Ничто в его жестах не говорило о заинтересованности в Мире, поэтому она позволила себе улыбнуться в ответ на комплимент. Её нынешний наряд — туфли-лодочки телесного цвета, чёрная юбка-карандаш и любимая шёлковая блузка кремового цвета — был подобран с особой тщательностью. Профессиональный, но не чопорный. Стильный, но не сексуальный.
Она сухо прокомментировала:
— Чикаго не славится своими тёплыми зимами.
Маркус улыбнулся.
— Хорошо подмечено.
Он казался милым парнем. Доброжелательным. Не угрожающим. Как человек, с которым Мира могла бы подружиться.
Когда кофейник забулькал и зашипел, Маркус повернулся, открыл шкафчик и достал две белые кружки.
— Тебе нужно? — спросила Мира, имея в виду холодильник.
— Не для этого. Там есть общие сливки с молоком, если хочешь. Может быть, — он бросил неуверенный взгляд через плечо. — Иногда бывает, во всяком случае.
— Мне и так нормально, — она предпочитала чёрный кофе.
Маркус снял кофейник с конфорки.
— Если тебе когда-нибудь захочется настоящего кофе, «Бойкий Котик» находится чуть дальше по улице. Там неплохо.
— «Бойкий Котик»?
— «Рыжий кот», — поправился Маркус. — Кое-кто, с кем я когда-то… ну, он называет это место Бойкий Котик. Мне это всегда казалось забавным.
Мира услышала горечь в его голосе, но у неё не было времени задуматься об этом, потому что волосы у неё на затылке внезапно встали дыбом. По коже пробежал холодок, заставив её вздрогнуть.
Она была не единственной, у кого обострилось чутьё.
Маркус совершенно промазал мимо кружки, когда начал наливать кофе, и с криком обнаружил это. Когда он попытался поставить кофейник на подставку, Мира повернулась ко входу в комнату отдыха и обнаружила, что дверной проём заполнен 105-килограммовым разъярённым мужчиной-вампиром.
Она узнала Кира по фотографии, которая была приложена к его досье. Когда она впервые взглянула на его фотографию, то отметила (объективно, конечно), что он невероятно привлекателен. Возможно, она даже закатила глаза и издала звук раздражения.
Все черты лица с фото были на месте. Кристально-голубые глаза: пристальные, умные, агрессивные. Волнистые тёмные волосы, зачёсанные назад. Сильная челюсть и высокие скулы.
Мира знала, что всего этого следовало ожидать.
Но фотография не подготовила её к полной реальности его присутствия. К властности, исходящей от него. К силе в каждой линии его тела.
И, Боже, это тело. (Объективно говоря, конечно же). Это было отточенное оружие. От его устрашающего роста до ширины плеч и невероятной мощи его рельефных мускулов — всё это слишком бросалось в глаза под этой чёрной футболкой.
— Чёрт!
Восклицание и вид Маркуса, вытаскивающего стопки бумажных полотенец из держателя над раковиной, вывели Миру из транса. Маркус вытер пролитый кофе и выбросил промокшие бумажные полотенца в ближайшую мусорную корзину.
Кир слегка отступил от дверного проёма, повернувшись всем телом, чтобы предложить Маркусу выйти.
Маркус бросил на Миру извиняющийся взгляд. Даже не налив себе кофе, он поспешно вышел, оставив её на произвол судьбы.
Кир прошествовал в комнату отдыха. Не было другого слова для описания этого бесшумного, хищного движения, особенно учитывая то, как он смотрел на неё. Несмотря на исходящий от него гнев, который Мира практически осязала, в его теле не было жёсткости. Он был на взводе, а не напряжён. Он привык к конфликтам.
Вместе с ним появился тёмный, насыщенный аромат, который ударил в нос Мире. Её сердце забилось быстрее. По коже побежали мурашки.
Он остановился на расстоянии вытянутой руки. Расстояние должно было быть достаточным.
Но этого оказалось недостаточно.
Только не с его запахом в её носу. Только не с тем взглядом, которым он на неё смотрел.
— Агент Дженсен?
Его голос — глубокий, низкий, чересчур сексуальный — казалось, проникал прямо в неё. Её кровь быстрее хлынула по жилам. Внизу живота вспыхнул жар, и она почувствовала желание. Десны защипало.
Вот это.
Вот это она ненавидела в вампирской жизни.
То, как примитивные порывы быстро брали верх над логикой и объективностью. То, как она чувствовала, что не может контролировать своё тело.
Она выше этого. Сильнее этого.
Она профессионал.
И может, он и не пациент, но она приехала сюда, чтобы провести его психологическую оценку, проанализировать его. Его поведение. Его отношение. Она должна быть объективной, а не реагировать.
Не то чтобы она никогда не имела дела с привлекательными мужчинами. Многие вампиры были красивы.
Расправив плечи, она сказала:
— Да, я Мира Дженсен. Вы немного рановато. И это не мой офис, — она попыталась улыбнуться, чтобы снять напряжение. — Почему бы нам не подняться наверх?
— Мы можем поговорить прямо здесь.
Его враждебность была очевидна с того момента, как он появился в дверях, но Мира заставила себя отнестись к этому объективно, а не раздражаться.
Очевидно, он не хотел этого делать. Что ей нужно было знать, так это почему.
Чтобы выиграть немного времени и сохранить дистанцию, Мира подошла к кофейнику. Она взяла несколько бумажных полотенец из держателя и вытерла капли кофе, оставшиеся на нижней кромке столешницы. Она с облегчением обнаружила, что её руки не дрожат. Именно это ей и нужно. Спокойно мыслить. Видеть себя аналитиком в присутствии пациента, а не женщиной в присутствии мужчины.
Присев на корточки, она вытерла с линолеума остатки влаги, закончив работу, которую Маркус так поспешно бросил. Она выбросила бумажные полотенца в мусорное ведро и выключила кофеварку.
— Кофе?
— Агент Дженсен…
— Мира.
Она всегда обращалась к пациентам по имени, поэтому не понимала, почему её бросило в жар. Не было никаких причин для того, чтобы это показалось ей интимным.
Он застыл. Слишком неподвижно. Она заметила это боковым зрением, когда брала кофейник.
Блин. Теперь её рука дрожала. Ей нужно посмотреть на него, пока всё не стало слишком неловко. Ей нужно контролировать свой тон. Это её работа.
— Кофе? — снова предложила она, встретившись с ним взглядом, и подняла кофейник, о котором шла речь.
Если она и думала, что Кир выглядел напряжённым, когда пришёл, то это было ничто по сравнению с тем, как он выглядел сейчас. Его глаза, чуть потемневшие, буравили её взглядом. На шее у него заметно бился пульс. Взгляд Миры хотел задержаться на этом месте, но она заставила себя обратить внимание на другие детали. Например, на то, что из готового к конфликту он превратился в напряжённого мужчину, а его тело превратилось в сплошные окоченевшие мышцы.
Господи, неважно. В конце концов, она же не собиралась на него смотреть. Не тогда, когда каждая деталь заставляла её реагировать совершенно неправильно.
— Нет, — сказал он в ответ на её предложение. — Спасибо.
По крайней мере, у него имелись хоть какие-то манеры. Как бы он ни был зол, она почти ожидала, что он пошлёт её подальше.
Мира налила себе чашку кофе и поставила кофейник обратно.
— Очевидно, ты пришёл сюда, чтобы что-то мне сказать. В чём дело?
Она уже знала ответ. Он пришёл сюда, чтобы отказаться. Но с чего-то же нужно было начинать, и заставить его рассказать ей, почему он злится из-за этой ситуации, было хорошей идеей.
— Как я только что сказал Осу, когда он вывалил на меня это дерьмо…
— Подожди, — ей не следовало прерывать его, но она была слишком ошеломлена тем, на что он, казалось, намекал. — Он рассказал тебе об этом только что?
— Около пяти минут назад.
Мира на мгновение закрыла глаза. Джодари следовало бы быть умнее. Нельзя вываливать такие вещи на людей. Неудивительно, что Кир разозлился.
Она сказала:
— Мне жаль, что он так с тобой поступил. Он не должен был этого делать.
Её извинения явно застали его врасплох. На секунду выражение его лица смягчилось, брови приподнялись, челюсти разжались. Затем всё снова напряглось, и он спросил:
— Так ты согласна, что это чушь собачья?
Мира осторожно ответила:
— Да, вываливать это на тебя без предупреждения — чушь собачья.
— Я не это имел в виду.
Стараясь поддерживать непринуждённую атмосферу, как будто это разговор, а не спор, Мира отхлебнула кофе. Маркус не шутил.
— Тогда почему бы тебе не рассказать мне, почему ты считаешь, что это чушь собачья?
— Почему бы тебе не рассказать мне, что это на самом деле такое? — парировал он.
— Что ты имеешь в виду?
Кир не ответил, только уставился на неё так, словно она должна была понять, что он имеет в виду — словно он ей не поверил.
Что, по его мнению, это такое? Явно не стандартная психологическая оценка, не то чтобы она сама об этом не догадывалась. Но почему он казался… подозрительным? Как будто у неё была какая-то конкретная цель, которую она скрывала?
Не желая играть на его недоверии, она решила быть честной.
— Я не понимаю, в чём суть, если ты это имеешь в виду.
— Неужели? — последнее слово прозвучало с большим сарказмом.
— Я не знаю, на что ты намекаешь, пытаясь вывести меня из себя, но… — она замолчала, осознав это. — Ты думаешь, в отношении вас ведётся расследование.
— Я что, бл*дь, похож на того, кто нуждается в психотерапии?
Мира снова отхлебнула ужасный кофе, чтобы удержаться и не сказать «да». Он был зол. Он закрылся бронёй, как танк. Это не самое здоровое поведение.
Казалось, он почувствовал её невысказанный ответ, потому что пробормотал:
— Чёрт возьми.
Уводя разговор в сторону, Мира сказала:
— Послушай. Джодари попросил меня познакомиться с тобой и твоей командой. Я не знаю, почему именно, потому что он не сказал. Я не могу догадаться, почему, потому что я вас не знаю. Я могу предположить, что он чем-то обеспокоен по какой-то причине, но на этом всё.
Кир глубоко вдохнул через нос. Часть подозрительности исчезла из его глаз. Возможно, он поверил ей.
Видя, что он успокоился, Мира решила вернуться к своему первоначальному вопросу.