Земля мечты
Гуранов ЕгорАннотация:
Фанфик к «Земля Лишних» Андрея Круза о том, как человек попадает из Земли ненужных в Землю свободных людей.
«Даже малая песчинка, оказавшаяся
в нужном месте и в нужное время,
способна изменить течение реки»
Часть первая
Глава первая. Дорога отчаявшихся.
«… а нас, честных — мало»
1. Ситуевина.
Какого черта принесло этого черножопого урода сюда. Что мне проблем в жизни мало. Ну не должно его сегодня здесь быть.
Прибывший местный султан Аслан — «Ослан» прямо из своего черного джипера «Land Cruiser Prado» [1] направился в свою резиденцию — вагончик. Сразу туда же рванули «ослановы джигиты».
Что‑то затевают.
Уже давно обещали городские власти построить мусороперерабатывающий завод, так он в обещаниях и остался. Лишь на очередных местных выборах его новый проект появляется в новых обещаниях тех же самых людей. А построй они завод, тогда бы столько рабочих мест добавилось. И дешевая энергия. Стал бы чище город. И не задыхались бы горожане от часто горящей свалки. Особенно в раскаленное южное лето. Поменьше стало бы здесь «черных» — ведь здесь придется работать.
А сейчас они сами устроили сбор металлолома, макулатуры, цветмета, пластика, бутылок, шмотья и прочего вторсырья, используя бесплатную «бомжовую» рабскую силу.
«Черные» уже совсем достали. Зачем им разрешили спуститься с гор. Сидели бы там и друг друга резали, не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой. А вооруженные казаки бы их охраняли от нас. Нет, блин, толерантность, дерьмократия и прочие ужасы Запада для нашего бюрократического не слишком Востока.
Нам нельзя ничего — черным же все можно.
И вот результат — джигиты заправляют делами в российской глубинке, даже на городской свалке.
Ненавижу эту наглую породу за нежелание работать, хоть головой, хоть руками.
Смелые, когда десятеро на одного, и трусливы, когда один на один.
Тупорылые, в основном, но хитрожопые.
Культивирующие право сильного, как у животных.
Такие вот альфа–самцы человеческого рода.
Они ненавидят других людей, хоть чем‑то отличающихся от них: верой, полом, знаниями, умением, финансовым достатком… Особенно последнее. Для них наличие у других хоть маломальских материальных ценностей — просто личное оскорбление, которое они пытаются быстро разрешить, невзирая на протесты ограбляемых. А если кто не только сопротивляется, но и дает им должный отпор — ненавидят вплоть до самой смерти.
Вот и у меня тоже вот такое же случилось.
Перешел дорожку этому эмиру свалки. Не дал себя обобрать и не стал их рабочим–рабом. Да еще с глазу на глаз пообщался с «осланом».
Устроил им небольшую «войнушку».
Теперь мстит.
И если попаду в поле зрения его или его банды — сразу каюк.
И ни какой толерантности.
Итак, надо делать ноги отсюда — место моего пребывания здесь становиться опасным для моего здоровья. Иначе можно самому искать крепкую веревку и надежный сук, чтобы не было мучительно больно …
Но это не для меня. И даже не успокаивает то, что на парочку горцев меньше станет на этом свете.
Джигиты свои горные законы у нас вводят — Запад молчит: это же не национализм.
Начинаем сопротивляться — хочется оставаться русскими со своими традициями. Запад сразу подымает вой о русском махровом национализме и шовинизме.
Если в предыдущие века дети смешанных браков, особенно при Советах, всеми правдами и неправдами старались записаться русскими, хотя инородцу при Империи жилось легче. То в последнее десятилетие новая тенденция — только не дать записать в графе национальность русский (-ая).
Вот и результат новой власти: количество русских резко стало падать.
От нас уже ничего не зависит. Нас просто не слышат. Но, несмотря на это, хотелось что‑то изменить, как‑то исправить такое положение.
Один дед молдаванин рассказывал, как в сороковых годах двадцатого века казахи ссыльных чеченов воспитывали.
В совхозе праздник — привезли из района кино. После просмотра картины старшее поколение разбредается по домам или в гости, а молодежь идет на танцы.
Танцуют парами. Здесь все вперемешку: и казахи местные, и ссыльные украинцы с молдаванами; и эвакуированные с захваченных фашистами территорий.
Тихо — мирно.
Одно слово — праздник.
Как не бывает бочки меда без ложки дегтя. Так и на этом празднике появляются молодые джигиты с дальней чеченской кошары.
И как всегда, их закон — для всех закон. Подходят к девчонкам, хватают и тащат танцевать. Сопротивляющихся начинают бить. Заступаются парни по одному, и их отоваривают втроем, вчетвером.
Казахи как‑то сразу все исчезли.
В общем, полный конец праздника.
Крики. Гвалт. Избитые ребята. Плачущие девушки.
И тут возвращаются молодые казахи на конях.
Арканами похватали чеченов, и по земле, если не устоял на ногах уволакивают далеко в разные стороны степи. А там плетками, нагайками — выдают полный воспитательный комплекс.
Под утро все чечены — от детей до старух, под предводительством старших рода, вооруженные чем попало приходят в совхоз на разборки.
Местные аксакалы отвечают, что наказали только виновных.
А те в ответ чечен всегда не виновен и не подсуден. Выдайте виновников, а то всех порежем.
Аксакалы видя такое не уважение, посылают пасти баранов и даже близко здесь не появляться во избежание …
Чечены в драку, от мала до велика.
Опять казахи на коня, арканами — и в степь — остудить страсти, не смотря на пол, возраст.
Напал — отвечай.
Остался в стороне — не тронули.
Все! Финал — больше чечены к этому совхозу близко не подходили. Даже к далеким кошарам.
А прийти сюда и дебоширить — да упаси Аллах!
2. Скорострельное решение.
Чего‑то отвлекся я от наблюдения.
Анализируя сложившуюся ситуацию, и следя за округой, обратил внимание, что джигиты «ослана» устроили «тараканьи бега» — все повылазили, суетятся, бегают. Ментов, что ли ждут. Не любят они конкурентов.
Надо бы поближе все рассмотреть.
Достал бинокль TASCO [2] из футляра. Это одноглазое камуфлированное чудо из Китая, кратностью 8х21. Конечно, не совсем удобно одним глазом наблюдать, но что поделаешь. Когда настраиваешь (фокусируешь) бинокль на объект, правый объектив вообще не двигается — просто забыли одну деталь при сборке. Хотя, найденному коню… Эх, найти бы подобный бинокль хоть без линз, и отремонтировать, вот было бы хорошо.
Так, хватит мечтать. Обозреваем внимательно окрестности.
Рассматривая в бинокль территорию, увидел подъезжающую автоколонну. Первым шел совсем не новый тентованый КамАЗ, за ним военная «шишига», потом буханка серо–стального цвета, Урал с кунгом, видимо, списанный военными. Вдалеке гарцует «козлик» защитного окраса.
Ахмет, шестера «ослановская», увидев подъехавших, рванул за своим бугром. Тот час из вагончика выскочил Аслан, увидев КамАЗ притормозил и дальше двинулся вальяжно в сторону прибывающих гостей.
Переместив направление бинокля в сторону колонны, увидел, как открылась дверца водителя КамАЗа. Не глуша движок, вылез здоровый шоферюга выше среднего роста. Руки как лопаты. Оглядевшись внимательно вокруг, направился к вагончику слегка сутулясь при ходьбе.
Почти сразу возле КамАЗа оказался рыжий среднего роста, кряжистый мужик слегка за тридцать. Когда и откуда успел он появиться? Скорее всего, со стороны «шишиги». Также оглядевшись по сторонам, плавно двинулся к кабине КамАЗа.
Судя по движениям этот малый непростой — либо профессиональный охотник, в смысле егерь, либо кто еще покруче. Так как он двигается, не напрягаясь, наверное, подкрадываются к добыче. Хотя может быть военный. Рыжий плавно перетек ближе к голове колонны. В руках у него появилось руж–жо. Судя по узнаваемому профилю, торчащего снизу магазина «калаша», это — скорее всего нарезная «Сайга» [3].
Боковым зрением заметил, как к стоящему возле вагончика Аслану в окружении своих джигитов, уже подходит водила подъехавшего КамАЗа.
Поприветствовали друг друга и стали о чем там деловито общаться между собой, так сказать перетирают вопрос. Договорившись о чем‑то с гостем, Аслан повернулся к своим джигитам и что‑то сказал. Они сорвались с места и направились в сторону шастающего по своим делам «народу». Началась неслабая такая движуха бомжей и «синяков». Некоторые, особи посообразительнее быстро рассосались по своим нычкам и берлогам.
Заныкался и я.
Во! Пока я прятался, гости успели договориться с Асланом.
Шофер возвращается к КамАЗу. Сказав что‑то рыжему охотнику, скорее всего результаты сделки, шустро забрался в кабину. КамАЗ завелся и направил его в сторону вторсырья.
Охотник, пропустив его мимо себя, переместился ближе к «шишиге». Он даже не собирался убирать свою «Сайгу», и как не в чем небывало прогуливался возле головы колонны, продолжая отслеживать «движуху» в округе.
Рассматривая подъезжающий к местным залежам металлолома, я обратил внимание на номер КамАЗа. Смотри‑ка КамАЗ‑то земляка моего, обрадовался я, и загружается металлоломом. Значит, рванет обратно. На таможне наверняка на «лапу» давать будет, вон у них цельная автоколонна получается. Может и в кузов не глянут вообще. Ну, значит, и мы рванем домой. Хотя там уже нет моего дома. Ну, тогда хоть на свою малую родину. Может там удастся восстановить документы. Загружаться долго будет, наверное. Ведь надо будет еще все закрепить–привязать. Надеюсь успеть. Но надо поторопиться.