Что мне остаётся?
Прокачать хрономагию до продвинутых уровней. Освоить техники, которыми со мной никто не планирует делиться. Найти способ переместиться в будущее, добраться до своей дочери и вытащить её из-под носа корпоратов.
И тут меня посетила неожиданная мысль.
А почему «Эскапизм» не хочет перебрасывать своих клиентов в альтернативный 2100-й год? Есть вещи, которые МОРу не нравятся. ИскИн лезет в прошлое Российской империи. Зачем?
Ответ напрашивается сам собой.
Директора «Эскапизма» хотят вмешаться в ход истории. Изменить будущее, сделав его более комфортным для переселения. Вот почему они забрасывают сюда эмиссаров, а миллиардеры терпеливо ждут своей очереди.
Готовится среда для вторжения.
Просто это вторжение вынесено в будущее на восемьдесят лет.
Кажется, я догадываюсь, что нужно МОРу на самом деле. Меня и других эмиссаров хотят превратить в инструменты для редактирования реальности. Поэтому «Эскапизм» заинтересовался кибермансерами. Суть моих заданий будет заключаться в стирании исторических персонажей, на которых укажет искусственный разум. Прикрытие эмиссаров от недремлющего ока канцелярии — лишь начало.
Я должен увидеть будущее.
Понять, чего испугался МОР.
А ещё меня напрягает Громов. Этот говнюк не успокаивается, хочет пустить слух о том, что я влез в Академию по протекции. Мой авторитет пошатнётся не только в группе, но и среди бойцов отряда сдерживания. Я уж молчу про наставников, среди которых найдутся принципиальные типы.
Меня начало клонить в сон.
Сняв ботинки, я забросил ноги на кожаный диванчик и растянулся во весь рост. Лимузин ехал плавно, неровности дороги если и были, то не ощущались. Перед тем, как погрузиться в омут, я успел подумать об Авроре Лагранж. Мы гуляли по парковым дорожкам, обнимаясь и держась за руки. Менталистка вела себя загадочно — всю дорогу намекала на некий сюрприз. Мы оторвались друг от друга, когда ей позвонил личный шофёр и сказал, что машина ждёт на Кутузовском.
Отношения с девушкой…
В прошлой жизни я спал со многими девушками. Все они либо оказывали эскорт-услуги, либо работали в «Ростехно». Были и случайные знакомства. В барах разных городов. По всему миру. Ничего серьёзного. Я никогда не был готов к долгосрочным отношениям с женщиной. Только не с моей профессией. Видимо, есть в мужчине некая тяга к продлению рода, передаче своего опыта, достижению бессмертия в своих детях, раз я отважился на рождение Лизы.
Почему не полноценная семья?
Сложно объяснить.
Я не готов расстаться со своим ребёнком, если не заладятся отношения с матерью. Или заниматься бесконечным дележом маленького человека, судами и прочей хренью. В прошлой жизни я не верил в «любовь до гроба». Рано или поздно что-то идёт наперекосяк. И лучше подстелить соломку, чем разгребать ворох проблем.
Во что я верю сейчас?
Да ни во что. Я не знаю, куда меня будут заводить связи с местными девушками. Разница в том, что для аристократии многожёнство в порядке вещей. Женщины здесь относятся к браку… весьма своеобразно. С одной стороны, должны быть некие обязательства. С другой — мужа придётся делить с другими женщинами. Воспринимать их как часть своей семьи. Хороших подруг и любовниц одновременно. Память предшественника подсказывает, что многие семьи практикуют групповой секс, чтобы сблизиться максимально. Устранить саму мысль о конкуренции. А ведь есть браки, в которых одна жена значительно младше другой…
К этой модели сложно привыкнуть.
Хотя преимущества для мужчины очевидны.
С этой мыслью я и уснул. Провалился в нежные объятия тьмы. Океан небытия, долгожданного спокойствия и уюта… Даже не верится, что я, наконец, отдохну…
В ту же секунду меня начали трясти за плечо.
— Ваше сиятельство.
— Ммм… отстань.
— Приехали, ваше сиятельство.
— Уже?
— Мы в «Филимоново».
Нехотя открываю глаза. Сажусь, шарю по полу, нахожу ботинки. В салон врывается прохладный ветерок, пахнет осенью. Пока я обвуваюсь, Дамир терпеливо ждёт. Рюкзак он уже достал из багажного отделения.
Мы припарковались у главного входа родовой усадьбы.
Снаружи темно.
Горят фонари, крыльцо освещено плафонами. Вдоль периметра парковки — низкие столбки с галогенными лампами в решётчатом обрамлении.
Дверь хлопает.
По ступенькам спускается мать.
— Сынок, я так рада!
Непривычно слышать такие слова от незнакомой женщины. Почти незнакомой. Во мне уживаются воспоминания Макса Ву, кибермансера из альтернативного будущего, и Виктора Корсакова, русского аристократа. Наследника старинного графского рода.
Валентина Алексеевна притянула меня к себе и крепко обняла, едва я выбрался из машины. Женщине на вид было около тридцати пяти, но я знал, что она выглядит моложе своих лет. Стройная, следящая за собой. Изысканно одетая, с благородной осанкой. Вероятно, их брак с отцом был спланирован десятилетия назад.
Морщинки в уголках глаз были почти незаметны.
Тело носителя отозвалось нежностью — Виктор любил свою мать.
— Вы посмотретите на него!
По ступенькам сбежал Андрей Корсаков, мой отец.
— Возмужал. Окреп.
— Так уж и окреп, — хмыкнул я.
Батя обнял меня по-мужски — крепко, без лишнего сюсюканья. Отстранился, хлопнул по плечу.
— Седьмой ранг! Кто бы мог подумать.
Глаза матери расширились.
— Это правда?
— А то, — батя пребывал в благодушном расположении духа. — Он же не звонил, пришлось через Машу всё узнавать. Встречай мастера и светового мага, а не хлипкого юнца, женщина!
Большинство окон в доме светились.
Я заметил силуэт, очертившийся в одном из проёмов второго этажа.
— Вид у тебя какой-то измученный, — сказал батя, когда мы направились в сторону крыльца. На верхних ступеньках маячила фигура лакея, которому Дамир передал мой рюкзак. — Выспаться тебе надо. Завтра большой праздник. Приедут интересные люди.
Дамир пошёл отгонять лимузин в гараж.
Мы вошли в дом, и лакей принял из моих рук ветровку.
— Устал с дороги? — спросила мать.
— Всё хорошо, — улыбнулся я.
— Усталость проходит за ужином, — Андрей Корсаков потрепал меня по шевелюре. Я давно не видел, чтобы глава рода был настолько счастлив. — Все уже в сборе.
Клавдий, вероятно, был занят приготовлениями к торжеству — в холле я его не встретил.
Одолев анфиладу роскошных покоев, мы переступили порог малого обеденного зала. Теперь я знаю, что в доме есть и такой. Здесь семья ужинает и собирается, чтобы скоротать время долгими зимними вечерами. По утрам в этом же зале накрываются шведские столы.
На меня обрушились приглушённый гомон, звон посуды, внимательные взгляды.
— Смотрите, кого я привёл! — провозгласил граф Корсаков. Все разговоры молниеносно стихли. — Мастер света, будущий глава рода!
Раздались сдержанные аплодисменты.
Помещение уступало своими размерами большому залу, но при этом здесь было уютнее. Электрокамин, грамотная подсветочка, светло-бежевые шторы и П-образный стол. Круглые светильники на стенах. Матово-белые панели вместо многоступенчатых люстр. Больше дерева, старины, тепла. Несколько кожаных кресел, барная стойка, рассохшийся от старости буфет.
Домочадцы буквально пожирали меня взглядами.
Ненавидящими, восхищёнными, заинтересованными. Дядя за столом отсутствовал — вероятно, он сможет появиться только завтра.
Отец с матерью прошествовали к центру стола.
Выскочивший неизвестно откуда лакей усадил меня рядом с дедом — Илларионом Даниловичем Корсаковым. По левую руку от меня сидела Елизавета Фёдоровна, вторая жена отца. Напротив разместилась одна из жён Архипа Илларионыча. Рома, Лена и Таня ужинали на дальней оконечности стола. Все трое старались не пересекаться со мной взглядами. Насколько я помню, сёстрам ещё год предстоит проучиться в хоумскульном формате. После этого они будут поступать, но далеко не факт, что в Магикум. Роман собирается связать свою жизнь с армией. Поэтому через год будет пробиваться в Николаевскую академию Генерального штаба.
Мои дражайшие родственники уже прошли через обряд инициации. Ленка — менталист в ранге новика, Таня — адепт огня. Роман тоже адепт, но световой. И развивается, если мне память не изменяет, крайне медленно. Что и наводит его отца на грустные мысли о вырождении.
Батя постучал вилкой по бокалу.
— Мои возлюбленные родичи! Вы знаете, что я возлагал огромные надежды на инициацию Виктора. Пробуждение Дара замедлилось, и мы прибегли к… жёсткому сценарию. Мой сын выжил, сделался студентом Магикума и поднял седьмой ранг! Такого не случалось за всю историю Академии. Есть повод гордиться. Я верю, что тёмные времена для нашего дома скоро пройдут. Завтрашний приём многим покажет, что Корсаковых ещё рано списывать со счетов. Предлагаю тост. За силу нашего рода!
Я внимательно следил за лицами присутствующих, когда те поднимали бокалы. Кому-то слуги плеснули совсем чуть-чуть, кому-то — побольше. Детям налили гранатовый сок. По лицу третьей жены Андрея Корсакова было сложно что-либо понять, а вот улыбка Елизаветы Фёдоровны выглядела фальшивой. Словно приклеенной. Супруги Архипа Илларионовича тоже не испытывали восторгов по поводу моего чудесного спасения, но держались достойно. Ленка сидела мрачнее тучи. Таня готова была испепелить меня на месте. В глазах Ромы сквозила зависть.
Мне подлили немного красного вина. Марочного, трёхлетней выдержки. Кажется, отцу его поставляют из Кахетии. Он у нас патриот. Приверженец всего имперского.
Когда я поставил бокал рядом с тарелкой, дед еле слышно произнёс:
— А ты умеешь удивлять, Витюша.
Я не ответил.
После ужина мне приготовили главное блюдо.
Приватный разговор с отцом в его кабинете.
Глава 18
Дед с напускным кряхтеньем уселся в отцовское кресло. Я занял свободный стул. Андрей Илларионович встал у окна с тумблером в руке. Последним на нашу сходку явился Артур Серебров. Постучал в дверь, извинился за опоздание, да так и остался стоять, словно из уважения к своему нанимателю.