К такому выводу Кин пришел, стоя на крыше парковки в двух кварталах от БТД и глядя, как патрульный автомобиль без опознавательных знаков, периодически вливаясь в транспортный поток, нарезает круги над небоскребом. Разумеется, здание бюро стерегут по высшему разряду, ведь в нем хранится технология, с помощью которой – теоретически – можно переписать историю человечества.
Реализовать такой план Кин не сумел бы даже на пике физической формы. Он бросил последний взгляд на крышу и направился к автомобилю, тяжело ступая под гнетом чувства вины.
Можно попробовать какую-нибудь глупость вроде открытого нападения или поискать брешь в системе безопасности и проникнуть в здание тайком. Но его неминуемая гибель не пойдет на пользу ни Пенни, ни тем более Миранде.
Стиснув зубы, Кин неохотно смирился с очевидным фактом: проникнуть в самое охраняемое здание на Западном побережье, да еще без помощников, нереально.
Он завел машину и полетел к своему многоквартирному дому.
Автомобиль завис в сотне футов над парковкой. Кин сидел, вцепившись в рулевое колесо так, что побелели костяшки пальцев.
Благодаря отменной звукоизоляции в салоне было тихо, если не считать низкого гула двигателей и человеческого дыхания. Мигающая надпись на ветровом стекле неутомимо напоминала, что автоматика готова запустить процесс парковки, но Кин не обращал на нее внимания. Честно говоря, он почти ничего не замечал с тех пор, как расстался с Маркусом и отправился в бессмысленную разведку. А то, что замечал, вовсе его не радовало.
Но коснуться мерцающей оранжевой кнопки – все равно что сложить руки и сдаться. Наконец иконка упорхнула вниз, к экрану нижнего вида, где растворилась в огнях далеких зданий. Позади выстроились другие машины – жильцы возвращались домой после рабочего дня. Временами кто-то сигналил, напоминая Кину, что пора бы припарковаться.
Но он не мог этого сделать. Покинуть машину, войти в квартиру, вернуться в дом, к которому только начал привыкать… Все это было олицетворением будущего, но сейчас Кин думал только о прошлом. О последствиях своих действий и о том, что натворил.
Это он убил Миранду. Не исполнитель задания, не Маркус, не замдиректора, а он сам.
Он нарушил правила.
Водитель ожидавшей за ним машины, окончательно потеряв терпение, нервно посигналил, опустился на двадцать футов и включил режим парковки. Автолет Кина принялся талдычить, что транспортное средство в дорожном потоке перешло в режим ручного управления и нарушает стандартные правила. Постепенно другие автомобилисты тоже переметнулись в стан правонарушителей. Воздушная очередь рассосалась, и Кин остался в одиночестве.
Все его мысли сосредоточились на неодолимом желании дать хоть какой-то отпор судьбе. Но даже если он мог бы остановить аварию Миранды щелчком пальцев, бюро спланировало бы новое покушение. Пока его дочь не спрятана за барьером надежной защиты от всевидящего ока БТД – и пока Кин не убедил сотрудников бюро, что преследовать Миранду совершенно незачем, – из раза в раз будет происходить одно и то же.
Кин ничего не мог сделать. Разве что признать правоту Маркуса.
Пожалуй, это было труднее всего. Проявлять такую покорность – все равно что размахивать белым флагом вместо того, чтобы биться, бороться, орать и брыкаться вплоть до печального исхода. Быть может, Маркус не ошибся, но вот так взять и сдаться… Это казалось настолько неправильным, настолько чудовищным поступком, что Кин сомневался, сумеет ли простить Маркуса. Сможет ли снова назвать его другом.
Вокруг сновали автолеты. Каждый водитель знал, откуда и куда он направляется, соблюдая правила движения. Кин с завистью смотрел на всех этих людей, которые отчетливо понимали, что делать.
Спустя несколько минут Кин наконец избавился от сумбура в голове. Коснулся мигающей иконки. Припарковал машину, ввалился в квартиру. Не исключено, что даже погладил Акашу.
В полном ступоре он опустился на кушетку. За спиной закрылась раздвижная дверь, и негромкий писк возвестил об активации автоматического замка. Из-за угла донесся голос Пенни, отчетливый шепот. Она выглянула в коридор и жестом позвала Кина в комнату. Он вошел, и они взялись за руки. Пенни ступала с преувеличенной осторожностью, бесшумно, как в мультфильме.
Она кивнула на дверь ванной комнаты, а когда та отворилась, кивнула снова, на четверку котят, спавших неподалеку от миниатюрного вейп-лотка, и прошептала:
– Только что покормила их из бутылочки. Теперь они в пищевой коме.
Когда Пенни прильнула к нему, Кин улыбнулся, восхищенный ее способностью радоваться подобным мелочам. Ему сейчас такое было недоступно. У ног скользнула Акаша. Принюхалась. Пенни шикнула на нее, прогоняя, и кошка фыркнула, но повиновалась.
Маркус говорил о бремени безвыходных ситуаций. Быть может, он, следуя извращенной логике, согласился на это задание, поскольку знал, что у Кина своя ситуация, в равной степени безвыходная. Ему приходилось изображать человека, уволенного с государственной службы – такой же, как в отделе водоснабжения или на должности окружного клерка. А на деле он был отцом, знавшим, что его дочь скоро убьют. Вот по каким правилам жили они с Маркусом. Вот на что они согласились, подписав контракт.
– Приюту «Мяуями» понадобилась передержка. Одна девушка из новых волонтеров занимается коммерческой недвижимостью. Может, у нее на примете есть хорошее место для ресторана. Вот я и решила с ней подружиться.
Пенни отправила спящим котятам воздушный поцелуй, а затем взмахом руки закрыла дверь и чмокнула Кина в щеку.
– Надеюсь, ты не против. Я не смогла до тебя дозвониться.
Кин проделал все, что требовалось. Улыбнулся. Обнял Пенни. Выслушал рассказ о котятах. Обсудил поход на вечеринку по случаю дня рождения сына Инека и Маркуса. Рассказал о проблемах на работе.
Только потому, что Пенни ждала от него такого поведения.
Поужинал вместе с ней, подыграл во время очередного урока кулинарии, посмеялся над ее шутками, помог накормить из бутылочки четверых весьма беспокойных котят, поцеловал ее перед сном и остался наедине с мыслями.
Пульсирующая истина рвалась наружу. Кин едва сдерживался, чтобы не рассказать Пенни о том, что происходит на самом деле. Но всякий раз, задумываясь об этом, он вспоминал паникующую Хезер. После того разговора все стало только хуже. Хезер не поверила Кину, решив, что у него не все в порядке с головой. Неизвестно, как отреагирует Пенни. Быть может, перескажет его откровения Маркусу, тем самым усугубив катастрофу.
Такого Кин допустить не мог. Только не снова. Поэтому Пенни спала, Акаша нежилась в домике с когтеточкой, а Кин снова сидел в одиночестве.
Он определился с последним этапом нового плана. Смотри в будущее. Вот чего от тебя ожидают. Прошлое мертво, и этого не изменить.
Глава 21
Шагая рядом с Пенни по подъездной дорожке к дому Маркуса, Кин рефлекторно напрягся. Пальцы ног подвернулись, внутренности сжались, мускулы плеч свились в тугие узлы. Но он продолжал держать Пенни за руку, хотя несколькими секундами позже случилось нечто неожиданное.
Она вдруг подобралась так же, как Кин, если не сильнее. Настолько, что ее ногти впились ему в костяшки пальцев.
Кин остановился и взглянул на нее. Пенни сильно побледнела, а ее лицо, обычно добродушное, сделалось каменно-нейтральным.
– О нет, – еле слышно прошептала она.
Пенни не могла знать ни о ситуации с Мирандой, ни о том, что дружба Кина и Маркуса висит на волоске. Последние два дня, стоило ей завести разговор о брате, Кин держал язык за зубами. Благодаря щедрому выходному пособию Пенни уже не волновалась о деньгах и даже говорила, что готова подать новое заявление на кредит, как только придумает для ресторана какую-нибудь изюминку.
Кин знал, что в подобный ступор Пенни впадает лишь по одной причине. Он заглянул в открытые двери дома Инека и Маркуса, и его догадка подтвердилась.
– Он не говорил, что они тоже приглашены, – сказала Пенни, глядя на мать.
Та вышла в прихожую, остановилась и взглянула прямо на них.
– Пенни!
С распростертыми руками Эдит Фернандес энергично переступила порог и заключила дочь в объятия.
– Привет, мам, – отозвалась Пенни с живостью, не отразившейся у нее на лице.
– Как же хорошо, что вы смогли приехать! Отец все боялся, что не появитесь. Думал, вам некогда. Из-за этой дурацкой идеи насчет ресторана.
– Разве я могла пропустить день рождения Бенни?
– Вот именно так я и сказала! «Знаю, из-за всей этой нелепицы Пенни витает в облаках, но не станет же она так подводить семью». А теперь прошу извинить, я украшаю торт. Простите, что убегаю вот так сразу, но вы же знаете, я перфекционистка. Пенни, чуть позже можешь мне помочь. Маркус говорил, ты добавляла в десерт марсианские специи, но ошиблась с дозировкой.
– Вообще-то, с дозировкой я не…
– Не переживай. Я покажу, как ими пользоваться.
С этими словами Эдит скрылась в доме, унося с собой самооценку Пенни.
Они с Кином так и остались стоять на пороге. Ветер с залива трепал их одежду. Повернувшись спиной к террасному дому, Пенни смотрела на океан. В эпохе «двадцать один – А» Кин и Хезер даже мечтать не могли о подобном виде, но теперь, с подъемом уровня моря и волнами миграции в инопланетные колонии, подобное жилье стало вполне доступным – особенно для эвакуатора среднего звена и специалиста по голографическому медиадизайну.
– Я не смогу там находиться.
– Твои родители только воздух сотрясают. Не обращай внимания.
– Тебе легко говорить. – Пенни взяла его за руку и снова потянула к дому. – Ты не живешь в тени самых уважаемых кулинаров Великобритании. Давай посчитаем, сколько раз за вечер мама заведет речь о своих наградах.
Последние два дня Кин провел за лихорадочным изучением архивных чертежей здания бюро, пытаясь найти осуществимый способ кражи темпорального ускорителя для прыжка в эпоху Миранды. Теперь же, вернувшись в атмосферу пассивно-агрессивной вражды, что царила на мероприятиях семейства Фернандес, он, как ни странно, почувствовал облегчение, будто его мятежный дух наконец совершил мягкую посадку.