– Я всего лишь студентка аспирантуры. Мы с тобой никак не связаны. Зачем кому-то преследовать меня?
– Затем, что…
Вдруг до Кина дошло, что он на самом деле говорит с Мирандой. Разговор начался так быстро и развивался столь язвительно, что осознать магию происходящего удалось только сейчас. Несмотря на опасность, преследующую его при каждом шаге, Кина охватило ликование, и он сумел произнести самые трудные слова.
– Затем, что я кое-что сделал.
– Значит, за мной охотятся из злобы? Хотят тебе отомстить?
– Нет. Это не злоба. Я создал нечто, чего не должно было существовать.
Тяжелый ком в горле понемногу рассасывался, дышать становилось легче, и с каждым новым откровением мир становился проще и приятнее. Осталось лишь убедить в этом Миранду.
– Просто иди к машине следом за Пенни, – велел Кин сухим и спокойным тоном спецагента. – Спокойно, не привлекая внимания. Пожалуйста.
– Минуточку, – сказала Миранда после недолгой паузы. – Пенни?
– Да. Пенни. Та женщина, что рядом с тобой.
– Та самая Пенни? Которую ты упоминал перед исчезновением? О господи, пап, сколько ей было лет, когда ты к ней ушел? Какая мерзость! Эта твоя Пенни – она моложе меня!
Поначалу Кин действовал с некоторым уважением к правилам бюро относительно темпоральной деформации. Рассказывал Пенни лишь то, что ей необходимо было знать, и скрывался от Миранды, ожидая возможности переговорить с ней с глазу на глаз. Но в этот момент он понял, что, если не сказать нечто определенное, его дочь отправится навстречу верной смерти.
– Миранда, – ровно выговорил он, – все совсем не так. Я познакомился с Пенни раньше, чем с твоей матерью. Когда она только что окончила кулинарное училище в Сан-Франциско.
– Это невозможно. Она моложе меня.
– Такова реальность. Это…
Кин глотнул воздуха, лихорадочно подыскивая хоть какое-то сравнение, понятное для Миранды. Прошерстил возникший в голове перечень всего, что он знал о дочери, и даже усмехнулся, обнаружив самый очевидный вариант.
– Это как в том сериале, что тебе нравился. «Доктор Кто».
– Но… этот фильм…
Голос Миранды стал почти таким же низким, как у отца.
Пауза. Такая долгая, что Кин проверил гарнитуру – все ли в порядке.
– Миранда?
– Это фильм о путешествиях во времени.
Оба замолчали, чувствуя, как в тишине все встает на свои места.
Наконец Миранду осенило.
– Пап, твой дневник…
– Надо поторопиться. Скажи друзьям, что…
– В нем было столько подробностей! А я-то думала, откуда все эти мелочи, если ты раньше ничего не писал. Выдумать такое ты точно не смог бы…
Она помолчала. Кин услышал резкий и глубокий вдох.
– …и поэтому ничего не выдумывал.
На нее сошло озарение невероятных масштабов, но при очередном взгляде на часы Кин снова превратился в рассудительного спецагента.
– Миранда, послушай меня. Скажи друзьям, что тебе надо домой – привести себя в порядок, а затем следуй за Пенни. У барной стойки сидит одинокий мужчина. Не смотри ему в глаза.
– Он… Он здесь, чтобы…
– И да и нет. Он на нашей стороне. Но тебе все равно надо уходить. Прямо сейчас. Постарайся держаться естественно. Если кто-то спросит, все ли в порядке, скажи, что промочила телефон, а там были все фотографии.
Кин рефлекторно искал логичные оправдания, просчитывал варианты событий, и не важно, что речь шла о спасении дочери: оперуполномоченный Стюарт фонтанировал идеями с безудержным напором, всегда приводившим начальство в искренний восторг.
– Под этим предлогом выйди из кафе, следуй за Пенни, и она приведет тебя ко мне. Ну а я расскажу всю историю. Главное, не отсвечивай.
– Ладно, – сказала Миранда. – Ладно.
– Сохраняй спокойствие, и все будет хорошо.
– Ладно, – повторила она.
Из наушника донесся приглушенный шум – должно быть, Миранда вернула гарнитуру Пенни.
– Пап? – донесся откуда-то издали ее тонкий голос.
– Да?
– Он вас слышит, – выступила в роли посредника Пенни.
– Я воспользовалась твоим дневником. Прости.
Кин покосился на часы на приборной панели:
– Пенни, скажи ей, что я жду не дождусь нашей встречи.
С этими словами он отстегнул микрофон от воротника. Инструктировать Миранду, переключившись в режим спецагента, было несложно. Писать письма девочке, с которой он только что расстался… Это не особо отличалось от воспитательных диалогов у нее в комнате. Теперь же для Миранды прошло пятнадцать лет – половина ее жизни, – и сейчас, сидя в машине, будущее казалось Кину еще туманнее, чем обычно.
Все это время он тосковал по дочери. Строил планы, пытался все исправить. Теперь же, на финишной прямой марафона, он понял, что у него нет ни плана, ни списка вариантов, ни понятия о том, что он скажет взрослой женщине, с которой вот-вот встретится.
Глава 30
В зеркале заднего вида появились два силуэта. Быстрым шагом они проследовали на парковку: Пенни, на лице которой читалась удивительная целеустремленность, и Миранда, шедшая с юношеской неуверенностью, что контрастировала с новыми, взрослыми очертаниями ее скул.
Новыми для Кина.
Глядя, как они приближаются, он завел мотор, опустил стекло, разблокировал дверцы и крикнул:
– Садитесь!
В боковом зеркале Кин увидел, как Пенни озадаченно нахмурилась.
– Что?
– Пора уезжать, – сказал он, не отводя глаз от тахометра на приборной панели. – Через семнадцать минут Маркус заберет ее машину. Когда это произойдет, мы должны быть подальше отсюда.
Конечно, он был рад видеть Миранду – даже говоря о семнадцати минутах, он чувствовал, как колотится сердце. Но сейчас Кин превратился в спецагента, и для него не существовало ничего, кроме текущего задания. Главное – спасти дочь.
Главное и единственное. Организмом завладели рефлексы, Кин сосредоточился на текущей задаче, и эмоции улеглись – по крайней мере, пока не заговорила Пенни.
– Кин, – сказала она, облокотившись на дверцу, – здесь твоя дочь. Она не видела тебя много лет. Ты примчался из будущего, чтобы спасти ее. Может, поздороваешься по-человечески?
– Да, но только когда мы будем в безопасности.
Гул двигателя сменился низким урчанием, и Кин не сразу понял, что надавил на газ. Он убрал ногу с педали и выдохнул, но это не помогло избавиться от скованности в плечах.
– Рисковать нельзя.
– Ты что, не доверяешь Маркусу? – спросила Пенни.
– Разумеется, доверяю.
– А если бы ваше бюро прислало кого-то еще, разве нас уже не схватили бы?
– Да, но не забывай о камерах видеонаблюдения. Технология распознавания лиц…
– На тебе бейсболка. Просто смотри вниз, и все будет хорошо. Ты сам сказал, что у нас семнадцать минут. Ну же!
Пенни обернулась и кивнула Миранде.
Автомобильный мотор умолк, оставив отзвуки рокота в закоулках бетонной конструкции. Невысказанные слова застряли в пересохшем горле.
«Почему же, ну почему я не продумал этот момент?»
Он был неизбежен, но теперь, не зная, как поведет себя Миранда, Кин окаменел. Несмотря на подготовку к этой встрече, от волнения он никак не мог собраться с мыслями.
– Я не знаю, что сказать, – наконец выдавил он.
– Пап? – окликнула его Миранда, и даже в этом коротком слоге Кин услышал, как дрожит ее голос.
Он почувствовал, как разжимаются пальцы, обхватившие рулевое колесо. Да, это был ее голос. Теперь не в наушнике, а рядом, живой, самый настоящий, но за дрожью в единственном слове Кин уловил самоуверенность, несвойственную той Миранде, которую он когда-то знал.
– Я здесь, – сказала дочь. – Рядом.
Отступив от машины, Пенни обвела глазами парковку.
– Послежу за обстановкой, а вы поговорите. Не надо никуда спешить.
Кин кивнул, открыл дверцу и выбрался из-за руля.
Чуть раньше он уже видел Миранду за окном кафе, но ее образ был искажен декоративным светом, отражениями и потеками на стекле.
Теперь же она впервые стояла прямо перед ним. Во всей красе. Округлые детские черты сменились волевыми контурами зрелости, проступающими только с годами и опытом. Длинные волосы аккуратно подстрижены до плеч. На лице читались неуловимые намеки на возраст: морщинка меж бровей и тонкие складки в уголках губ.
Кин и Миранда стояли в тени, в нескольких футах друг от друга. Пространство между ними заполнял несвежий воздух и резкий свет промышленных ламп, но Кину казалось, что их с дочерью разделяет вакуум. Никто не шевелился и даже не дышал. Кином завладело осознание того факта, что женщина перед ним – это Миранда. Его Миранда, но вдвое старше, чем когда он видел ее в последний раз. Он был уверен, что и у нее на уме похожие мысли.
Она заговорила первой:
– Я… Поверить не могу. Как же я рада тебя видеть…
На глаза ей навернулись слезы, и в них отразился флуоресцентный свет.
Кин хотел сказать что-нибудь, но не смог. Вместо этого обнял Миранду, изо всех сил прижал к себе и коснулся щекой ее макушки. Незнакомое ощущение. С тех пор как он исчез, Миранда сильно вытянулась. Кин всегда предполагал, что она будет рослой, ведь и он, и Хезер были выше шести футов. Теперь же он увидел все своими глазами.
Его затянуло в водоворот воспоминаний. Первое купание. Первый велосипед. Первый день в школе. А затем, как при ускоренном просмотре, все годы между «тогда» и «сейчас» через призму надежды и воображения.
Он пропустил нечто большее, нежели скачки роста.
– Прости, что оставил тебя, – шепнул Кин дочери на ухо.
– Ты вернулся! Да, на самом деле… Честно говоря, не верится.
С ее губ сорвался звонкий смешок, и на бетонной парковке стало чуть светлее.
Миранда отпрянула и, наморщив нос, принялась рассматривать отца.
– Минуточку. Ты совсем не постарел. Наоборот, выглядишь моложе, чем я помню.
Кин положил руки ей на плечи и кивнул Пенни: подойди поближе.
– Я же говорил: все как в том твоем любимом сериале.
Ее щеки порозовели, у глаз проступили морщинки, а на губах заиграла широченная улыбка.