Дьявол раздери. Она мокрая насквозь. Явно не от дождя. А подо мной становится еще мокрее. Растекается.
Нереальное чувство. Непередаваемое. Пробовать ее кайф. Телом ощущать. Членом. Каждой жилой. Веной.
Я двигаюсь дальше. Сильнее. Жестче. И снова снижаю ритм. Даю ей возможность привыкнуть.
- Захар, - бормочет она, задыхаясь. – Захар.
Опять не то обнимает меня, не то отталкивает. Трепещет. Напрягается. Низ ее живота вибрирует. Наши тела будто током спаянны.
Я врываюсь в нее до предела и застываю. Склоняюсь, целую, трахаю ее рот языком, а бедрами двигать не тороплюсь. Шарю ладонями по телу. Обвожу. Оглаживаю.
Моя, моя, моя.
Впадаю в безумие.
Толкаюсь еще раз. Резко. Прошиваю, пробиваю так, что ее кожа моментально покрывается колючими мурашками.
Я сминаю ягодицы девчонки, притягиваю ее плотнее, до невозможности тесно. Нанизываю на член. До конца взять хочу.
А потом действую нежно. Ласкаю. Там. Так. Никогда ничего похожего не вытворял, сам не понимаю, откуда это берется.
Девчонка кончает. Но я не ударяю по тормозам. Продолжаю свое брать. Размеренно. Сладко. С оттяжкой. Еще и еще. Пью ее кайф. А она сильнее дрожит. Полыхает. Бьется подо мной как пламя.
Я практически забываюсь. Чуть не разряжаюсь в нее. В последний момент покидаю раскаленное тело, заляпываю спермой судорожно сокращающийся живот.
- Что это было? – шепчет она, едва дыша.
- Жажда.
Я заваливаюсь на песок рядом с ней, прижимаюсь к Соне всем телом, сгребаю мою девочку в объятиях. Дышу ею – и не могу надышаться. Опять целую, веду языком по губам, по коже, пробую поймать каждый толчок ее крови, вобрать в себя.
- Это жажда, - говорю, глядя в ее сверкающие глаза. – Жажда тебя.
Глава 6
Где она?
Лучи восходящего солнца режут глаза. Гроза затихла. Остался только запах, продирающий свежестью насквозь. Острый аромат. Ранящий.
Я протягиваю руку вперед, но наталкиваюсь только на мокрый песок, шарю по вязкой поверхности, и разочарованный рев вырывается из горла.
Куда подевалась девчонка?
Подскакиваю и озираюсь по сторонам. Одежды не замечаю, ни единого клочка тех разодранных тряпок не вижу. Челюсти вмиг сходятся, сжимаются до скрипа. Под ребрами разливается холод. Липкий, противный.
Я одурел. Мне все привиделось. В реальности ни черта этого не произошло. Я опять напился вдрызг. Вот разум и помутился.
Нет. Что за бред? Я не чокнутый, не мог поймать такой яркий приход. Дьявол, я же до сих пор чувствую ее тело. Рядом. Под собой. Везде чувствую. Ладони печет. Живот наливается кипятком.
Я опять хочу мою Соню. Завалить, загнуть, подмять. Трахать дико, одержимо, вырывая из груди надсадные хрипы и вопли. А потом зацеловывать, нежить, затапливать ласками. Проходиться губами по коже, прихватывать зубами, покусывать, пробовать на вкус всеми доступными способами.
Черт раздери. Когда она успела сдернуть отсюда? Как умудрилась застать меня врасплох?
Я совсем потерял хватку. Расслабился, растянулся тут. Всегда спал чутко, сразу готов к атаке, а здесь вдруг посыпался. Долбануться. Нашел время, чтобы разлечься.
Оборачиваюсь в сторону океана и теряю собственный пульс.
Мой взгляд выхватывает крохотную фигурку, которая плещется посреди лазурных волн. Вода уже не беснуется, кажется спокойной, но это обманчивое впечатление. Нельзя доверять безумной стихии. Опасное течение может утянуть на глубину. А хуже всего – моя девочка абсолютно не умеет плавать.
Я срываюсь с места и мчусь к ней, не замечая, как ноги увязают в рыхлом песке, бросаюсь в океан, мощными гребками подбираюсь ближе и ближе, в считанные секунды оказываюсь рядом.
- Ты чего творишь? – рычу. – Совсем обалдела?
Обхватываю ее тонкое тело, прижимаю к себе, сдавливаю до хруста костей. Зарываюсь лицом во влажные волосы.
Одуреть. Как же она пахнет. Голову кружит на раз. Никакой алкоголь рядом не стоял. Все вокруг подделка, фальшивка, жалкий суррогат. Вот единственное настоящее в мире. Соня. Маленькая. Хрупкая. Моя.
- Это ты обалдел! – кричит. – Ты меня сейчас задушишь. Эй, ослабь хватку. Захар! Захар, ты меня вообще слышишь?
Я разжимаю захват, но только, чтобы перехватить девчонку поудобнее, оборачиваю ее вокруг себя, заставляя обхватить мой торс бедрами, подхватываю под попу и мигом сдавливаю ягодицы.
- Прекрати, - бормочет она. – Тебе больше не надо спасать меня из воды. Я научилась плавать. А как иначе? Почти год живу возле океана. Знаю насчет прилива, обратного течения. Если попадаешь в подобный канал, то надо сохранять спокойствие и плыть вдоль берега, несколько метров в сторону – и ты снова в безопасности. Водоворота там нет, значит, справиться можно.
- Часто ты здесь рассекаешь голая? – обрываю ее.
- Дважды в день, - хмыкает. – Утром и вечером.
- Хреновая шутка.
- А я не шучу, - плечами ведет. – Что такого? Это дикий пляж. Люди приезжают сюда редко, если только на выходных, а сегодня все точно на работе. К тому же, сейчас очень рано, еще светает. Вряд ли после такой грозы кто-то решится поплавать.
- Соня.
Я прихватываю ее нижнюю губу зубами, оттягиваю на себя, прохожусь по ней языком. Соли не замечаю. Лишь чую ее неповторимый вкус. Чистый. Острый.
- Ладно, - шепчет она. – Это впервые.
- Хорошо, - усмехаюсь. – Иначе бы пришлось отыскать и грохнуть каждого гребаного зрителя.
- Захар! – выдает с осуждением.
Соня голая. И я тоже. Член наливается кровью, затвердевает до боли, утыкается в судорожно сокращающийся живот.
Чего мы ждем? Я толкаюсь вперед, еще не проникаю, просто потираюсь о ее горячие складки, ощущаю, как она содрогается и увлажняется, как трепещет и пробует от меня ускользнуть, отодвинуться.
Соня царапает мои плечи, но только сильнее этим заводит. Проклятье, да любой ее жест заставляет изнывать от похоти. Ей достаточно просто смотреть на меня. Вот прямо как сейчас. Широко распахнуть глаза, захлопать ресницами.
Я накрываю ее горло ладонью. Никогда не брал девчонку в рот. Тянет вогнать член в глотку до упора, а потом кончить на лицо, размазать сперму по щекам.
Отлично. Я совсем умом тронулся. Расплылся. Повернулся на сексе как последний сопляк. Надо вопросы решать, разбираться, а я весь мир посылаю к чертям и хочу остаться здесь, посреди океана, с ней.
Хотя это давно уже не секс. Что-то другое. Мощное. Животное. Бешенное.
Я сам не представляю, как это назвать. Внутри разгорается неутолимая тяга трогать. Целовать, ласкать, сжимать. Меня шатает и ведет. От голода скулы сводит.
- Я хочу тебя сожрать, - говорю и вгрызаюсь ртом в ее губы.
Утягиваю девчонку на берег, раскладываю на песке, прижимаюсь еще теснее. Жадно ловлю ее прерывистое дыхание, провожу языком по пульсирующей возле ключицы вене, надавливаю, вышибая из груди стон.
Я на взводе. Член каменный. А Соня плавится, разгорается подо мной, прогибается, обнимает мои бедра своими, но потом вдруг шепчет:
- Подожди, я не могу, когда он смотрит.
- Кто – он?
- Ну он, - кивает головой в сторону. – Привязался ко мне на берегу. Мою одежду тут собрал. Представляешь? Такой милый.
Я поворачиваюсь и даже не сразу понимаю, о чем девчонка сейчас говорит. Хмуро сдвигаю брови.
- Ты чего? – кривлюсь. – Про эту дворнягу?
Раздается лай. Ха. Охренеть. Такое мелкое, а звук издает будто здоровенная псина. Пасть оскаливает, ощетинивается.
- Ему не нравится, когда ты его так называешь, - замечает Соня. – Вообще, мне кажется он породистый.
- Да наплевать.
Пес рычит, а я прищуриваюсь, заметив, что этот мелкий гаденыш реально собрал шмотки моей девушки в кучу и уселся сверху как хозяин.
- Давай заберем его отсюда, - заявляет Соня.
- Зачем?
- Он наверняка голодный. Нужно купить ему еды. Слушай, поехали в магазин. Я тоже ужасно хочу есть. Захар, а ты проголодался?
Еще как. Я мрачнею, но понимаю, что ни в чем не смогу ей отказать. Хочет забрать эту наглую псину? Заберем. В магазин поедем. В ресторан. Да куда угодно. Моя девочка получит все самое лучшее.
+++
Я достаю новую тачку. По автомобилю Сони нас быстро вычислят, да и мой байк уже наверняка успел засветиться в новостях. Надо запутать следы.
Деньги решают любые вопросы, и я рад, что успел завести личный счет, о котором не знает никто. Даже мой брат.
Я хочу заехать за одеждой в нормальный магазин, но девчонка тянет меня на стихийный рынок, где торгуют дешевым тряпьем.
- Зато здесь нет камер, - замечает она.
Ей в любых вещах охренительно. Хоть в моей рубашке, хоть в этих копеечных шмотках. Сперва вроде смотришь на платье – ну чисто мусор, таким только полы вытирать. Только когда Соня набрасывает наряд, все резко преображается. Моя челюсть отъезжает, подобрать не пытаюсь, тупо залипаю.
Ее волосы выгорели на солнце, стали гораздо светлее. А еще девчонка сильно загорела. Тянет податься вперед, оказаться вплотную к ней и провести языком прямо по смуглой коже.
Плевать, что произошло год назад. Я не тороплюсь разбираться и рушить это странное ощущение. Хрупкое. Но до одури сильное. Я ловлю момент.
Чудо. Гребаное чудо и точка. Никто же не спрашивает у чудес, какого дьявола они вдруг происходят.
Я никогда раньше не проводил время так, как сейчас. Теперь понимаю, надо многое наверстать. Вернулся с того света и живу одним днем. Остальное подождет. Я чую, что придется огрести кучу дерьма. Когда-нибудь. Не сегодня.
Мы продолжаем путь. Пока едем, пес запрыгивает к Соне на колени, трется о ее живот и ластится. Наглая дворняга. И везучая. Сразу получает отклик и ласку.
Бесы бы меня побрали, я завидую щенку.
- Как мы его назовем? – спрашивает девчонка, треплет этого гада за ухом.
- Кобель.
- Это грубо.
- Блохастый.
- Захар, не оскорбляй его!
И что ей не нравится? Нормальные варианты. Я бы вообще предпочел вышвырнуть псину в окно, но девчонка вряд ли оценит такую идею.