И выбросил их в окно.
Он сказал: «Я знаю, что это не нужно,
Но все-таки: где здесь вино?
Едва ли мы встретимся здесь еще раз
Под этим синим плащем,
И я прошу прощенья за все, что я сделал.
И я хочу быть прощен».
Когда вошел контролер (скорость перевалила за сто),
Он даже не стал проверять билеты —
Он лишь попросил снять пальто.
В вагоне было тепло, и ночь подходила к концу.
И трамвай уже шел там, где не было рельсов,
Выходя на прямую к кольцу.
— Затронула ли вас как-то бардовская песня?
БГ: — Я пел всего Окуджаву, почти всего Высоцкого, Клячкина и Вертинского, что удавалось найти. В силу свойств своей натуры никогда не любил песни, в которых присутствовал сырой, мрачный, подвальный элемент. Их атмосфера меня удручала. Я и в жизни этого не любил и всегда отталкивался от этого. Та музыка, которая мне нравилась, была освобождением. Благодаря ей я понял, что я нормальный человек. Вообще же рок и бардовская песня долгое время сосуществовали во мне, никак не пересекаясь. Рок был мое.
— Ваше отношение к Петербургу?
БГ: — Я воспитанник этого города. Другого не мыслю. Город света и тьмы. Мечтаю разделить эти компоненты и жить во свете.
— Что бы вы подарили другому человеку, если были бы всемогущим?
БГ: — Радость.
— Чему вы радовались в последний раз?
БГ: — Любви к миру, в котором живу.
— Ваша мечта?
БГ: — Приносить радость.
— Ваше отношение к любви. И есть ли она?
БГ: — Извините, а что еще есть?
ГОРОД ЗОЛОТОЙ
Под небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой.
А в городе том — сад — всё травы да цветы;
Гуляют там животные невиданной красы.
Одно — как желтый огнегривый лев,
Другое — вол, исполненный очей;
С ними — золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.
А в небе голубом горит одна звезда.
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
Кто любит, тот любим. Кто светел, тот и свят.
Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.
Тебя там встретят огнегривый лев
И синий вол, исполненный очей;
С ними — золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.
БГ: — Если жить с любовью, то самый маленький шаг будет доставлять радость. Можно поскандалить, даже подраться с обидчиком, а можно поговорить по-человечески, и тогда все будет нормально. Со злом нужно бороться не злом, а отрицанием зла. И от этого получаешь удовольствие не меньше, чем от написания самых прекрасных песен. Потому что с кем-то обошелся по-человечески, потому что победил зло в себе…
ПЛОСКОСТЬ
Мы стояли на плоскости
С переменным углом отраженья,
Наблюдая закон,
Приводящий пейзажи в движенье,
Повторяя слова, лишенные всякого смысла, —
Но без напряженья, без напряженья.
Их несколько здесь —
Измеряющих время звучаньем,
На хороший вопрос
Готовых ответить мычаньем,
И, глядя вокруг, я вижу, что их появленье
Весьма не случайно, весьма не случайно.
КОЗЛОДОЕВ
Всползает по крыше старик Козлодоев,
Пронырливый, как коростель.
Стремится в окошко старик Козлодоев
К какой-нибудь бабе в постель.
Вот раньше, бывало, гулял Козлодоев,
Глаза его были пусты,
И свистом всех женщин сзывал Козлодоев
Заняться любовью в кусты.
Занятие это любил Козлодоев
И дюжину враз ублажал.
Кумиром народным служил Козлодоев,
И всякий его уважал.
А ныне — а ныне попрятались, суки,
В окошки отдельных квартир.
Ползет Козлодоев; мокры его брюки;
Он стар. Он желает в сортир.
…«Б.Г.» — это, конечно, давно уже не только человек. Это цельное, сегодня почти академическое, культурное понятие, знакомство с которым, даю вам слово, обещает восхитительное путешествие в уникальный мир личности. Наличие которого одно и определяет древнее и прекрасное звание — поэт.
БГ: — У меня нет никакой ответственности за идущих следом, есть ответственность за собственную душу перед Богом. Кстати, я думаю, из-за этого за нами кто-то и шел. Но мы никого никуда не обещали привести. Никогда.
— Так куда же вы идете?
БГ: — Я даже не могу сказать, что иду. Я чувствую в любой момент, что мне следует делать, я знаю, где мои долги. Но я не плачу́ по чужим счетам.
КОЗЛЫ
Стоя по стойке «смирно», танцуя в душе брейк-дэнс,
Мечтая, что ты — генерал, мечтая, что ты — экстрасенс,
Зная, что ты — воплощение их вековечной мечты;
Весь мир — одна декорация, —
И вот появляешься ты…
Козлы! Козлы!
Мои слова не особенно вежливы,
Но и не слишком злы.
Я лишь констатирую факт:
Козлы!
В кружке «умелые руки» всё говорят, как есть.
Но кому от этого радость? Кому от этого честь?
Чем более ты скажешь, тем более ты в цене
И в работе мы, как в проруби,
И в постели мы, как на войне…
Козлы! Козлы!
Увязшие в собственной правоте,
Завязанные в узлы.
Я точно такой, только хуже,
И я говорю то, что знаю:
Козлы!
Пока я не стал клевером, пока ты не стала строкой,
Наши тела — меч, в наших душах — покой,
Наше дыхание свято, мы движемся, всех любя.
Но, дай нам силы, Господи,
Мы все подомнем под себя.
Козлы! Козлы!
Мои слова не слишком добры,
Но и не слишком злы.
Я лишь констатирую факт:
Вот идем мы, козлы!
К ДРУЗЬЯМ
Друзья, давайте все умрем!
К чему нам жизни трепетанье? —
Уж лучше гроба громыханье
И смерти черный водоем!
Друзья, давайте будем жить
И склизских бабочек душить!
Всем остальным дадим по роже:
Ведь жизнь и смерть — одно и тоже.
— Борис, вас ленинградские хиппи, «системные люди» считают одним на своих вождей. Как вы относитесь к их мнению?
БГ: — Отрицательно. Они утверждают, что только ведя их образ жизни, можно оставаться честным. Конечно, когда бездельничаешь, когда зависишь только от самого себя, делать это гораздо легче. Со мной на факультете математики ЛГУ учился парень, который впоследствии стал «пророком» хиппи. Живет где-то в Пскове, ходит грязный, нечесаный. Кто он по сути? Неудачник. Ему уже трудно войти в колею нормальной жизни. Внутри них духовная пустота. Ошибаются те, кто утверждают: «Таких людей затягивает болото хиппи». Нет, их затягивает собственное внутреннее болото.
— Как вы оцениваете нынешнюю молодежь?
БГ: — Людям во все времена свойственно было стремление к гармонии. Но сейчас происходит дикая расбалансировка духовного начала в человеке. Особенно это отражается на молодежи. Причин много. Результат: у большинства отсутствует внутренний стержень, который позволяет «держать себя в рамках».
ИЗ АЛЬБОМА А. К
Верю я, что сбудется предвестье,
Мной предвосхищенное в мечтах.
И пройдет по тихому предместью
Лев Толстой в оранжевых портах,
И Тургенев, дурь смешавши с дрянью,
Дружески прошепчет в ухо мне:
«Чу! Смотри, — Есенин гулкой ранью
Поскакал на розовом слоне!»
РОК-ПОЭМА «ИННОКЕНТИЙ»
Иннокентий садится в последний трамвай
Где кондуктора нет и в помине.
Семь голодных мужчин там едят каравай,
Увязая зубами в мякине.
Иннокентий рассеянно смотрит вокруг,
В рукаве его теплится свечка.
Семь раздетых мужчин примеряют сюртук;
На лице у седьмого — уздечка.
Пожилая ткачиха желает сойти,
Гневно машет большими руками.
Семь бегущих мужчин на трамвайном пути
Затевают дуэль с ездоками.
Иннокентий стреляет в пустое окно,
Прижимаясь к прикладу предплечьем.
Одному из мужчин прострелили сукно,
Шесть отделались легким увечьем.
Пожилая ткачиха без чувства лежит.
Иннокентий задумчиво дремлет.
Над трамвайным путем черный ворон кружит
И искре электрической внемлет.
Полтараки — повеса, мошенник и плут,
К Иннокентию в двери стучится.
В сей парадной соседи давно не живут,
Но порою приходят мочиться.
Иннокентий задумчиво пьет молоко,
Таракана узревши во мраке.
На душе его мирно, светло и легко —
Он не хочет впускать Полтараки.
Даже если он двери откроет ему,
То, наверное, кинет поленом.
Или, если полена не будет в дому,
Между ног ему двинет коленом.
Полтараки же злобно царапает дверь
И в замочную скважину свищет,
На пожарную лестницу лезет, как зверь, —
Он свиданья с хозяином ищет.
Иннокентии ложится в пустую кровать.