ДионмаркЗемля-Союз
1
428536-ая песня на всю громкость заиграла в динамиках. Трек «Lithium» Нирваны. Средняя длительность композиций около 3 минут, и путем арифметического сложения легко подсчитать, что прошло 892 дня. Оставалось послушать чуть больше 500.000 музыкальных композиций и ещё 1000 дней добавится в общую копилку. 5,5 лет будет длиться общий цикл беспрерывного музицирования, которое придётся вынести Артуру – капитану межгалактического корабля «Земля-Союз». Надо сказать, что половина срока прошла почти без последствий, не считая того, что хотелось выключить колонки, расположенные во всех отсеках корабля.
Решение выгрузить сознание человека в «цифру» и поместить в компьютер, отвечающий за состояние звездолета, была встречена населением на «ура». А как иначе? Шанс на спасение человечества был один – уйти в гиперпрыжок и «убежать» от убийственной волны, разрушающей на своём пути планеты и галактики… Таковы правила Вселенной – та звезда, которая породила жизнь на планете Земля, принесла смерть всему живому… И только Человек нашёл способ нарушить этот вселенский закон и бросить вызов Великой Бездне. Сверхвзрыв Солнца, который произошёл, по идее, должен был уничтожить всё живое в Солнечной системе, а также соседствующие Галактики Рукава Ориона, Рукава Персея и Рукава Стрельца, если, конечно же, в этих галактиках что-то было живое. Перед этой вселенской бедой все страны планеты сплотились в одном масштабном строительстве гигантского корабля «Земля-Союз», длиной в 120 километров, а высотой в 30.
Этот ковчег строился в открытом космосе почти 50 лет, тысячи лучших умов человечества участвовали в этом спасительном проекте. Надо было построить герметичный и грандиозный объект, с системой обеспечения для несколькомиллиардного населения, которое будет пребывать в пятилетнем, а возможно и в шестилетнем анабиозе. Галактика Андромеды – конечная цель бегства Человечества из родного Млечного Пути, приговорённого к полному уничтожению после сверхвзрыва Солнца. Сотни термоядерных двигателей вполне могли разогнать корабль до прыжка в гиперпространство, но вот возникла одна проблема: никакой живой организм не смог бы выжить во время этого гиперпрыжка. А надо было ещё привести систему торможения в рабочее состояние, конечно же, компьютер можно было задействовать в этот процесс, но тогда возникала другая проблема. Если бы всё население корабля вышло бы из анабиоза, то не прошло бы и нескольких дней, как люди бы стали погибать от голода и жажды, ибо количество ресурсов на складах было ограничено. Почти всё свободное пространство корабля использовалось под расположение капсул со спящей разумной жизнью Земли и транспортных грузовых челноков. Только мыслящий организм мог понять, когда бы подошло время выключения анабиоза и вывода человечества из сна. Главные условия для этого: звезда, планетарная система вокруг неё и обязательно – наличие атмосферы у одной из планет, приближённой к Земле. Без разумных решений в управлении кораблём не обойтись, и тут одним гением была придумана оцифровка человеческого разума. Правда, в этом случае тело этого смельчака уничтожалось, и обратный ход был невозможен.
Именно на треке «Нирваны» Артур почувствовал жжение в корпусе «Земля-Союз» в районе, где располагался 83-й двигатель. Проанализировав обстановку датчиками и сопоставив данные, капитан разобрал ошибку кодировки этого «движка» – он брал лишнюю нагрузку, а это значило только одно – в любой момент мог произойти термоядерный взрыв. Конечно же, корабль не сбился бы с курса и выдержал бы эту напасть, но тогда одна жилая секция с капсулами вылетела бы в открытый космос – а это почти двести миллионов мирно спящих людей. Бах! И моментальная смерть. Нет! Такого допустить было нельзя!
– А если выйти из гиперпрыжка? – мелькнула абсурдная мысль. – И попробовать прервать питание двигателя?
Просчитав время полёта и скорость смертельной волны, летящей позади «Земли-Союза», Артур понял, что в запасе неделя на решение этой проблемы. Иначе всепожирающая огненная смерть поглотит корабль, и тогда наступит конец человеческой расы… Но неделя всё же была…
– Отдать швартовый! – сам с собой пошутил Артур, по электроцепочкам подавая сигнал остановки в систему термоядерных двигателей. 237 двигателей стали «затухать», завопила аварийная звуковая система во всём корабле и одновременно зажглось освещение в отсеках и помещениях. Капитан перевёл своё внимание в трансляторы, направленные в открытый космос – не часто можно было понаблюдать, как окружающий сплошной световой фон гиперпрыжка замедлится, и появятся сначала световые полосы, а потом и настоящие звёзды. – Красотища!.. Жаль, что никто больше этого не видит… Хотя, записи сделаю, потом они посмотрят, в своё время, если долетим… Двести тридцать семь… Нда…
Что-то в сознании ёкнуло, но Артур завороженно смотрел на звёзды, останавливающиеся вокруг «Земли-Союза»… – 237… вот чёрт!
До капитана дошло: повреждённый двигатель продолжал работать, не реагируя на сигнал «стоп»… А это значит, что он вступил в термоядерную, бесконтрольную реакцию, и взрыв был неизбежен. Надо было срочно откидывать движок номер восемьдесят три, и это тоже предусмотрел какой-то вундеркинд-физик, снабдив крепления устройствами катапультирования. Загорелись лампы на капитанском пульте управления. Антон, не теряя времени, стал вводить пароль, одновременно анализируя через дикуляр снимки горящего двигателя в цветовом температурном спектре. Две тысячи сто тридцать градусов по Цельсию, до взрыва оставалось набрать триста градусов, то есть, в запасе оставалось три часа.
Если бы у капитана было тело, оно бы взмокло от напряжения. Слишком большая ответственность лежала на виртуальных плечах.
– Катастрофа!.. – запаниковал Артур, увидев через внешнюю камеру, как три капсулы взорвались в устройстве крепления двигателя, и он не катапультировался от корабля. Приблизив изображение, капитан разобрал причину: один из болтов от высокой температуры расплавился, получилась незапланированная плазменная сварка с корпусом «Земля-Союз».
Оставалось три часа до двухсот миллионов смертей, учитывая общее количество разумной жизни – это лишь потеря малой части людей на корабле, но легче от этого капитану не становилось. Понятно, как компьютер решил бы эту проблему… Но Артур Стоун был прежде всего человеком, хоть и человеческого в нём практически ничего не осталось, не считая мыслей и воспоминаний о той, далёкой жизни. Поэтому капитан нарушил все существующие должностные инструкции ради спасения пассажиров своего корабля…
2
– Бууууу… – из гортани Михаила Комарова выплеснулись остатки густой голубой жидкости. Боль во всем теле и яркий свет, ударивший в глаза – первое, что почувствовал он, не понимая при этом, где находится. Фредди Меркьюри во весь голос пел свой «Champions». – Что… тут… ммм… происходит?..
Через зубы прошипел вопрос Михаил, а ещё было мокро и холодно, его трясло…
– Михаил Комаров! Это говорит капитан корабля Артур Стоун, – услышал строгий голос Михаил. Наконец, глаза стали привыкать, с удивлением он увидел себя, лежащего в густой голубой жиже, и при этом голого. – Вы находитесь на межзвёздном корабле «Земля-Союз», вами подписан контракт с нами, и вы являетесь нашим техником-ядерщиком. Прошу пройти к панельной зоне, принять питательный коктейль для восстановления своих сил и одеться в рабочую одежду!..
– Какого… – Михаил сплюнул остатки оставшегося во рту геля и попытался приподняться. С мерзким хлюпаньем техник заскользил по мокрому полу – руки-ноги разъехались в разные стороны. В голове закрутились смутные воспоминания: лица знакомых, родственников и друзей; пассажирский челнок, в который тысячами набиваются люди; дикая жара из-за сошедшего с ума солнца, особенно в последний год существования родной планеты; паника населения и попытка правительства систематизировать погрузку «Земли-Союза». И капсулы, миллионы и миллионы капсул, в которые ложатся мужчины, женщины, дети и старики. По всем секциям плач, стоны и многоязычный говор… Тысячи и тысячи медработников в поте лица, вкалывая на износ, вводят в анабиоз людей, потому что времени остаётся всё меньше. Всё, как в кошмарном сне. Он с командой коллег-техников работает в открытом космосе, проверяя работу двигателей, находящихся на прогреве перед стартом…
– Приказываю незамедлительно пройти к панели… Михаил… Пожалуйста… – в металлическом голосе капитана Михаил услышал настоящий страх – происходило что-то неординарное. Это подействовало отрезвляюще.
– Сейчас, сэр… – почти выплыл из голубой жижи Михаил и на этот раз, на более-менее чистом полу, ему удалось встать на колени. – Мы что, уже долетели?.. Уфф…
Выдохнув, техник поднялся на ноги и на дрожащих коленках пошёл к панели, вспоминая техническую рубку, в которой расположились 250 капсул рабочего персонала корабля. Именно они должны были первыми выйти из анабиоза для подготовки грузовых и пассажирских челноков к погрузке и высадке на новую планету.
– Что-то я не понимаю, – Михаил схватил пластиковую бутылку с питательным веществом, появившуюся из выдвижной панели. Из двухсот пятидесяти саркофагов был открыт только один – и это была его капсула. Теперь уже пели Битлы, всё вокруг смахивало на абсурдный мюзикл с ретропесенками пятисотлетней давности. – Почему я один? Мы прилетели?
– Нет, Михаил… – перед техником появилась голограмма Артура Стоуна при полном параде, со всеми своими генеральскими рюшечками на плечах, груди и капитанской фуражке. Михаил что-то там слышал про странную оцифровку сознания капитана, но особо глубоко над этим не задумывался. Капитан корабля был самим кораблём, ну или что-то такое подобное. – Мы на полпути к галактике Андромеды…
– Что за глупость? Зачем вы меня разбудили? – сделав глотки из бутылки, Михаил почувствовал, как сознание проясняется, а конечности наливаются силой.