И все это началось с одного человека.
Глава 19
– Господи, Кин! – воскликнул Маркус и от неожиданности даже выронил сумку, но тут же подхватил ее.
Его возглас разнесся над холмами и улетел в сумрачное небо, спугнув птиц.
Но изумление сменилось сочувствием, и Маркус поднял брови:
– Ты в порядке?
– Да, – ответил Кин, понимая, что сейчас важно продемонстрировать видимость спокойствия, несмотря на ровное пламя гнева, пожиравшее его изнутри, ведь врагом был не Маркус. – Получил выходное пособие. Какое-то время можно не работать.
После визита Кина в музей в голове бурлил в поисках выхода гейзер вопросов «что, если?». Невыносимое давление требовалось стравить, а единственным человеком, с которым Кин мог поговорить на эту тему, был Маркус.
– Спасибо, что прилетел, – сказал Кин.
– Почему мы стоим на горе Сан-Бруно, да еще в час пик? По-моему, парковаться на этом склоне запрещено.
– Миранда любит гулять здесь с Бэмми. Маршрут непростой, зато вокруг тихо и спокойно.
Миранда… Она уже несколько десятилетий как мертва, умерла своей смертью или убита агентами бюро, но для Кина она жила в параллельной реальности, и он не мог ни говорить, ни даже думать о ней в прошедшем времени.
– До нее добрались, Маркус. С ней что-то сделали. На работе об этом говорить нельзя, да меня и не впустили бы. И не хочется обсуждать это в присутствии Инека и Бенджамина. Или Пенни. Вот поэтому мы встретились здесь.
На плечи Кину легли тяжелые руки Маркуса, и тот заговорил – так размеренно, что каждое слово звучало дольше, чем обычно.
– Мне очень жаль, Кин. Честное слово. Но не забывай: мы оба предвидели, что так может случиться. Знали, чем ты рискуешь.
«Что это? Прагматичность, сочувствие или всего понемногу?» – подумал Кин, а вслух сказал:
– Я ходил в МНОИС проверить ее цифровой след. Миранду стирают во времени. Удаляют из истории прямо сейчас. В утреннем архиве базы данных она еще есть, но в реальном времени отсутствует. Днем ее след уничтожили. Она…
Сумеречное небо превратилось в фиолетово-розовый калейдоскоп. Вдали зажигались фары автолетов, испещряя горизонт беспокойными яркими точками.
– Она исчезла.
– Да, это зачистка цифрового следа, – сказал Маркус и отвернулся, сцепив руки. – Иногда я забываю, что оперативники не всегда ознакомлены с полным сводом правил. Со всей этой беготней по крышам и уклонением от пуль вам и без того забот хватает. Когда возникает аномалия, перво-наперво стирают ее след. Этим занимается отдел цифровой безопасности.
– А я думал, они умеют только нарушать правила на футбольном поле.
– И в этом они тоже мастера.
– То есть первый этап завершен.
Возникшая перед внутренним оком черно-белая голограмма Миранды затмила собой все остальное.
– И что дальше? – спросил Кин.
Маркус стоял с каменным лицом, переминаясь с ноги на ногу, отчего подошвы его ботинок уходили все глубже в землю.
– Ты и сам знаешь, что дальше, – ответил он, глядя поверх Кина в бескрайнее небо.
– Я всего лишь пешка, – сказал Кин, чувствуя, как мышцы натягиваются, будто древесные волокна на пределе прочности. – Меня отправляли в тот или иной период, и я выполнял задание. Никто не объяснял, зачем и почему это делается.
– Для начала устанавливают точку деформации, – произнес Маркус, и его тяжелый вздох унесло порывом горного ветра. – А затем выбирают тактику ее устранения.
– Я устранял злодеев. Но Миранда не злодей. Она всего лишь девочка.
– Нет, Кин. В нашем случае она и есть «злодей». И не важно, насколько она умная, одаренная, исключительная… Миранда являет собой факт темпоральной деформации. Ей нельзя было появляться на свет. Таким людям нечасто дают еще один шанс. Чем дольше все это продолжается, тем шире становится сфера ее влияния. Миранду взяли на особый контроль, что означает непрерывный мониторинг шкалы времени.
Маркус умолк и поднял глаза – так, будто находился в главном зале командного центра.
– Теперь она на самом большом экране, – добавил он.
В памяти у Кина проносились строки электронных писем. Вопросы насчет уроков и мест в таблице школьного турнира, слова утешения в первые дни после смерти Хезер… Теперь, на общем плане, все это казалось несущественным. Значение имело лишь одно ободряющее письмо, короткий набор букв, приведший к тому, что Миранда выложила демоверсию игры в общий доступ.
– Ее не тронули бы до публикации проекта. Чтобы найти прореху в полотне времени, необходим факт существования этого файла – до того, как он расползется по другим серверам.
– Кин. – Маркус опять положил руку ему на плечо. – Мы знали, что это рискованно. Я тебя предупреждал.
Но Кин, чьи мысли набрали головокружительную скорость, уже сопоставлял собственный опыт работы с перечнем вероятностей, порожденных действиями Миранды.
– И существенно раньше ее тоже не тронули бы, – сказал он, – чтобы не допустить дедова парадокса. Нет, все случилось сразу после появления файла на сервере. В ту же секунду, когда завершился процесс загрузки.
Кин развернулся, схватил Маркуса за руку и потащил его к месту парковки.
– Надо ее предупредить. Понадобится твой допуск.
Но Маркус вырвался и встал как вкопанный:
– Стоп! Это невозможно. Существуют правила…
– Правила? Наплюй на них, хотя бы раз! – стиснул дрожащие кулаки Кин. – Я должен написать одно письмо, одно-единственное, больше ничего не прошу! А у каждого эвакуатора имеется доступ…
– Кин, хватит. Так нельзя. Это наша работа. Ты же сам все прекрасно знаешь.
– Одно письмо!
– Не могу.
– Ладно, хорошо. Давай сюда ускоритель. Я самолично сгоняю в прошлое…
– И думать забудь. Даже будь у меня такое желание, я не дал бы тебе ускоритель. Не факт, что ты переживешь еще один прыжок. Пойми, решение принято, и на следующей неделе все закончится. Просто смирись и живи дальше. Здесь у тебя есть будущее. Прислушайся к словам друга – не сотрудника бюро, не капитана футбольной команды, а близкого друга. – Маркус обнял его за плечи. – Договорились?
Кину вспомнились ключевые решения, из-за которых все произошло так, а не иначе. Отцовский совет следовать за мечтой. Письмо, отправленное Миранде, когда умерла Хезер. Исчезновение самого Кина. Да и все, что было раньше, когда он, оставив надежду на спасение, обосновался в тысяча девятьсот девяносто шестом году и сблизился с Хезер, и еще раньше, вплоть до того момента, когда сотрудники бюро завербовали его, оставив загадочное послание у двери. Жизненные перипетии и повороты судьбы, подпитывая причинно-следственную связь, торопили события, и те накапливались во времени, пока не достигли кульминационной точки.
Той, где казнили Миранду.
Кин вдруг почувствовал себя исчезающе маленьким, и вовсе не из-за бесконечного неба над головой – сумеречной громады, усыпанной проблесками звезд.
– Иди домой, Кин. Отдохни.
Разумный совет. Кин обдумал слова Маркуса, пропустил их через призму сознания и отправил на соответствующую полочку, близ которой хранились его чувства к Миранде. Но его зациклило на одной конкретной детали.
«На следующей неделе».
– Откуда ты знаешь, что все закончится на следующей неделе? – на одном дыхании выпалил он.
Временами Маркус и Пенни казались полной противоположностью друг друга, но иной раз фамильные черты придавали им поразительное сходство. Маркус закусил нижнюю губу и уставился чуть выше и левее Кина, чтобы не пересечься с ним взглядом.
– Видишь ли, таков стандартный протокол.
– Маркус, мы стоим на склоне Сан-Бруно, и тебе не грозит внезапная встреча со службой безопасности. Что ты знаешь?
– Говорю же, это обычный ход вещей.
– Но это не так! Стандартная длительность задания – две недели. Хватит врать. Сейчас ты в точности как сестра. Губа не болит? В глазах не темнеет?
Маркус повернулся к стоявшему в тридцати футах автолету. Наверное, прикидывал, не пора ли метнуться к нему и удрать. Он снова взглянул на Кина, приоткрыв рот и прерывисто дыша. Вдох-выдох, старт-стоп; должно быть, сейчас он оформлял беспорядочные мысли в нечто связное.
– В этом задании я назначен эвакуатором, – наконец признался он.
Кин заглянул ему в глаза, но понял, что установить зрительный контакт не получится.
– Прости…
Не успел старый друг договорить, как Кин двинул ему в челюсть. Не ожидавший удара Маркус потерял равновесие и упал в непролазные кусты.
– Как ты мог?! – раскатился по склону истошный вопль. – Это ты ее убил!
Здесь, на горе Сан-Бруно, все их отношения – дружеские, рабочие, родственные – утратили силу, остался только первобытный гнев. Казалось, для него не существует ни пространства, ни времени. Однако перепуганный Маркус лишь поднял широко раскрытые глаза, встал на колени и выставил перед собой руки.
– Кин, перестань! Это же я, Маркус, твой друг. Прошу, послушай меня.
Всплеск адреналина миновал, но Кин продолжал стоять, зарывшись подошвами в землю, набычив плечи и прожигая Маркуса свирепым взглядом.
– Этот приказ я принял с тяжелым сердцем, но у нас нет выбора! В такой ситуации хеппи-энд исключен. Миранду не спасти. Тебе объяснили, каковы правила, но ты их нарушил. Когда пренебрег протоколом «одиннадцать – двадцать три» и когда связался с ней после возвращения. Вот и финал. Мы знали об этом, подписывая контракт. И ты, ты тоже знал об этом, когда вернулся.
– Надо же, как все просто! Ушам своим не верю.
Кин месяцами держал себя в руках, но теперь эмоции выплеснулись наружу с такой силой и скоростью, что этот поток было не остановить.
– Тебе плевать на нее! И сейчас, и всегда! Ты просто списал ее со счетов, будто смысл имеет только мое возвращение к Пенни, к этой жизни! Тебе хоть приходило в голову, что моя прошлая жизнь не менее важна, чем эта, нынешняя?
Глядя, как меняется лицо Маркуса, как на нем снова отражается изумление, но теперь иного рода, Кин понял, что его слова попали точно в цель. Он выдохнул, чувствуя, как жгучий гнев сменяется привычным отчаянием.