– О, я тоже! – физрук ткнул пальцем в не замеченный мною раньше значок. – Энергет это хорошо! А «Динамо» ещё лучше! Нам люди нужны! Пошли, провожу тебя, чтобы не плутал. И давай знакомиться. Я Владимир Васильевич Спиридонов, веду физкультуру и секции волейбола и футбола. Ну и рукопашный бой, для желающих. Ты каким спортом занимаешься?
– Честно? – я задумался, перебирая в голове то, что могло сойти за спорт, и ничего не находя. – Морды бью хорошо. Качественно. Да и всё, наверно.
– А чего так? – удивился Спиридонов. – Странно. У нас парни, даже те, кто не стал энергетом, очень любят мяч погонять. На заучку ты не похож, так в чём дело?
– Сложно так сразу объяснить, – я тяжело вздохнул. – В целом по совокупности факторов. И образ жизни, и интересы не лежали в стороне спорта.
– Хулиган, что ли? – подозрительно прищурился физрук. – Понятно. То-то сразу к Дёмину с компанией подошёл. Родственную душу почуял.
– Не, честно случайно получилось. – я покачал головой. – С антиобщественным образом жизни я завязал. Совсем. Твёрдо встал на путь исправления и служения обществу. Вон даже в техникум поступаю, хотя раньше мне выше «фазанки» ничего не светило. Да и то не факт. Короче, теперь я исключительно положительный персонаж.
– Ну-ну, – буркнул явно расстроившийся Владимир Васильевич, останавливаясь у двери с приклеенным листком «Приёмная комиссия». – Заходи. Посмотрим, какой ты положительный. Я за тобой буду следить.
– Да бога ради. Если вам так хочется – следите, – отмахнулся я, ибо одним больше, одним меньше, пофиг, и толкнул дверь. – Добрый день. Я документы подать.
– Здравствуйте. – женщина за столом даже не оторвала глаз от бумаг, махнув в сторону трёх парт, за которыми расположились молодые девчонки в форме техникума. Судя по нашивкам, четверокурсницы. – Вот к ним.
– Приветствую, милые барышни, – я улыбнулся всем трём и, выбрав самую симпатичную с россыпью веснушек по курносому носику и щекам, плюхнулся на стул напротив неё, расстёгивая папку. – Семён Павлович Чеботарёв, к вашим услугам, сударыня. Прошу любить и жаловать.
– Ух ты какой! – восхитилась одна из оставшихся. – Зин, ты там осторожнее. А то такой ухарь тебя быстро у Сашки отобьёт. Кстати, Семён Павлович. Меня Маша зовут и парня нет.
– Безобразие, – я изобразил искреннее возмущение. – Как у такой прелестной девушки нет парня? Это категорически недопустимо! Я думаю, нужно срочно собрать комсомольское собрание и выделить вам парня из резерва! В крайнем случае я готов сам, своим телом, так сказать, закрыть эту амбразуру! Практически…
– Мало того что хулиган, так ещё и бабник, – прервал мои словоизлияния Спиридонов. – Не задуряй голову девчонкам, Чеботарёв.
– Володя? – удивлённо подняла голову женщина и перевела взгляд на меня. – Твой?
– Нет, на крыльце только что познакомились. – покачал головой физрук. – Он там чуть с Дёминым не сцепился. Чую, я привалило нам проблем.
– Так, может, ещё не поступи, – потеряла ко мне всякий интерес женщина. – Конкурс у нас в этом году большой, медалистов много. Так что даже если экзамены сдаст нормально, по аттестату может не пройти.
– Молодой человек, – окликнула меня конопатая Зоя, разбиравшая мои документы. – У вас действительно второй Разряд энергета?
– Да, там же лежит удостоверение, – я кивнул. – Получил буквально пару недель назад.
– Второй?! – снова возбудился Спиридонов, да и заведующая приёмной комиссией тоже оживилась. – Отличный результат для восемнадцать лет! Так, Светлана Викторовна, он нам однозначно нужен.
– Простите, но ему шестнадцать. – Зоя ещё раз взглянула в мой паспорт. – Он после девятого поступает.
– Ш-шестнадцать? – а вот теперь физрук стал похож на какающую мышку с огромными выпученными глазами. – Кто ты, тварь? То есть, извини, как?!!
– Небольшая аномалия развития энергета, – я пожал плечами, чувствуя, как на мне скрестилось пять пар оценивающих взглядов. – Я очень легко вхожу в сатори. Поэтому развиваюсь на порядок быстрее.
– И «Динамо»… – до Спиридонова дошло, как я, не занимаясь спортом, сумел попасть в спортивное общество.
– Резерв одиннадцатого управления, – не стал скрывать я. – Занимаюсь у Выгорского, если знаете такого.
– Знаю, – у Владимира Васильевича даже голос сел. – Теперь понятно, чего ты Дёмина с дружками не испугался. Ты их раскатать в блин за пару секунд мог.
– Ну вы из меня монстра-то не делайте. – Я скривился. – Я первым никого не трогаю. Чисто защищаюсь.
– И-извините, С-Семён, – снова подала голос Зоя, на этот раз гораздо вежливее и даже немного испугано. – А это что?
– Это? – я взял протянутую книжицу. – А, это! Это наградная книжка ордена «За личное мужество». Тоже буквально неделю назад получил.
– Чего?!! – вот теперь Спиридонов не выдержал и одним движением выдернул у меня документ, а рядом словно по волшебству возникла председатель приёмной комиссии. – Чеботарёв Семён. Номер… где орден?!
– Так я не ношу, – я пожал плечами и распахнул куртку, демонстрируя футболку с приколотыми значками. – И так вон приходится таскать кучу железа. Да и понты это, на мой взгляд.
– Получил награду за дело?! – упёрся взглядом в меня физрук. – Значит, обязан носить! Государство просто так никого не награждает. Понял?
– Он понял, – никто не заметил, как в кабинете появился ещё один человек, в хорошем строгом костюме, сразу выдававшем в нём сотрудника одной небезызвестной мне конторы. – Семён Чеботарёв был награждён за спасение жизни нескольких человек и помощь в ликвидации опасности. И конечно, будет носить награду или планку на форме согласно статуту. Как и положено ответственному комсомольцу, студенту нашего техникума.
– Вы из первого отдела, я правильно понимаю, – я поднялся, глядя на незваного гостя. – Видимо, уже в курсе.
– Конечно, Семён. – кагэбэшник протянул мне руку. – Сухарев Алексей Михайлович, майор госбезопасности. Заканчивай здесь и зайди потом ко мне. Познакомимся поближе. Владимир Васильевич, будьте добры, проводите юношу, чтобы не заблудился. Не буду мешать. Продолжайте, товарищи.
– И кто ты такой, Семён Чеботарёв? – физрук задумчиво уставился на дверь, за которой скрылся чекист, а затем посмотрел на меня. – И что с тобой делать?
– Понять и простить? – я снова сел перед Зоей. – Одно могу обещать, скучно со мной точно не будет.
Глава 2
– Проходи, присаживайся, – приветливо кивнул мне на стул Сухарев. – Чай будешь? Владимир Викторович, благодарю за помощь. У вас, кажется, скоро тренировка?
– Да, пойду я, пожалуй, – верно понял очень «тонкий» намёк физрук. – Семён, не забудь! В сентябре начинаем тренировки!
– Конечно, – я кивнул, постаравшись добавить в голос побольше энтузиазма. – Как только – сразу к вам!
– Ну всё, бывай, удачно тебе сдать экзамены. – Спиридонов махнул рукой и вышел за дверь, плотно притворив её за собой.
– Значит, Владимир Викторович уже успел завербовать тебя в свои ряды, – с лёгким удивлением констатировал факт майор. – Честно говоря, не ожидал. Судя по делу, тебя не слишком интересует спорт и общественные мероприятия.
– Так далеко не факт, что меня на поле вообще выпустят, – я легкомысленно откинулся на спинку стула, наслаждаясь прохладой кондиционера. – С моим то рангом. Почему тогда не сделать приятно человеку. Пусть порадуется.
– А ты уверен, что ему будет приятно? – прищурился Сухарев, глядя на меня холодным взглядом. – Когда ты в последний момент сольёшься. А ведь на тебя все будут рассчитывать. По-твоему, это достойно комсомольца?
– Только на комсомольскую сознательность давить не надо, – я поморщился. – А то, я гляжу, это очень выборочно работает. Чем выше должность в партии, тем меньше сознательности. И не надо на меня так смотреть. Я не контра, просто не люблю, когда из меня делают идиота и манипулируют. Вот как вы сейчас. Владимир Васильевич по должности обязан понимать, кого допустят до соревнований, а кого нет. Если станет пытаться меня пропихнуть, это что, будет по-комсомольски сознательно? Да ни хрена! Это будет подло по отношению к другим участникам. Но ни его, ни вас это почему-то не волнует, правда? Куда сознательность-то делась?
– Мы сейчас о тебе говорим, – по загулявшим на скулах желвакам было видно, что отповедь Сухареву не понравилась. – Мал ещё перед тобой отчитываться.
– Отличная отмазка, – я не собирался останавливаться. – Собственно, о чём я и говорил. Вместо признания и исправления своих ошибок тупой накат: ты младше, ты ниже по партийной лестнице, им сверху виднее и так далее. А люди не идиоты, они всё видят и делают выводы. Если руководству можно лгать и обманывать, значит и нам тоже. Если каждый день из каждого утюга звучат лозунги и бравурные речи, как у нас всё замечательно, а люди не могут элементарно купить кусок масла и колбасы, то рано или поздно рухнет вся система просто потому, что никто больше не будет верить в светлое будущее коммунизма, а будут искать что пожрать. И при первой же возможности кинутся крушить то, что сами же возводили. Подумайте над этим, товарищ майор. И да, я знаю, что, если бы не приказ, вы меня за такие слова к стенке бы поставили. Никто не любит, когда их лупят по розовым очкам. Это больно и неприятно.
– Откуда ты только такой взялся, – кагэбэшник смотрел на меня с откровенной неприязнью, даже ненавистью. – Считаешь себя самым умным, да?
– Нет, – тут же отозвался я, пожав плечами. – Зачем. Это же элементарные правила. Не убий, не укради, не лги. Слышали, наверно. И я не сказал ничего выходящего за их рамки. При этом сам я далеко не святой, скорее даже наоборот, хоть и стараюсь это исправить. Так что с Владимиром Васильевичем тем же я сразу поговорю и обозначу, что ни в каких серых схемах участвовать не буду. Но даже если меня не будет на соревнованиях, тренировки с энергетом моего уровня пойдут ребятам на пользу. Я считаю, этого более чем достаточно.
– Может быть, но оставим пока этот вопрос, – Сухарев, как и положено профессионалу, взял себя в руки и больше не источал негатив в мой адрес. – Я, собственно, пригласил тебя по другому вопросу. Твоё поступление уже можно считать свершившимся фактом, но ты и так об этом знаешь. Кстати, а как твоя философия про недопустимость лжи соотносится с использованием блата? Если ты такой честный, поступал бы как все, на общих основаниях.