Около 40 тысяч листов бумаги ежемесячно уходило на рынок по цене один боспорский обол за лист и приносило во внешнем торговом обороте 9,6 тысячи денариев в год (480 килограммов серебра). Такая дешевизна была нужна, чтобы особенного желания развернуть своё производство у потенциальных конкурентов не было. Чертёжная бумага большого формата должна была выпускаться четвёртым конвейером, что начал разворачиваться в середине 1209 года. А до того приходилось довольствоваться скромными 300 листами в месяц, размерами примерно с ватманский лист. Пока хватало, хоть и впритирку. Зато уже с осени объём увеличился до 2500 листов в месяц, половина которых пошла на экспорт. Правда, по очень солидной цене – по пять денариев за лист. Так что бумажная промышленность увеличила с конца 1209 года свой общий положительный баланс до 84,6 тысячи боспорских денариев в год. А это уже солидно.
Помимо экономических преобразований не забывалась и непосредственно военная реформа. К декабрю 1208 года были полностью укомплектованы личным составом оба батальона, численность которых составила по 1732 человека, а также артиллерийская рота, в которой было 24 новые тенсионные артиллерийские установки и 288 человек личного состава. Всего же регулярная армия Боспорского княжества составляла 3752 человека. В силу определённых обстоятельств укомплектовать армию доспехами и вооружением получилось только к маю 1209 года.
Каждая рота теперь имела не только свой номер, но и личный штандарт. Для управления боем введена новая должность – горнист, который приписывался в каждый батальон. Да, значительная часть армии ещё не прошла боевого крещения, но ветераны, бывшие с князем не одну кампанию, прикладывали все усилия в подготовке неофитов. Для этих целей раз в три месяца проходили недельные учения, в которых принимал участие весь личный состав армии. В остальное время шли регулярные тренировки и занятия по классам. Обучение велось по трём ключевым направлениям: физическая, психологическая и тактическая подготовка.
Для реализации первого направления был развёрнут большой спортивный комплекс, разместившийся в южном пригороде Боспора. В него входила масса разнообразных сооружений. Во-первых, небольшой стадион с пятью беговыми дорожками длиной порядка четырёхсот шагов. Во-вторых, бассейн с длиной сто шагов и шириной двадцать. В-третьих, крытый зал, в котором размещались тренажёрная площадка со штангами, турниками, брусьями и прочим инвентарём, а также спарринг-залы, в которых отрабатывался в первую очередь индивидуальный бой как с оружием, так и без него. Строевой бой осваивался на стадионе – на ровном поле внутри беговых дорожек. В-четвёртых, стрельбище для арбалетов и тенсионных артиллерийских орудий. В среднем в процессе подготовки бойцов каждому приходилось стрелять из арбалета не менее ста раз в неделю. А дружине – не менее двухсот. В-пятых, баня с парилкой и душевыми кабинами. Именно ими заканчивалась ежедневная тренировка. Помимо этого раз в неделю каждый из бойцов проходил курс массажа, который делали выкупленные из рабства китайцы. В общем, хороший уровень. Единственная серьёзная проблема была связана с рукопашным боем и фехтованием, так как никакого особого стиля не было, поэтому учились простым приёмам. В будущем нужно было найти нескольких человек из Индии или Китая и начать развивать собственную школу боевых искусств для повышения уровня индивидуальной подготовки бойцов.
Для реализации второго направления использовались психологические тренинги, схожие с теми, что применялись на корабле во время путешествия тогда ещё барона в Святую землю. Ну и речитативы, связанные с формированием автоматических установок, проговариваемые во время проведения ритмичных силовых упражнений.
Для реализации третьего направления проходили регулярные занятия в залах, где бойцам объяснялись основы военного дела, от разработок разнообразных тактических ситуаций на местности до выкладок из баллистики, тактики строевого и группового боя и много чего ещё. Помимо этого в рамках третьего направления бойцов обучали чтению, письму, счёту, основам естествознания – элементам физики, химии и прочего. Также каждый боец учил языки – минимум два. Основным был латинский, причём в форме классической латыни, второй – на выбор по факту наличия преподавателя. К концу 1210 года имелся 21 языковой поток, то есть всего изучалось 22 языка. Учеников прокачивали с совершенно поразительной скоростью, особенно если учесть, что обучение вели не специалисты-педагоги, а воины, хоть и обладающие обширным опытом, но не представляющие, как нужно преподавать. Хотя нужно ещё учесть и тот факт, что бойцы не тратили время на совершенно бесполезное несение службы вроде охраны объектов, мытьё полов, готовку на кухне, ремонтно-строительные работы и прочую ахинею, а посвящали весь досуг более полезной боевой и учебной подготовке, а также отдыху. И эффект был превосходный.
Помимо собственно регулярной армии были сформированы части городской милиции. На них лежала рутина патрульно-постовой службы и поддержания порядка. Помимо этого они являли собой штатные городские гарнизоны крепостей. Во всём княжестве их насчитывалось восемьсот сорок три человека. Не много, но пока больше не прокормить/снарядить – и так общий баланс в жесткий минус идёт. Раз в неделю наряд выходил на стрельбище, где осваивал выданные им луки, делая по сотне выстрелов, также раз в неделю в тренажёрный зал и в спарринг-залы. Вот и вся боевая подготовка, которую они получали. Криминалистика была не развита, точнее, её вообще не было, так что учиться ей не было возможности. Учителей для письма, чтения, счёта и прочего тоже остро не хватало, так что ребята занимались в классах по три часа в неделю, да и то через раз. В общем, пока было плохо, но терпимо, так как раньше и этого не было.
А вот с ополчением было совсем плохо. Без системных и регулярных занятий эти люди оказались годны только для того, чтобы стаптывающая их с веселым улюлюканьем тяжёлая кавалерия противника дала время и возможность для манёвра собственно армии. Всего их числилось 8402 человека. Во время проведённых в октябре 1208 года учений они были разбиты на роты, но не сведены в батальоны, то есть в наличии имелось тридцать рот совершенно никчёмного пушечного мяса, которое не только стыдно выводить в бой, но бесполезно. Разве что против таких же смехотворных воинских формирований. И что с этим делать дальше, было совершенно непонятно. Уровень их необученности был настолько катастрофичен, что как воинов их вообще не представлялось возможным использовать. Для них самих участие в любом боевом столкновении было сродни самоубийству, и они в общем-то это отлично понимали сами. Хоть строительные батальоны в самом деле формируй из них. Жаль только, генералов пока нет, и дачи строить некому, а то бы получилась натуральная, до боли знакомая идиллия уже подзабытой родины нашего героя.
Летом 1208 года Эрик столкнулся с новой, совершенно необычной проблемой. В связи с активным развитием металлургии и производства цемента возник вопрос с отходами в виде каменноугольного шлака. Его нужно было куда-то девать, так как потихоньку растущие горы мусора совершенно не радовали ни глаз, ни разум. Покопавшись в своей памяти, Эрик вспомнил о зольной пыли, которая остаётся после сжигания измельчённого каменного угля на электростанциях. Читал он об этом как-то в журнале «Техника – молодёжи». С середины XX века её использовали в качестве весьма ощутимой по объёму присадки к портландцементу при производстве бетона. Подобные воспоминания нужно было срочно проверять и отрабатывать технологию. Но не спонтанно, а организованно. То есть срочно налаживать адекватный процесс научно-исследовательской деятельности и экспериментального производства в области химической промышленности и химии вообще. Причём в очередной раз с нуля.
В процессе подготовки лаборатории появилась во весь рост одна, давно мелькавшая на горизонте проблема, а именно – отсутствие производства стекла и продукции из него. Само собой, не в виде кривых и мутных поделок, что имели место в те времена, а что-нибудь солидное. Хотя бы просто прозрачная стеклянная посуда стандартных размеров. Объём был пока не критичен, так как в ближайшее время крайне важно снарядить только лабораторию всевозможными склянками. Остальные потребители в принципе подождут. Поэтому нанятые в Венеции пять итальянцев, организовав крохотную мастерскую, сразу приступили к экспериментам.
К сентябрю, с горем пополам, был организован временный центр химических исследований, в котором трудилось двадцать семь человек, шестнадцать из которых были в прошлом алхимики, перехваченные в Европе, остальные – сотрудники, обученные письму в академическом центре. Писцы, помимо ведения текущей документации, занимались под руководством алхимиков систематизацией и упорядочиванием тех знаний, что были доступны. Систематизация, конечно, – это громко сказано. В сущности, их работа сводилась к тому, что они занимались созданием индексированного и упорядоченного справочника по всем тем явлениям, материалам и технологиям, что были известны алхимикам. Справочник носил гордое название «Химия». Это нужно было для развития аналитического направления в химии наравне с традиционным экспериментальным подходом. Собственно, без упорядоченной системы знаний проводить анализ вообще затруднительно. Поэтому точно такими же работами занимались писцы на ряде объектов, что позволяло ожидать в ближайшие пару лет появления справочников «Медицина», «Анатомия», «Лекарственные растения», «Математика и геометрия», «Физика» и «Горное дело». Последняя книга вмещала в себя материалы не только по металлургии, но и вообще по всем работам, связанным с ископаемыми.
В ходе бурной, интенсивной и очень продуктивной работы химической лаборатории к концу 1208 года в распоряжение промышленности поступило два весьма полезных материала. В частности, амальгама с серебряным и медным наполнителем, а также некое подобие природного цемента на основании смеси из негашёной извести и соды. Оба достижения были весьма и весьма полезны. Первое позволяло делать качественные зеркала самых изощрённых форм и размеров. В практическом плане это давало возможность производства относительно дешёвых бытовых зеркал на экспорт и оптических приборов рефракторного типа для внутреннего применения, например тех же подзорных труб. То есть в экспортном плане – просто золотое дно. А второе позволяло резко повысить выход строительных смесей и вообще объёмы, скорость и качество строительства. Само собой, качество строительства тоже. На основании природного цемента была подготовлена целая гамма так называемых геобетонов. Самыми ходовыми из них стали известняковый и гранитный, которые имели наполнитель из природного известняка и гранита. Минус подобного строительного материала оказался неприятным, но вполне терпимым – он не затвердевал в условиях сырости, то есть его нельзя было использовать для бетонирования подводных и слишком сырых участков. Но для этих целей был обычный бетон, высвободившийся с рядовых строек.