Издали донесся чей-то неразборчивый скрипучий голос.
Не тот, что они слышали прежде, ведь Маркус и его напарник уже отправились в прошлое. Разве не так?
– Что это? – спросила Пенни и крепко вцепилась ему в плечо.
– Не знаю.
Кин взял хромированный шприц с предпрыжковым препаратом и вонзил иглу себе в шею. Пенни наклонила голову и поморщилась, получив свой укол.
– Надо поторопиться, – сказал Кин, передавая ей постпрыжковые стабилизаторы, и Пенни сунула их в карман куртки. – По прибытии ты будешь дезориентирована. Закрой глаза и не открывай, пока не почувствуешь, что вращение прекратилось. Затем сделай вот этот укол. Сними колпачок, введи иглу на четыре пальца ниже уха, нажми на поршень. Повтори то же самое со мной. Если не выживу…
– Не говори так.
– Нет, я должен это сказать.
В тренированном сознании спецагента включился рефлекс, позволивший Кину с легкостью давать размеренные указания, даже когда речь шла о собственной гибели.
– Если не выживу, в левом кармане куртки лежит записка с подробным планом. Маркус выйдет на связь и заберет тебя домой. Понятно?
– Лучше бы ты тоже вернулся, – ответила Пенни после нескольких секунд молчания. – Я еще не видела, как ты готовишь.
– Все пройдет как по маслу. Прибудем на место, скоординируемся с Маркусом, отведаем древних блюд и спасем Миранду.
Снова тот же голос. Приглушенный, но Кину показалось, что его окликают по имени. В последний раз он проверил координаты, а затем перехватил беспокойный взгляд Пенни. Оба взялись за прокси-рукоятки, присоединенные к центральному блоку, и ускоритель начал отсчитывать секунды, с шестидесяти до нуля. Кин убедился, что Пенни находится в позе, рекомендованной для прыжка во времени.
– Готова?
– Вообще-то нет, но это вполне нормально.
Ускоритель отсчитывал секунды – мерно, в гипнотическом ритме марша в неизвестность.
– Все будет хорошо. Пенни, главное, пом…
И снова голос за спиной, теперь ближе и отчетливей. Да, Кина и впрямь звали по имени. Беглый осмотр местности не принес результатов. Неужели в прыжковую зону наведалась служба безопасности бюро? Не рискованно ли будет возвращаться? Или это случайные туристы? Кин напомнил себе, что сейчас лучше думать о чем-то спокойном и приятном.
– Помни, что с нами ничего не случится. С тобой и со мной.
Четыре. Три. Два. Кин посмотрел на Пенни, которая сжалась в нервный комок с растрепанным конским хвостом.
– Ты и я! – выкрикнул он. – Пока смерть не разлучит нас!
Даже под таким нелепым углом, из скрюченного положения готовности к темпоральному прыжку, он увидел, что Пенни улыбается. Миновала последняя секунда, и ускоритель загудел, вздымая пыль под ногами.
– Я люблю… – начала Пенни, но тут весь мир застыл, а затем растворился в ослепительной вспышке.
Глава 27
Белизна. Слепящая белизна, бесконечное отсутствие цвета в бескрайнем и всеохватывающем сплетении бытия. И еще абсолютная тишина, от которой, будь Кин в сознании, вспыхнул бы каждый нерв.
Но в сознании он не был, хотя отдавал себе отчет в отсутствии звуков и образов. Нюансы ускользали, мерцая силуэтами на белом фоне, и теснее прежнего смыкался вокруг него колючий тесный кокон.
Проблески вспыхивали все чаще. На долю секунды Кин разглядел в этой белизне яркое солнце и безоблачное небо. Постепенно обрели форму и другие подробности: беспокойные руки, завиток каштановых волос, широко раскрытые глаза в окружении встревоженных морщинок. Картинки мелькали с нарастающей скоростью. Наконец они слились в некое подобие движения, и Кин, не чувствуя ни рук ни ног, понемногу начал понимать, что происходит.
У них все получилось. Сейчас ясный день, не иначе. Вот тебе и точность прибытия. Может, он впал в вегетативное состояние? То, о котором говорили врачи? Все понимает, видит, мыслит, но не может ни слова сказать, ни даже моргнуть? Непонятно, хватает ли организму кислорода, или же он, Кин, медленно задыхается из-за отказа внутренних органов. Поняв, что рядом никого, Кин стал истошно звать Пенни, чтобы та поскорее вколола ему стабилизатор.
Она приблизилась, двигаясь как в замедленной съемке. Куда только подевалась уверенность, с которой она орудовала на кухне? Кейс со шприцами выпал из неуклюжих пальцев, и оглохший Кин ясно прочел по ее губам вереницу бранных слов. Глянув за плечо, Пенни принялась размахивать руками.
Зовет на помощь?
Прощайте, правила Маркуса.
В поле зрения появились два новых действующих лица. Загорелый мужчина в безрукавке, рыжий и небритый, и брюнетка, с кожей желто-коричневого цвета. Пенни затараторила как из пулемета, в типичном для нее режиме, когда мысли не успевают за словами. Склонила голову, и в отражении солнечных лучей у нее на щеках заблестели слезы.
Женщина, присев рядом, стала ощупывать землю. Пенни спрятала лицо в ладонях. Ветер растрепал ее прическу. На губы Кина легли чужие губы, женская голова перекрыла и без того скудный радиус обзора, но тут же отпрянула. Вновь замелькали лица и руки. Кин ничего не чувствовал, хотя видел, как женщина берет шприц и кладет руку ему на шею, а Пенни из раза в раз повторяет фразу «четыре пальца».
Весь мир разом почернел, но вернулся слух, и Кин понял, что причина этой тьмы кроется не в дисфункции зрительного нерва. Нет, он рефлекторно зажмурился, чувствуя, как по кровотоку струится стабилизирующий препарат. Легкие изголодались по воздуху, и Кин задышал, сначала осторожно, а затем все с большей жадностью, обуздать которую не было сил. Ноздри и память щекотал постпрыжковый запах гари, как от вчерашнего костра, но Кин был счастлив почувствовать хотя бы эту щекотку.
– Смотрите, он дышит, – сказала женщина. – Вот и хорошо. Вот и замечательно.
– Кин? – пригнулась к нему Пенни. – Ну же, Кин, скажи что-нибудь. Укол сделали на четыре пальца ниже уха, как ты и велел. Ну же, давай, поговори со мной!
Самые кончики пальцев начали оживать. Кин почувствовал под ними сухую траву и дуновение прохладного ветра. Жизнь поползла вверх по рукам и ногам, и вскоре Кин сумел шевельнуть ладонями и стопами. Вернулись тактильные ощущения, особенно заметные, когда на щеку ему закапали слезы Пенни.
– Получилось, – просипел Кин, и Пенни истерически захихикала.
– Сэр, по-моему, у вас был какой-то приступ или припадок, – сказала женщина.
Ее спутник приблизился, молча присел рядом, и Кину послышался какой-то странный хруст.
– Вам надо в больницу, – сказал мужчина. – Не знаю, что это за укол, но он не исключает необходимости обследования.
– Кин… – Пенни обхватила его лицо ладонями. – Эти люди проходили мимо. Они туристы, а эта женщина – врач.
Кин чувствовал, как вздымается и опадает грудь. Вдох, выдох… Но все же чего-то не хватает.
– Вообще-то я фельдшер «скорой помощи», – поправила ее женщина. – Вам очень повезло. Поначалу мы ничего не заметили. Такое чувство, будто вы выскочили из ниоткуда.
– Да, точно. Спасибо, – поблагодарил ее Кин и повернулся к Пенни: – Который час?
– Наверное…
Пенни растерянно огляделась, обдумывая вопрос. В новых обстоятельствах она, должно быть, совсем забыла, насколько важную роль играет время.
– Наверное, вторая половина дня?
План. Надо следовать плану.
Кин привстал на локтях и спросил у туристов:
– Какой сегодня день?
– Суббота, двадцать восьмое, – ответил мужчина и посмотрел на спутницу; на лоб ему легли три глубокие морщины. – Примерно четыре часа.
Суббота. Двадцать восьмое. Четыре дня. Сегодня Миранде исполнилось тридцать лет.
И вечером она выложит свой проект в сеть.
Опоздали… Не слегка, а куда сильнее, чем Кин и Маркус предполагали при самом худшем развитии событий. Кин встал, но голова пошла кругом из-за обилия цифр и вариантов, и он снова опустился на колени, а Пенни помогла ему удержаться от падения ничком.
Они едва уложились в рамки, допускающие, что бюро ничего не заметит.
У Миранды осталось несколько часов.
– Нам пора. Опаздываем.
– Кин, ты и ходить-то не в состоянии!
– Давайте мы вам поможем, – предложил мужчина. – Вас зовут Кин? Я Алекс, а это Брайана. Куда бы вы ни опаздывали, спешить не надо. Отвезем вас в больницу. Машина стоит внизу, у начала тропы.
Мир – долгая полоса деревьев и кустов на фоне гор Санта-Круз – завертелся, вместе с ним закружилась голова, и Кина едва не вырвало. Прежде темпоральные прыжки давались ему значительно легче. В поисках надежной опоры он сдвинул стопы к пяткам ботинок и попробовал шагнуть вперед.
– Надо идти. Миранда.
Им предстояло преодолеть полторы сотни миль к северу. Но как?
– Послушай, – цепко схватила его за руку Пенни. – Ты не поможешь Миранде, если свалишься с горы. Пусть тебя отвезут в больницу, а затем сделаем все, что нужно.
Маркус намеревался забрать машину в двадцать минут девятого. Если не перехватить Миранду до этого времени, он будет вынужден следовать формальному плану задания. Автомобиль. Нужен автомобиль, хотя у них уже не было времени взять прокатную машину, зарезервированную Маркусом. В голове с бешеной скоростью закрутились варианты действий, их последствия, процентное соотношение успеха и неудачи. Пришлось напомнить себе: «Отдышись. Приведи мысли в порядок».
Этим Кин и занялся, но очередной приступ головокружения швырнул его в грязь лицом.
– Кин! – бросилась к нему Пенни.
Она перекатила его на спину, помогла сесть и придерживала, пока он не обрел более или менее устойчивое равновесие.
– Прошу, Кин, поехали в больницу, а потом уже к Миранде.
Головокружение прекратилось, оставив после себя знакомую жалящую боль в виске. Кин глянул через плечо. Снаряжение – ускоритель, прокси-рукоятки и сумки, все в целости и сохранности – осталось на прежнем месте. Для начала неплохо. Даже если Алекс и Брайана сочли это зрелище странным, вида они не подали. Наверное, отмахнулись от подозрений, когда стало ясно, что Кин при смерти.