ь еще один фонарь, так сказать, чудо моей конструкторской мысли — светодиодный, на солнечной батарее. Скрестил пару садовых фонарей, аккумулирующих энергию солнца, с корпусом старого нерабочего фонаря на батарейках. Получилось вот этот чудо фонарь, без батареек. Правда, долго искал рабочие аккумуляторы для него. И как не странно, добыл их из современных фонариков «жучков». Но теперь я всегда со светом. Солнца в N–ске слишком много. Его здесь даже «шариком» кличут. Единственный минус фонаря — хватает аккумуляторов максимум часа на полтора — два. Все‑таки аккумуляторы бэушные. Но сегодня он здорово меня выручил, помог не навернуться внутри кузова и надежно спрятаться здесь, и при этом не создавать специфического шума как это происходит с «жучком».
Чего‑то я увлекся своими поделками.
Что там дальше в рюкзаке?
А дальше лежит моя одежда — футболки, трусы, носки, теплая футболка пролетарского цвета, портянки и… все.
Ближе к наружной стенке, ко дну лежит алюминиевая литровая кастрюлька с кружкой и турка для кипячения воды.
Во! Еще одно чудо моей «реконструкции» — Вилка–ложка.
Это был когда‑то, по всей видимости, туристический набор знаменитой китайской промышленности, превратившийся в набор деталей конструктора «Сделай сам». Вот и сделал сам, выкинув сломанные и ненужные детали. Собрал нужные. Получилась ложка–вилка–переделка.
Вынимаю аккуратно плотный футляр из дерматина, где находиться печка для таблеток сухого спирта, сделанная из пивных банок. Там же — пяток этих таблеток и куча огарков свечи, заменяющие их. А также два десятка разных декоративных свечек- таблеток.
Дальше пошла сумочка набрюшник со всякой нужной мелочью. Тут даже компас есть. Советский!
Бывшая когда‑то косметичка с различными швейными прибамбасами для шитья всего, в том числе кожаных изделий, брезента и т. п. Тут же лежит дратва из автомобильного ремня на генератор.
На самом дне рюкзака компактно расположил свою обувь: туфли типа мокасин еще из дома, кроссовки и слегка битые берцы, засунутые целиком в диэлектрические резиновые сапоги для электриков. Правда они тяжеловаты и не совсем удобны, но порой очень нужны, когда раскрываются хляби небесные и сухая глинистая почва превращается в грязюку по колено.
Не так уж и много вещей набралось. Часть пришлось оставить.
Но ничего, наживем.
Домой бы только добраться.
Переходим к следующему объекту инвентаризации — сумарик для инструментов. Сам сшил его из голенищ кирзачей взамен своей, порванной. После многодневных мук получилась раскладывающаяся сумка, с кучей отделов и карманов. Сделал так сумку, чтобы было легко нужное найти, быстро сложить и удобно носить.
Открываю свои инструментальные сокровища: плотницкий топор, пара стамесок, небольшой гвоздодер, ножовка по дереву, самодельная ножовка по металлу, клещи, пару молотков, рашпиль, деревянный рубанок, маленькая ручная дрель со сверлами, тисочки, слегка покоцанные, пассатижи–плоскогубцы–кусачки, напильники надфили; точильный камень; гаечные ключи и отвертки различные и по мелочи всякое. Большинство инструмента из металла еще советского производства. Что есть «хорошо».
Решая проблему «водоснабжения» в пути забрал всю скважинную воду, которая был запасена в «нычке». А это четыре полторашки, связанные между собой и с 10–литровой пластиковой канистрой.
Для того чтобы вода в канистре не испортилась, опускаю туда микроячейстую пластиковую пакет–сетку из под фирменного чая Tess с различным серебряным ломом.
Помогает!
Сам был одет в толстые брезентовые штаны от спецовки советских времен, с двойными гачами для предохранения от различной ползающей гадости. Брезентовая же куртка от ватной «полярки». Под ней футболка. На ногах сапоги офицерские кожаные. Достались со стоптанными каблуками. Ничего, нашел сапоги с подходящей колодкой, аккуратно срезал каблуки и присобачил к своим. На голове кепи. На поясе — старый офицерский ремень, на котором висит чудо–бинокль в футляре, сшитый из сапожной кожи, тут же и нож, как бы охотничий, китайский. Так как достался мне лишь с куском рукоятки, то рукоятка стала кожаной.
Вот так был вынужден экипироваться на свалке некрупного российского города N.
Пока бегал — проголодался. Сейчас чего‑нибудь соображу поесть. Где‑то тут сумарик с едой был. И в термосе должен еще чай остаться.
Потом еще обустраивать спальное место.
4. Как докатился до жизни такой …
Развалилась страна, которая рекрутировала моих родителей по комсомольской путевке в далекую даль. А затем правопреемница подарила все результаты их тяжелого труда какому‑то «дяде», а их на старости лет и их детей бросила без помощи.
Продают за бесценок квартиры, дома, дачи, гаражи, а то и просто бросают и уезжают в Россию.
В России же их не ждут.
Тут они никому не нужны. Даже не всем удается получить статус вынужденного переселенца, как будто сами решились бежать по своей прихоти, а там их никто не гонит и нет проблем с местным населением.
Не хочет государство некому платить по долгам. Ни внутренним, ни, оказавшимся за пределами, россиянам. Не хочет ссориться и с Баями–соседями.
Люди сами пытаются как‑нибудь устроиться в России. Городские жители в третьем–четвертом поколении уезжают в деревни, где из местных жителей остались лишь не кому не нужные старики, да алкаши со стажем.
Большинство быстро спивается.
И мрут.
А нет людей — нет проблемы. Проблемы вынужденных переселенцев. Быстро и без затрат бюджетных средств, которые можно попилить с вышестоящими начальниками.
Я, сколько возможно долго оттягивал получение казахстанского паспорта, бегая по различным легальным и нелегальным организациям. Все‑таки добив это дело до конца с кучей финансовых и нервных потерь, получив вместо советского паспорта — российский. Тут же во всей красе нарисовалась проблема. До этого с трудом держался на работе, а тут сказали — не хочешь быть казахстанцем, уезжай в свою Россию. И уволили по сокращению.
Не стало никаких возможностей заработать легально. Только грузчиком, подсобником, короче — тяжелый физический низкооплачиваемый труд на благо очередного бая. И это с высшим техническим образованием.
Личная жизнь не сложилась, спасибо маме. Она‑то хотела как лучше, а вышло как всегда. А когда понял — все уже повыскакивали замуж или же уехали. Не казашку же в жены брать.
Хотя при всем их примитивизме русскому человеку казахов легче понять, чем «чернозадых».
Решился все‑таки переехать в Россию. В N–ск — ближайший российский город, где много переселенцев осело. Не так косо будут смотреть местные и, соответственно, легче найди работу. Пару раз туда гонял. Да и через интернет сведения собирал. Закончил все материально–финансовые дела в D–ске. Купил билет на поезд. Специально взял билет в купе, чтоб в дороге ничего не сперли — сплю как убитый.
Собрался, и в путь!
Вроде и брал только самое необходимое, но набралось прилично вещей: здоровая сумка–рюкзак, чемодан, небольшая сумка со своим инструментом, ноут в сумке со всем сопутствующими прибамбасами, пакет с едой.
Как оказалось, купейный вагон не гарантирует от неприятных попутчиков. Достались какие‑то хмурые соседи по купе. Видимо, они приняли меня за командировочного. Я либо спал, либо занимался своими делами.
В общем не общались. Да и не слишком хочется общаться с такими.
Когда до N–ска оставалось три–четыре часа езды, решил перекусить и начать собираться. Только присел за стол, а тут сразу взрыв — искры из глаз. Дальше обрыв, как в том кино:… «потерял сознание, очнулся — гипс».
Гипса правда не было, зато появилась большая шишка на башке. И судя по ощущениям, она продолжала расти и расти. Отоварили хорошо. Как говориться: от души.
Выгребли все подчистую: и деньги, и вещи, и все документы. Хорошо хоть военный билет лежал в заднем кармане штанов вместе с носовым платком. Вот так оказался в чем был — джинсах и толстовке, где‑то в степи в окрестностях N–ска. Да разорванная сумка с разбросанным инструментом.
Хорошо к ментам не обратился, решил сам выкручиваться, а то загребли бы — и работал бы ударно и бесплатно на даче или на стройке коттеджа какого‑нибудь местного начальника. А могли, вообще, черным продать — и ищи–свищи меня. Мои опасения по этому поводу впоследствии подтвердил «свалочный народ».
Очень много людей периодически исчезало. Откровенных «синяков», конечно, не трогали — кому они нужны. Пьющие спецы тоже долго не задерживались. Наверное, джигиты рабов на заказ вывозят.
Собрав инструмент, который смог найти, двинулся в сторону города. Побродив вдоволь по округе, вышел на дым костра — как оказалось, это горела свалка. Метан, образующийся при гниении, самопроизвольно взрывается и вот тебе пожар готов.
Вот так я оказался на свалке.
Ну ладно, прощай, свалка. Дай бог, не свидимся больше.
Что‑то потянуло меня на воспоминания. Хотя от этого время в дороге пролетает незаметно.
Поудобнее все сложил в рюкзаке. Ну, вроде все. Сумарик уже завтра уложу, если останется что‑нибудь. Одну из полторашек в карман рюкзака засунуть.
Рюкзак удобно уложен. Флягу на ремень перестегнуть.
Так теперь лежанку устраиваем: на крышку ларя брезент от «Крыши», на него коврик сверху — стеганная брезентуха вместо спальника пойдет.
Все, лежак готов!
Вдруг КамАЗ пошел на торможение.
С чего бы это вдруг?
Остановились. Хлопнула дверь кабины. Раздались удаляющиеся шаги и разговор вдалеке.
Переместился к пологу, откуда можно оценить ситуацию.
Приоткрыл его.
Уже опустились сумерки. Но световые буквы АЗС будут видны и самую темную ночь.
Дозаправиться решили.
Зачем, скажите мне, пожалуйста.
Что солярки в обрез что ли? Ведь топливо в D–ске дешевле. Там бы заправились.
Во! И второй бак заправляют.