(Идет к своим гостям.)
ЯНКА (Аленке и Гарошке). Ну, як вам гэтыя, не пры людзях будзь сказана, вучоныя?
АЛЕНКА. Мне — як мне, а татку — адно люлька звоніць аб зубы: ці то са страху, ці то з вялікай пашаны[2] да вучоных.
ГАРОШКА. Не пра мяне пісаны гэтыя вашы вучоныя - вось і ўсё тут!
ДАМА (Миките). Вы, мусье регистратор, преподнесли нам сегодня действительно приятный сюрприз этими двумя персонами, которые только что вышли. Здесь, в Менске, так трудно встретить настоящего ученого.
МИКИТА. Да-а-а, это важные ученые. Да мы не таких еще увидим, когда будет у нас в Менске, меджду протчим, университет
ПОП. Понеже есть в Менске духовная семинария, то воистину излишне обретать университет, где будет провозглашаться греховное светское учение.
ИСПРАВНИК. По-моему тоже, университет не нужен, потому что заведутся студенты, а с ними всегда столько хлопот у полиции
Пауза.
МИКИТА (Гануле). Меджду протчим, мамаша, может, дадите чего закусить — соловей одними песнями сыт не бывает.
Гануля подает закуски. Гости садятся за стол. Поп в центре.
ГАНУЛЯ (Подав закуску, обращается к Янке, Аленке и Гарошке). Калі ласка, прашу за стол.
ГАРОШКА (крестясь). Што вы, свацейка! Я — і такія важныя асобы... Яшчэ з лаўкі звалюся з перапуду. Не, не!
ЯНКА (Гануле). Мы перейдем в мою комнату, чтоб вам не мешать.
ГАНУЛЯ. О, не! Павінны сягоння тут сядзець. Як-ніяк Мікітавы імяніны. Калі не хочаце да ўсіх, то я вам сюды падам закуску.
ГАРОШКА. I гэтага, свацейка, не трэба. Калі дазволіш, то ў мяне ёсць сёе-тое ў торбе, вось мы і закусім.
ГАНУЛЯ. Рабіце, што хочаце, а толькі з хаты не пушчу! (Идет к гостям.)
ГАРОШКА достает из торбы свою закуску и раскладывает на столике.
МИКИТА (Гануле, в сторону). Меджду протчим, мамаша, я просил не приглашать их, а вы все по-своему перекручиваете. (Гостям.) Теперь, наисветлейшие гости, когда все мы уже уселися - можно и начинать. (Подымая чарку.) За здоровье достойных, меджду протчим, гостей!
ГОЛОСА. О, нет! Нет! За здоровье именинника! Виват! Ура!
МИКИТА. Благодарствую, покорно благодарствую! Только я должен у вас, меджду протчим, просить прощения за скромный' вельми скромный ужин. Теперешнее революционное завихренье, вызвавшее временный упадок рангов и классов, подкосило и экономичные подруба добробыту русской интеллигенции, так что если и скромен ужин, то не по моей персональной вине.
ДАМА. Не ужин скромный, а вы, мусье Сносилов, очень скромный. Теперь такую закуску можно увидеть только у весьма высокопоставленных особ.
ПОП. В нынешние времена даже его преосвященство воззавидовал бы сим блюдам.
ПАН. Ох, времена, времена! Веселей жили наши отцы.
ИСПРАВНИК. Да что отцы? Я сам как жил? Фю-фю!
ДАМА (допивая водку). А напиток ваш, мусье Сносилов, чудесный — просто амброзия.
МИКИТА. Мадам-синьора, вы сдогадались! Так оно и есть: самая натуральная амброзия знаменитой тутошней фирмы — а ля самогонка, доставленная мне с винных складов «Пилип и К°».
ГАНУЛЯ (Даме). Панечка... Мадама музей! Кали ласка, вот этот даликатный кусочек еще!..
ДАМА. Мерси, мерси, мадам!
МИКИТА (Гануле, в сторону). Меджду протчим, мамаша, не мадам музей, а мадам-синьора... Разве ж это трудно? Да в нос, в нос! (Гостям.) А теперь, высокочтимые гости, подымем тост за наших наймилейших мадамов и мамзэлей.
ГОСТИ. Виват! Пусть цветут наши цветы, наша радость! Виват! Ура!
ПОП. Разверзлися врата адовы, и сам антихрист со своим сонмом святой Русью завладоша, ежели созерцать все творимое ныне.
ИСПРАВНИК. Ни полиции, ни полицмейстеров!
ПАН. Ни имений, ни поместий!
ДАМА. Ни раутов, ни журфиксов!
МИКИТА. Ни рангов, ни классов, меджду протчим!
НАСТА. А по-моему, что-нибудь, да есть. Есть, например, свобода: что хочу, то и делаю. Взять хотя бы семечки: кто когда до революции в Менске лузгал семечки? Никто! А теперь все и всюду — и дома, и на улице, и даже в театре лузгай себе да лузгай, шапку на уши натянув...
ГАНУЛЯ (Попу). Батюшка духовой, святой угодник. Кали ласка, вот еще этот кусочек, потолще.
ПОП. Благодарствую, матушка, благодарствую!
Ми кит а (Гануле, в сторону). Меджду протчим, мамаша, не святой угодник, а отец духовный... (Гостям.) Теперь я, высокие гости, предлагаю тост...
НАСТА. Нет-нет! Я теперь тост предлагаю. За немцев. Да здравствуют немцы!
ГОЛОСА. Да здравствуют! Виват! Ура!
Неприятная пауза. Все переглядываются между собой.
ДАМА. Может, дорогие хозяева позволят нам встать?
ГАНУЛЯ. Коли ласка! Извиняйте тольки за недохватку в еде.
ГОЛОСА. Сыты!.. Весьма сыты!., спасибо! спасибо!..
Выходят из-за стола, рассаживаются.
ПОП. Не время ли подумать нам и о ложе в очаге домашнем.
МИКИТА. И совсем еще не время, меджду протчим, наисветлейшие гости, вот отодвинем стол и...
ДАМА. ...Потанцуем, мусье Сносилов?
МИКИТА. Мадам-синьора, вы сдогадались.
ДАМА. А вы, мусье регистратор, мою слабость угадали. Я умираю без танцев.
МИКИТА. Ах, как я рад! Мусьи, вы согласны?
ГОЛОСА. Согласны! Согласны!
ДАМА. А как с музыкой?
НАСТА. А граммофон на что?
МИКИТА. О, нет, нет! Только не граммофон. Очень он кричит, а я человек осторожный, меджду протчим.
ГАНУЛЯ. Дык на балалайке, сынок, сыграй: голос у ней тихий Микита. Я ж и сам хочу потанцевать! Может, попросим кого?
ГАНУЛЯ. Я попрошу нашего дядьку белоруса — он умеет. Наста. Нет, мадам, лучше я попрошу. Я из определенных источников знаю, что белорусы податливый народ. (Берет балалайку и подходит к Янке.) Сябра белорус, сыграйте нам.
ЯНКА. Охотно. Хоть раз попляшете и вы под мою дудку.
Играет вальс. Танцуют: Микита — с Дамой, Исправник — с Настой, Пан — с Ганулей. Поп, Гарошка и Аленка не танцуют. Вальс с фигурами, без шаржа, немного унылый.
ДАМА (по окончании танца, Миките). Вы, мусье регистратор настоящий артист в вальсе. Я очарована вашими виртуозными «па». Микита. Мадам-синьора, вы слишком ко мне милостивы. Если и выходит у меня такое-сякое «па», то должен быть благодарны^ нашему с Юровской вулицы танц-классисту Гречанину. У него я окончил курс этих наук.
ДАМА. Я заметила сразу, что вы прошли хорошую школу.
Пауза.
ИСПРАВНИК. Выражаясь современным языком, предоставляя себе слово и вношу пропозицию прекратить прения и без резолюций разойтись по домам.
МИКИТА. Я протестую, меджду протчим!
ДАМА. Мусье Сносилов, нас большинство.
МИКИТА. Сдаюсь, только не большинству, а вашему одному голосу, мадам-синьора.
Гости подымаются, надевают поданные Микитой пальто. Поп вновь подбирает полы рясы, чтобы казаться светским лицом.
МИКИТА. Мадамы и мусьи! Мы с мамашей, меджду протчим, вас немножко проводим. (Выходят).
Явление XIV
Янка — Аленка — Гарошка
АЛЕНКА (прыснув со смеху). Ха-ха-ха! Ну і панскае ігрышча! Ха-ха-ха!
ГАРОШКА (вынув изо рта люльку). Цьфу! Няма на іх доугай пугі[3].
ЯНКА. А дзядзька здорава іх сваёй люлькай падкурываў! Аж насамі круцілі ды чыхалі.
ГАРОШКА. А як жа іначай з гэткімі? Выкурываць іх, выкурываць! Жаль толькі, што маці гэтага імянінніка ў гэтакую кампанію ўпуталася.
АЛЕНКА (с наигранным сожалением). Не ляжыць у таткі сэрца да іх, ой, не ляжыць!
ЯНКА. Цікава, да каго ж у цябе, Аленка, сэрца ляжыць?
АЛЕНКА. Вы ўжо аб гэтым павінны ведаць з майго пісьма.
ЯНКА. Ага-ага: да навукі і навучання.
АЛЕНКА. Да навукі і навучання! Вучыцца і навучаць, навучаць і вучыцца. Вось да чаго маё сэрца ляжыць.
ЯНКА. Не была б то мая найлепшая вучаніца!
АЛЕНКА. Ды яшчэ, як вамі было сказана, беларускага роду. Ха-а-ха! Перахваліце мяне, пане настаўнік. Ды ведаеце, што... як...
ЯНКА. Не, не ведаю.
АЛЕНКА. Няможна перабіваць, пане настаўнік, як хто іншы гаворыць.
ЯНКА. Ого! Мы такія сур’ёзныя сталі!..
АЛЕНКА. Дык вось што. Як паехалі вы з Дуброўкі, я ў шапку не спала і паехала ў Вільню!
ЯНКА. Аж у Вільню!
ГАРОШКА. А так, аж у Вільню, пане настаўнік.
АЛЕНКА. Там праслухала настаўніцкія курсы, і цяпер я — ваш таварыш: таксама настаўнік!
ЯНКА (шутливо). Вельмі рад пазнаёміцца з новым канкурэнтам маёй прафесіі.
АЛЕНКА. А цяпер я хачу вучыцца на курсістку, потым на доктара…
ЯНКА. А далей?
АЛЕНКА. Далей... не ведаю. Ды якраз для гэтага мяне татка і Менск да вас прытарабаніў.
ЯНКА. Адно трохі не ў час[4].
АЛЕНКА. Не ў час?
ЯНКА. Ага! Гэтыя новыя акупанты ды іншыя згрызоты[5] не дадуць табе спакойна работаць у Менску. На маю думку, найлепей гакуль што ехаць на вёску[6] і там прывучаць да навукі людзей і самой ад іх вучыцца. I я таксама выязджаю на вёску.
АЛЕНКА. I вы? Ну што ж, на вёску дык на вёску! Дажэ хоць у пекла, калі вы скажаце...
ЯНКА. О, у пекле вельмі горача! Значыцца, згода[7]?
Ален к а (подавая руку). Згода!
ЯНКА. Не адкладваючы справы ў доўгі мех, лахі пад пахі[8] ды шічэ заўтра — марш на свежы воздух!
АЛЕНКА. I кніжак з сабой набяром?
ЯНКА. Набяром!
АЛЕНКА (как бы стесняясь, опустив глаза, тихо). Але толькі — беларускіх, дзядзька настаўнік!
ЯНКА. Аб іншых і гаворкі быць не можа.
Короткая пауза.
ГАРОШКА (Аленке). А ты, сарока, калі ўжо адсакатала сваё, аддала б пану настаўніку тое, што прывезла.