– Я успел прочесть начало, – робко промолвил паренек. – Я не знал, что так выйдет...
– Что там было? – Джегед не выказывал гнева.
– «Мой господин, я вынужден задержаться в Пенове на день. Ваша воля была исполнена в точности, но по прибытии в порт я оказался атакован...»
– Это все? – Маг задал вопрос странно безразличным тоном.
– Там что-то было... что он поторопится. Что едва допросит людей, напавших на него... что потерял одного послушника... Джегед, я не хотел, я... оно вдруг...
– Ладно. Оттащим трупы в лес подальше, – бросил Джегед, – и скорее в Уртаху. Я хочу опередить Варлашта, насколько удастся.
– Кого? Как ты сказал? – удивился Годвин.
– Ах да... Я так и думал, что пацан станет читать начало, и глянул в конец письма. Почти ничего не успел разглядеть, там шли уверения в почтительном повиновении и славословия в честь Павшего... ну, что обычно мелкие люди пишут в заключение. Подпись была – Варлашт, смиренный слуга и все такое прочее. Лысого в темно-желтом зовут Варлашт. Мне это имя ничего не говорит.
Годвин пожал плечами – ему и подавно.
Мертвые тела отволокли в кусты и забросали ветвями. Рано или поздно их отыщут, но пусть это случится не сразу. Годвин аккуратно, чтобы не обломать наконечник, выдернул стрелу, бормоча, что, возможно, рану не заметят, если лесные падальщики выжрут лошади глаза. По дороге несколько раз проезжали телеги, тогда троица прекращала работу и выжидала. Наконец Джегед решил, что можно уходить. Инига, выслушав рассказ, только кивнула. Мороган на этот раз, против обыкновения, был молчалив и предоставил старшим рассказать девушке о неудаче. Он боялся, что его станут ругать за промашку с письмом.
Потом, уже на дороге, Годвин окликнул приятеля:
– Может, объяснишь, почему ты на меня накинулся – там, на дороге?
– Я же извинился, – буркнул Джегед.
– Если не скажешь почему – пивом не поделюсь, – пригрозил Годвин.
– Ладно. Мне не по душе, что ты ни разу не вспомнил Оллу.
– Она в моем сердце! О таком не говорят вслух. А что девку-прислужницу прижал в Пенове – это же работа! Пиво будешь?
– Давай...
Тут Мороган понял, что гроза миновала, и бесцеремонно влез в разговор:
– Годвин, а что такое пояс верности?
О поясе верности Годвин рассказывал долго и приводил наглядные примеры. Вспомнил и забавную байку о том, как некий знаменитый воин, отправляясь с его величеством на войну, нанял пронырливого колдуна, чтоб тот изготовил пояс верности для молодой и красивой госпожи – супруги воителя. Маг предоставил работу, все честь по чести, вот изделие, вот отпирающий талисман... Однако для себя хитрец изготовил точную копию талисмана. Ну и когда знатная красавица затосковала по мужу, который пропадает в чужом краю, явился утешать.
Годвин, повествуя о похождениях мага, так разошелся, что Джегед не выдержал и напомнил, что среди них дама. Инига нервно хихикнула. Для девушки, выросшей в замке подле сумасшедшего деда, среди благоговеющих слуг, побасенки Годвина оказались откровением – да никому в Серой Чайке не пришло бы в голову пичкать молодую хозяйку скабрезными анекдотами. Познания о любви – какой бы смысл ни вкладывать в это слово – Инига почерпнула из романов. Появление Джегеда в точности соответствовало ее представлению о судьбе юной девы. Она боялась показать, насколько более обширным сделалось ее знание жизни за считанные дни путешествия. Иниге хотелось походить на жениха – быть такой же невозмутимой, уверенной и гордой.
К счастью, Джегед не придал значения смешку невесты.
– А ты, Мороган, должен понимать, что эта история – всего лишь плод зависти. Люди, лишенные магического таланта, но наделенные живым воображением, приписывают чародеям всевозможные подлости – все по той причине, что сами занялись бы подобными штуками, будь у них возможность.
– А у нас, на севере, считают, что это чистая правда, – возразил Годвин. – Это ближе к столице, где маги сами и есть владетели, такие истории, конечно, никто не примет всерьез, а в провинции это обычное дело.
– На самом деле отпирающий амулет к поясу верности невозможно подделать или скопировать, – пояснил чародей. – А до нисхождения Павшего их делали с обычными замками, и, отправляясь в поход, кавалер увозил ключ. Уж ключ-то подделать несложно, но никому не интересны побасенки о кузнеце с фальшивым ключом, который явился утешать госпожу. А почему ты вспомнил о поясе верности?
– Я сказал над мертвым гонцом «Абенетмор» – и ничего не случилось. Ты же сам называл заколдованный ошейник поясом верности.
Джегед буркнул: «Это я ловко подметил...» – задумался... наконец изрек:
– Я думаю, для каждого такого молодца цепочка делается с собственным «замком». Конечно, это правильный подход! Иначе мы после того, как первый бритоголовый парень удавился на наших глазах, явились бы к желтым... ты кричишь: «Абенетмор!», и тут же – гора трупов! Разумеется, у каждого свое волшебное слово.
– Сколько ухищрений, – заметил Годвин, – придумали наши маги! Мороган, а как в империи с этим делом? Как добиться подобной преданности, чтобы человек умер, но не выдал тайну?
– Существуют клятвы, которых истинно благородный человек не преступит! – важно ответил мальчик.
– Фанатики встречаются везде, – бросил Джегед, – но в империи им трудней. Нет возможности умереть, произнеся слово.
– А почему вы расспрашиваете меня об империи, как и что устроено? И все подколоть норовите? – обиделся Мороган.
– Ну как же, вы ведь с нами воевать собираетесь, – ухмыльнулся Годвин, – вот мы и хотим побольше узнать об империи. Понимать противника – половина победы.
– Мой кузен не собирается воевать, – подала голос Инига. Ей тоже не понравился оборот, который приняла беседа. – Мороган, возвращайся в Серую Чайку, я буду рада. И Джегед тоже.
– Спасибо, сестрица, – юноша церемонно склонился в седле, – но я не хочу тебя обременять... и не хочу стать причиной ссоры. Джегеду я не по душе.
– Честно говоря, ты мне не мешаешь, – ответил колдун, – особенно если молчишь. Научись держать рот на замке – и добро пожаловать.
– И ты зря за него вступаешься, – заметил Годвин, – забыла, какую проповедь он мне читал? Парень убежден, что его святой долг – освободить нас из-под власти Павшего! Ему дай волю, он собственной башкой проломит земную твердь, чтобы бог суетной гордыни смог наконец спуститься в преисподнюю.
– Он никогда не видел Павшего, – неожиданно серьезным голосом заявил Джегед. – Мороган, когда ты жил в Уртахе, не ходил в мавзолей?
– Нет, это было бы слишком...
– Слишком – что?
– Не знаю, как сказать, – признался парнишка. – Я и так попал под власть Павшего, поддался соблазну.
– Ну так теперь-то ты осознал, что почем! Стало быть, войдешь в гробницу, вооруженный смирением и мудростью. Или боишься?
– Да ничего я не боюсь...
– Вот и славно, – подвел итог Джегед, – когда приедем в Уртаху, первым делом отведу тебя в мавзолей. Чему бы тебе не мешало поучиться у Павшего – так это умению молчать.
В пути всадники снова разделились на пары – впереди Джегед с Инигой, позади – Годвин и Мороган. Заключал кавалькаду, как обычно, Разбойник, груженный доспехами колдуна. Дорога тянулась между распаханных полей, кое-где на склонах холмов двигались фигурки крестьян. В этом краю сев окончился. Зато дороги делались все оживленней по мере продвижения на север.
Река Уртаха текла в этом краю по причудливо изогнутому руслу, путникам уже дважды приходилось пересекать поток по мосту. Всякий раз с проезжих брали пошлину – совсем немного, зато мосты содержатся в порядке, настил ровный, доски не прогнившие. Дороги, сходящиеся к столице, неизменно в хорошем состоянии, за этим следят. Да и совсем несложно ремонтировать мосты, когда в твоем распоряжении магия, а в этом краю эманации Павшего уже достаточно ощутимы.
А по дорогам сходились в Уртаху паломники, здесь их было уже довольно много, так что сборы и пошлины давали вполне серьезные суммы. Совсем не то, что на окраине, где за состоянием и безопасностью дорог не следят вовсе – зато и наемным бойцам работа находится.
Когда в очередной раз пары всадников отдалились, Мороган подогнал лошадку, чтобы оказаться поближе к спутнику, и вполголоса спросил:
– Что это с Джегедом?
– А что с ним? – осторожно уточнил Годвин.
– Набросился на тебя, а меня совсем не ругает, хотя я с письмом сплоховал. Странно!
– Это, малый, любовь, – важно пояснил Годвин. – Джегед давно не мальчик, а вот, гляди-ка, волнуется, когда Инига рядом... а с письмом ты ничего такого страшного не сделал.
– Да?
– Видишь ли, если бы ты не влез, то Джегед точно так же вскрыл бы письмо и оказался бы он виноват, а не ты. Кто ж мог подумать, что так выйдет? Вот он и рад, что ты подставился, а он, выходит, не опростоволосился! А вот как он за меня переживает – это, скажу прямо, не нравится. Ну, совсем не по душе.
– А он за тебя переживает?
– Видишь ли, – теперь и Годвин понизил голос, – Джегед знает, что я на племянницу глаз положил. Его брат был не очень силен, но все-таки достойный глава семьи – репутация, опыт и все прочее. А племянничек пока в силу не вошел. Вот Джегеду и хочется, чтобы в башне Скарлока появился мужчина, который родню в обиду не даст. Так что мне теперь нужно стать образцовым кавалером. Пиво не пить из кувшина стоя, не рассказывать сомнительных побасенок, за служанками не волочиться, да и всякое другое. Ну, ты же понимаешь? Опять же, когда собирались лысого в порту пощупать, Джегед уж так добивался, чтобы я остался с лошадьми!
– А это как связано с настоящим кавалером?
– Настоящий кавалер должен быть живым и не поврежденным. Это ваш брат, колдун, хоть и покалеченный, может оказаться опасным. А я хорош, пока цел, пока руки-ноги на месте. Вот он и надумал меня поберечь. Джегед сразу понял, что лысый – очень силен, вот и хотел, чтоб я в стороне остался. А ты думал что?