– Запеканка еще не готова, но я найду, чем тебя угостить. Ты любишь сыр?
– Козий сыр? – с надеждой спросила Меланта, когда они вошли на кухню.
– Извини, – раздался сзади голос Роджера. – Всего лишь обычный традиционный чеддер.
– Ничего, – сказала Меланта, жадно глядя на сыр, пока Кэролайн усаживала ее за один из двух стульев, стоящих у небольшого кухонного стола.
– Можешь начать с этого. – Кэролайн поставила перед ней тарелку с уже нарезанным сыром. – Хочешь молока или сока? У нас есть апельсиновый и яблочный.
Девочка взяла один из ломтей сыра еще до того, как тарелка коснулась стола.
– Яблочного можно?
– Конечно. – Кэролайн достала из шкафа стакан и повернулась к холодильнику.
Ей потребовалось обойти Роджера, который неожиданно направился к столу.
– Скажи, почему ты ушла вчера вечером? – спросила она, доставая бутылку сока.
– У вас есть хлеб? – спросила Меланта.
– Конечно, – сказал Роджер.
Он устроился на месте, где Кэролайн до этого резала сыр, спиной к столешнице, лицом к девочке. Не спуская с нее глаз, он выдвинул хлебный ящик и вынул пакет с булочками.
– Почему же ты ушла? – спросил он, передавая ей пакет.
Меланта на долю секунды подняла взгляд. Роджер улыбнулся – Кэролайн видела, что это натянутая улыбка, но все-таки улыбка.
– Я испугалась, – ответила она, глядя на стол и откручивая проволочку от горловины пакета. – Я услышала голоса.
– Это была всего лишь полиция, – сказал Роджер. – Они пришли, чтобы помочь.
– На тебя кто-то напал, – сказала Кэролайн, подходя со стаканом сока к столу. – Ты помнишь это? Кто-то пытался…
Она умолкла, взглянув на шею Меланты. Ужасные черные синяки, которые были у нее на горле прошлой ночью, теперь стали едва заметны.
– Кто-то пытался тебя задушить, – медленно продолжала Кэролайн, осторожно касаясь горла девочки кончиками пальцев.
Меланта отстранилась.
– Я знаю, – сказала она.
– Кто это сделал? – спросил Роджер. – Человек с пистолетом?
– Нет, – твердо ответила она. – Он… хотел мне помочь.
– Тогда кто? – настаивал Роджер. Меланта вздрогнула.
– Не знаю.
Роджер перевел взгляд на Кэролайн. «Лжет», – ясно говорило выражение его лица.
– А твоя семья? – спросила Кэролайн, решив попытаться еще раз. – Можем мы с кем-то связаться, чтобы сообщить, что с тобой все в порядке?
Девочку передернуло.
– Нет, – сказала она, жадно откусывая булочку и сразу же большой кусок сыра.
Кэролайн взглянула на Роджера. Он едва заметно пожал плечами; Кэролайн неохотно кивнула в знак согласия. Что бы ни было известно девочке, говорить об этом она явно не готова.
Они молча наблюдали, как Меланта доела оставшийся сыр и еще две булочки.
– Было очень вкусно, – сказала Меланта, осушая стакан сока. – Спасибо.
– Пожалуйста, – ответила Кэролайн. – Ты понимаешь, что мы хотим тебе помочь?
Меланта уставилась в пустую тарелку.
– Да, – сказала она.
– Тогда расскажи нам, что случилось, – попросила Кэролайн. – Можешь доверять нам.
Меланта все еще смотрела в тарелку, но Кэролайн видела, что ее губы неуверенно дрогнули. Как будто она пыталась что-то сказать или собиралась заплакать.
– Ну что, Меланта?
– Потому что, если ты не расскажешь, – добавил Роджер, – нам снова придется вызвать полицию.
Это, вероятно, было самое худшее, что он мог сказать. Тонкие плечики Меланты внезапно напряглись, и она опять полностью замкнулась.
– Я очень устала, – сказала она вдруг совершенно безжизненным голосом.
Стена отчуждения между ними возникла снова.
– Могу я где-нибудь немного полежать?
– Конечно, – сказала Кэролайн, бросая на Роджера расстроенный взгляд.
В его глазах отразилось удивление. Очевидно, он даже не понял, что натворил.
– Тебе лучше на диване или на кровати?
– На диване, – ответила Меланта, слегка покачнувшись, когда вставала. – Нет, все нормально – я сама дойду, – добавила она, увидев, что Кэролайн шагнула к ней. – Спасибо.
Она вышла из кухни. Через минуту Кэролайн услышала слабый, но недвусмысленный звук – скрип пружин, осевших под весом тела.
– Ну, ты даешь! – сдерживая голос, накинулась она на Роджера. – Тебе не приходило в голову, что, может, именно полиции она и боится?
– И что? – так же тихо возразил Роджер. – Ты хочешь подсластить пилюлю или объяснить ей реальную ситуацию? Раз она не хочет помощи от нас, ей придется пойти в полицию. Если ты только не хочешь выбросить ее обратно на улицу.
– Роджер, она напугана, – терпеливо произнесла Кэролайн. – И то, как ты давишь на нее, никак не поможет.
– Возможно, – повернувшись, сказал Роджер и взял в руку нож, которым Кэролайн резала сыр. – Но не думаю, что было очень умно оставлять вот это у нее на виду.
– Да это нелепо, – убежденно сказала Кэролайн. Однако, взглянув на нож, почувствовала, как по спине побежали мурашки.
– Угрожают-то ей.
– Отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки, – напомнил Роджер, кладя нож на стол. – Слушай, я знаю, как тебя развозит, когда дело касается обиженных…
– Так нечестно.
– …но факт состоит в том, что мы ничегошеньки о ней не знаем, – невзирая на протест, продолжал Роджер. – И даже если сама девочка не представляет угрозы, то может поставить нас в опасное положение самим фактом пребывания здесь.
Он махнул рукой в сторону гостиной.
– Если, например, тот, кто начал дело, решит прийти и закончить его.
Кэролайн покачала головой.
– Я думаю, это связано с ее семьей, – сказала она. – Домашнее насилие; вероятно, отец или отчим.
Роджер нахмурился.
– С чего ты взяла?
– Помнишь, как она глянула на тебя, когда я в первый раз спросила ее о семье? – спросила Кэролайн. – Она нервничает в твоем присутствии.
– Интересная теория, – пробормотал Роджер. – Проблема в том, что она смотрела не на меня.
Тут нахмурилась Кэролайн.
– Ты уверен?
– Совершенно, – ответил он. – Потому что сначала я подумал то же, что и ты. На самом деле она проверяла, запер ли я дверь, а затем быстро осмотрела сам балкон.
– Балкон?
Роджер пожал плечами.
– Она же появилась оттуда. Если смогла она, почему не может кто-то другой? И не забудь о нашем хрипатом друге с таким удобным регулятором света в кармане. Если это случай семейного насилия, то мы имеем дело с весьма странной семьей.
– Ты прав, – вздохнув, призналась Кэролайн. – Что же нам делать?
– Интересный вопрос, – произнес Роджер, проводя пальцем по ручке ножа. – Мы не можем никого вызвать: ни полицию, ни охрану семьи и детства. Девчонка просто снова исчезнет. И выгнать ее тоже нельзя, не среди ночи же.
– Значит, она остается? – спросила Кэролайн.
– По крайней мере, на ночь, – сказал он без всякого энтузиазма. – Может, завтра она будет поразговорчивее.
– А если нет?
Роджер шумно вздохнул.
– Будем все же надеяться, что да.
Ужин в тот вечер был спокойным, но несколько напряженным, во всяком случае, для Роджера. Все шло хорошо, пока он обсуждал с Кэролайн подробности ее рабочего дня или недавний политический скандал на севере штата. Но все его словесные кульбиты встретили у Меланты не больше энтузиазма, чем прошлогодние предвыборные обещания у избирателей. Возможно, Кэролайн права – девочка действительно боится его.
Кэролайн преуспела несколько больше. Она сумела вовлечь Меланту в разговор о ее увлечениях, любимой еде и музыкальных пристрастиях. Первые вращались вокруг рисования и садоводства, вторые включали греческую и марокканскую кухню и любые морепродукты, третьи влекли ее мысли к современным поп-дивам, о большинстве из которых Роджер никогда не слышал.
Но все попытки перевести разговор на события предыдущего вечера приводили либо к молчанию, либо к быстрой перемене темы.
Все же девочка была вполне вежлива, а ее манеры за столом выдавали приличное воспитание. Она также поспешила похвалить безыскусную запеканку из макарон, сыра и помидоров, которую Роджер с Кэролайн дружно забраковали.
Все это, разумеется, совершенно не означало, что она не могла зарезать их ночью. Загружая тарелки в посудомоечную машину, Роджер решил забрать острые ножи в спальню, перед тем как лечь спать.
Атмосфера немного оживилась, когда они убрали со стола и перешли в гостиную. Кэролайн достала колоду карт, и Меланта сразу с энтузиазмом включилась в игру; впервые она действительно стала похожа на двенадцатилетнюю девочку.
Но странности продолжались. Для некоторых карточных комбинаций она употребляла необычные выражения, иногда издавая восклицания на иностранном языке, который Роджер не мог определить. К тому же, после того как они переиграли карточный репертуар Кэролайн, Меланта научила их новой игре, о которой супруги никогда не слышали.
Но с каким бы энтузиазмом Меланта ни сражалась в карты, она все еще явно была заторможена. В девять часов, когда они заметили, что глаза у нее слипаются, Кэролайн прекратила игру.
– Пора спать, Меланта, – сказала она, собрав карты и складывая их обратно в футляр. – Нам надо рано вставать на работу, и тебе, похоже, хороший сон тоже не повредит.
– Да. – Меланта замялась. – Я… может, я лучше… мне, наверное, надо идти.
– Ничего подобного, – твердо сказала Кэролайн, встала и принялась убирать подушки с дивана. – Дай-ка я пойду, возьму простыню, одеяла и подушку, и мы уложим тебя прямо тут.
– Если только ты не хочешь, чтобы мы тебя куда-нибудь отвели, – предложил Роджер. – У тебя есть какая-то семья, куда ты можешь пойти?
Меланта опустила глаза; безмятежный ребенок вдруг исчез.
– Нет, – ответила она. – Не… нет.
– Тогда решено, – жизнерадостно сказала Кэролайн, словно даже и не заметила неловкую перемену темы. – Давайся принесу постельное белье и найду тебе зубную щетку.
Спустя пятнадцать минут они уложили девочку на диване. Роджер убедился, что балконная дверь заперта и что ручка от швабры на месте, и задернул занавески.