– И кто твой источник? – поинтересовалась она.
– Бен Биллингс, – сказала Анна.
– Мальчик, с которым ты сидишь в автобусе?
Анна кивнула и выдула из своей трубки очередной гигантский пузырь.
– Откуда он знает?
– Он лучший друг Айзека Джонсона, – сказала Анна. – Бен был в гостях у Айзека, когда к ним пришли из полиции, чтобы побеседовать с родителями Айзека о его старшем брате, Майке. А позже Айзек рассказал Бену, что Майк по уши влип в неприятности, его наказали на веки вечные, выгнали из футбольной команды «Тополиного дола» и, возможно, привлекут к уголовной ответственности за вандализм. Бен рассказал мне об этом сегодня в автобусе.
Мия вздохнула:
– Да уж, в маленьком городке слухи разносятся быстро. Значит, в полиции уже знают, что это сделал Майк Джонсон?
– В полиции думают, что это сделал Майк Джонсон.
– А ты не согласна?
– По словам Бена, которому рассказал Айзек, который подслушал всё от полицейских в своём собственном доме, они уверены, что это Майк, потому что нашли на детской площадке его школьную спортивную куртку. К тому же Майк – звезда футбольной команды «Тополиного дола», и у него есть мотив, чтобы устроить психологическую травлю ученикам «Белого кодекса» прямо перед финальным матчем.
– Значит, дело закрыто, – сказала Мия, пожав плечами. – Вот только зря он испортил площадку. Тем более что она предназначена для малышей.
– Да, похоже, преступник точно знал, что надо сделать, чтобы расстроить как можно больше людей.
– Преступник? В смысле, Майк Джонсон?
Анна задумчиво выдула несколько пузырей, потом вынула изо рта трубку и сжала её в руке.
– Мия, я думаю, что полиция ошибается. Нам надо найти настоящего преступника. Может быть, это и не спасёт мир, но мне что-то подсказывает, что вандализм в парке и спасение мира как-то связаны между собой.
– Почему ты считаешь, что полиция ошибается?
– Есть четыре причины.
Анна сунула трубку обратно в рот и принялась расхаживать взад-вперёд. Мия уселась на траву и приготовилась слушать.
– Во-первых, – сказала Анна, подняв один палец, – как ты сама видела, в надписях куча ошибок. И это элементарные ошибки. Ты же знаешь, что я чемпионка по правописанию среди всех шестых классов.
– Да, но при чём тут ошибки?
– Имена всех победителей конкурса орфографии в шестом классе выбиты на латунных табличках на большом орфографическом кубке, который хранится в витрине в школьном актовом зале. Я, как ты понимаешь, прочитала все имена бывших чемпионов. – Анна сделала паузу ради эффекта и выдула ещё несколько пузырей, повернувшись к Мие спиной.
Мия подождала пару секунд и спросила:
– И что?
– А то! – Анна обернулась к ней, резко крутанувшись на месте. – Тебе будет небезынтересно узнать, что Майк Джонсон был чемпионом по правописанию, когда учился в шестом классе.
– И что? – снова спросила Мия.
– Он никогда бы не сделал таких глупых ошибок. Мы, чемпионы по орфографии, просто не можем писать с ошибками. Это претит нашей природе.
– Может быть, с ним был кто-то ещё или он пытался сбить полицию со следа?
– Это подводит нас ко второй причине. – Анна подняла два пальца. – Чему учат нас детективные романы? Что настоящий преступник – всегда не тот, кого подозревают вначале. Спортивная куртка на месте преступления? Слишком очевидно. Полиция явно что-то упускает из виду.
– Но это не детективный роман, Анна. Это реальная жизнь. В жизни всё по-другому, не так, как в книгах.
– Третья причина! – сказала Анна, показав Мие три пальца. – Ты же знаешь моего Орсона. Он хороший, воспитанный пёс, но иногда выбегает на улицу со двора.
– Да, он проводит на улице больше времени, чем во дворе.
– Вот именно. И Майк Джонсон не раз помогал ловить Орсона, когда тот убегал. Однажды Орсон чуть не угодил под машину, и Майк его спас! Очевидно, что Майк – человек добрый, заботливый. Он никогда бы не сделал ничего такого, что испортило бы веселье маленьким детям. Такое злодейство несовместимо с его характером.
– Можно любить животных и всё равно быть преступником, – заметила Мия.
– И четвёртая причина. У меня стойкое чувство, что Майк невиновен. Точно такое же чувство, которое было, когда я поняла, что мы должны спасти мир. Если я доверяю своему чутью… а я ему доверяю… то полиция идёт по ложному следу. Это чутьё называется интуицией. Очень важное свойство для сыщика, который ведёт расследование.
– И что же нам делать? – спросила Мия.
– Чему ещё учат нас детективные романы? Что преступника тянет вернуться на место преступления. Возможно, вандал, разгромивший детскую площадку, тоже вернётся сюда. Но мы устроим на него засаду!
– А как мы узнаем, что это он?
– Я сразу его узнаю, – заявила Анна.
Она убрала в сумку свою трубку с мыльными пузырями, достала два маленьких зеркальца и отдала одно Мие.
– На, держи. Ты спрячешься вон в тех кустах, а я – в этих. Если увидим что-нибудь подозрительное, сразу подадим друг другу сигнал.
– Какой сигнал?
– Вот такой.
Анна поймала зеркальцем солнечный свет и направила его в лицо Мии. Мия прищурилась и пустила солнечный зайчик в лицо Анны. Минут на пять слежка в засаде свелась к игре в «солнечные пятнашки».
– Ладно, хватит дурачиться, – сказала Анна. – Ты прячься на той стороне площадки, а я спрячусь на этой. Если увидишь каких-нибудь подозрительных личностей, подавай мне сигнал. Я тоже подам сигнал, если что-то увижу.
– А почему просто не крикнуть и не помахать рукой?
– И сразу спалиться? Нет, надо действовать скрытно. Всё, давай прятаться. Будем надеяться, ждать придётся недолго.
Мия нашла укрытие в кустах на дальней стороне детской площадки. Она села на землю и попыталась спрятаться. Это было не очень удобно, а вернее, очень неудобно. Одна особенно вредная ветка так и норовила уколоть её в ухо. Мия уговаривала себя, что сегодня прекрасный денёк и можно просто сидеть, наслаждаясь хорошей погодой, но вскоре ей стало уже совсем скучно. Она наблюдала, как детишки приходят в парк, видят разгромленную площадку и разочарованно уходят. Её это злило. Малышам хочется поиграть. А какой-то законченный эгоист испортил им всё веселье.
Была первая неделя ноября, но день выдался почти по-летнему тёплым. Солнце светило прямо на Мию, и она щурилась от яркого света. В конце концов она встала, вышла из своего укрытия и уселась в тенёчке под деревом. Она уже начала сомневаться, что Анна знает, о чём говорит. Мир надо спасать? Полиция ошибается? Всё как-то глупо.
Она посмотрела в ту сторону, где в засаде сидела Анна, и с удивлением увидела серию встревоженных вспышек из зеркальца.
Мия в панике встрепенулась. Давно ли Анна сигналит? Она попыталась подать ответный сигнал, но потом просто вскочила на ноги и побежала к подруге, надеясь, что с ней ничего не случилось.
Глава 5
В тот же день, когда Мия с Анной сидели в засаде у детской площадки, Аапчхи и Брайан получили добро на погрузку деоксигенатора в посадочный модуль, стоявший в трюме «Сияющего звёздного крейсера – покорителя космического пространства». Посадочный модуль был размером примерно с земной пикап и намного меньше самого крейсера. Аапчхи облачился в скафандр, облегавший фигуру гораздо теснее, чем межгалактический балахон, который он носил на борту «Сияющего звёздного крейсера – покорителя космического пространства», и забрался в кабину посадочного модуля. Завёл двигатель и, отсалютовав Брайану, вылетел из корабельного шлюза в атмосферу Земли. Скоро он приземлится в Кардвике и выберет место для установки деоксигенатора.
Ему надо будет найти ровную площадку на открытом пространстве, чтобы деоксигенатор мог легко забирать кислород из воздуха, но место должно быть укромным, где его точно не потревожат инопланетные земляне. Меньше всего Аапчхи хотелось, чтобы кто-то вмешался в работу его машины. Потому что тогда у него может не получиться удалить кислород из земной атмосферы. А значит, его люди не получат возможности отдыхать в отпуске на этой планете. И тогда Аапчхи точно сойдёт с ума. У него не было отпуска уже 304 земных дня. Аапчхи старался поддерживать деловой профессиональный настрой, но если кто-то в галактике остро нуждался в хорошем отдыхе, так это он.
Заходя на посадку над Кардвиком, Аапчхи приметил прекрасную открытую площадку посреди поля, вероятно, засеянного некоей местной культурой.
– Виззер вуки, – промурлыкал Аапчхи, что означало: «Да, замечательно».
Именно в эту минуту Брайан вышел на видеосвязь по подпространственной рации.
– Дуддлер буддлер булла? – спросил он.
– Зафод библброкс тойо тата кома, – ответил Аапчхи. – Биль бо бэгг инс.
Брайан сложил пальцы домиком и сказал:
– Виззер вуки! Виззер!
Они говорили примерно следующее. Брайан спросил:
– Ты нашёл подходящее место для деоксигенатора?
Аапчхи ответил:
– Да, я обнаружил участок, отвечающий всем техническим требованиям и стандартам. Кислород будет полностью удалён всего за десять хроноплопов (приблизительно двенадцать земных часов).
– Круть, – сказал Брайан. – Ты молодец!
Они оба уже предвкушали длительный отпуск на прекрасной Земле, расположенной на идеальном расстоянии от Солнца, без всего этого скверного кислорода в тамошней атмосфере.
Конечно, отсутствие кислорода может прийтись не по нраву растениям, животным и людям Земли, но у Брайана у самого не было отпуска 647 земных дней, и он тоже остро нуждался в хорошем отдыхе. Благополучие местных форм жизни представлялось ему не таким уж и важным. Как бы там ни было, Брайан отдал честь Аапчхи, Аапчхи отдал честь Брайану, и проекция отключилась.
Аапчхи осталось лишь приземлиться на поле, установить агрегат и запустить деоксигенацию. Его руки ловко управлялись с двумя рычагами, посадочный модуль снижался над Кардвиком. Аапчхи не боялся, что люди-земляне его заметят. Маскировочная технология невидимости работала в целом нормально, и, хотя люди довольно часто замечали инопланетные космические корабли, раньше это не создавало проблем. Никогда. Почему-то. Аапчхи об этом не знал, но на Земле инопланетные космические корабли почти всегда принимали за метеозонды, экспериментальные военные самолёты или даже плоды воспалённого воображения. Обычно их попросту называли «НЛО» и почти сразу о них забывали. С ними никто ничего не делал, разве что рассказывал на вечеринках истории с их участием, даже если имелась реальная видеозапись (почти всегда дёрганая и размытая).