1
Письмо пришло внезапно, нежданно, словно крик из прошлого. Крик Люси Уотсон. Крик за мгновение до того, как взорвался двигатель яхты. Тим Харлин вздрогнул, знакомый почерк расплылся перед глазами. Он моргнул. Скопившиеся слезы скатились по щекам. После крушения, он потратил почти целый месяц и все сбережения, на поиски Люси, но так ничего и не добился, а тут… Харлин недоверчиво прочитал обратный адрес.
– Почему же сейчас? Почему через пол года? – пробормотал он, прикуривая сигарету.
Несколько минут он просто курил, стараясь успокоиться, затем взял письмо.
«Не ищи меня», – попросила его Люси с первых же строк. Харлин снова вздрогнул, закурил еще одну сигарету, дочитал письмо до конца, даже не дочитал, а просто пробежал по тексту глазами, стараясь уловить суть, налил себе выпить, собрал походную сумку, выбросил письмо в урну, оставив лишь обратный адрес, и вышел из дома.
2
В дороге ему снилась Люси – самая красивая девушка в школе, а возможно и в городе. И в тот день, на яхте, в тот несчастный день… Харлин улыбнулся сквозь сон. Обнаженная грудь была полной и пахла молоком. Люси вообще всегда пахла молоком. Лишь в волосах иногда прятался морской бриз, даже когда они были далеко от моря. Были вместе. Всегда вместе…
3
Тихий океан казался безбрежным. Океан, в который после того, как закончились безуспешные поиски Люси, Харлин так больше и не вышел, даже не приближался к берегу. Слышал крик чаек и думал о том, что лучше всего будет выпить, забыть обо всем.
Сейчас же он снова был в море. Частная лодка подпрыгивала на волнах. Старик-хозяин сказал, что паром на остров ходит раз в три недели и то, как правило, не берет никого постороннего.
– И я сам там не останусь, – сказал старик, приглаживая седые волосы, которые растрепал ветер. – Не любят они там чужаков.
– Там моя девушка, – сказал Харлин, увидел, как нахмурились белые кустистые брови старика, и решил больше ничего не говорить.
4
Если не считать констебля Холла, то пристань была пуста. Харлин обернулся, провожая спешно уплывающую лодку старика, закинул на плечо походный рюкзак, представился, протянул констеблю руку, увидел, что у констебля нет правой руки, извинился.
– Ничего страшного, – констебль безрадостно улыбнулся. – Не смертельно.
– Да, – Харлин достал фотографию Люси. – Узнаете ее?
Констебль не ответил. Харлин показал ему письмо.
– Оно пришло с этого острова, так что девушка должна быть здесь.
– Может, и должна, – протянул констебль, не сдержав тяжелый вздох.
В центр острова они ехали на старом японском внедорожнике с автоматической коробкой передач. Констебль молчал. Прохожих не было. Редкие дома за чертой города были заброшены. То тут там из высокой травы выглядывали железные рамы велосипедов, мотоциклов, легковых автомобилей.
– Нужно было письмо написать, а не самому приезжать, – неожиданно сказал констебль.
– Не любите чужаков? – Харлин попытался улыбнуться, увидел, как напряглись челюсти констебля, отвернулся.
Вдоль дороги вытянулись кукурузные поля. Длинные, похожие на море… Однообразные до тошноты…
5
Дом, в котором жила Люси Уотсон, стоял на краю крохотного города.
– Я подожду вас здесь, – сказал констебль, останавливаясь на обочине.
Харлин не ответил, поднялся на деревянное крыльцо, покрытое нержавеющим железом, постучал в дверь.
– Открыто! – прокричала изнутри Люси.
Харлин вошел. Окна были открыты, пахло стиральным порошком. Гудели стиральные машины. Люси начала что-то говорить, приняв Харлин за кого-то другого, обернулась, вздрогнула, замолчала. Молчал и Харлин. Глаза невольно смотрели на уродливый обрубок вместо левой руки.
– Зачем ты приехал? – наконец, спросила Люси.
Харлин не ответил, подошел чуть ближе. Люси не отвернулась, не стала прятать от него культю.
– Не нравлюсь?
– Поэтому ты не вернулась? – спросил Харлин. – Боялась? Стыдилась?
Он увидел, как покраснели щеки Люси.
– Тебе нечего стыдиться.
– В твоем мире – есть.
– Везде.
– Здесь я своя.
– Здесь ты прачка! – Харлин не осознано достал сигарету, прикурил.
Люси отвернулась, подошла к окну.
– Ты должна уехать со мной, – сказал ей Харлин.
– Нет.
– Зачем же тогда ты прислала мне письмо?
– Не хотела, чтобы ты волновался.
– А я думаю, ты хотела, чтобы я приехал и забрал тебя.
Харлин взял ее за плечи, повернул к себе лицом и поцеловал в губы.
6
Одна из машин закончила стирку пиликнула, стихла, снова пиликнула.
– Когда отплывает паром? – спросил Харлин.
– Паром? – Люси нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями.
Они лежали в груде чистого белья – Харлин и Люси. Длинная челка Люси прилипла к вспотевшему лбу. За полгода она похудела, но Харлин отмечал, что худоба эта ей только к лицу. А рука… О руке он старался не думать.
– Не думаю, что удастся так просто уехать отсюда, – сказала Люси.
– Если ты о констебле… – Харлин замолчал, услышав шаги на крыльце.
– Это, наверно, за бельем! – засуетилась Люси.
Собрав две корзины, она вынесла их из дома. Две женщины и ребенок забрали белье, ушли.
– Что не так с ребенком? – спросил Харлин, стараясь не акцентироваться на отсутствии рук у женщин.
– Он глухой, – сказала Люси.
Какое-то время они молчали.
– Здесь что, нет ни одного здорового человека? – спросил, наконец, Харлин, увидел, как Люси кивнвла головой, выругался, достал сигарету. – А дети? Я видел, когда ехал сюда, слепого ребенка с собакой. Этот остров, это что… Центр какой-то или что?
– Просто остров.
– Но дети…
– Они рождаются нормальными…
– Нормальным… – Харлин похолодел, снова выругался. – Какого же черта ты все еще здесь?!
– Они спасли меня, – Люси пожала плечами. – К тому же это хорошие люди.
– Хорошие люди?! – закричал Харлин.
Входная дверь открылась без стука.
– Да они психи! – выкрикнул Харлин, глядя в глаза констебля.
7
Люси ушла. Харлин сидел за столом. Напротив него сидел констебль. В своей здоровой руке он держал старый Смит и Вессон. Харлин слышал, как за стенами дома собирается толпа людей, слышал голоса. Одним из этих голосов был голос Люси. Он узнавал его, но не мог разобрать ни слова. Лишь иногда громко раздавалось его имя…
Люси вошла спустя час, бросила короткий взгляд на констебля, затем на Харлина.
– Ты можешь остаться, – сказала она.
– Остаться?!
Харлин встал из-за стола, прошел по комнате, снова сел.
– Я не могу.
– Это не тебе решать, – сказал констебль.
– Вот как? – Харлин уставился на оружие в руках констебля.
Люси ушла.
– А если я останусь, то… – Харлин покосился на культю констебля.
– У нас есть хороший глухой хирург, так что… – констебль встретился взглядом с чужаком и впервые за весь день улыбнулся.
История семьдесят первая (По ту сторону огня)
1
Все было чужим. Абсолютно все. Даже деньги, ради которых Стивен Джексон приехал в Данию… Ведущий инженер, Копенгаген, глава отдела – все какое-то смазанное, ненужное, как шлюха Инге, к которой посоветовал сходить коллега Уве Оулесс. Высокая, стройная с черными длинными волосами, шелковыми, прямыми. Глаза светлые, как небо. Кожа смуглая с искусственным загаром. И ни одного слова на английском.
Джексон проходит в спальню, пытаясь вспомнить, какие шутки об этом доме отпускал Оулесс – ничего. Только тьма. Далекий голос Инге. Или просто голос? Чужой голос. Голос где-то рядом. Много голосов. Забор из частокола. Ведьмы за забором. Ведьмы с картины, которую купила жена в гостиную. Ведьмы, которые смотрят на Джексона. Он чувствует запах еды, костра, навоза. Пытается двигаться, но не может. Пытается говорить, но язык не подчиняется ему. Где-то далеко снова слышится голос Инге. Голос реальности. Возвращаются запахи. Запахи реальности. Возвращаются чувства. Чувства реальности. Джексон поднимается с кровати, начинает одеваться. Инге улыбается ему, предлагает что-то еще. Джексон не понимает. Перед глазами все еще мелькают ведьмы за частоколом…
2
– Ну, как все прошло? – спрашивает на следующий день Оулесс.
Джексон пожимает плечами. Оулесс отпускает пару непристойных шуток. Джексон вспоминает Инге, вспоминает такси, дорогу домой, Клэр, детей, теплый душ.
– Я не смог трахнуть вчера свою жену, – говорит Джексон.
– После Инге никто не может! – смеется Оулесс.
Они идут в комнату для курения. Клубится синий дым. Оулесс снова отпускает пару непристойных шуток об Инге. Возвращается видение частокола. Ведьмы. Голоса викингов. Джексон видит внутренний двор деревни. В центре у костров девушка – высокая, стройная, светловолосая.
– Ведис, – говорит Джексон.
– Что Ведис? – спрашивает его Оулесс.
– Девушку зовут Ведис.
– Твою новую девушку? – растерянно хлопает глазами Оулесс. – А как же Инге?
Джексон не отвечает. Сквозь синий дым все еще мелькают обрывки другой реальности.
– Кажется, я схожу с ума, – говорит Джексон.
3
Психотерапевта зовут Йенс Ларсен, и по-английски он говорит с таким жутким акцентом, что Джексон поначалу понимает лишь обрывки фраз. Психотерапевт улыбается, показывает на кушетку. Джексон ложится. Свет гаснет. Почти ничего не видно. Психотерапевт спрашивает что-то о проблемах с потенцией, читает жалобы Клэр. Джексон почти слышит ее голос, почти видит ее за столом вместо Ларсена.
– Почему вы хотите уехать? – спрашивает его психотерапевт.
Вопросы о трудностях адаптации на новом месте, о трудностях на работе, о женщинах, снова о потенции… Джексон закрывает глаза. Скрипят колеса колесницы. На колеснице Ведис – невеста весны. Под колесницей – дорожная грязь. Сменяются деревни, люди, лица. Колесница месит грязь. Джексон идет позади. Рядом с ним пара крупных мужчин на невысоких, крепких лошадях.
– Так вы влюблены в кого-то? – слышит Джексон далекий голос Ларсена, открывает глаза. – Эта девушка, – продолжает психотерапевт. – Ваша жена знает о ней? Вы давно с ней встречаетесь?
Джексон не отвечает, поднимается с кушетки, выходит из кабинета.
4
Клэр молчит, готовит ужин, бросает на Джексона косые взгляды.
– Я знаю, что в Бостоне все было плохо, но здесь… – начинает было Джексон, но тоже смолкает, смотрит какое-то время, как играют дети. – Думаю, я вижу себя быком, – говорит он за ужином.
Клэр поднимает на него свои глаза.
– В своем видение, – поясняет Джексон.
Клэр кивает.
– Тебе не кажется, что это не нормально?
– Ты много работаешь, – пожимает плечами Клэр, спрашивает о таблетках, которые прописал Ларсен.
– Хочешь, чтобы я принял их прямо сейчас? – злится Джексон.
– Было бы не плохо, – Клэр смотрит не детей, на Джексона, снова на детей…
5
Сон наваливается на плечи. От принятых таблеток во рту горький привкус. Джексон ложится на диване, слышит голос Клэр, которая укладывает детей спать. Слышит далекие женские голоса. Голоса другого мира. Он снова бык. Бык в стойле. Бык, которого моют ведьмы, заглядывают ему в глаза, тихо напевают что-то.
– Они зарежут меня! – орет Джексон, вскакивая с дивана. – Принесут в жертву!
Вокруг темно и все еще кажется, что где-то рядом мелькают лица женщин, слышатся их песни. Где-то далеко просыпаются напуганные дети, начинают плакать. Кричит Клэр. Пощечина. Звон в ушах. Вспыхивает яркий свет.
– Да что с тобой, Стив?! – кричит Клэр, пытаясь успокоить детей.
– Я больше не могу здесь, – шепчет он, потирая горящую огнем щеку. – Я должен уехать. С тобой или без тебя, но уехать.
6
Утро. Такси опаздывает. Такси в аэропорт, на самолет, через океан, домой…
Холодно. С неба падает редкий снег.
– И это весна?! – тихо ворчит себе под нос Джексон, запрокидывает голову, вглядывается в небо.
Видение возвращается. Небо все тоже, но вокруг вместо мегаполиса деревянный загон. Мужчины обнажают клинки, смотрят на жертвенного быка, на невесту весны. Девушка ждет. Ждет своего избранного. Ждет самого храброго. Скрипят деревянные заграждения, пропуская в загон всадников. Они кружат вокруг быка, спрыгивают на землю. Блестят в лучах холодного солнца обоюдоострые клинки. Воины бегут к быку, целясь ему в грудь. Бык опускает голову, роет копытом землю, готовясь к бою, но смертельный удар неизбежен. Бык знает это. Джексон знает это.
7
Холодная сталь обжигает. Жизнь покидает тело вместе с хлынувшей кровью. Бык повержен. Джексон повержен. Ноги подгибаются. Он падает на землю. С высокого неба падает редкий весенний снег. Где-то рядом останавливается такси. Такси для Джексона. Где-то далеко звучат голоса. Где-то далеко ведьмы омывают кровью поверженного быка победителя. Омывают невесту весны. Омывают собравшихся людей. Где-то далеко начинается гулянье. И где-то далеко невеста весны ждет своего избранника. Ведис ждет…