Также предусмотрен цирк, - сказал полковник Блынду.
- Шапито? – переспросил Смирнов.
- В том числе, шапито, - уверенно ответил Блынду.
- Леонид Ильич любит шапито, - заметил Смирнов и посмотрел строго на Блынду. – Цирк можно не показывать. Что еще?
Делегация ЦК проследовала дальше.
На соседней, обширной поляне, взору Смирнова предстала необычная картина.
Посредине поляны стоял громадный короб с низкими бортиками. Внутри короба шел хоккейный матч.
Не говоря ни слова и, судя по выражению лица, всё более не веря глазам своим, Смирнов приблизился к хоккейной площадке.
Картина действительно могла впечатлить и более опытного ответственного работника, чем Смирнов.
Под лучами палящего южного солнца, на искусственном льду, сражались две команды. Сразу бросалось в глаза, что спортсмены обеих команд - защитники, форварды и вратари - не всегда уверенно держались на коньках и падали много чаще, чем того требовали тактические интересы игры. Лица хоккеистов были красны, из-под шлемов выбивались мокрые волосы. Видно было, что в хоккейной форме при «плюс 35» по Цельсию спортсмены реально дуреют от жары.
- Кто это такие? – спросил Смирнов у Гроссу.
- Сборная Молдавии по футболу, – сказал Блынду. – Конечно, трудно. Всё-таки, это другой спорт - шайба вместо мяча, лед вместо травы, да и ворота маленькие. Трудно. Но, учитывая фактор срочности, будем работать. К началу мероприятия будут играть как канадцы.
Смирнов еще некоторое время стоял у хоккейной площадки, наблюдая за тренировкой.
Первые молдавские хоккеисты заметили присутствие партийного босса, ободрились, стали даже падать реже. Завязалась даже опасная голевая ситуация у ворот.
Хоккей - можно было заметить, даже такой, молдавский хоккей - не оставил равнодушным и самого Ивана Никитича Смирнова.
- Шайбу! – закричал Иван Никитич. – Шай-бу!
- Шай-бу! Шай-бу! – заорало все руководство республики.
Иван Никитич пронзительно засвистел, сунув два пальца в рот.
Молдавский хоккеист в это время вышел один на один с вратарем. Вратарь перекрестился через решетчатую маску и присел.
Хоккеист замахнулся на сильнейший удар. Замах был настолько сильным, что форвард не удержался на ногах, упал, и вместе с шайбой въехал во вратаря, снеся при этом ворота и едва не выломав бортик.
- Муда-а-ак! – закричал Смирнов зычным партийным голосом, сбросил пиджак и сейчас же бросился через бортик.
Еще через мгновенье Смирнов, едва не поскользнувшись на льду своими черными туфлями, настиг хоккеиста, атаковавшего ворота.
А еще через мгновенье Смирнов уже завязывал на себе его коньки. Затем взял в руки отнятую у хоккеиста клюшку, и погнал шайбу на середину площадки.
От середины поля Смирнов – костюм его в этот момент составлял белую дорогую сорочку, строгий партийный галстук, серые брюки и белые коньки - производил показательный буллит, выход на вратаря «один на один».
Вратарь снова перекрестился через решетчатую маску и присел.
Смирнов разогнался, как торпеда – он не просто сносно, а прекрасно катался – подкатился к самим воротам, произвел несколько ложных замахов, заставил вратаря упасть на раскаленный лед, и мощнейшим ударом вонзил шайбу в «девятку».
За воротами вспыхнула красная лампа.
С разгону, победно подняв клюшку, Смирнов проехал за ворота, обогнул их, товарищески грубовато стукнул поверженного вратаря по шлему рукой в перчатке, затем лихо выкатился к бортику, представ восхищенным взглядам руководства республики.
Руководство республики - как один человек - аплодировало.
Семен Кузьмич Гроссу облизывал пересохшие губы – от вида хоккейных подвигов Смирнова ему стало совсем худо. Но он, как мог, держался и тоже аплодировал.
Смирнов выглядел разгоряченным и счастливым.
- Это не хоккей, Сеня, это шапито, - сказал Смирнов, обращаясь к Гроссу. – А Леня любит все настоящее. Молдавский хоккей – это не настоящее, Сеня. – Смирнов провел тяжелым взором по опухшим лицам руководства республики. – Молдавский хоккей – это полная параша, товарищи!
Смирнов сменил коньки на туфли, и делегация ЦК проследовала дальше.
- Подготовлены специальные мероприятия, - понизив голос, сказал полковник Блынду, указав на очередные деревья.
- Давай, - сказал Смирнов с готовностью.
Полковник Блынду дал красную ракету.
Сей же час из леса вышла череда девиц – штук пять. Девицы все были вида самого головокружительного – изящные, с крепким обоснованием, узкими талиями, с броским, всё понимающим взглядом, одетые как-то одновременно национально и откровенно.
- Что это за херня? – коротко спросил Смирнов полковника Блынду.
- Спецмероприятия, - ответил уверенно полковник Блынду и зыркнул на Смирнова быстрыми цыганскими глазами.
- Я думал, это хорошо, – испуганно предположил Гроссу.
- Хорошо! – сказал Смирнов гневно. – Но не это! Убрать эту гадость. Быстра-а!!
- Есть, - сказал полковник Блынду.
Девиц немедленно прогнали быстрые чекисты - помощники полковника.
Девицы уходили опечаленные и ненужные.
И было в их взглядах что-то от большого, никогда несостоявшегося праздника настоящей любви.
Смирнов проследовал дальше.
- Ну и вот, наконец, - торжественно указал полковник Блынду, обводя рукой очередную огромную поляну, спрятанную за чередой высоких тополей.
Посредине поляны к большому крюку привязан был воздушный шар. Он был огромный и яркий – красно-зеленым на куполе были выведены национальные узоры.
Ветви винограда, причудливо сплетенные и украшенные красными лентами, составляли убранство шикарной соломенной корзины.
Ветра не было в этот час – перед сиестой.
Воздушный шар легко покачивался – вверх, чуть вверх его устремляли восходящие потоки, растворяясь в расплавленном синем небе.
- Это что такое? – спросил Смирнов у полковника Блынду.
- По указанию Семена Кузьмича, - хладнокровно сдал Гроссу полковник Блынду.
Смирнов отвел Гроссу в сторону.
- Это что, Сеня? – спросил Смирнов тихо и мучительно.
- Воздушный шар, - ответил Гроссу и загнул первый палец, - хоккей, цирк, - он старательно загибал пальцы, - народные танцы, застолье, шары воздушные. Всё есть.
- Господи, Сеня, я имел в виду маленькие шары, детские, Сеня! А это что? Что это за херня… гигантская?
Смирнов развернулся и пошел назад, к руководству республики, Гроссу проследовал за ним.
- Я хочу понять вот что, – сказал Смирнов куда-то мимо Гроссу - в Иване Никитиче, организаторе от бога, сейчас кипела вдохновенная оргработа, - Хорошо, ну и хорошо, ладно, пусть воздушный шар такого… масштаба. В этом даже есть что-то хорошее, большое.
Смирнов мечтательно посмотрел на небо.
Пейзаж был оглушительно красивый – красно-зеленый воздушный шар на фоне бесконечно высокого синего неба.
- В этом есть величие. Да! Сеня - молодец. Но позвольте. – Смирнов нахмурился. – Кто предполагается в корзине?
- Я думал, руководство республики во главе с высоким гостем, – сказал Гроссу, постепенно жутко пугаясь.
- Думал? – надвинулся на Семена Кузьмича Смирнов.
- Да, - честно признался Гроссу. – Я думал.
- Ты думал поднять в воздух полный состав руководства республики, и главу советского государства? Это же общегосударственная диверсия, Сеня!
Гроссу был близок к потере сознания.
Смирнов понял, что нажми он еще чуть-чуть, вовсе сломалось бы первое лицо республики, и смягчился.
- Ладно, вот что. Полетишь ты, Сеня.
- Как я? За что? – спросил испуганно Гроссу.
- Ты! - Смирнов с удовольствием импровизировал на ходу, - К тебе подойдут пионеры. Есть пионеры?
- Полно! – ответил откуда-то из-за спины полковник Блынду.
- Тебя окружат пионеры, - продолжил Смирнов, взглянув ободряюще на Гроссу, - и ты взойдешь на шар, и взлетишь.. к Бениной маме в небо! – И Смирнов широко указал в сторону неба.
- Я? – с ужасом взглянув на небо, спросил Гроссу.
- Ты, Сеня, ты. Вот так! Лично проводишь дорогого Леонида Ильича. В этом есть даже некий символ. Если хотите. – Смирнов взглянул на лица руководства республики.
По лицам руководства было трудно понять, хотят ли они символа или нет.