(стоя спиной к ней). Важное дело. Я пришел сообщить вам…
Отун-биби(кокетливо). Вы стоите спиной, чтобы показать свою ученость и благовоспитанность. Но я уже в прошлый раз убедилась, что вы у нас самый ученый и благовоспитанный мудрец.
Насреддин. Я рад услышать похвалу из уст самой знатной, самой прекрасной женщины во дворце! Да-да, самой прекрасной! Вы обещаете не сердиться, почтеннейшая Отун-биби? В прошлый раз мне случайно удалось увидеть ваше лицо.
Отун-биби. Ах! Я даже вся покраснела!
Насреддин. Случайно, совершенно случайно. В этом виноват не я, мои глаза. Вы не сердитесь, Отун-биби?
Отун-биби. О нет, если бы нарочно… Присядьте, уважаемый Гуссейн Гуслия…
Насреддин. Ковер моей благодарности разостлан под вашими ногами. (Садится спиной к Отун-биби.) Я пришел сообщить…
Отун-биби. Знаете что, уважаемый Гуссейн Гуслия, не сочтите вольностью и распущенностью с моей стороны…
Насреддин. О, что вы!..
Отун-биби. Вам неудобно сидеть ко мне спиной, и вряд ли это соответствует вашему воспитанию. Раз вы меня все равно уже видели, я думаю, вы можете повернуться. Я уже не так молода…
Насреддин(отвешивает низкий поклон). Я пришел сообщить нечто важное, касающееся вас. Звезды предсказывают…
Отун-биби. Что они могут мне предсказать? (Изнемогая.) Говорите же, говорите скорее…
Насреддин. Они предсказали, что сегодня ночью в гарем великого эмира проникнет Ходжа Насреддин.
Отун-биби. Насреддин? В гарем?
Насреддин. Так явствует из расположения звезд.
Отун-биби. Ну нет! Он у меня в один миг узнает, как соваться в гарем!
Насреддин. Я должен предупредить вас. Этот нечестивец обладает опаснейшим свойством: как только женщина его увидит, она теряет от любви разум.
Отун-биби. Ну, мне это не опасно, я уже не так молода.
Насреддин. Не говорите так. Этот богохульник предпочитает как раз немолодых женщин и в особенности женщин знатного рода.
Отун-биби. О, какое безобразие и невоспитанность!
Насреддин. Однажды он забрался в гарем ширазского правителя в надежде обесчестить его престарелую жену.
Отун-биби. Престарелую жену? Какое богохульство! Не понимаю, как небо до сих пор не покарало такого преступника! Как подобного распутника еще держит земля!..
Насреддин(поднимаясь). Я вас предупредил.
Отун-биби. Спасибо, спасибо, Гуссейн Гуслия. Я очень благодарна вашим звездам. Уж я-то с этим безобразником сумею расправиться! Уж я сумею! (Скрывается в калитке, идет по садику, бормоча с возмущением.) Престарелую жену правителя Шираза… О богохульник! (Подходит к зеркальцу, начинает поспешно рисовать себе брови, красить щеки, расчесывать волосы.) О дерзкий нечестивец! Жену ширазского правителя!.. О бесстыдный распутник!..
Тем временем Насреддин отвязал фальшивую бороду, сиял чалму и халат звездочета. Свернув все в узел, подходит к калитке, громко стучит.
(Нежно.) Кто стучится так поздно в нашу калитку? Злой дух или добрый человек?
Насреддин. Это несчастный влюбленный, изнемогающий под бременем своей любви.
Отун-бнби(открывая калитку). Кто вы, таинственный чужеземец? Чего вы ищете тут?
Насреддин. Я ищу мою любовь. Она обитает в этом гареме.
Отун-биби. В гареме?
Насреддин. Да, и, может быть, под этим покрывалом? (Делает движение приподнять покрывало.)
Отун-биби. Ах нет!.. Не надо… (Отстраняется, увлекая Насреддина за собой в садик.) Вы просто хотите надо мной посмеяться! Давайте лучше сядем, побеседуем.
Насреддин(садится, начинает петь).
Чтоб тебя окликать, мне
Даны
Губы!
Чтоб тебя окликать!
Чтоб тебя не видать, мне
Даны
Очи!
Чтоб тебя не видать!..
Гюльджан услышала призыв Насреддина, выглянула из двери гарема.
Отун-биби. О чужеземец, не надо петь! Лучше давайте тихо беседовать, пересыпая слова, подобно жемчугу.
Насреддин. Слушаю и повинуюсь! О моя возлюбленная, калитка моего сердца открыта! Путь моей любви свободен! И чайхана моей страсти укроет вас!
Отун-биби(стонет). Почтеннейший чужеземец, не надо… Вы терзаете мое сердце!
Гюльджан поняла, крадется к калитке.
Насреддин(чтобы отвлечь внимание Отун-биби). Ах! (Хватается за грудь, потом начинает что-то ловить у себя под ногами.)
Отун-биби. Что с вами?
Насреддин. Сердце… оно выпрыгнуло!.. Вот, вот оно!.. (Увидев, что Гюльджан благополучно выскользнула в калитку, говорит с облегчением.) Поймал! (Кладет себе за пазуху.) Ну, теперь у меня сердце на месте, и мне пора уходить.
Отун-биби. Так скоро?
Насреддин. Но если великий эмир застанет меня с вами…
Отун-биби. Не бойтесь, прекрасный чужеземец! Я уже не в таких годах, чтобы этот дурак вздумал меня ревновать. (Нежно.) Да, я уже не в таких годах…
В раскрытую калитку заглядывает рябой стражник. Увидев Насреддина, замирает в изумлении. Ахнув, убегает.
Может, вы думаете, что перед вами какая-нибудь девчонка? Смотрите же! (Гордо откидывает покрывало, открыв размалеванное лицо.)
Насреддин(зажмурившись). О! Ваша красота ослепляет!
Отун-биби. Не правда ли? (Удерживая Насреддина за рукав, сладостно.) «Если я роза – сорви меня и положи на сердце свое, и сердце твое затрепещет, подобно крылу соловья…»!
Насреддин пятится к калитке.
(Неотступно следует за ним.) «Если я птенчик – будь моим гнездышком, дабы я могла укрыться в тебе от ветра невзгод!..»
К калитке бегут эмир и три стражника.
Рябой стражник(эмиру). Награда моя!
Отун-биби. «Если я кисть винограда…».
Стражники врываются в садик. Увидев их, Насреддин одним прыжком достигает двери гарема и скрывается внутри. Эмир и стражники устремляются за ним. Слышен визг перепуганных жен.
(Стоявшая в оцепенении, вознегодовала.) Какое безобразие! Ворваться в гарем! Сейчас я вам всем покажу! (Опустив покрывало, бежит за ними.)
Из гарема доносятся крики, потом из окна выпрыгивает Насреддин, уже опять переодетый Гуссейном Гуслия. В тот же миг из дверей гарема вылетает эмир, выброшенный руками Отун-биби. Падает на спину.
Эмир(поднимаясь, крикливо). Гуссейн Гуслия! До чего же дошло распутство в нашем государстве, если мы даже в собственном гареме не имеем покоя от Насреддина! (Испуганно оглядывается.) Посмотри, не скрывается ли он где-нибудь тут!
Насреддин(усердно ищет, приподнимает ковры и подушки, шарит палкой в мраморном бассейне, приоткрывает крышку кувшина). О повелитель, я могу поручиться, что, кроме меня и эмира, тут нет никого.
Дверь гарема вновь распахивается. Отун-биби вышвыривает стражников одного за другим и наконец появляется на пороге сама.
Отун-биби(эмиру). Вы что здесь безобразничаете? Вы забыли, что здесь я хозяйка? Я – хранительница!
Эмир. Мы отстраняем вас от должности…
Отун-биби. Кого?
Эмир отшатнулся.
Меня?.. (Откидывает покрывало.)
Насреддин отвернулся, стражники, лежащие ниц перед эмиром, уткнулись носами в землю.
Да вы, я вижу, забыли, с кем разговариваете?! Я вас живо научу вежливости! Завтра же я напишу в Хиву моему отцу, и он выступит против вас со всем войском! Да, со всем войском!.. И я тогда посмотрю, что останется от всей вашей Бухары!.. Завтра же напишу, так и знайте! (Захлопывает за собой дверь.)
Эмир(вытирая пот со лба). Но куда же он мог скрыться?
Рябой стражник. В гареме его нет, повелитель. Он убежал.
Эмир. Ваши головы уже пляшут на ваших плечах!
Отун-биби(высунувшись из двери). Через две недели хивинские войска будут здесь! Они вам покажут отстранение от должности! Они в один миг разнесут всю Бухару! В один миг! (Захлопывает дверь.)
Эмир. Уф!.. (Садится.) Скажи, Гуссейн Гуслия, был ли ты когда-нибудь женат?
Насреддин. Нет, повелитель.
Эмир. Да, мы видим, что ты воистину несравненный мудрец!
Отун-биби(высунувшись из двери). А через месяц ваша голова будет торчать в Хиве на дворцовых воротах! Так и знайте! (Захлопывает дверь.)
Эмир(заметив, что Насреддин пристально смотрит в небо). Что ты увидел там, Гуссейн Гуслия?
Насреддин(радостно). Пусть великий эмир посмотрит на звезды! Они изменили свое расположение. Теперь властелин Бухары может коснуться Гюльджан!
Эмир. Наконец-то! Мы войдем к ней сейчас же! (Робко стучит в дверь гарема.) Достойнейшая и почтеннейшая Отун-биби!
Отун-биби(открыв дверь). Ну чего вам еще?
Эмир. Не сердитесь… Мы вновь утверждаем вас в должности… Мы просим вас пойти к Гюльджан и поведать ей, что соловей нашего сердца уже склоняется к розам ее лица.
Отун-биби. То-то! (Скрывается.)
Эмир(в радостном одушевлении). Слава звездам, вершащим дела государей, предуказывающим нам зло и добро!
Насреддин(вторит). Слава звездам, вращающимся на базаре, превращающимся в золото и серебро!
Эмир. Слава звездам, несущим носящим короны минование предзнаменований судьбы!
Насреддин. Слава звездам! Они несчастным влюбленным ускользнуть помогают от верной беды!