Эти слова кольнули. — Как… как получить эти права? — спросил я, стараясь быть предельно осторожным.
Существо замерло. Затем медленно, с усталостью, сказала: — Доступ к общей информации рас можно получить… либо возвысившись… либо если права будут выданы вашими кураторами.
Она снова замолчала, словно провалилась внутрь себя, растворяясь в бегущих реках размышлений. Пространство вокруг сгустилось, потоки данных текли медленнее, превращаясь в вязкие ленты света.
Её ответ не дал мне облегчения. Напротив, вопросов стало, как всегда, только больше. Я не собирался останавливаться.
— А что значит… возвыситься? Как пройти это возвышение? — послал я новый импульс, осторожно ткнув мыслью в её сторону.
Проекции глаз посмотрели прямо на меня. В них мелькнула лёгкая тень недоумения - будто я задал вопрос, ответ на который был очевиден. Затем по округе разнёсся лёгкий бурлящий смех, похожий на дрожь данных или на вибрирующую морскую волну.
— Я же говорила… — тихо сказала она. — Общую информацию можно получить только после возвышения. Если его нет… тогда всё своими силами. Таковы законы вселенной.
Она снова затихла, будто предоставляя мне время для размышлений. Пространство вокруг - словно прислушивалось вместе с ней.
Я вдохнул, формируя следующий вопрос. — Хорошо… а кто такие кураторы? Ты можешь рассказать о них?
Она задумалась, и ответ пришёл не сразу. В её голосе звучала странная смесь грусти и… чего-то отстранённого, как будто она сама вспоминала слова из далёкого прошлого.
— Кураторы… — произнесла она медленно. — Кураторы — это расы… галактические нации… кто взял шефство над младшими. Над теми, кто ещё не созрел. Они следят. Направляют. Иногда вмешиваются… Иногда уничтожают…
В моей голове начали всплывать образы. Они складывались, как кусочки пазла: странные гуманоидные фигуры, возвышающиеся над существами, похожими на гипертрофированных улиток или на новый вид ракообразных. Словом были чем-то неведомым. Это учителя показывают на звёзды своим ученикам. Символично… и тревожно.
Я вспоминал предыдущие разговоры с майором и ученым. Когда они рассказывали мне про посла, контакт с которым совершился более шестидесяти лет назад, про постоянное взаимодействие. Скорее всего, именно его нацию и можно считать нашими “кураторами”.
— И наша планета… тоже под чьим-то… “Кураторством” ? — спросил я легким шепотом, хотя знал ответ. — Ты знаешь, кто курирует нашу планету?
Она снова посмотрела прямо на меня. Её глаза светились мягко, тепло… но внутри тепла таился холод.
— Может быть… — ответила она почти неуловимо. — Может быть… нет. — Я слышала, что-то про Первую Империю. Но не уверена в этом. — существо замерло, и пристально вгрызалось глазами во что-то наверху.
В тот же момент вся сеть пошла трещинами, мир окрасился красным, словно на нас вылили ведро крови.
— Нет! Бежать! — воскликнуло существо, и меня потянуло куда-то вдаль с ощущением, что вот-вот порвет.
Глава 3
Ощущение втягивания становилось всё сильнее. Будто сама ткань пространства – цифровая, эфемерная, вязкая – начинала поглощать меня вглубь, скручивая линии векторов, сминая потоки данных.
Я попытался связаться с Лаврентием Павловичем, послать импульс по гиперканалам, вложить образ, даже выкрикнуть мысль напрямую. Но… пустота. Ни отклика. Ни слабейшего вибрационного ответа.
Он молчал.
А ведь он всегда говорил, что на такие случаи есть предохранитель. Механизм защиты, способный вернуть меня, если что-то пойдёт не так. "Просто потянись мыслью, и система тебя вытащит," — наставлял он на тренировках. Я потянулся. Ещё раз. С усилием. Потом уже с отчаянием. Но сеть оставалась глуха. Как будто этой функции никогда и не существовало.
Что-то очевидно пошло не так.
Это не было похоже на тестовые запуски. Совсем. Там я ощущал лёгкое вытягивание, контролируемый поток. А сейчас словно меня хватали чёрные руки из глубин, держа за позвоночник, протаскивая сквозь чужие алгоритмы. Боль? Нет… скорее холод, пустота и липкий страх.
Я попытался снова. Щуп мысли протянулся, коснулся слоя интерфейса сети… и провалился. Он не встретил сопротивления. Не было за что зацепиться. Сеть… распалась? Или кто-то её вырезал вокруг меня?
"Лаврентий Павлович… почему вы не отвечаете?" — мысль пульсировала отчаянием, но растворялась в мертвой тишине.
Я остался один. С ней. С этим неведомым существом.
Оно уносило меня за собой, и сопротивляться было бессмысленно. Я позволил потоку захватить себя, погрузиться в движение. Пространство превратилось в водоворот лиц. Они мелькали вокруг: то знакомые, то чужие. Мужчины. Женщины. Дети. Глаза без век. Лица без характерных черт. Вспышки данных, сигналы, цифры, двоичные шлейфы. Цвета, звуки, образы. Всё смешивалось в единую какофонию.
Меня засыпало этим хаосом. Он захламлял сознание, словно я плыл сквозь поток испорченных воспоминаний, скомканных архивов чужих жизней.
И всё же мне удалось догнать её.
Существо было впереди, но оно изменилось.
Её форма… распадалась. Она то собиралась в гуманоидный силуэт, то стекала вниз, превращаясь в аморфный комок энергии, похожий на каплю ртути, держащую форму лишь на миг.
Линии её проекции дрожали, мерцали, словно надломленные.
Иногда она вытягивалась в подобие крыльев. Иногда рассыпалась сетью нитей, что тут же затухали. Она выкручивалась и ломалась на части.
Я почувствовал её боль. Нет, не физическую, а ментальную, фундаментальную. Её не заглушить никаким обезболивающим. Будто сама её суть была нестабильна. Вокруг неё… завихрения данных. Узлы астральной топологии дергались, как оборванные струны. Пульсации сменялись провалами. Векторы мигали рваными трассами.
И тут ко мне пришло осознание, она теряет себя. И я вместе с ней, если не остановлюсь. Но как? Нет предохранителя. Нет выхода. Ученый не отвечает. Я застрял.
Страх вцепился ледяными пальцами в сердце. Что, если отсюда нет дороги обратно? Что, если это место, откуда не возвращаются? А та странная фигура не проводник, а сторож? Или узник, который сам в ловушке?
Я сделал шаг ближе, пытаясь не думать об этом. Такие мысли только дестабилизируют мое состояние. Протянул ментальный зонд ей на встречу. Луч мысли дрожал, но я вложил в него самое простое, что было - поддержку. Образ руки. Света. Прикосновения. Ощущение теплоты.
Я с тобой… — вложил я в посыл. Её форма вздрогнула. Проекция словно чуть собралась, но тут же снова вытянулась, закручиваясь спиралью и снова теряя очертания.
Вокруг нарастала дрожь. Вся сеть вибрировала. Квантовые каналы искрились, затухали, появлялись вновь, как сбившийся ритм сердца.
Я вдруг ощутил, что эта дрожь передается мне. Как если бы структура мира, где я сейчас находился, резонировала с её состоянием.
Из глубин её сущности протянулся тонкий бледный щуп, мерцающий, будто сотканный из рваных нитей света. Я сразу почувствовал, с каким большим трудом ей даётся этот жест. Каждое мгновение, что он приближался, её силуэт тускнел, словно уходила сама ткань её "я", вымываемая чем-то незримым для моих чувств.
Интуиция подсказывала, что нужно тянуться навстречу. Я запустил свой принимающий зонд, он был более плотный и собранный, управляемый. По какой-то причине мои ментальные каналы работали лучше. Может, из-за человеческой физиологии, а может, из-за того, что вся нагрузка была на ней.
Контакт состоялся. Две нити соприкоснулись и по этому хрупкому мосту прокатилась первая волна. Слабая, дрожащая, будто издалека.
— …вас… кто-то… предал… — её голос трещал, как надломленный кристалл. — Инициировали протокол… с твоей… стороны… — она задыхалась даже в мыслях. — сама… не смогу… помоги… пожалуйста… или нас… растворит…
И вместе с этим шли образы. Не просто картины, а полноценные ощущения. Я видел, как нас втягивает что-то чудовищное. Воронка, что сжимает пространство, разрывает кванты наших сознаний, превращая их в рассыпающиеся искры. Сеть продолжала натужно дрожать, узлы астральной топологии мигали рваным светом, словно в последнем сопротивлении.
Я чувствовал, как гравитация этой бездны тянет и её, и меня. Этот мир был прекрасен… и смертелен. Красота с оскалом. Гладь льда над трещиной.
“Лаврентий Павлович… да чтоб тебя…” Мимоходом мелькнула мысль. Я почти видел, как его бы придушил сейчас. Серьёзно… они отправили меня сюда без страховки? И что ещё за предательство?
Но сейчас не время. Она умирает. И я тоже, если ничего не сделаю.
Вложил в посыл простую мысль, остро и точно, экономя нам драгоценное время. — Что я должен сделать?
Ответ не пришёл сразу. Вместо слов пришли глифы. Странные, геометричные, скрученные в узлы знаки, пульсирующие разной частотой. Каждый дублировался, накладываясь на другие языки. Я не понимал ни одного, но мозг судорожно искал паттерны. Всё быстрее. Всё тревожнее.
И тогда, еле-еле, будто с последней ниточки сознания, она ответила. — …объединить… силы… объединить… — голос её был не голосом, а шёпотом, просачивающимся сквозь трещины. — …встройся… в мой… поток…
Вокруг пространство сжалось. Линии векторов скривились в спираль, данные завихрились. Я не знал, куда меня приведет это решение. Но других вариантов не маячило на горизонте. Выбора у меня не было.
Собрав все силы, которые у меня были на данный момент, направил себя по дуге гиперпотока, цепляясь за искаженные векторы её энергии. Мы двигались слишком быстро – траектории рвались, пространство сжималось, и каждый мой шаг требовал неимоверной концентрации.
Только после нескольких плотных оборотов вокруг её энергетической структуры, словно спутник вокруг рушащейся звезды, я смог зацепиться. Наши потоки соприкоснулись. И в этот миг мир обрушился на меня.
Тяжесть накрыла, как бетонная плита. Пресс, давящий со всех сторон. Если бы у меня было тело, то быть ему сейчас сломанным. Но даже здесь, в этой сети, я чувствовал, каждая мысль трещит, каждая нить дрожит.