– Говоришь, устроился на работу в этой эпохе? – продолжил Маркус. – За это придется ответить. Бюро просканирует шкалу времени в поисках темпоральной дельты. Будем надеяться, твое присутствие не послужило причиной государственного переворота или убийства президентов. В таком случае после прыжка рассчитывай на жесткий нагоняй, многочасовой допрос и полное медобследование.
Многочасовой допрос? Даже с учетом воспоминаний, воскрешенных метаболизатором, изложить подробности задания будет…
«Стоп. После прыжка?!»
Должно быть, Маркус заметил, что Кин побледнел.
– После вчерашней встречи я отчитался о ситуации, – не торопясь произнес он, – а затем ждал, пока подействует метаболизатор. Тем временем замдиректора и командный центр думали, как быть. Зам дает тебе время до сегодняшнего вечера. Закрой все дела, сотри темпоральный отпечаток. Уволься с работы, уведоми арендодателя. Расскажи всем, что переезжаешь. Необъяснимые исчезновения создают множество дополнительных проблем. Кроме того, логистическая команда подчистит кое-какие записи в здешних реестрах.
– Уведомить арендодателя?
– Владельца дома, где ты снимаешь комнату. Кому он принадлежит – той женщине с дочерью? Только не говори, что приобрел здесь недвижимость. Сам понимаешь, это был бы вопиющий случай темпоральной деформации.
Кин скрежетнул зубами. В бюро ничего не знают.
«Скажи правду. Солги. Уклонись от вопроса».
Какой из вариантов причинит наименьший ущерб?
Важность правды не переоценить.
– Дом принадлежит мне, – размеренно выговорил Кин, – а также моей жене Хезер…
Легкая ухмылка, что не прекращала играть на губах Маркуса, сменилась отвисшей челюстью и широко раскрытыми глазами.
– Мы живем с дочерью. Ее зовут Миранда.
В ответ ни слова. Только звяканье кофейных чашек и гул кофемашин. Несколько секунд – если не минут – Маркус сидел не шелохнувшись.
Наконец он нарушил молчание:
– Это… Мм…
Он потер виски, но его головная боль отличалась от привычной боли Кина.
– …это проблема.
– Вы бросили меня здесь на восемнадцать лет. Восемнадцать! Что мне было делать? Сторониться всех и каждого?
– Да.
– Это никому не под силу.
– Но таковы правила, под которыми мы подписывались. Протокол «одиннадцать – двадцать три». Кроме того, а как же…
Маркус осекся. На его лоб легли глубокие морщины. Несмотря на моложавый вид, обеспеченный регулярными инъекциями метаболизаторов, серьезность взгляда выдала его реальный возраст.
– Я должен уведомить командный центр, – объявил он после долгой паузы.
Маркус достал планшет – тот же, что вчера, подумал Кин, – и, застучав пальцами по яркому экрану, пояснил:
– Отправляю электронное письмо.
– В две тысячи сто сорок второй? – хмыкнул Кин. – Там уже забыли, что такое электронная почта.
– Верно. Прости. Фигура речи. Сам понимаешь, терминология эпохи.
Губы Маркуса разомкнулись в тонкой зигзагообразной улыбке. Глаза смотрели не на собеседника, а вниз, на деревянную столешницу.
– Ситуация требует новых вводных.
Каждое его слово впивалось Кину в сердце. Казалось, для дыхания требуется огромное усилие воли. Он смотрел прямо перед собой, думая только о том, на что способны люди из бюро.
– Устранение, – наконец процедил он сквозь стиснутые зубы. – Ты говоришь о физическом устранении.
– Еще не факт.
К лицу Кина прилила кровь – с такой силой, что ладоням стало тепло, когда он потер щеки.
– Но разве это не общеизвестное правило?
Кин смотрел на Маркуса, пролистывая в уме новый список вариантов, и все они были весьма радикальны.
– Мы не убийцы, а служба безопасности со своим протоколом действий.
– Можешь гарантировать, что их не тронут?
– Я… – начал Маркус и, замолчав, уставился в окно. – Сделаю все, что в моих силах.
Кин впервые слышал, чтобы эту фразу говорили таким беспомощным тоном. Он забарабанил пальцами по бедру и снова обвел кофейню внимательным взглядом, примечая, что изменилось здесь с тех пор, как он сел за столик.
– Обсуждение займет какое-то время, – сказал Маркус. – Хочешь совет? Держись подальше от семьи. Так безопаснее. Ничего обещать не могу. Зная ребят из командного центра, предположу, что они будут настаивать на невмешательстве.
Он шумно выдохнул и снова застучал по планшету – самому обычному айпаду. Наверное, планшет доставили в две тысячи сто сорок второй год, где отдел технического снабжения подготовил его для использования на заданиях соответствующей эпохи.
– Когда что-то прояснится, я тебя найду, – пообещал Маркус.
От серьезности его тона сердце Кина бешено заколотилось. Ноги приклеились к полу, а шея напряглась, как туго натянутая струна.
– Не заставляй меня расставаться с родными. Ты не вправе этого делать.
– Расскажи о работе, – перевел тему Маркус, впервые за встречу посмотрев в пылавшие от гнева глаза Кина. – В чем она заключается?
– Я защищаю сеть компании «Голд фри геймз». Она разрабатывает многопользовательские игры формата «фри-ту-плей», – сухо объяснил Кин, не понимая, зачем Маркусу эта информация. – «Основать империю», «развить ферму» и так далее…
Он умолк, сообразив, что исследовательскому отделу не интересны предпочтения геймеров этой эпохи.
– Отражаю хакерские атаки. Занимаюсь реинжинирингом, чтобы узнать, как взломщики заметают следы, а также…
– Видишь? – прервал его Маркус. – Вот в чем твоя ошибка. Ты оперуполномоченный отдела темпоральных преступлений БТД. Ты не занимаешься ни защитой сети, ни реинжинирингом. Все это в прошлом. Теперь ты подчиняешься протоколу «одиннадцать – двадцать три». Именно в этом и заключается твоя работа. Держись подальше от всего остального – всего без исключений, – пока я не выйду на связь. Сделаю, что смогу, чтобы твоей семье ничто не угрожало.
Он прищурился, снова уперся взглядом в экран планшета и добавил:
– Печеньку не забудь.
Пару секунд Кин молча смотрел на Маркуса, а затем выпалил первое, что пришло в голову:
– Расскажи хоть что-нибудь о моем прошлом. Что-то одно. Что угодно.
– Ну ладно. Уговорил, – согласился Маркус, задумчиво жуя маффин. – Помнишь, как тебя зовут?
– Кин Стюарт. Кин Лютер Стюарт.
– Нет. При рождении ты получил имя Киноа. Тогда было модно называть детей как-нибудь по-кулинарному. Ты терпеть не мог это имя и настаивал, чтобы тебя звали Кин.
Одно это упоминание вызвало знакомый укол в голове. Даже близко не такой острый, как раньше, но достаточно заметный. Так вот что Маркус имел в виду, говоря о приобретении забытой информации.
– Занятно, – наконец обронил скрипучим голосом Кин. – Вчера вечером киноа было главным ингредиентом моего блюда.
– Готовишь? Ого! – не поверил Маркус.
Помрачневший по ходу беседы, он просветлел и чуть не улыбнулся, но снова принял профессиональный серьезный вид.
– Это интересно, Кин. И ты не изменил имя.
– Сначала подумал, что так, имея хоть какую-то зацепку, бюро быстрее меня найдет.
Кин даже изумился яркости воспоминания, не существовавшего всего лишь день тому назад.
– А потом решил оставить, – добавил он. – Ты встречаешь людей, занимаешь какое-то место в их жизни. Нельзя же изменить имя так, чтобы никто ничего не заметил.
Маркус фыркнул, вконец помрачнел, приоткрыл рот, но не сказал ни слова. А распрямившись, отчеканил:
– Как бы то ни было, тебе пора.
Кин встал, прикидывая варианты развития событий.
«Вступить в переговоры. Предложить взятку. Вывести наружу и обездвижить или… уничтожить».
Способен ли он убить этого человека?
В сознании прокрутились потенциальные версии взаимодействия с бюро. Но чутье подсказало не спешить.
В этих вариантах предполагалось, что БТД захочет прислушаться к нему. Пойти на переговоры. Любые гарантии – не больше чем пустые предположения. Догадки, основанные на ностальгии и обрывках воспоминаний.
Нет. Чтобы защитить семью, необходимо взять дело в свои руки, чтобы у сотрудников бюро не осталось ни шанса на уговоры или действия.
«Быстрее. Время работает против тебя».
– Что, по-твоему, будет?
– Не знаю. Примут какое-нибудь решение.
«Примут».
Это слово прозвучало так буднично, будто речь шла об очередном задании. Еще один вердикт.
Но это не так. Речь о семье, и решение должен принимать Кин.
Его охватила параноидальная тревога. Все вокруг казалось подозрительным. Если Маркус выглядит так естественно, чего еще ожидать? Каким образом бюро держит под наблюдением целую семью, повинную в темпоральной деформации?
Кин вышел из кофейни, с каждым шагом набирая скорость. Остался ровно один способ опередить БТД. Бежать.
Глава 5
Такое с ним уже случалось. Или, по крайней мере, Кин переживал нечто очень похожее.
Весь день любая незначительная мелочь вызывала новые воспоминания. Косая тень почтового ящика напоминала заходящий на посадку автолет. Отражение телеэкрана в оконном стекле походило на парящий в воздухе голографический новостной дисплей. Далекое «воп-воп-воп» вертолетного винта было не отличить от звука, сопутствующего первым десяти секундам, когда пневмопоезд надземки набирает скорость. Благодаря метаболизатору Маркуса в голове у Кина наконец-то складывалась недособранная головоломка.
Теперь на кровати лежала расстегнутая спортивная сумка, а в ней – самое необходимое: телефон, зарядные устройства, бутылки с водой, документы, энергетические батончики. Глядя на багаж, Кин вспомнил, как однажды вечером, семнадцать лет назад, перекинул мостик меж двух жизней – той, что осталась в две тысячи сто сорок втором году, и той, что он выстроил после встречи с Хезер.
Воспоминания обрели резкость.
Примерно год он проторчал в этой эпохе. Фрагментированные образы будущего рассыпались по крошечной квартирке-студии в Беркли, будто детали пазла без картинки-подсказки. Их страшно хотелось вернуть на место, но Кин понятия не имел, с чего начать и чем продолжить. А теперь ему предстояло избавиться от этих фрагментов, причем за несколько минут.