Земля: Начало. Том III
Глава 1
Тусклый свет старой аварийной лампы, мигающей под потолком станции, расчерчивал тени по стенам. Электричество бывало не всегда, частенько освещение отключалось полностью. И люди переходили на личные источники света, которые у них были.
Воздух был густым: пахло ржавчиной, маслом, потом и ещё чем-то кислым, гниловатым. Сырая плитка под ногами скользила от влаги, а из глубины тоннеля доносился далекий металлический скрежет. В эти дни сама земля скрипела от боли.
— Пап… — голос Артема прозвучал тише, чем обычно. Он явно не хотел тревожить, или наоборот, боялся нарушить зыбкое равновесие между страхом и надеждой.
Отец сидел, опираясь спиной о холодную мраморную колонну, из тех, что когда-то были гордостью московской подземки, а теперь стали опорой для уставших людей. Его лицо осунулось. Скулы прорезались острой гранью, под глазами залегли глубокие тени, а кожа приобрела землистый оттенок. Последние дни он почти не спал, прислушиваясь к каждому звуку, пытаясь услышать опасность раньше, чем она подползет слишком близко к их семье.
Рядом с ним расположилась его жена, и мать всего семейства, Вероника Павловна, а с другой стороны сидела Алиса, младший ребенок в семье. Обе, как зеркальные отражения: одни черты, похожие глаза, одни движения. Только одна – слегка устала от прожитых лет, другая же из-за последних дней – превратилась в тень самой себя.
— Да, Артем… — ответил отец после паузы. Его голос был глухим, с хрипотцой. Каждое слово с трудом раздавалось изнутри, сквозь усталость, сквозь отчаяние. — Что слышно?
Артем сел рядом, положив между собой и отцом аккуратный сверток, замотанный в кусок рваной армейской ткани болотного цвета
— Это на нашу семью, на пару дней… — сказал он, не поднимая глаз.
Вместе они развернули ткань, и начали изучать содержимое. Консервы – две банки без этикеток, черствый хлеб, отломанный неровно, как если бы это была одна большая буханка. И пара литров воды. Пластиковая бутылка, слегка помятая снизу, несколько мутная жидкость, которую всё равно придётся пить.
— Четверо… — выдохнула мать. — На столько… — она не закончила, просто посмотрела в сторону тёмного тоннеля, где эхо доносило отголоски голосов других семей, тех, кто, как и они, цеплялся за выживание в штольнях города, формирующегося под землей.
Артем слегка наклонился вперёд. Его глаза были спокойны, но в этом спокойствии что-то давило. Он понизил голос до шепота.
— Люди говорят… начинается жёсткое сокращение пайков. Еды почти нет. У кого есть, те начинают прятать. У кого нет… — он оглянулся. — Бывает дерутся за крохи. Пока шел обратно, слышал, что поставок нет. А резервные склады были пустые. Ни поставок, ни связи. Есть ещё совсем безумцы, считающие, что мир наверху вообще вымер уже.
— Не говори так… — оборвала его Алиса, внезапно, твердым голосом. Было заметно, как на миг, вернулась та бойкая девушка. — Не надо. Вернёмся. Обязательно. Там же солнце, деревья… помнишь, пап? Мы летом ездили на море. И в этом году планировали...
Голос её дрогнул, становился более тоненьким, и слегка жалобным.
— Да, мы обязательно вернемся. — произнёс отец. Придавая своему голосу той уверенности, которая всегда сквозила в его речи с детьми. Весь его голос и тон полыхали “волей”
Артем, наблюдая за всей этой картиной, рефлекторно сжимал кулаки. Он уже давно не был маленьким мальчиком. Даже не юноша. А за эту пару дней, он ощущал, как повзрослел ещё больше.
Но сейчас в его голове мелькали мысли о брате, снова. Сейчас его поддержки им очень не хватало. Несмотря на нелюдимость, он всегда умел притягивать внимание, и быть маяком для окружающих. Саша всегда знал, что делать, знал и как выручать в трудную минуту. Никогда не дрожал перед властью или системой. А теперь… кто знает…
Он перевёл взгляд на сверток с едой. Каждый грамм в нём теперь, как отсчёт до… до чего? До конца?
— Мы протянем. — сказал Артем. Больше себе, чем кому-то. — Мы справимся.
Отец кивнул, неторопливо, будто этот жест стоил ему усилий.
А в глубине станции кто-то закричал. Резко, пронзительно, истерично. Оттуда начала нарастать паника и суматоха. Кто-то забегал, одни начали бежать в сторону закрытого тоннеля. Другие бежали в сторону переходов. Люди зашевелились, как муравьи в разрушенном гнезде. Алиса вжалась в мать. Артем вскочил на ноги, всматриваясь в темноту, в попытках разобраться, что там происходит. Как в тот же момент раздалась стрельба.
***
— Командир, вот такие, в общем, дела… — выдохнул Александр Александрович, которого некоторые по-свойски звали “Саныч”. Его голос глухо отдался в бетонных стенах командного блока, где давно уже никого не было, кроме них двоих. Даже сам воздух здесь был уставшим от услышанных докладов и приказов.
Позади него, возле входа, стоял ещё один из их группы, а именно Коля. Взгляд у него был такой, что ещё чуть-чуть, и он захрапит стоя.
Марков, сидевший за уставленным бумагами и планшетами столом, медленно перевернул несколько листов, скользнул взглядом по исписанным строкам и наконец провёл ладонью по лицу, придавливая переносицу пальцами. Его плечи под курткой казались чуть опущенными от груза ответственности за жизни людей, которые ему доверились.
— Так ты говоришь… — начал он, но голос сходил на хрипотцу от всего, что услышал уже в которой раз. — Когда вас догоняла Альфа, этот… — он кивнул в пустоту. — …вдруг что-то сделал — и ближайшее дерево... скрутило тварь, как тряпичную куклу?
В его словах можно прочитать сомнение, но это всё попытки хоть как-то оформить абсурд в понятные категории.
— Так точно, командир. — кивнул Саныч, третий раз подтверждая свой невероятный доклад. Сам до сих пор с трудом верю в увиденное. — Мы все… мы ехали, как вкопанные. Оно… оно само было удивленно, когда его… скрутили — он замолчал. Глаза помутнели, в голове всплыло, как двое их ребят, буквально в минутах от спасения, были разорваны на части бросившимся чудовищем. — Хотите, спросите у Коли. Или у тех кто остался.
Он сжимал кулаки, выжимая из себя всю боль. Плечи начали оседать, все мгновение чувствовалось как исповедь, а не простой доклад.
Марков не отвечал сразу. Кидал взгляд то на Саныча, то на Колю. Потому опять на Саныча, а тот продолжал стоять аки лом проглотил.
— Верю я вам, верю…— наконец выдохнул майор. — Просто… ты сам подумай, как это звучит. Чёрт, да у нас тут уже не просто катаклизм, а волшебный мир какой-то.
Он поднялся из-за стола, направившись к интерактивной карте, прикрытой какой-то шторкой. Откинул её краем пальцев, и глянул на бликующую поверхность. Где-то далеко выл компрессор вентиляции. И снова его начала окружать всё та же тишина. От свежих новостей ему начало мерещиться всякое, и он резким движением закрыл карту обратно.
— У нас тут детей прячут. Стариков. Женщин. Тех, кто ещё верит, что земля под нами – это временное. Что мы вернёмся на поверхность… — его голос приобрел темные оттенки. — А тут ты приходишь и говоришь, что один из беженцев… может управлять чертовыми деревьями, да ещё и на ходу. Причем как оружием.
Он обернулся, и кинул мимолетную фразу Коле.
— Приведите его сюда, хочу пообщаться с ним.
На что молодой офицер бодро отдал честь, и бегом метнулся в коридор, примыкающий к командному помещению. Не успел Марков продолжить диалог с Санычем, как дверь снова открылась. И вошел пожилой мужчина, которого они называли “дедом”, да сам Коля.
— Вы что, тут ждали? — удивленно вскинул брови Марков, и тут же продолжил. — Впрочем это не важно. — Он посмотрел пристально на деда, и задал волнующий его вопрос. — Ты… что это было?
Старик медленно шагнул вперёд. Как если бы решался, стоит ли говорить. Весь его облик: собранный, точный, каждое движение уже было просчитано заранее.
— Это не от меня. Это… через меня, — его голос звучал глухо, но в нём не было старческой дрожи. — Мир меняется, товарищ майор. Слишком быстро. А те, кто раньше только слушал землю – теперь чувствуют, как она стонет. И отвечает.
На секунду в помещении воцарилась тишина, плотная и вязкая. Даже Коля перестал шаркать ногой.
Марков провёл рукой по затылку. Вроде дед и ответил что-то, а вроде и белиберда какая-то. Усталость давила сверху, и ему показалось, что мгновенно гравитацию увеличили в несколько раз.
— Сколько ещё таких? — спросил он тише. — Людей, через которых “что-то” может… действовать? Влиять?
Саныч тяжело выдохнул.
— Не знаем. Но я уверен, что он такой не один. Что-то началось. Ребята говорят всякое разное…
Марков кивнул сам себе, отмечая что-то у себя в голове.
Раз уж началось, будем адаптироваться.
Он вернулся ко столу, взял в руки планшет, и быстро осматривал карту станции, приоткрыл доступ к списку “особых” помещений, который хранил только в своей памяти и на этом устройстве.
— Ладно, Саныч. Передохни с ребятами. Потом хочу, чтобы ты подыскал помещение из списка. Его направил на твой планшет. Выделим изолированный блок. Пока сами не поймём, что к чему – держим это в секрете. Всем ясно?
— Есть, командир. — коротко кивнул Саныч. И уже на выходе, бросив взгляд через плечо, добавил: — А дед… он не опасен. Он спас нас. Всех, кто остался.
Марков кивнул Санычу на прощание и тихо добавил.
— Старик, ты задержись. Ненадолго.
За дверью скрипнули шаги, потом раздался глухой щелчок замка. Тишина в комнате сгущалась, как облака пыли в неподвижном воздухе комнаты. Единственная лампа под потолком продолжала мигать тускло и неуверенно, стараясь напоминать, что она ещё жива. В углу потрескивала вентиляция, перегоняя воздух.
Марков показал рукой на стул напротив и не оборачиваясь, нажал кнопку на рации.
— Прием. Зона номер три, как слышите?
Секунду раздавалось сплошное шипение, после которого раздалось уверенное. — Командир, приём. Слышим вас хорошо.
— Пришлите ко мне наших доблестных исследователей. “Ту” самую тройку. — с нажимом выделил он слово, чтобы на том конце не было недопонимания, и не прислали вообще всех.