– Нууу… – протянул папа задумчиво, – что-то вроде того, да.
– Категорически нет!
– Милая, это похвально, что ты все же решила активно принимать участие, – осторожно начала мама, – и я рада, что ты осознала целесообразность отбора…
Ага, как же.
– …но перебирать всех слишком долго.
– И дорого, – добавил папа.
– И дорого, – согласилась мама.
– Так может ну его, этот отбор? – с надеждой предложила я.
– Родная, ты же знаешь, что нет ничего крепче королевского железного слова, – ласково улыбнулась мама.
И тут я отчетливо осознала, что к концу отбора мне придется-таки выйти замуж несмотря на все мои ухищрения. Ведь издан королевский указ, что по итогу отбора престолонаследная принцесса, то есть я, выберет себе мужа. Заставить счастливца отказаться после финала отбора будет нельзя: кто ж захочет не плаху за оскорбление венценосной особы. Шанс, что среди двадцати тысяч мужчин нет ни одного вменяемого тоже, если честно, не велик. А, значит, нужно не просто изводить парней, но ещё и отсеивать самые безнадежные случаи. Мало ли…
– Я правильно понимаю, что здесь все холостые мужчины в возрасте от 21 до 30? – спросила я, присев на краешек отцовского стола и без особой цели перебирая листы со списками.
– Граждане мира Железа минимум в третьем поколении, постоянно проживающие на территории нашего королевства. Проверенные на благонадежность, ранее не заключавшие браков, не имеющие внебрачных детей и порочащих честь связей, – уточнил отец.
– А что на счет магии?
– Магии? – удивился отец, – О, дорогая, это совершенно не обязательно. Твоего потенциала вполне достаточно.
– А сословие?
– Демира, фу, как не стыдно! – возмутилась мама. – Каждый юноша должен иметь шанс на участие в отборе вне зависимости от дохода. Конечно, ничто не помешает тебе отсеять совсем уж безнадежные случаи… – хищно сверкнула белозубой улыбкой матриарх.
– Но и безродный супруг тоже недурная партия, не придётся ломать парня, – вставил разумный комментарий папа.
– Ну да, ну да… – пробормотала я, размышляя о внезапной социальной лотерее для провинций.
– Милая, мы будем рады, если ты поучаствуешь, особенно, если у тебя есть какие-то конкретные идеи, – намекнул папа.
Я с полминуты бестолково перекладывала листы на его столе, судорожно соображая, как из двух десятков тысяч отсеять худшую и безнадежную часть. Взяла один из листов и зачитала вслух:
– Остан Вотр, 23 года, лесничий. Что, серьезно?
– Демира, внутренняя политика требует широкой выборки, – мягко проговорила мама.
– Хорошо, но у нас в стране бесплатное среднее образование. Проверьте их всех на знание элементарных вещей, – упрямо произнесла я.
– Например каких? – отец открыл блокнот.
– Мой муж должен грамотно писать, как минимум.
– Разумно, – согласился отец.
– Проведите им лекарский осмотр, – продолжила я.
– О, не переживай. Это входило в проверку на благонадежность, – ехидно ухмыльнулся папа.
– Ну хорошо… тогда вот еще критерий: кандидат должен зарабатывать сам.
Пауза.
– Что ты имеешь ввиду? – осторожно поинтересовалась мама.
– Только то, что сказала, – радостно оскалилась я, понимая, что нащупала идеальный способ усечь большинство праздношатающихся ленивых слюнтяев. – Они должны содержать себя сами. Состоять на службе или, не знаю, – я переложила пару листов на столе, – быть ремесленниками. Не проматывать наследство, а зарабатывать самостоятельно.
– Хм… – папа крутанул стило в пальцах.
– А мне нравится, – внезапно поддержала меня мама.
– Хм… – папа явно что-то прикидывал в голове, продолжая крутить стило то ли пальцами, то ли магией.
– Что ты там считаешь? – полюбопытствовала матриарх.
– Этим, безусловно любопытным критерием, она отсечет многих благородных претендентов. Что будешь делать, когда сюда явятся разнорабочие, дочка?
– Не явятся, – ухмыльнулась я. – Потому что я придумала еще один, третий критерий.
– Какой же? – снисходительно улыбнулась мама.
– У кандидатов должно быть в собственности жилье.
– Демира, такими темпами в отборе совсем никого не останется! – возмутилась родительница.
– Вот и славно, – я спрыгнула со стола, – глядишь, и замужество придется отложить.
Я послала маме воздушный поцелуй, отсалютовала отцу и вылетела из кабинета. По моему бесценному опыту, полученному в Железной Академии, с такими критериями в финал не должен был пройти ни один кандидат.
Глава 2
Столица мира Железа, Ирониум, была, пожалуй, самым контрастным городом из всех. В ней удивительным образом соседствовали аристократический блеск и шик, вычурность успешных дельцов, грязь и копоть промышленный районов и омерзительная беднота кварталов люмпенов.
Впрочем, четких границ между районами не было, а потому никто не помешал одному аристократу поселиться в трущобах. Тем более, что аристократ тот был в весьма сомнительном, с точки зрения законов, положении.
Лойд энт-Айви бежал из мира Дерева, где разыскивался за революционную деятельность и покушение на Ее Величество королеву Мию энт-Саар. Бежал удачно и далеко, аж в соседний мир. И не без помощи добрых людей, конечно же.
Однако, спустя время юноша всерьез задумался, был ли смысл у того бегства? Он, конечно, сохранил жизнь, но разве ж это жизнь? Вместо шикарного поместья крошечная полутемная каморка, служившая и кабинетом, и спальней. Мебель, выброшенная каким-то толстосумами и побывавшая уже не в одной халупе, имела вид плачевный. Район, где приходилось влачить свое существование, насквозь пропах гарью. О соседях этого доходного дома и говорить не стоило – не люди, а жалкое подобие.
Впрочем, Лойд и сам теперь лишь жалкое подобие блестящего боевого мага. Которому нечем заплатить по счетам своему гостю.
Гостю, который явился без приглашения и стука. Гостю, которому Лойд обязан всем – и падением собственного рода, и спасением своей никчемной жизни. Гостю, который называл себя другом отца. Но юноша кожей ощущал, что у этого типа друзей никогда не водилось. Слишком большую власть держал мужчина в своих руках в белоснежных перчатках. А у людей с такой властью могут быть либо слуги, либо враги. И благодаря собственному отцу, выбора у Лойда внезапно не оказалось.
– Железная принцесса объявила отбор. Не хочешь поучаствовать? – задал вопрос ледяной маг, откинувшись в кресле. В интерьере разбитой камнатушки этот холеный, богатый лорд смотрела откровенно нелепо. А заданный им вопрос прозвучал смешно, заставив юношу громко рассмеяться.
– Это вы так изящно предлагаете мне убить принцессу?
Мужчина ответил не сразу. Он молчал, внимательно наблюдая за парнем, пока нервная веселость у того вновь не сменилась усталым безразличием.
– Я предлагаю участвовать в отборе и победить, – медленно проговорил ледяной маг. – Отец считал тебя достойным править. Он ошибался?
Блекло-зеленые глаза юноши сузились:
– Он мертв, и мне плевать на его мнение.
Ледяной маг чуть улыбнулся и продолжил, словно не услышал этой реплики:
– И я считаю тебя достойным править.
– Править, значит? Участвовать в отборе, победить и совершить еще одну неудачную революцию? – парень начал злиться, и ледяному магу это нравилось.
– Участвовать в отборе, победить, заключить брак, дождаться наследницы и…править.
Убить мать своих детей и править.
– Стать регентом? Серьезно?
– Вполне.
– И чего ради? Власти? Да к демонам такую власть! – рявкнул Лойд.
Сиреневые глаза гостя вспыхнули в полумраке комнаты.
– А ради собственного древа? – медленно проговорил ледяной маг. – Ради своей семьи?
Напольные часы, увенчанные двумя бараньими головами, смотрящими в разные стороны, пробили одиннадцать вечера.
Отец Лойда попался на этот крючок однажды. Древо Айви кичилось чистотой собственной крови, тряслось над семейными тайнами и от того не брезговало кровосмесительными браками. Волосы тусклого золотого цвета и блекло-зеленые глаза юноши лучше всего говорили о результатах этой мерзкой традиции. Но спохватились слишком поздно – их древо увяло, не выдержав многократного кровосмешения. И глава рода, утаив от общественности этот шокирующий и постыдный факт, отчаянно искал способ вернуть к жизни древо Айви. Ради этого он готов был продать душу демонам.
Собственно, он ее и продал. Вместе с телом и собственной жизнью. А теперь его наследник сидит перед тем же покупателем и понимает, что его пытаются поймать на ту же приманку. Вот только в отличие от отца, Лойд хоть и был падок на дурман-траву, но выкурил еще не все мозги.
– Не существует ни одного способа возродить умершее древо. Я сам лично перерыл всю библиотеку в академии.
И после этого впервые попробовал зеленую дрянь.
– Уверен? – мягко улыбнулся ледяной маг.
– Абсолютно, – сухо ответил парень.
– Знаешь, лет двадцать назад я был у вас в мире. И по неосторожности заморозил одно деревце. Каково же было мое удивление, когда я увидел его цветущим.
– Это ни о чем не говорит.
– Напротив, это как раз говорит о том, что процесс обратим.
– Я вам не верю.
– Я покажу. Но! Лишь после того, как ты выполнишь свою часть сделки.
Лойд упрямо молчал. Но и этого уже было достаточно, чтобы ледяной маг понял – парень колеблется.
– Я спас тебя из-под обстрела, – мягко напомнил мужчина. – Снял постыдную печать, ограничивающую магию. Помог покинуть мир Дерева. И все это не потому что мне было по пути. Я правда сожалею о твоем отце и искренне надеюсь, что тебе достанет благоразумия согласиться на мое предложение. Такой шанс редко кому выпадает: корона, власть, возрождение рода… Ты получишь все в обмен на необременительную услугу.
Убей мать своих детей.
Это звучало омерзительно, это было противоестественно. Но и обещанная награда должна была окупить все угрызения совести с лихвой. Ледяной знал, куда бить. Всегда знал. У парня просто не было шансов.