Желтый дракон ЦЗЯО — страница 4 из 7

ИНТРИГА

1

Поджарый седовласый китаец с холеным лицом и жестким взглядом выбрался из глубокого кресла, обитого черным плюшем, и молча прошелся по темно-зеленому ворсистому ковру. Двое собеседников подобострастно следили за каждым его движением.

Мебель из сандалового дерева — два кресла с тиснеными лилиями на спинках, такого же цвета диван, журнальный столик, небольшой шкафчик и торшер, — все убранство комнаты свидетельствовало о тонком и оригинальном вкусе хозяина.

Продолговатый резной столик на изогнутых ножках был инкрустирован перламутром. Такой же рисунок и искусная резьба украшали подставку торшера с зеленым, под цвет ковра, абажуром и застекленный шкаф. На стенах висели две картины, позолоченная, украшенная драгоценными камнями иранская сабля, маска какого-то полубога-получеловека. Одна из картин, выполненная тушью, изображала сцену ожидания приема в императорском дворце. На другой лаком были нарисованы два свернувшихся дракона.

Дневной свет едва пробивался сквозь плотную зеленую ткань на окнах, и это делало комнату похожей на склеп.

Хозяин роскошного особняка, в котором находилась эта комната, расхаживающий сейчас в лиловом халате по ковру, был крупным бизнесменом, почтенным отцом небольшого семейства, человеком, уважаемым в обществе.

Однако немногим было известно, что этот шестидесятилетний старик является главой «Анг Сун Тонг» — наиболее могущественной сингапурской «триады». Как и остальные вожди тайного общества, он имел свой титул и именовался Желтым Драконом.

Один из его собеседников занимал третий по значимости пост в организации. Его звание звучало громоздко и выспренне: Белый Бумажный Веер. В уставе «Анг Сун Тонг» под названием «Каноны» говорилось, что Белый Бумажный Веер призван «блюсти единство великого братства и заботиться о том, чтобы прочную твердь, на которой покоится священный союз Неба, Земли и Человека, не подтачивали черви непочтительности и непокорности».

Проще говоря, Белый Бумажный Веер был идеологом «Анг Сун Тонг». Его роль, как порой говорил Желтый Дракон в узком кругу вождей, сводилась к тому, чтобы научить рядовых членов «триады» — «монахов» — больше молчать и меньше думать.

«Когда человек думает, — часто любил повторять Желтый Дракон, — это превращается у него в дурную привычку, от которой его потом трудно отучить. А молчать легче. Тем более, когда сознаешь, что молчание — это не столько золото, сколько жизнь».

Теми, кто не усваивал несложные положения «Канонов», занимался другой сидевший в комнате человек. Он имел сан Красного Жезла. Полсотни убийц, которых он держал в подчинении, по приказу своего босса немедленно и безжалостно расправлялись со всеми, кто проявлял малейшее недовольство, кто не умел держать язык за зубами или стремился занять место старшего по рангу.

Сам Красный Жезл, впрочем, давно метил на пост Белого Бумажного Веера. Этот пост давал больше полномочий и соответственно больше прибыли. Белый Бумажный Веер имел более обширные и выгодные районы для рэкета. Красный Жезл ненавидел «старшего брата» и ждал случая, чтобы убрать его с дороги.

С Белым Бумажным Веером, Красным Жезлом и другими главарями «триады» Желтый Дракон виделся редко. Обычно они встречались лишь во время ритуалов, проводившихся раз в два месяца. Другие встречи были исключением. Связь поддерживалась через человека, стоявшего на низшей ступени иерархической лестницы вождей, — Соломенную Сандалию.

Но сегодня и Белый Бумажный Веер и Красный Жезл уже во второй раз за последние три недели находились в «зеленой гостиной» Желтого Дракона.

— Право, экселенц, — оправдывающимся тоном проговорил Красный Жезл, — я ума не приложу, как мы могли просмотреть начало работ на Блаканг-Мати.

— Это беспредметный разговор, — поморщившись, произнес Желтый Дракон. — К тому же вашей вины здесь нет. Красный Жезл.

Он возвратился в кресло и стал пристально рассматривать свой золотой перстень с таким же, как и на лаковой картине, узором в виде свернувшихся драконов.

Речь Желтого Дракона была лаконичной. Он говорил всегда тихо, медленно, словно произносить слова ему стоило больших усилий. Он имел обыкновение разговаривать с собеседниками таким тоном, что те вдруг начинали чувствовать себя в чем-то виноватыми.

Красный Жезл прекрасно знал, что он ни при чем. О том, что на острове появились рабочие, Желтому Дракону должен был сообщить Тонкий Бамбук. Вместе со своими многочисленными осведомителями Тонкий Бамбук был глазами и ушами организации. Видя, что глава «триады» раздражен и раздражен сильно, Красный Жезл решил попытаться аккуратно переложить часть недовольства Желтого Дракона на своего «младшего брата». Но по тому, как Желтый Дракон его оборвал и сделал ударение на слове «здесь», Красный Жезл понял, что предстоит не слишком приятный разговор.

— Если экселенц позволит… — неуверенно начал он.

— Я слушаю.

— «Джи Хо» больше не будет мешать нам ни здесь, ни в Таиланде. Операция закончена. Со вчерашнего дня «Джи Хо» больше не существует. Их люди будут работать теперь на нас и…

— Сейчас меня это не интересует, — сухо произнес Желтый Дракон.

Его тонкие бледные пальцы скользнули в стоящую на столике коробку из черного дерева с изящным золотым орнаментом и извлекло оттуда сигарету. Красный Жезл торопливо достал из кармана зажигалку, чуть помедлил, давая улетучиться запаху газа, и услужливо поднес ее Желтому Дракону. Затем он вопросительно уставился на главу «Анг Сун Тонг».

— Экселенц желает узнать подробности акции на Блаканг-Мати, — вмешался Белый Бумажный Веер.

Красный Жезл не помнил случая, чтобы Желтый Дракон когда-нибудь интересовался деталями операций. О результатах ему сообщалось через Соломенную Сандалию, и этого всегда оказывалось достаточно. Так было и на этот раз. И вот спустя неделю Желтый Дракон почему-то решил вернуться к событиям той ночи. Это было явным проявлением недоверия к Красному Жезлу. И, судя по всему, без вмешательства Белого Бумажного Веера тут не обошлось. Красный Жезл одарил «старшего брата» не слишком дружелюбным взглядом.

— Я полагал, экселенц, что Соломенная Сандалия…

Он осекся, наткнувшись на немигающий взгляд бесцветных глаз Желтого Дракона, молча поклонился и начал рассказывать обстоятельно, не упуская ни малейшей подробности.

— Вы уверены, что полиция ничего не заметила? — спросил Желтый Дракон, когда Красный Жезл закончил.

— Снотворное сработало безотказно, экселенц.

— А этот ваш… сержант?

— Ко Ин, экселенц?

— Да.

— Он надежный человек.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Желтый Дракон.

— Вы имеете в виду, что у «Си-Ай-Ю» могут возникнуть какие-то подозрения?

— Я ничего не имею в виду. Вы знаете мой принцип: лучше отрубить палец, чтобы сохранить руку.

— Он вне подозрений, экселенц. Я вас уверяю. Ко Ин — один из моих лучших людей.

— И все же лишняя проверка не помешает.

— Слушаюсь, экселенц.

Желтый Дракон медленно поднял левую руку и потер пальцами висок. Белый Бумажный Веер и Красный Жезл молча ловили каждое его движение.

— Труп Лима не выведет «Си-Ай-Ю» на «Тумасик»? — снова обратился глава «Анг Сун Тонг» к Красному Жезлу.

— Исключено, экселенц. В Бангкоке у него не было «хвоста».

— Билет?

— Я все вытряхнул у него еще на судне, экселенц.

— Вы видели билет?

Красный Жезл вдруг отчетливо вспомнил, что в бумажнике Лима билета не оказалось. Но тогда это не имело никакого значения. Участь Лима была решена. В ожидании выкупа, который он обещал за свою жизнь и который все равно не спас его, Лима отвезли на Блаканг-Мати. А остров на протяжении последних двадцати лет надежно хранил свои тайны.

«Черт побрал бы этот гольф-клуб, этих рабочих и этот остров! — выругался про себя Красный Жезл. — Наверное, билет где-нибудь затерялся…» — Я уничтожил его, экселенц, — ответил он, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности.

— Так вы даете полную гарантию, что все было чисто, младший брат? — с ехидной вежливостью осведомился Белый Бумажный Веер.

— У старшего брата появились какие-то сомнения в отношении меня или моих людей? — с такой же подчеркнутой любезностью отозвался Красный Жезл, предчувствуя, однако, недоброе.

Губы Белого Бумажного Веера искривились в едва уловимой усмешке.

— Ну что вы, младший брат. Я даже убеждал экселенца в том, что эпизод с Сунгаем нужно считать чистейшей случайностью.

Так вот почему раздражен Желтый Дракон! В первую минуту Красный Жезл почувствовал, как он наполняется бессильной яростью. Белый Бумажный Веер умел наносить удары из-за угла. Но ярость тотчас же сменилась почти животным страхом. Неприятный, колющий холодок сбежал по спине. Он метнул короткий взгляд в сторону Желтого Дракона. Тот сидел не шелохнувшись — точь-в-точь нефритовая статуэтка из знаменитой коллекции братьев Ау.[7] И эта неподвижность не просто пугала. Она внушала ужас. Так замирает кобра, увидев перед собой жертву.

Сунгай, механик с «Тумасика», улизнул с судна еще до шторма, вероятно, сразу же после того, как Красный Жезл со своими людьми подчалил на моторных сампанах к судну и поднялся на борт. Исчезновение индонезийца было замечено слишком поздно. Правда. Красный Жезл не придал этому значения, потому что считал: механику не преодолеть сто миль, да к тому же еще и в шторм. Он не стал ничего говорить Желтому Дракону, чтобы лишний раз не раздражать его.

«Неужели проклятому индонезийцу все-таки удалось выплыть? — мелькнуло в голове Красного Жезла, но он постарался тут, же себя успокоить: — Нет, невозможно. Но как эта злобная крыса вынюхала, что Сунгай бросился в море?» — Мои люди совершенно случайно узнали о том, что Сунгай появился в доках, — словно угадав мысли Красного Жезла, произнес Белый Бумажный Веер.

— Почему вы не сказали мне, что Сунгай жив? — Тон Желтого Дракона не предвещал ничего хорошего.

— Экселенц, я был уверен в обратном.

— Вы знали о том, что он исчез с судна?

— Экселенц, — Красный Жезл облизал пересохшие от волнения губы, — надвигался сильный шторм… к тому же сто миль… я счел не заслуживающим вашего внимания…

— Вы знали о его исчезновении?

— Да, экселенц, — выдавил из себя Красный Жезл.

— Я очень недоволен вами. — тихо произнес Желтый Дракон, легонько постукивая по ладони взятым со стола игрушечным самурайским мечом.

Красный Жезл почувствовал такую слабость в ногах, что, прикажи ему Желтый Дракон встать, он не смог бы этого сделать. Красный Жезл хорошо знал, что означает эта игрушка в руках главы «триады». Если тот давал понять собеседнику, что разговор окончен, и не клал меч на место, участь уходившего была решена: через потайное отверстие в стене за руками Желтого Дракона обязательно следил кто-нибудь из его личной охраны. Правда, Желтый Дракон никогда не брал меч во время бесед с другими вождями «Анг Сун Тонг». Суд над ними, согласно «Канонам», вершился лишь во время ритуала. Но сейчас это было слабым утешением для Красного Жезла.

— Экселенц, — прохрипел он, проглотив вставший поперек горла комок. — Сунгай будет найден в ближайшее время.

— Я даю вам три дня.

— Да, экселенц. Благодарю вас, экселенц. Я…

— Люди Белого Бумажного Веера взяли под наблюдение доки, — сказал Желтый Дракон. — Но им трудно выполнять чужие обязанности. Потрудитесь освободить их от этого.

— Да, экселенц.

Игрушечный меч лег на свое прежнее место Красный Жезл смотрел на него как завороженный.

— Я рассчитываю, что в будущем мы будем застрахованы от подобных неожиданностей, не так ли, Красный Жезл? — услышал он откуда-то издалека голос Желтого Дракона.

— Вы можете быть в этом уверены, экселенц.

— Благодарю за обнадеживающий ответ.

Желтый Дракон перевел свой пронизывающий взгляд на Белого Бумажного Веера — Теперь по поводу девчонки. Вы виделись с филиппинцем?

— Да, экселенц, — поспешно ответил тот. — Филиппинец предлагает за нее двадцать тысяч долларов.

— Сингапурских?

— Американских, экселенц.

— Она ему так понравилась? Что ж, девчонка будет неплохим украшением для его заведения. Сумма плевая, но больше мы из него вряд ли выудим. Пусть забирает.

— Слушаю, экселенц.

— Когда вы должны с ним встретиться?

— Послезавтра, экселенц.

— Завтра девчонка должна быть у меня… — Желтый Дракон взглянул на небольшой настольный календарь со своими пометками, — …после обеда. Вечером ее можно будет забрать.

Белый Бумажный Веер понимающе улыбнулся:

— Будет исполнено, экселенц. У вас прекрасный вкус. Эта…

— В ближайшее время вам предстоит серьезное дело, — снова обращаясь к Красному Жезлу, сказал Желтый Дракон, — подробно вы будете информированы через Соломенную Сандалию. Поэтому «товар», отобранный у Лима, нужно передать Белому Бумажному Вееру. Когда и где — решите сами. И чем скорее, тем лучше.

— Да, экселенц.

Желтый Дракон откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Аудиенция была окончена. Белый Бумажный Веер и Красный Жезл поднялись и застыли в угодливом поклоне, предназначавшемся скорее не главе «Анг Сун Тонг», а друг другу и потайному отверстию в стене. Затем они бесшумно вышли из комнаты.

2

На пересечении Нассим и Танглин роуд, рядом с белоснежным фамильным особняком братьев О, шло представление китайской уличной оперы — вайянг.

Вокруг деревянной, наспех сколоченной сцены толпились зрители. Уличные торговцы с тележками проворно шныряли в толпе, наперебой предлагая сахарный тростник, охлажденное кокосовое молоко, кока-колу и миринду.

В темноте наступившего вечера ярко освещенная сцена казалась огромной прямоугольной дырой на огромном черном холсте. В верхней части сцены одно за другим были натянуты несколько узких, с выцветшей зеленой бахромой красных полотнищ, исписанных черными и желтыми иероглифами. По бокам и в глубине висели большие панно из папье-маше с рисунками в красно-желто-зеленых тонах. Не очень искусная рука доморощенного художника набросала вперемешку фрагменты из жизни древних китайских императоров, изображения богов, драконов, иероглифы, витиеватые узоры.

На фоне этой аляповато-примитивной декорации несколько артистов разыгрывали сцену из какого-то средневекового китайского произведения. Лица артистов были так обильно покрыты белым, красным, желтым гримом, что его характерный резкий запах витал над толпой. Каждый цвет по многовековой традиции уличной оперы обозначал определенную черту характера.

Действие сопровождалось заунывной музыкой небольшого оркестра и гулкими ударами барабана, отделявшими один акт от другого.

Представление подходило к концу. На сцене появился высокий мужчина — вероятно, плавное действующее лицо постановки, — и остальные артисты уважительно склонили перед ним головы. Мужчина был одет в узорчатый пурпурный халат с огромными рукавами. На голове возвышалась золотистая корона, в руках он держал меч. Все лицо актера было в румянах — символ смелости, честности и верности. Широкие у краев и сужающиеся к переносице наклеенные брови также имели прямое отношение к символике: они подчеркивали положительный характер героя, многие его добродетели. Негустая, но длинная — до пояса — борода свидетельствовала не столько о его преклонных годах, сколько о мудрости.

Мужчина сделал несколько больших шагов по подмосткам, остановился, взмахнул мечом и, обращаясь к стоящим на сцене, громовым голосом начал:

— С тех пор, как герои Ляньшаньбо изъявили свою покорность Сунской династии, разбили на севере войска Ляо и пошли на юг, им пришлось выполнять нелегкий труд!.. Теперь я хочу вернуться домой одетым в парчу, мечтаю дать титул жене и передать его сыновьям. Но что ожидает меня дома? Мой повелитель, который все отнимет у меня Урожай, деньги, жену.

Артист повернулся к зрителям и, глядя поверх их голов в темноту, продекламировал:

Над ровною водною гладью покой,

Прозрачна речная вода

Но хлеб ваш посеян не вашей рукой,

Вы в жатву не знали труда.

Мы вас благородным могли бы счесть.

Когда б перестали вы в праздности есть

Хлеб, собранный без труда.

Раздалась барабанная дробь. Зрители бешено зааплодировали. Спектакль кончился.

Главный герой раскланялся и удалился в каморку, которая в приличных театрах называется артистической. Он снял брови, бороду, корону, начал расстегивать халат. В каморку вошел один из артистов.

— Там пришел какой-то человек. Говорит, что он из литературно-драматического общества.

Мужчина удивленно выпятил нижнюю губу.

— И что ему нужно?

— Он хочет видеть тебя.

— Пусть войдет.

Актер исчез в проеме дверей, и через несколько секунд в помещении появился китаец лет тридцати — тридцати двух в безукоризненно сшитом голубом костюме, накрахмаленной сорочке и цветастом галстуке.

— Я попадаю на второе выступление этой труппы, — сказал он, поздоровавшись, — и не могу не выразить восхищения вашей игрой Сидящий молча наклонил голову в знак благодарности.

— Меня зовут Гун, — продолжал гость. — Я представляю литературно-драматическое общество и от его имени хочу сделать вам, как руководителю труппы, выгодное предложение.

— Я слушаю вас — Простите, я не знаю вашего имени…

— Фонг.

— Быть может, господин Фонг, мы перенесем нашу беседу в более подходящее место? Какую кухню вы предпочитаете? Европейскую? Китайскую? Японскую?

— Гм, я не очень уверен, что смогу..

— О, нет. Прошу вас, не отказывайтесь. За столом легче говорится. К тому же я считаю своим долгом отблагодарить вас за доставленное мне удовольствие. Вы выбираете ресторан — я заказываю ужин.

— Хорошо, — согласился хозяин каморки после некоторого колебания. — В таком случае я предпочел бы «Син Леон».

— Если не ошибаюсь, это на Макферсон роуд, с красной аркой над входом?

— Да.

— У вас прекрасный вкус. Я не бывал в этом ресторане, но слышал от знакомых самые лестные отзывы о нем. Говорят, там изумительная кантонская кухня. Итак, мы встречаемся?..

— Через сорок пять минут.

— Отлично. Я вас жду в «Син Леоне».

Оставшись один, мужчина повернулся к зеркалу и стал снимать с лица грим. Потом он тихо свистнул. В дверях вырос актер, который говорил ему о приходе Гуна.

— Ты слушал наш разговор?

— Да, Красный Жезл.

— Не нравится он мне. Позвони Тану, скажи, что этот парень сейчас приедет заказывать ужин и что я там буду без четверти девять. Ты поедешь со мной.

— Хорошо.

Через десять минут Красный Жезл вышел на улицу. Темно-серая «тойота», стоявшая на противоположной стороне у тротуара, дала задний ход. Дверца машины открылась, и Красный Жезл развалился на сиденье, с удовольствием вытянув ноги.

— Ты дозвонился до Тана? — спросил он своего спутника, сидящего за рулем.

— Да, — ответил тот. — Тан сказал, что это очень кстати. У него есть какие-то новости.

Красный Жезл откинул голову на спинку сиденья и прикрыл глаза. «Тойота» плавно катилась по вечернему городу. Сквозь опущенные веки Красный Жезл чувствовал, как по обеим сторонам меняется реклама. Настроение было скверное. Он никак не мог прийти в себя после вчерашнего разговора у Желтого Дракона. Этот паршивый шакал Белый Бумажный Веер не упускает случая сунуть свой мерзкий нос в чужие дела. Что-что, а стравливать людей он умеет. И делает это виртуозно. Это он добился казни Хранителя Алтаря три года назад, внушив Желтому Дракону, что тот мечтает встать во главе «Анг Сун Тонг». Хитер как змея! Отказался занять место казненного, хотя ранг Хранителя Алтаря гораздо выше. Он, видите ли, «недостоин вознестись столь высоко и предпочитает отдавать скромные силы укреплению великого братства на своем месте». Нет, Красного Жезла не проведешь. Он-то знает, что нужно Белому Бумажному Вееру. Ему нужно знать, что делается в кланах, чтобы держать всех в руках и при случае скакнуть на самый верх. Потому он и цепляется за свое место, что на нем легче покупать чужих людей. Ну ничего, когда-нибудь и он споткнется. Представится возможность, и Красный Жезл поможет ему.

«За каким чертом я согласился на сегодняшний ужин? — в сердцах подумал Красный Жезл. — Литературное общество вряд ли меня заинтересует, а выяснить, что этот Гун не имеет к нему никакого отношения, я мог бы и у себя».

Интуиция подсказывала, что от Гуна нужно ждать каких-то неприятностей. Уж слишком наигранным было его восхищение спектаклем и совсем непонятным предложение отужинать вместе. Что общего могут иметь какое-то литературное общество и уличная опера? Впрочем, не имеет значения, с какой целью этот кретин захотел встретиться с ним, Красным Жезлом. Если он сделает какое-то выгодное предложение, можно будет подумать. А если?.. Красный Жезл выругал себя за дурацкие мысли. Что-то он в последнее время стал слишком нервным. Нет, он недосягаем для Белого Бумажного Веера. Впрочем, после того, как тот пронюхал о Сунгае, от него можно ждать всего, что угодно.

Машина свернула налево. Красный Жезл лениво открыл глаза и посмотрел на часы. До встречи с Гуном оставалось еще двадцать пять минут. Мысли о Белом Бумажном Веере сильно подогрели его, и теперь требовалась разрядка.

— Притормози здесь, — сказал он, когда машина поравнялась с отелем «Тионг Хоа».

«Тойота» с ходу ловко нырнула в узкий коридор из разноцветных легковушек и замерла у входа. К ней тут же подскочил, чтобы открыть дверь, здоровенный швейцар-индус в черном балахоне по щиколотки, усыпанном медными бляшками, в блестящих черных сапогах и медном шлеме. В своем одеянии он напоминал нечто среднее между тевтонским рыцарем и пожарником. Красный Жезл равнодушно скользнул по нему взглядом — редкий отель в городе не имел экстравагантно одетого швейцара — и вышел из машины. Он швырнул через плечо двадцатицентовую монету, которую пожарник-рыцарь подхватил на-лету, и направился к входу. Высокие стеклянные двери бесшумно раздвинулись, пропуская Красного Жезла, и снова сомкнулись.

Он повернул направо и вошел в один из небольших, но дорогих магазинчиков, расположенных по периметру просторного, наполненного ярким светом бесчисленных ламп холла.

Посетителей внутри не было. Дверь задела висевший у самого потолка колокольчик. Он легко звякнул, и из-за витрины с ворохом цветастых платьев поспешно выкатился толстенький хозяин-китаец. Его сощуренные маслянистые глазки и два ряда выставленных для обозрения неровных желтоватых зубов должны были означать одновременно и приветливую улыбку и страстную любовь к потенциальному покупателю. Еще не видя вошедшего, он уже открыл рот, чтобы самым любезным тоном справиться о здоровье посетителя, на которое ему, впрочем, было наплевать, но, глотнув порцию воздуха, лишь шлепнул жирными губами.

Маска радушия мгновенно соскользнула с лица хозяина магазина. Теперь его физиономия выражала растерянность. Он попятился за витрину, а Красный Жезл с каменным лицом неторопливо двигался за ним. Почувствовав спиной стену, торговец вздрогнул и сделал движение назад, словно хотел в нее втиснуться, потом стал медленно поднимать руки для защиты. Красный Жезл сделал еще несколько шагов, резко взмахнул рукой и ребром ладони ударил его по переносице. Торговец вскрикнул и схватился обеими руками за лицо. Сквозь его пальцы потекла тонкая струйка крови.

Из задней комнаты показалось испуганное лицо пожилой полной китаянки. Увидев, что происходит в салоне, она с неожиданной резвостью подскочила к входной двери, перевернула на ней табличку, означавшую, что магазин закрыт, и так же проворно юркнула обратно. Красный Жезл даже не посмотрел в ее сторону.

— Ты забыл, в какой день должен отдавать деньги моим людям? — негромко осведомился он у хозяина.

— Вчера я не… — начал толстяк, не отнимая рук от лица.

Он не договорил. Красный Жезл сделал короткое движение ногой. Носок его ботинка на мгновение прилип к коленке торговца.

— О-о-ы-ы, — взвыл тот и рухнул на пол.

Красный Жезл молча повернулся и направился к выходу. У дверей он задержался и, не глядя на валявшегося на полу охающего китайца, отчеканил:

— Еще одно мое появление здесь обойдется тебе очень дорого.

3

Кондиционеры мягко жужжали и заполняли помещение прохладой, особенно приятной после уличной жары. Красный Жезл мельком оглядел зал: Тан усадил Гуна там, где нужно. Тот развалился за столиком у эстрады и приветливо махал Красному Жезлу рукой.

— Надеюсь, вас не очень утомило выступление? — вежливо осведомился молодой человек, когда Красный Жезл сел рядом.

— Нет, — небрежно бросил он. — Я привык.

Два официанта с подносами уже летели к их столику.

— Прошу вас, господин. — Один из них, услужливо изогнувшись, подал Красному Жезлу тарелку с целлофановым пакетиком, в котором была герметически запечатана махровая салфетка.

Красный Жезл взял пакет и с размаху стукнул им по ладони левой руки. Раздался хлопок. Он вынул влажную, почти горячую салфетку, благоухающую жасмином, вытер лицо, руки и небрежно уронил ее обратно на тарелку.

— К сожалению, я забыл поинтересоваться вашими привязанностями в еде, — улыбаясь, произнес Гун, — и заказал на свой вкус несколько кантонских блюд.

— Здесь их готовят великолепно, — безразличным тоном отозвался Красный Жезл.

— Вы ничего не имеете против маотая?[8] Или…

— На ваше усмотрение, — нетерпеливо перебил его Красный Жезл. — Я, откровенно говоря, не большой любитель крепких напитков.

— Пожалуйста, маодай и вино, которое у вас здесь считается лучшим, — обратился Гун к официанту.

Тот согнулся пополам и в таком положении удалился. Молодой человек повернулся к Красному Жезлу.

— Позвольте еще раз выразить вам признательность за доставленное мне удовольствие.

Красный Жезл молча наклонил голову.

— В «Речных заводях»[9] сто двадцать глав. Надеюсь, вы не все включили в ваше сегодняшнее выступление, — пошутил Гун. — К сожалению, я опоздал к началу спектакля.

— Нет. — усмехнулся Красный Жезл, — это было бы слишком скучно. — Он внимательно посмотрел на собеседника. — А вы неплохо знаете классику.

— Я окончил Наньянский университет, — не без гордости сообщил тот, — отделение древней и средневековой литературы.

«Значит, я ошибся, — подумал Красный Жезл. — Это просто восторженный и самовлюбленный идиот из литературного общества. Да, что-то у меня нервы разболтались. Интересно, какого черта ему нужно? Хочет пригласить меня выступать у них? Но не могу же я быть одновременно членом двух обществ!» Последняя мысль развеселила Красного Жезла, и он даже пожалел, что не может поделиться ею с собеседником.

— Не сочтите меня невежливым, господин Фонг, — снова заговорил Гун, — но… нужна ли эта слезливость в конце? Тем более что последние три фразы в финале и стихотворение не имеют никакого отношения к «Речным заводям». Стихи ведь из «Ши цзина», если мне не изменяет память.

— Какая разница — «Ши цзин»,[10]«Речные заводи»? — поморщился Красный Жезл. — Что нужно глупой, сентиментальной толпе? Поглазеть на пестрые тряпки, в которых ходили их предки. Послушать лязг мечей. А несколько всхлипов под занавес приводят ее в совершеннейший экстаз. Вы же сами видели, как они бесились от восторга!

Гун ничего не ответил. Они съели по небольшому кусочку черепахи. Подошедший официант наполнил бокалы.

— Судя по вашей реплике о разгроме войск Ляо, — сказал Гун, пригубив маодай, — вы придерживаетесь того мнения, что рассказ о походе на Ляо входил в первоначальный вариант романа?

Красный Жезл мысленно послал собеседника ко всем чертям. Не хватало еще тут развести целую дискуссию о том, как писались «Речные заводи». В конце концов какое ему дело до средневековых свар? И почему он должен выслушивать всю эту глупую и нудную болтовню?

— А вы полагаете, что это не так? — ответил вопросом на вопрос Красный Жезл, пытаясь скрыть свою неосведомленность.

Его раздражал этот разговор. Прыткому выпускнику Наньянского университета явно хотелось блеснуть своими познаниями. «Что это? — снова насторожился Красный Жезл. — Пустая кичливость хвастуна с образованием? Или увертюра к какому-то серьезному разговору, который не имеет никакого отношения к литературе?» Красный Жезл прекрасно разбирался в тонкостях светских бесед своих сородичей. Когда встречались интеллигентные противники, они не торопились выяснять отношения с ходу, а начинали издалека. Но при этом всегда старались навязать друг другу такую тему разговора, в которой чувствовали себя сильнее собеседника. Это походило на психологическую атаку — смутить противника, вселить в него неуверенность, доказать собственное превосходство. А потом неожиданно перейти к главному и, не давая ему опомниться, нанести решающий удар. Такой прием называется «вынудить человека потерять свое лицо». Недаром у них на родине считается, что «потерявший лицо» не в силах долго сопротивляться.

— Я слышал, что эта история была включена в роман при его переиздании, — небрежно заметил Гун. — Впрочем, это не столь важно. Мало ли примеров, когда кто-то что-то добавлял в литературные произведения? Или, наоборот, что-то изымал из них в свою пользу. Кстати говоря, сейчас ведь тоже многие частенько присваивают себе то, что им не принадлежит. И это касается не только литературы…

Как показалось Красному Жезлу, Гун сделал ударение на последней фразе, явно выделяя ее. «Даже если я ошибся, — решил про себя Красный Жезл, — ты поплатишься за свою неучтивость. Тебе не повезло — сегодня у меня плохое настроение».

— Вы, кажется, хотели сделать мне какое-то предложение? — несколько раздраженным тоном напомнил он молодому человеку вопреки традиционным китайским правилам приличия, требующим, чтобы собеседник первым заговорил о своем деле.

Губы Гуна чуть дрогнули в усмешке. Он не спеша положил палочками себе в рот очередной кусочек черепахи и отпил маленький глоток маодая.

— О, прошу прощения. Забыл о самом главном! Болтаю всякую чепуху. Предложение действительно заманчивое. Насколько я догадываюсь, вы не прочь выгодно пристроить некие любопытные бумаги, изъятые вами на «Тумасике» у некоего Лим Бан Лима…

Молодой человек произнес все это таким спокойным тоном, словно предлагал собеседнику выступить на сцене литературно-драматического общества, и снова принялся за черепаху.

Красный Жезл, взявшийся было за бокал с вином, положил руку на стол. Гун не понравился ему с первого взгляда, и интуиция его не подвела. Парень чрезвычайно опасен, и его нужно будет убрать. Хотя бы потому, что он знает о нападении на «Тумасик». Но что еще хуже, ему известно о документах. До сих пор Красный Жезл считал, что это только его тайна. Никто не видел, как он случайно вскрыл двойное дно в атташе-кейсе Лима и обнаружил там бумаги, за которые — Красный Жезл сразу это понял — можно будет отхватить кругленькую сумму. Это были совершенно секретные инструкции по подготовке недавнего переворота в Таиланде, составленные не без участия ЦРУ. Красный Жезл не очень интересовался политикой. Но, вспомнив о скандалах последних трех лет, которые разразились в связи с обнаружившейся причастностью ЦРУ к переворотам в различных странах, смекнул, что кое-кто хорошо заплатит за бумаги, чтобы избежать очередного шума.

Он утаил документы от Желтого Дракона, считая, что тот вполне обойдется и героином, отобранным у Лима. Героин в конце концов добыча общая. Лима выследили в Тайланде люди Тонкого Бамбука, которые давно уже занимались этими недоносками из «Джи Хо», осмелившимися встать поперек пути «Анг Сун Тонг». Он, Красный Жезл, провел против «Джи Хо» операцию, а Белый Бумажный Веер будет сбывать «товар». Правда, есть еще несколько прихлебателей вроде нового Хранителя Алтаря, который тоже получит свою долю. При таком дележе Красному Жезлу, дай бог, достанется тысяч двести пятьдесят от трех миллионов, которые будут стоить десять килограммов героина на Западе. А если учесть, что ему нужно еще платить своим людям, то остается совсем немного. Но тут уже ничего не поделаешь. Сколько Желтый Дракон даст, столько и будет. С ним не поспоришь.

А уж на документы Красный Жезл имеет полное право и не обязан делиться даже с главой «Анг Сун Тонг». Про документы никто не знал. Значит, они принадлежат Красному Жезлу и больше никому.

Он поднял глаза на Гуна. Осведомленность молодого человека ошеломила Красного Жезла. Кто он? На кого работает? Как узнал о нападении на «Тумасик» и о документах? Агент «Си-Ай-Ю»? Сомнительно. Если кто-то из участников нападения на «Тумасик» влип и заговорил, то они не стали бы устраивать эту комедию, а просто арестовали бы Красного Жезла. А если у них нет улик и они просто блефуют? Тогда у них ничего не получится. «А если это человек Белого Бумажного Веера? — кольнула мысль. — ведь ему ничего не стоит купить кого-нибудь из моих людей. Значит, конец? Беседа в зеленой гостиной, ухмыляющаяся рожа этой злобной крысы, игрушечный меч в руках Желтого Дракона…» Красный Жезл похолодел.

Желтый Дракон не прощает обмана. Но ведь никто не мог знать о документах. Никто! В каюте никого не было!

Красный Жезл лихорадочно соображал, как себя вести. Прежде всего нужно попытаться выяснить, кто послал Гуна.

Гун, видимо, угадал, что происходит в душе собеседника.

— Я не из полиции, — с подчеркнутой дружелюбностью сказал он. — Посудите сами, господин Фонг: будь я детективом и имей против вас улики, мы разговаривали бы уже в другом месте. А если у меня их нет, то наша беседа с глазу на глаз не даст мне никаких преимуществ. Магнитофона у меня нет — можете проверить. А свидетелем я быть не могу. Ни один прокурор не даст санкции на ваш арест. Нет, контакты с полицией мне нужны так же, как и вам.

«Что я раскис? — обругал себя Красный Жезл. — Этот ублюдок совершенно прав. Да и Белый Бумажный Веер не стал бы затевать эту канитель. Он сразу побежал бы к Желтому Дракону. Тогда кто же этот Гун? И почему он ведет себя так нахально?» — Вы меня с кем-то путаете, — на всякий случай сказал Красный Жезл и поднялся из-за стола.

— Надеюсь вас увидеть минут через пять. — Гун говорил по-прежнему учтиво. — Вам наверняка будет интересно продолжить нашу беседу.

И он принялся за суп из акульих плавников. Красный Жезл вышел из зала. В холле уже стоял хозяин ресторана. Красный Жезл отвел его в сторону.

— Таи, нужно проверить, нет ли поблизости подозрительных людей.

— На улице вое спокойно, Красный Жезл. Мои люди заметили бы. Но я прикажу им посмотреть внимательней.

— Я сейчас вернусь в зал. После ужина возьмете этого кретина и привезете ко мне.

— Понял.

4

Когда Красный Жезл вернулся к столику, Гун уже почти расправился с супом.

— Ну как? — поинтересовался он, не прекращая своего занятия. — Я был прав?

«Может быть, он действительно хочет купить бумаги? — подумал Красный Жезл. — Но даже если это так, его все равно придется убрать. Мне нужны менее информированные покупатели. Только нужно будет заставить его сказать, кому еще известно про документы».

Не отвечая на вопрос Гуна, он опустился на стул, отпил немного вина, неторопливыми движениями достал сигарету, закурил. В дверях промелькнул Таи и сделал знак, что вое в порядке.

— Мы встретимся в другой раз, — сказал Красный Жезл. — Сейчас у меня нет ни времени, ни желания вести серьезные разговоры.

— Вы так любезно согласились отужинать со мной, господин Фонг, — иронически заметил Гун. — И не держите своего слова. Ай-я-яй! Боюсь, что в следующий раз уже у меня может не оказаться ни времени, ни желания…

Красный Жезл сжал кулаки: за последние десять лет никто не осмеливался так разговаривать с ним. Гун еще пожалеет о своем вызывающем тоне. Ох, как пожалеет.

— Хорошо. Если ты будешь краток, — произнес Красный Жезл, переходя на «ты», — я выслушаю тебя.

— Именно для того, чтобы вы меня выслушали, — ответил Гун, словно не замечая этого «ты», — я и предложил вам встретиться в более подходящем месте, чем тот сарай, в котором вы выступали. Я опасался, что не успею заинтересовать вас до того, как в моей спине окажется нож.

— Ты полагаешь, что здесь можешь себя чувствовать в большей безопасности?

— О, я догадался, что «Син Леон» находится в сфере вашего влияния, — усмехнулся Гун. — И все же здесь у меня больше шансов изложить мое предложение до конца.

— Ближе к делу, — оборвал молодого человека Красный Жезл.

— Хорошо. Итак, вы располагаете некими интересными бумагами, и мои шефы хотели бы их получить.

— Твои шефы? Кто они?

Гун засмеялся.

— Я же не задаю вам подобного вопроса?

— Послушай! — в бешенстве прошептал Красный Жезл, перегибаясь через столик к своему собеседнику. — Сказать, что ждет тебя после ужина?

— Зачем? Я и сам знаю, — продолжая смеяться, ответил Гун. — Изумительная девочка из «Негары»… Так мы о чем? Да! Мои шефы поручили мне договориться с вами о сроках.

Красный Жезл побледнел от гнева.

— И сколько же намерены заплатить твои шефы?

— За что? — Гун изобразил на лице крайнее изумление.

— За до-ку-мен-ты, — с расстановкой произнес Красный Жезл, почти физически ощущая, как терпение покидает его.

— Видите ли, в чем дело. — Молодой человек отпил глоток маодая. — Это наши бумаги. Так почему же мы должны за них платить? Другое дело — небольшое вознаграждение.

Теперь засмеялся Красный Жезл. Засмеялся недобро. Значит, он ошибся, сказав Желтому Дракону, что с «Джи Хо» покончено? Несколько недоносков еще осталось, и они осмелились явиться к самому Красному Жезлу! Что ж, дружки Лима пожалеют о своей наглости.

— Одно из двух: либо ты сумасшедший, либо пытаешься сделать идиота из меня, — сказал он Гуну. — Но в любом случае это последний ужин в твоей жизни.

— Жаль, — сказал Гун.

— Не сомневаюсь, — язвительно отозвался Красный Жезл.

— Нет-нет, я не о том. Вы просто меня не поняли. Мне жаль ваших родных. Кажется, у вас есть мать и дочь. У них могут быть крупные неприятности. Так что предложение, как я уже сказал, весьма заманчивое. Вы возвращаете документы, мы — ваших родственников. Идет?

— Ах, вон оно что! Ты пытаешься меня шантажировать!

Его мать действительно была жива, но она находилась в Таиланде вместе с дочерью Красного Жезла. Лет шестнадцать назад он работал артистом в Шанхае. Тогда он еще не был Красным Жезлом. Его звали просто Фонг. В конце пятидесятых годов он решил бежать из Китая, но беременность жены заставила его отложить побег. Во время родов жена умерла, а Фонг, оставив новорожденную дочь на руках своей матери, перебрался сначала в Гонконг, а затем в Сингапур. Позже, когда он уже стал членом «Анг Сун Тонг», он смог забрать из Китая мать с дочерью, но привезти их в Сингапур не решился: если бы хоть один человек в «триаде» узнал, что Фонг — выходец из красного Китая, это могло закончиться для него печально. Поэтому Красный Жезл поселил их в Таиланде, регулярно отправлял туда деньги, но сам приезжать не решался.

Наклонившись к собеседнику. Красный Жезл негромко произнес;

— До моих родственников тебе не дотянуться. Руки коротки! А не далее как сегодня они у тебя станут еще короче.

И он захохотал, довольный своей шуткой.

Гун с невозмутимым видом достал из кармана небольшой зеленоватый конверт и молча положил на стол. Красный Жезл разом смолк: на конверте стоял почтовый штемпель Бангкока Он бросил полный ненависти взгляд на Гуна и взял письмо. Внутри лежал небольшой листок дешевой бумаги, исписанный корявыми иероглифами, и фотография девушки, удивительно похожей на Красного Жезла. «Джи Хо вряд ли способна на такие вещи, — мелькнуло в голове, — тогда на кого же работает Гун?» Он еще раз взглянул на фото и отложил его. Потом начал читать письмо. Мать писала о незначительных вещах, благодарила за деньги. В конце письма она умоляла его согласиться на все, что скажет ему человек, который передаст письмо, иначе ее убьют вместе с внучкой.

За шестнадцать лет мать с дочерью утратили для Красного Жезла свою реальность. Порой он вспоминал прежнюю жизнь, но себя в ней не видел. Все, что было когда-то, происходило словно с другим человеком. Но девушка на фото была так похожа на Красного Жезла, что в его душе шевельнулось какое-то чувство, непонятное ему самому. То ли тоска по родным краям, оставленным бог знает когда, то ли боязнь остаться в старости одному в стране, к которой он так и не привык.

От Гуна не ускользнули сомнения собеседника, и он перешел в атаку.

— Мои шефы, а точнее, ваши родственники, надеются на положительный ответ, — с нарочитой мягкостью произнес молодой человек. — В частности, ваша мать продолжает хранить надежду, хотя и слабую, на встречу с сыном. Зачем же заставлять страдать близкого вам человека? И потом подумайте о моих шефах. Они уже достаточно переволновались, когда этот наглец Лим Бан Лим ухитрился заполучить столь важные бумаги. Он был уверен, что выручит за них кругленькую сумму. Кстати, человек, который продал бумаги Лиму, очень жалел о содеянном… когда был жив. Лим был уже почти у нас в руках, но тут вмешались вы… Скажу откровенно: эти документы нам очень бы хотелось уничтожить. Впрочем, вы же видели их и сами все прекрасно понимаете. Короче говоря, давайте попытаемся расстаться друзьями.

Гун поднял свой бокал, как бы приглашая собеседника закрепить сделку.

— Значит, вы хотите получить документы в обмен на жизнь моих родственников? — полуутвердительно спросил Красный Жезл.

— Именно, — согласился Гун, — только я хотел бы уточнить одну незначительную деталь. Ваши сыновние и отцовские чувства мы оцениваем несколько выше, нежели нашу заинтересованность в документах.

— На сколько?

— Пустяки, — усмехнулся Гун, — я полагаю, что тысяч двести будет вполне…

— Ты с ума сошел, вонючая крыса! — прищурившись, процедил сквозь зубы Красный Жезл. — Такие деньги за двух человек!

— Я постеснялся предложить меньшую сумму, чтобы не оскорбить вашу любовь к матери и дочери.

— Ты не получишь ни цента. Понял? Ни цента! — задохнулся от злости Красный Жезл.

— Не будьте опрометчивым, господин Фонг. — сухо произнес молодой человек. — Вы уже имели возможность убедиться в нашей информированности. Мы знаем о вас больше, чем вы думаете. Гораздо больше. Полиции могут стать известны номера счетов в некоторых банках, записанные на имя некоего Тео Ки Лая. Наложить на них арест ничего не стоит. И потом не скромничайте, господин Фонг. Что такое для вас двести тысяч? Ерунда. Подумайте о матери и дочери.

— Хорошо, — произнес Красный Жезл, — я подумаю.

— Я не сомневался в вашей рассудительности, — заметил Гун. — Надеюсь, дня два вам хватит? Давайте встретимся в понедельник у входа в Ботанический сад и договоримся окончательно. Я не буду возражать, если вы захватите с собой аванс. Скажем, процентов пятьдесят. — Гун ополоснул пальцы рук в специально поданной для этого пиале с теплым ароматным чаем. — А теперь у меня к вам небольшая просьба, господин Фонг. Дайте вашим людям указания относительно моей персоны. Я догадываюсь, что у выхода меня ждет отнюдь не почетный эскорт.

Красный Жезл щелкнул пальцами над плечом, и за его спиной тут же вырос официант.

5

После ухода Гуна Красный Жезл налил себе в бокал вина, но пить не стал. Он вертел в руках фотографию дочери. Отпечатанный на тонкой глянцевой бумаге снимок словно лезвием бритвы срезал в его памяти наслоение сингапурской жизни. Где-то, почти на самом ее дне, он с удивлением обнаружил слежавшийся, поросший мхом забвения пласт впечатлений, образов, эпизодов. Полгода он вел нищенское существование в Гонконге, пока не устроился на какое-то судно, идущее сначала в Японию, а затем в Сингапур.

Тех жалких грошей, которые он подзаработал во время плавания, хватило ненадолго. Оставшись без средств к существованию. Фонг пытался пристроиться в уличный театр, но везде получал отказ. Тогда он занялся воровством, попал в тюрьму. Там его и прибрали к рукам люди из «Анг Сун Тонг».

Поначалу Фонг был просто осведомителем и даже не подозревал, с кем имеет дело. Он слышал о таинственных «триадах», но считал это выдумкой. Когда же Фонг случайно узнал, на кого работает, первым его побуждением было избавиться от столь опасного сотрудничества Но «триады» впивались в новых членов с цепкостью паука, поймавшего муху.

Фонг смирился со своей судьбой, а через некоторое время смекнул, что игра стоит свеч. Если конечно, не довольствоваться в ней ролью пешки. Фонг быстро понял, что «Каноны», определявшие уклад жизни «великого братства», составлены умными людьми для дураков. Он наметил себе цель: во что бы то ни стало пробиться в круг вождей «Анг Сун Тонг». Средство, избранное Фонгом для достижения этой цели, было простым, как рисовая похлебка: доносы. Но действовал артист из Шанхая неторопливо и осторожно.

Люди, которые стояли на его пути, были, естественно, выше Фонга по положению в тайном обществе. И чтобы свалить их, нужно было сначала добиться их расположения. Поэтому Фонг занялся слежкой за рядовыми членами «триады». Наметив жертву, он не успокаивался до тех пор, пока — исподволь, ненавязчиво — не убеждал босса в том, что тот человек опасен. Причиной чаще всего были или неумение держать язык за зубами, или далеко идущие честолюбивые устремления. Доказательства требовались редко.

После того как Фонг становился правой рукой босса, он — опять же очень аккуратно — искал случая познакомиться с теми, кто находился на ступеньке выше, и вновь применял свой испытанный прием. Так шаг за шагом Фонг продвигался по иерархической лестнице «триады», пока в конце концов не получил титул Красного Жезла. На это восхождение у него ушло пятнадцать долгих лет.

Ему постоянно везло, а полоса неудач началась с того момента, когда с «Тумасика» улизнул механик Сунгай. Оплошность могла бы остаться незамеченной, если бы не Белый Бумажный Веер. А Желтый Дракон — Красный Жезл знал это очень хорошо — никогда ничего не забывает.

Вторая неприятность произошла сегодня и нужно было срочно искать выход из положения. Красный Жезл решил оставить свои невеселые размышления до утра. Он взял со стола фотографию и письмо, положил их в карман. Затем поднялся наверх, в комнату Тана. Тот засуетился, усаживая Красного Жезла в кресло, угодливо спросил, что тот будет пить.

— Ничего не надо, — устало произнес Красный Жезл. — Ты, кажется, хотел мне что-то сказать?

— Ко Ин… — начал было Тан и замялся, явно не решаясь сообщить какую-то недобрую весть.

Красный Жезл похолодел. Он вдруг отчетливо вспомнил слова Желтого Дракона перед операцией на Блаканг-Мати: «Не дай бог кто-нибудь об этом узнает». Сказав это, Желтый Дракон взял со стола игрушечный меч, и Красный Жезл содрогнулся, словно почувствовал прикосновение стали к своей шее.

— Что Ко Ин? Полиция за что-то уцепилась?

— Хуже. Боюсь, что Ко Ин заговорил.

— Не может быть! — воскликнул Красный Жезл, чувствуя, однако, что от его крика уже ничего не изменится и что если Тан говорит, он знает, что говорит.

— Через день после Блаканг-Мати у него появился «хвост», — виноватым тоном, словно оправдываясь за то, что Ко Ин попал в поле зрения полиции, проговорил Тан. — Еще через три дня с ним кто-то встречался в кабинете шефа участка…

— Кто встречался? Почему ты мне раньше ничего не сказал?

— Мои люди не знают этого человека, но он из службы Аланга Установили по машине, хотя номер на ней был другой. А когда я мог сказать? Ведь вас не было три дня.

Красный Жезл нахмурился «Си-Ай-Ю» чуть ли не целую неделю занимается Ко Ином, а он ничего не знает об этом!

— Дальше!

— После разговора Ко Ин вышел из кабинета сам не свой.

Это была третья и, пожалуй, самая крупная неприятность за последние дни. Неужели они смогли на чем-то поймать Ко Ина? Красному Жезлу очень не хотелось в это верить. Он стал вспоминать, как все происходило той ночью, но потом плюнул. Выяснять на чем попался сержант, уже не было смысла Нужно как можно быстрее его убрать. Главное — нельзя допустить, чтобы весть о том, что Ко Ин заговорил, дошла до Желтого Дракона. Иначе… Красный Жезл снова вспомнил игрушечный самурайский меч и невольно поежился. Да, нужно кончать с ним как можно быстрее. Но за Ко Ином может наблюдать еще и Белый Бумажный Веер. Тогда об исчезновении сержанта станет известно Желтому Дракону, и он обязательно заинтересуется причинами. Необходимо придумать достаточно вразумительное объяснение.

Красный Жезл почувствовал себя повисшим на краю пропасти: Сунгай до сих пор не найден. Ко Ин заговорил, Гун взял его за горло с документами. Неужели все усилия пятнадцати лет пойдут прахом? Он с таким трудом пробился «наверх». Это было похоже на подъем по отвесной стене. Красный Жезл руками и зубами цеплялся за каждый выступ, за каждую расщелину, постоянно рискуя сорваться в бездну. А теперь, когда он прочно встал на ноги, все полетит к черту? Нет, нет, этого нельзя допустить. Нужно что-то придумать, как-то выбраться из этой полосы невезения. Но как это сделать? Как?

Красный Жезл поднял тяжелый взгляд на Тана. Тот слишком хорошо знал характер босса и сейчас стоял молча, чтобы каким-нибудь неосторожным словом не навлечь на себя его гнев.

— Есть что-нибудь еще?

— Приходил человек от Белого Бумажного Веера.

Они хотят забрать «товар» сегодня ночью.

— Какого же черта ты молчал?

Тан виновато опустил голову.

— Когда и где?

— В половине первого, Кеонг Сайяк, 14. Нужно подойти к торговцу фруктами и сказать, что на прошлой неделе его просили подготовить к сегодняшнему дню два пакета крупных манго. Он проведет к Белому Бумажному Вееру.

Красный Жезл посмотрел на часы. Было двадцать минут десятого. Значит, есть еще три часа.

«Трусливая собака, — с ненавистью подумал он о „старшем брате“, — любишь, чтобы всю черную работу за тебя выполняли другие. Подожди, мы с тобой еще сочтемся».

И вдруг у него мелькнула мысль, которая показалась такой сумасшедшей, такой несбыточной, что у Красного Жезла перехватило дух.

— Ну-ка, принеси мне вина, — велел он Тану, облизывая неожиданно пересохшие от волнения губы.

Тот бросился выполнять приказание. Оставшись один. Красный Жезл лихорадочно соображал. Он заставил себя сосредоточиться, пытаясь придать четкие формы пока еще расплывчатой идее. Да, более удобный случай вряд ли представится. Только нужно учесть все до мелочей. Торопиться не стоит, иначе что-нибудь да упустишь. А в таком деле малейший промах может стоить жизни. От напряжения на лбу у Красного Жезла выступила испарина.

— Та-ан! — крикнул он, хлопнув ладонью по столу. — Куда ты запропастился?

Хозяин ресторана влетел в комнату и поставил перед Красным Жезлом лаковый поднос с бутылкой вина и высоким хрустальным бокалом Он мастерски выбил пробку, и в бокал полилась светло-желтая жидкость.

— Иди, — махнул рукой Красный Жезл, — понадобишься — позову.

— Как будет угодно, — пробормотал Тан, пятясь в открытую дверь.

Красный Жезл сделал несколько жадных глотков. На мгновение ему стало страшно, вдруг он что-то не учел и весь план провалится? Но Красный Жезл взял себя в руки. «Все будет чисто», — вспомнил он любимое выражение Белого Бумажного Веера.

— Да, все будет чисто, «старший брат».

— Вы меня? — В дверь просунулась голова Тана.

— Нет. Впрочем, иди сюда. Позвони в участок, где работает Ко Ин, и выясни, где он сейчас: дома или на дежурстве? Если на дежурстве, то в каком районе?

Тан понимающе кивнул и выскочил из комнаты.

— Дежурит у Центрального госпиталя, со стороны Нью-Бридж роуд, — сказал он, снова появившись через несколько минут.

Красный Жезл поднялся и молча направился к двери. Тан бросился вперед, широко распахнул ее перед боссом. На пороге Красный Жезл задержался, повернулся к Тану.

— У Северного моста есть затопленная баржа. Знаешь?

Тан кивнул.

— Так вот… Нет, ничего не нужно.

— Как будет угодно, Красный Жезл.

— И убери своих людей от Ко Ина. Прямо сейчас. Я сам с ним поговорю.

— Хорошо.

Красный Жезл спустился вниз. «Тойота» уже стояла у входа в ресторан с открытой задней дверцей.

— В «Тропикану», — бросил он, садясь в машину. И снова погрузился в раздумье.

Красный Жезл сначала хотел, чтобы люди Тана занялись Ко Ином, но потом передумал. Тану не стоит знать, когда это произойдет, чтобы у него не возникло ненужных ассоциаций. Сержантом займутся те, кто его не знает. Так будет надежнее.

Машина проскочила церковь Святого Шефферда, затем свернула на Хилл-стрит, которая за мостом уже называлась Нью-Бридж роуд и вклинивалась широкой лентой в лабиринты тесных улочек Чайнатауна. После того, как слева промелькнул отель «Мажестик», Красный Жезл велел своему спутнику сбавить скорость и стал внимательно смотреть по сторонам. Они проехали от «Мажестика» до железнодорожного переезда раза три, прежде чем Красный Жезл увидел Ко Ина. Тот медленно шел по тротуару, разговаривая с напарником.

— Проезжай метров сто вперед и остановись, — сказал Красный Жезл, провожая взглядом Ко Ина. — Жди меня у «Мажестика».

Машина затормозила. Красный Жезл вышел и неторопливо двинулся навстречу полицейским. Ко Ин заметил босса еще издали и побледнел. Красный Жезл сделал сержанту едва уловимый знак следовать за ним и прошел мимо.

— Для тебя есть срочное дело, — не поворачивая головы, произнес он, заметив краем глаза униформу догнавшего его Ко Ина.

— Я готов, — поспешно ответил тот.

Ко Ин, видимо, решил, что собеседнику ничего не известно, и немного успокоился. Голос его звучал довольно твердо.

— У тебя есть машина?

— Конечно.

— Оставишь своего напарника на час. Придумай что-нибудь.

— Это можно.

— В половине первого подъедешь на Кеонг Сайяк, 14. Подойдешь к торговцу фруктами у дверей и скажешь, что на прошлой неделе заказывал два пакета крупных манго. Он проведет тебя к Белому Бумажному Вееру. Хорошенько запомни: к Белому Бумажному Вееру. Будь вежлив с ним. Это большой человек.

— Да, конечно, я понял.

— Да…

— И еще. Я доволен тобой. На острове ты все сделал как надо. Завтра приедешь ко мне, получишь деньги.

При упоминании о Блаканг-Мати полицейский внутренне сжался.

— Теперь пройди немного вперед. Потом вернешься к своему напарнику.

Красный Жезл быстро пересек улицу и остановил такси. Из машины заметил, что Ко Ин наблюдает за ним. Велел шоферу завернуть за угол и остановиться. Потом расплатился, вышел и направился обратно к Нью-Бридж роуд. Осторожно выглянув из-за угла, Красный Жезл увидел, что сержант, оглядываясь по сторонам, подошел к телефону-автомату.

— Все будет чисто, «старший брат», — пробормотал себе под нос Красный Жезл, наблюдая за выражением лица сержанта. Потом он двинулся к «Мажестику».

6

Патрик с наслаждением вытянулся в ванной, плеская себе на лицо прохладной водой. За неделю он порядком намотался, и думать о работе не хотелось. Воображение рисовало завтрашнее воскресенье, вечер у Теона, когда они снова сядут за карты и Патрик будет играть в паре с Джун. Она действительно прекрасно играет в бридж — Ло понял это в первой же партии, которую они выиграли у Алангов. А ведь Теон и Лау — сильные противники. За много лет они хорошо сыгрались.

Патрик вспомнил треугольные, слегка раскосые глаза Джун с бровями, изогнутыми, как листочки молодой веерной пальмы, и ему захотелось, чтобы побыстрее наступил воскресный вечер.

В приятные размышления инспектора ворвался телефонный звонок.

— А, черт, — выругался Патрик, — этого еще недоставало!

Он вылез из ванны, накинул махровый халат, всунул ноги в шлепанцы и, досадуя на себя за то, что забыл перенести телефон в ванную комнату, направился в спальню. По полу за ним потянулся мокрый след.

— Алло, — недовольным голосом произнес Ло. — Вас слушают.

Ему никто не ответил.

— Да вылейте же изо рта воду, черт побери!

Снова молчание. Патрик швырнул трубку на рычаги и пошел обратно. Но не успел он дойти до дверей, как телефон затрезвонил снова.

— Послушайте! — заорал в трубку Ло. — Сейчас не время для дурацких шуток!

— Это я, — робко ответили с другого конца провода. — Я у Центрального госпиталя.

— Ко Ин? — Память на голоса у Патрика была отличная.

— Да.

— Что случилось?

— Я… Я не могу по телефону. Могут подойти.

— Тогда встретимся утром. Я приеду в участок. Или до завтра откладывать нельзя?

— Нет.

— Хорошо. Жди меня у главного входа. Я буду там через двадцать минут.

Ло положил трубку. Большие настенные часы, висевшие в гостиной, пробили одиннадцать. Патрик быстро оделся и вышел на улицу. Рядом тут же заскрипело тормозами такси. Назойливость таксистов порой раздражала инспектора. Они почему-то считали, что человек идущий пешком крадет их заработок, и на тех, кто отказывался от машины, смотрели как на своих смертельных врагов. Однако., на этот раз такси было кстати.

Когда Ло подъехал к Центральному госпиталю. Ко Ин уже прогуливался там, постоянно озираясь по сторонам. Патрик расплатился и подошел к сержанту.

— Ну, что у тебя за новости?

— Я дежурил на Нью-Бридж роуд, — почти шепотом проговорил Ко Ин, — и вдруг натолкнулся на Красного Жезла. Он меня разыскивал…

Полицейский передал инспектору только что состоявшийся разговор.

«Раз Красный Жезл сам решил приехать к Ко Ину, дело наверняка серьезное, — подумал Патрик. — А главное — он доверяет сержанту. Иначе не сказал бы про Белого Бумажного Веера. Это хорошо».

— Адреса не перепутал? — на всякий случай спросил он у полицейского.

— Нет, нет, господин инспектор. Я хорошо запомнил.

— Ну что ж, отлично, — сказал Ло, прикидывая, что нужно предпринять в первую очередь.

— Что мне делать, господин инспектор? — тихо спросил Ко Ин.

— Что приказал твой босс. И не переживай, останешься вне подозрений. Но не вздумай мудрить. Заметку с тем симпатичным заголовком я еще не уничтожил.

— Нет, нет. Что вы, господин инспектор?

— Ну, ладно, отправляйся.

Когда Ко Ин скрылся за поворотом, Ло вошел в госпиталь. Справа за столом сидела пожилая медсестра и клевала носом.

— Я из полиции, — сказал Патрик, показывая удостоверение, — мне нужно срочно позвонить.

— Пожалуйста, — испуганно ответила женщина, указывая на телефон.

— Нет, мне нужно позвонить из отдельного кабинета.

Медсестра вытащила из ящика стола связку ключей и молча пошла в глубь коридора. Открыв одну из дверей, она впустила Патрика и так же молча удалилась. Инспектор зажег свет, закрыл дверь и связался с дежурным по офису.

— Срочно подготовьте к выезду оперативную группу. Нет, лучше две. И позвоните шефу, попросите его приехать.

— Хорошо, инспектор.

Через пятнадцать минут Ло был уже в офисе. Еще минут через десять появился Аланг.

— Что случилось. Патрик?

— Я только что видел Ко Ина Он звонил мне домой. Мы встретились у Центрального госпиталя, и сержант сказал, что к нему на дежурстве подошел Красный Жезл. Он приказал отвезти Белому Бумажному Вееру какую-то сумку.

— Он дал ему эту сумку?

— Ко Ину передадут ее у Южного моста четверть первого. В половине первого он должен быть с ней на Кеонг Сайяк, 14.

— Хм… — Аланг приподнял очки и потер переносицу. — Белый Бумажный Веер… Это ведь довольно высокий сан в «Анг Сун Тонг»?

— Третий после Желтого Дракона, — отозвался Ло, — Красный Жезл — на ступеньку, ниже.

— Допустим, что мы их возьмем… Хотя арест Белого Бумажного Веера автоматически насторожит Красного Жезла, и он может улизнуть, — пробормотал Аланг себе под нос и, подняв на инспектора узкие глаза, спросил: — А что дальше? Через них мы не выйдем на всю «триаду». Просто так они не заговорят, а то, что вам удалось провернуть с Ко Ином, на этот раз не подойдет.

— У нас нет другого выхода, Теон, — возразил Патрик. — Устанавливать за ними наблюдение бессмысленно: слежка будет моментально замечена. А улика против них есть, мне кажется, серьезная.

— Что вы имеете в виду?

— В сумке должно находится одно из трех — золото, наркотики, фальшивые деньги. Деньги и золото отпадают: в сумку много не положишь, а «Анг Сун Тонг» мелочами не занимается. Остается героин. А это по новому закону — смертная казнь. Вот тут-то с ними можно поговорить и об остальных.

— Все же не думаю, чтобы они заговорили. Они будут рассчитывать на побег. — Аланг вздохнул. — Говоря откровенно, такой вариант мне не по душе. Мы опять не в силах нанести удар по всем организации.

Он немного помолчал.

— А что, если сделать ставку на вашего сержанта и в дальнейшем? Справится?

— Вряд ли, — ответил Ло, — он труслив и в самый нужный момент может сорваться. А Белый Бумажный Веер и Красный Жезл слишком солидные фигуры, чтобы пренебрегать возможностью арестовать их…

Аланг снял очки, закрыл лицо руками, размышляя. Ло терпеливо ждал, пока ладони шефа медленно скользили по скулам. Но вот они задержались на подбородке и резко опустились на стол.

— Хорошо. Будем брать. Люди готовы?

— Сейчас проверю. Я звонил еще из госпиталя и просил подготовить две оперативные группы.

Ло нажал кнопку селектора.

— Да, инспектор, — послышался голос дежурного.

— Оперативные группы готовы?

— Все в порядке.

Патрик поднялся со стула.

— Наверное, пора ехать, Теон? — Он вопросительно посмотрел на шефа.

Аланг сидел, не двигаясь.

— Вы считаете лишним обговорить наши действия хотя бы а общих чертах? — поинтересовался он.

— Простите, Теон, — смутился Ло, — совсем вылетело из головы.

— Вероятно, она у вас занята завтрашней партией в бридж, — заметил Аланг и, не дожидаясь, когда Патрик отпарирует, быстро добавил: — Шучу. Давайте ваши предложения.

Патрик продумал все еще по пути из госпиталя в офис и начал четко излагать шефу свои мысли:

— Ко Ин появится там в половине первого. Пока он договорится с торговцем фруктами, доберется до Белого Бумажного Веера и выйдет обратно, уйдет минут семь. Торговец фруктами — сторож. Он дает сигнал опасности. После того как Ко Ин уедет, торговцу нужно помешать предупредить своих о нашем появлении. Если мы подъедем на машине, он может успеть: черт знает, какая у них там сигнализация. Значит, нужно увести его оттуда. Думаю, что мне удастся его «уговорить», и он вместе со мной войдет внутрь. Это должно произойти без двадцати трех — двадцати двух минут час. В это время к дверям и должна будет подъехать машина с первой оперативной группой. А вторая в это время оцепит улицу. Я так представляю себе эту операцию.

— В принципе согласен, — подумав немного, произнес Аланг, — только оцеплять нужно квартал. В этих ящиках, которые там называются домами, черт ногу сломает. Они живут как кроты — в каждом доме по несколько выходов. Не исключено, что Белый Бумажный Веер и его люди попытаются улизнуть на соседнюю улицу. Это первое. Второе: одному вам идти рискованно. Задержись машина на пару минут, и вас прихлопнут в этой дыре.

— Теон, появление нескольких человек может его спугнуть, — возразил Патрик.

— Я не имею в виду, что подходить к нему должны сразу несколько человек. Мы будем придерживаться вашего плана. Но подстраховка необходима. Вы же знаете, как забиты по вечерам улицы Чайнатауна. Устроится какой-нибудь болван со своим прилавком посередине дороги — и все пропало. Четыре человека должны идти пешком с разные концов улицы с таким расчетом, чтобы дом № 14 оказался в поле их зрения в час тридцать пять. Тогда мы сможем вас подстраховать… Вот теперь, кажется, все. Отклонения от плана — исходя из обстановки.

Аланг поднялся с кресла.

— Пусть оперативные группы соберутся внизу, — распорядился он. — Я зайду к себе и тут же спускаюсь.

— Хорошо, — ответил Ло, — а я тем временем подберу четверых человек для страховки.

— Троих, — поправил его Аланг. — Четвертым буду я.

Когда все указания были даны и обязанности между людьми распределены, Аланг, Ло и еще три детектива, которые должны были страховать инспектора, вышли из офиса и сели в отдельную машину.

Ехали молча. Ло закурил и, удобно устроившись у окна, стал смотреть на улицу. Аланг расслабленно откинулся на спинку переднего сиденья. Шеф «Си-Ай-Ю» настраивался на операцию. Такая привычка укоренилась в нем давно. Многолетний опыт научил: порой события разворачиваются таким образом, что даже мельчайшая деталь может сыграть решающую роль. Поэтому цепкая память держала наготове все необходимые данные до полного завершения операции.

И на этот раз, хотя операция не представлялась особенно сложной, Аланг тщательно прорабатывал в уме возможные варианты.

Незнакомые с шефом «Си-Ай-Ю» люди могли принять этого маленького, щуплого человека за переросшего свой возраст клерка какой-нибудь небольшой фирмы, банковского служащего, мелкого дельца. Весь его внешний вид и манера одеваться — он постоянно носил темные костюмы немодного покроя, такие же немодные ботинки и галстук — никак не выдавали в нем того, кем он являлся на самом деле. Веером разбегавшиеся от узких глаз морщинки придавали его лицу выражение беспомощности, незащищенности.

Однако внешность Аланга, как, впрочем, и большинства его соотечественников, была обманчивой «Маленький, щуплый человек» до того, как возглавить секретную службу, на протяжении многих лет был лучшим и наиболее результативным из инспекторов «Криминэл интеллидженс юнит». Он не обладал сколько-нибудь значительной физической силой, ко зато в совершенстве владел приемами каратэ. Славился он и молниеносной реакцией, столь необходимой в рискованных ситуациях. В бытность рядовым инспектором шеф «Си-Ай-Ю» попадал в такие переделки, из которых, казалось, невозможно было выбраться живым. Но на следующий день Аланг как ни в чем не бывало появлялся в офисе со своим прищуром-улыбкой на лице, вызывая зависть не только новичков, но и видавших виды коллег.

Аланг любил свою работу. Даже о последние годы, несмотря на возраст и солидный пост, он зачастую сам выезжал на операции. Это не было ни позерством, ни недоверием к подчиненным. Просто Аланг не хотел стареть.

Машина свернула на Краик роуд. Шеф «Си-Ай-Ю» знаком приказал шоферу остановиться.

— Патрик, я думаю, вам лучше всего выйти здесь, — повернулся он к инспектору. — Мы ничего не упустили?

— Кажется, нет.

— Тогда желаю удачи. И осторожнее.

Ло кивнул и вышел из машины До появления Ко Ина оставалось десять минут. Патрик медленно пошел по узкой улочке, которая вела на Кеонг Сайяк.

Сдавленная с боков невысокими, обшарпанными домами улочка была до отказа забита людьми. На ночных уличных рынках Чайнатауна наступил час пик. На выдвинутых прямо из дверей деревянных прилавках лежали груды бананов, папайи, рыбы, омаров, уток, устриц и бог знает чего еще. Еда продавалась в сыром, вареном, жареном, тушеном виде. Монотонный гул толпы порой прорезали гортанные выкрики продавцов китайского супа. Они толкали взад и вперед свои небольшие тележки на колесах и усердно трезвонили в колокольчики, чтобы расчистить себе путь и привлечь покупателей.

Патрик пробирался сквозь толщу людей и еды, ежесекундно отдирая от себя руки, хватавшие его то за рубашку, то за брюки: на каждом шагу торговцы приглашали поесть, а рикши-сутенеры предлагали плоскогрудых девиц по сходной цене. Ло молча двигался вперед, стараясь побыстрее выбраться из этого кулинарного содома, насквозь пропитанного резкими запахами соевого соуса, горелого масла и дешевых духов проституток.

Наконец, он вышел на Кеонг Сайяк чуть правее нужного ему дома, над дверью которого была прикреплена белая вывеска с красными, похожими на больших вареных крабов иероглифами. «КОММЕРСАНТ ХИН: ПРОДАЖА ТЕКСТИЛЯ», — прочитал Патрик. Он остановился, купил стакан кокосового молока и, медленно потягивая его, стал наблюдать за тем, что происходит на другой стороне улицы.

Над прилавками висели яркие лампочки без абажуров, и лица хорошо различались. Торговец фруктами в белой майке со скучающим видом стоял у дверей. В нем не чувствовалось никакой агрессивности. Наоборот, физиономия излучала неподдельное добродушие. «С этим я, пожалуй, сумею договориться», — подумал Ло.

К дому подкатил полицейский «джип». Торговец с беспокойством взглянул на вышедшего из машины Ко Ина. Сержант подошел к прилавку, пошевелил губами, и торговец успокоился. Он что-то сказал сидевшему рядом на ящике мальчонке, и тот нырнул в узкий проем дверей. Оттуда тотчас же вышел приземистый китаец с лицом, изрытым оспой, взял из «джипа» сумку и снова исчез в прямоугольной дыре. Сержант сел в «джип», и машина тронулась.

«Черт возьми, — выругался Патрик, выискивая глазами Аланга или кого-нибудь из тех, кто должен был его страховать, — такой вариант мы не предусмотрели!» До их появления оставалось еще минут пять. Медлить было нельзя. Ло быстро пересек улицу и сбоку вплотную подошел к торговцу. Тот удивленно вскинул глаза на инспектора.

— Дом окружен, — тихо произнес Патрик, приставляя к телу торговца пистолет. — Не вздумай поднимать шума. Веди меня к Белому Бумажному Вееру. Это твой единственный шанс.

Торговец безнадежно повел глазами вокруг, потом стал бочком выходить из-за прилавка. Ло сделал шаг в сторону, пропуская его, затем снова «прилип» к китайцу. Они вошли в дверь и оказались в длинном темном коридоре-колодце с множеством дверей по обеим сторонам. Метров через двадцать он сворачивал направо, и за углом угадывалась слабая лампочка, очевидно, единственная на весь коридор. «Действительно, кротовая нора», — вспомнил Патрик слова Аланга. Глаза инспектора освоились в темноте, и он стал различать обшарпанные, давно не крашенные стены.

Они шли мимо каких-то ящиков, старой рухляди. Одна из дверей была открыта, и Ло мельком увидел пожилую, выцветшую женщину и нескольких детей. Все они сидели на грязной циновке, расстеленной на полу, и палочками ели рис из пиал.

У поворота торговец замедлил шаг.

— Не валяй дурака, — процедил сквозь зубы инспектор, подталкивая спутника дулом пистолета.

Они свернули за угол и оказались между двумя дверями, которые вдруг, словно по команде, распахнулись. Кто-то ударил Патрика по правой руке, сжимавшей пистолет, и с силой толкнул его в противоположную дверь. Ло схватился за косяк, пытаясь удержаться на ногах, но резкая боль в затылке заставила его разжать руки. Теряя сознание, он услышал какой-то странный скрежет, как будто закрывались ворота.

7

«Нет, нет, Патрик, я знаю, вы обманываете меня. Я вам совсем не нужна. У вас есть другая». «Как вы можете, Джун? Я в жизни не встречал девушки красивее вас. Клянусь вам, Джун. Вы для меня стали… Как бы это вам объяснить?.. Теон, ну скажите же ей. Почему вы смеетесь? Подождите еще немного. Я никак не могу навести на резкость. Странная система. Я никогда с такой не встречался. Да говорю же вам, Теон, я ничего не могу поделать с этим фотоаппаратом. Он не наводится на резкость. Я не вижу вас. Все расплывается. Минуту, кажется, получается! Нет, все равно нерезко. Теон, что за шутки? Почему у вас лицо другого человека? Что с вами произошло? Джун, ну прекратите же смеяться надо мной! Это не вы…» Патрик сознавал, что лежит с открытыми глазами. Только что здесь были Аланг и Джун. Куда же они делись? Ведь он только что фотографировал их и никак не мог навести на резкость. Наверное, им надоело ждать, и они ушли. А кто это появился вместо них? Какие-то незнакомые люди. Патрику показалось, что он прищурился, чтобы получше рассмотреть этих людей. Нет, он их не знает. А может, он просто забыл? Ну, конечно, забыл! Вон какое-то знакомое лицо. Где он видел этого человека? Вероятно, спутал с кем-то. Мало ли похожих людей! Нет, он видел его. Но где? А что это за звездочка? На ней что-то написано. Странно. А-а, на ней написано, где Патрик видел этого человека. Но он никак не может разобрать иероглифы. Вот она приближается. Сейчас он прочитает. Нет, снова отодвинулась. Что за черт? Что она прыгает туда-сюда? Ага, опять приближается. Ну, еще немного, ну!

Звездочка вдруг стремительно поплыла на Патрика. Она стала быстро увеличиваться в размерах, пока не превратилась в огромный камень, застывший у самых его глаз. На камне было написано красными, снова похожими на больших вареных крабов иероглифами: «Торговец фруктами».

Сознание вернулось к инспектору. Перед ним стоял китаец в белой майке, который вел Патрика по коридору. Рябая физиономия его соседа тоже была знакома Ло: тот брал сумку из «джипа». Кроме них, в помещении находились еще мужчина и девица. Инспектор попытался шевельнуть рукой, но безуспешно. Руки были сложены вместе, и Патрик понял: они связаны.

— Очнулся, — сказал рябой, повернувшись к мужчине, сидевшему в кресле у противоположной стены.

— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил тот. — Надеюсь, вас не очень ушибли мои люди?

Ло ничего не ответил, а стал осматриваться, медленно поворачивая голову. Он попробовал приподняться, но тут же почувствовал резкую боль в затылке. Пришлось снова положить голову на топчан.

Инспектор находился в небольшом помещении с каменными стенами, без дверей и окон. «Как же они сюда входят? — удивился Ло и тут же догадался: — Подземелье!» Он перевел глаза на каменный потолок и увидел небольшой квадратный люк. «Почему же не пришли Аланг и остальные?» — подумал Патрик и в тот же момент услышал где-то наверху свистки и слабый шум.

Как глупо все получилось! Нужно было подождать три-четыре минуты. Максимум пять. И все было бы в порядке. А теперь Теон совсем рядом, в нескольких метрах отсюда, но Ло не может сообщить ему, где он находится. Его крик наверняка не прорвется сквозь толщу камней над головой. Ну, ничего. Аланг отыщет этот чертов люк. Он перевернет здесь все вверх дном, но доберется до этой норы.

— Они не найдут вас, — со вздохом произнес мужчина в кресле, угадывая мысли инспектора. — Это надежное место.

Ло снова попытался подняться с деревянного топчана, на котором лежал, но у него ничего не вышло.

— Помогите господину полицейскому, — участливо произнес мужчина.

Он закурил сигарету и с подчеркнутым удовольствием выпустил облако дыма.

Торговец и рябой подошли к инспектору и грубо усадили его.

— Осторожнее! Вы совершенно не умеете обращаться с интеллигентными людьми. Развяжите ему руки.

Те выполнили приказание. Ло подвигал затекшими пальцами и еще раз осмотрелся У кресла, на котором сидел мужчина с сигаретой, валялся небольшой деревянный ящик. На нем лежали сумка, привезенная Ко Ином, и пистолет Патрика. Рябой перехватил взгляд инспектора и подошел к ящику.

Рассчитывать на что-то было бесполезно. Оставалось лишь ждать Аланга. Патрик все еще не хотел верить в случившееся и прислушивался к слабому шуму наверху, стараясь угадать, не приближается ли он.

— Вполне вас понимаю, — посочувствовал мужчина в кресле, — но ничем помочь не могу. С вашими друзьями вам уже, очевидно, не придется встретиться. Во всяком случае, в этом ужасном мире. Хотите сигарету?

Ло кивнул. Его собеседник сделал знак торговцу, и тот подал Патрику пачку «Данхилла». Здесь, в подземелье, название сигарет прозвучало в голове Патрика, как горькая ирония судьбы. Ло закурил и поднял глаза на сидящего в кресле.

— Белый Бумажный Веер? — спросил он с таким видом, будто стоял на улице и обращался к человеку, с которым должен был встретиться, но не знал его в лицо.

— О! — искренне удивился мужчина. — Ничего не могу сказать: завидная осведомленность. В другое время я предпочел бы скромно промолчать, но, поскольку разговор останется между нами, не скрою: вы угадали. Ну, а теперь позвольте и мне полюбопытствовать: с кем имею честь?

— Инспектор Патрик Ло из «Криминэл интеллидженс юнит». Впрочем, вы, очевидно, уже успели ознакомиться с содержимым моих карманов.

— Вы о нас дурно думаете, господин Ло. Но я не обижаюсь: ваша работа наложила на ваш образ мышления соответствующий отпечаток. Мы только забрали у вас пистолет, чтобы он не вводил вас в искушение. Итак, вам нужен был я. Я вас слушаю.

— Нам нужна вся ваша банда, — хмуро произнес Патрик.

— К чему такие слова, господин Ло? — поморщился Белый Бумажный Веер. — Не забывайте, что вы у меня в гостях, а не наоборот.

— Надеюсь на ответный визит. — Инспектор продолжал сохранять присутствие духа, понимая, однако, сложность своего положения.

Белый Бумажный Веер засмеялся.

— Ценю ваш юмор, а главное, оптимизм, господин Ло Но вынужден вас огорчить: воспользоваться вашим в высшей степени любезным приглашением я вряд ли смогу. О причинах, полагаю, вы догадываетесь.

— Как знать… — бросил Патрик, не желая признать свое бессилие.

Белый Бумажный Веер пропустил эту реплику мимо ушей.

— У нас с вами впереди еще много времени, — сказал он, — ведь ваши друзья не скоро уберутся. Но вы сами прекрасно понимаете, что люк они не найдут. Если бы я хоть на минуту сомневался в этом, я не признал бы, что меня зовут Белым Бумажным Веером. В конце концов они будут вынуждены уйти. Тогда и нам придется расстаться. Кстати, мы не будем вас убивать, господин Ло. Я принципиально против расправ над безоружными людьми. Мы оставим вас здесь. Навсегда… если не сможем с вами договориться. Но я хочу надеяться, что имею дело с умным и деловым человеком. Взаимная выгода очевидна.

Патрик почувствовал неприятное покалывание по всему телу, представив себя одного в этом каменном мешке. Над ним будут ходить люди, смеяться, покупать бананы, ездить на машинах… А он будет медленно умирать. Очевидно, этот гангстер с любезной улыбкой на лице говорит правду: люк никто не сможет обнаружить. Разумеется, Аланг будет искать инспектора. Но в конце концов решит, что его забрали с собой в качестве заложника. Какой ужасный финал ожидает его! Всего несколько минут отделяли его от такого поворота событий… Но теперь об этом уже поздно думать. Нужно соображать, как выбраться отсюда. Единственный шанс — принять предложение Белого Бумажного Веера. Но он же всегда презирал и ненавидел этих подонков. А теперь будет вынужден подчиниться им? Выполнять все, что ему скажут, и дрожать за свою жизнь? А как он будет смотреть в глаза Алангу, Джун? Нет, ни за что! Тогда смерть?

Невеселые мысли инспектора прервал нарочито любезный голос Белого Бумажного Веера.

— У вас еще будет время для размышлений, — сказал он. — А пока немного побеседуем. Когда нам наскучит разговаривать, мы сможем развлечься с крошкой Цян…

Присутствующие, в том числе и Цян, захохотали. «До чего же можно дойти?» — с отвращением подумал Патрик.

— Нам есть о чем поговорить, — продолжал Белый Бумажный Веер. — Вас наверняка интересует наша организация. Сразу должен извиниться: я не смогу полностью удовлетворить ваше любопытство. От вас мне скрывать уже нечего, но, к сожалению, мы здесь не одни. Эти твари, — он кивнул в сторону остальных, — схватывают все на лету. А зачем людям много знать? От этого у них нарушается кровообращение и портится аппетит. У меня к вам тоже найдется несколько вопросов. Скажу откровенно, меня настораживает ваша осведомленность и тоже разбирает любопытство. Кстати, о любопытстве. Мне страшно хочется узнать, как продвигаются ваши дела на Блаканг-Мати. Этот ужасный могильник всех взбудоражил. Но, говорят, полиция уже неделю топчется на одном месте… скелеты почему-то молчат!

— Не питайтесь слухами, — в тон собеседнику ответил Ло. — Тот малаец, которого вы запихнули вмес…

Он недоговорил. Белый Бумажный Веер рывком поднялся с кресла и сильным ударом в лицо свалил Патрика на пол. Ло стукнулся головой о стену, и затылок снова заныл от боли.

— Не очень-то вы гостеприимны, — глухо произнес инспектор, вытирая струйку крови на подбородке.

— Я же предупреждал, что мы не одни, господин Ло.

Белый Бумажный Веер сел в кресло. Он старался говорить по-прежнему вежливо, но улыбка сошла с его лица. Маленькие узкие глаза сверлили инспектора. Цян, скользнув по Патрику оценивающим взглядом, приняла какую-то таблетку и запила ее водой.

— Господин Ло, не будем терять времени. Вы готовы проявить благоразумие?

Ло поднялся с кресла, продолжая вытирать кровь с лица, и сел на топчан.

— Ответьте, пожалуйста, — ласково сказал Белый Бумажный Веер, и от его тона Патрику стало не по себе. — Иначе вам будет очень больно.

Инспектор искоса взглянул на физиономии стоящих у стены гангстеров. Белый Бумажный Веер перехватил его взгляд и ухмыльнулся.

— Смею вас уверить: они прекрасно знают свое дело. Но они слишком грубы. А вот красотка Цян — само изящество. Взгляните на ее ручки. Это руки виртуоза. Она заставляла говорить многих. Вы не станете исключением.

«Неужели девчонка способна на это?» — подумал Ло скорее с удивлением, чем с испугом.

— Цян!

Цян отделилась от стены и вынула руку из кармана. Между пальцами у нее сверкнула тонкая полоска лезвия.

Инспектор взглянул на ее лицо и невольно сделал шаг назад. Перед ним теперь стояла не смазливая девица, какой она показалась Патрику вначале. Змеиный взгляд немигающих глаз леденил душу. Ноздри ее раздувались, губы перекосились то ли в злобной усмешке, то ли в судороге. Бледное лицо в один миг преобразилось и стало уродливым. Цян сделала несколько глубоких, конвульсивных вздохов, словно ей не хватало воздуха, и начала медленно приближаться к Ло. Два гангстера схватили его за руки.

«Она же невменяема!» — ужаснулся Патрик, вспомнив про таблетку.

Цян сделала еще шаг и резко взмахнула рукой. Если бы мужчины, державшие Патрика, не дернули его за руки назад, бритва располосовала бы ему лицо. Цян, увидев, что жертва ускользнула от нее, издала какой-то гортанный, клокочущий крик и снова подняла руку с бритвой.

— Пока достаточно, — тихо произнес Белый Бумажный Веер.

Один из гангстеров, отпустив Ло, перехватил руку Цян и грубо толкнул ее к противоположной стене. Она хрипло выругалась и вновь двинулась к Патрику.

— Решайте побыстрее, господин Ло, — попросил инспектора Белый Бумажный Веер. — Если Цян войдет в азарт, нам будет трудно ее утихомирить. Скажите, что вы согласны работать на нас, и поговорим спокойно… Право, мне будет весьма неприятно смотреть, как Цян расправится с вами. Мне отвратительны подобные сцены.

Гангстеры, кажется, ослабили хватку. Патрик рывком высвободил руки, ребрами ладоней ударил обоих гангстеров — одного по горлу, другого по переносице — и, сбив Цян, рванулся к ящику, на котором лежал его пистолет. Однако дотянуться до оружия не успел. Белый Бумажный Веер, опершись руками на поручни кресла, приподнялся и ногой сильно ударил инспектора в плечо. Патрик отлетел в сторону, а Белый Бумажный Веер, схватив с ящика пистолет, направил его на инспектора…

— Зря вы это затеяли, господин Ло, — глухо сказал он. — Я рассчитывал, что вы будете умнее.

Он спустил предохранитель. Ло замер и не отрываясь смотрел в маленький черный зрачок дула.

— Связать его, — бросил Белый Бумажный Веер.

Наверху раздался шум. Люк резко распахнулся, и в отверстии показалось несколько автоматов.

— Не двигаться! — послышался голос Аланга. На мгновение все оцепенели. На пол спрыгнул Аланг, а за ним несколько человек из оперативной группы.

— Руки за голову!

Гангстеры нехотя повиновались. Цян билась на полу в истерике. Сверху спустили бамбуковую лестницу.

— Прошу вас, — обратился Ло к Белому Бумажному Вееру. — Вот у вас и появилась возможность нанести мне ответный визит.

Тот ничего не ответил, ошалело посмотрел на Аланга, все еще не веря в случившееся, и стал подниматься по лестнице. Патрик выбрался из подземелья вслед за Белым Бумажным. Веером. Ему хотелось казаться спокойным, он даже попытался пошутить. Закурил сигарету и сделал несколько глубоких затяжек. Руки его дрожали. Ло переломил в пальцах сигарету, выбросил и тут же достал новую.

К нему подошел Аланг. Патрик издал короткий нервный смешок, и Аланг все понял.

— Идите в машину, — сказал он и, повернувшись к одному из детективов, добавил: — Инспектору не помешает двойная порция виски.

Через несколько минут на улицу вывели Белого Бумажного Веера и его людей в наручниках. Аланг подождал, пока их вталкивали в «джип», и, сев в свою машину, велел шоферу трогаться.

— Вы появились вовремя, — устало произнес Патрик. — Еще минута, и мне пришлось бы туго.

— Я вижу, — отозвался Аланг.

— Но как вы обнаружили люк? Белый Бумажный Веер был на сто процентов уверен, что вы его не найдете. И, признаюсь, убедил в этом и меня.

— Он был совершенно прав. С четырех сторон стены, и попробуй догадайся, что внутри пусто. Но это во-вторых. А во-первых, коридор, по которому вы шли, они успели перегородить стеной. Нам же открыли дверь, уводившую из этого дома в какие-то лачуги. Я уже начал думать, что они смотались и прихватили вас с собой. В общем, сами мы не смогли бы добраться до вас…

— И кто же вам помог?

— Какой-то мальчуган подошел к одному из наших и протянул листок бумаги. На нем было написано, как найти люк.

— Похоже на интригу, — заметил Ло.

— Я даже догадываюсь, от кого это послание.

— Красный Жезл.

Аланг кивнул.

— Очевидно, ему стало известно о ваших связях с Ко Ином, и он решил использовать сержанта в своих целях. Ведь Ко Ин сказал, что Красный Жезл в разговоре с ним дважды упомянул имя Белого Бумажного Веера. С чего бы такая откровенность? Видно, не очень он жаловал своего «брата».

— «Старшего брата», — усмехнувшись, уточнил Ло. И тут же нахмурился. — Тогда нам остается отправиться к Южному мосту, чтобы убедиться в том, что мы правы.

Аланг взглянул на часы.

— Половина второго. Не исключено, что мы еще застанем там полицию.

Шофер, не дожидаясь приказания, свернул направо. Выезжая на набережную, он увидел несколько полицейских машин. Неподалеку от них стоял «джип», вокруг которого, несмотря на поздний час, толпились люди…

8

До встречи с Гуном оставалось еще полчаса, и Красный Жезл медленно шел по улице, вспоминая подробности своего вчерашнего разговора с Желтым Драконом. Красный Жезл не сомневался, что Желтый Дракон захочет срочно встретиться с ним, и тщательно продумал возможные вопросы главы «триады» и свои ответы. И все же при появлении связного — Соломенной Сандалии — им овладело беспокойство. Оно усилилось, когда его заставили прождать в «зеленой гостиной» целых полчаса.

Желтый Дракон вошел в комнату бесшумно и неожиданно. Красный Жезл подобострастно смотрел на него, ожидая, когда тот заговорит. Он пытался угадать настроение шефа, но на лице вошедшего нельзя было прочесть ничего. Желтый Дракон обладал феноменальной способностью никак не выражать свои эмоции.

— Мое желание срочно увидеть вас вызвано печальной новостью, — бесцветно произнес Желтый Дракон, опускаясь в кресло. — Сегодня ночью арестован Белый Бумажный Веер.

Красный Жезл мысленно поблагодарил бога за то, что был артистом: изобразить на лице огорченное удивление не составило большого труда.

— С ним взяли еще троих. Это произошло после часа ночи. Соломенную Сандалию разыскал один из людей Белого Бумажного Веера, которому удалось уйти.

Все это было известно Красному Жезлу. Он недаром изучал ближайшее окружение Белого Бумажного Веера и однажды смог купить его человека. После встречи с Ко Ином Красный Жезл разыскал этого Чжоу, чтобы выяснить у него, что представляет собой дом на Кеонг Сайяк и можно ли оттуда скрыться в случае опасности. Чжоу рассказал про коридор, который в несколько минут перекрывается стеной, и про помещение под землей.

В половине первого Красный Жезл приехал туда с маленьким листком бумаги в кармане, на котором было написано, как добраться до подземелья. Поняв, что Белому Бумажному Вееру удалось скрыться там, он подозвал какого-то мальчишку, дал ему двадцать долларов и велел передать бумажку одному из детективов, дежуривших у входа. Минут через пятнадцать, наблюдая за домом уже из другого места. Красный Жезл увидел «старшего брата» в наручниках. Это зрелище доставило ему почти физическое наслаждение, и он едва удержался от того, чтобы не пройти мимо Белого Бумажного Веера и не встретиться с ним взглядом.

После того, как машины «Си-Ай-Ю» уехали. Красный Жезл отправился на соседнюю улицу. Там его ждал Чжоу, который по его приказу оставил Белого Бумажного Веера и остальных за несколько минут до появления Ко Ина. Красный Жезл велел Чжоу явиться утром к Соломенной Сандалии и рассказать о случившемся, но сказать между прочим, что «товар» привозил какой-то рикша.

Расставшись с Чжоу, Красный Жезл поехал к себе с единственным желанием побыстрее и покрепче заснуть, чтобы освободиться от сковавшего его напряжения. Но заснуть ему так и не удалось. А к полудню, как и предполагал Красный Жезл, к нему пришел Соломенная Сандалия с приказом немедленно явиться к главе «триады».

— Судьба нашего брата беспокоит меня, — продолжал Желтый Дракон, — так же, как и судьба героина, который вы ему передали. Десять килограммов — это не только улика. Это еще и четыре миллиона долларов. Правда, по словам Соломенной Сандалии, этот Чжоу утверждает, что «товар» был сразу же надежно спрятан. Но я не буду спокоен до тех пор, пока не увижу героин собственными глазами.

Еще одна мысль появилась у Красного Жезла после встречи с Ко Ином в субботний вечер. И он решил сыграть ва-банк. Героин он оставил у себя, а в сумку положил десять килограммов опиума, приобретенного незадолго до этого втайне от своих собратьев. Отдать двадцать тысяч за четыре миллиона не было жалко.

Красный Жезл не успел продумать этот вариант до конца, но жадность взяла верх над осторожностью, и он рискнул. Ночью он еще раз хорошенько все обдумал и пришел к выводу, что ему удалось найти достаточно правдоподобное объяснение таинственному превращению героина в опиум. По логике вещей Белый Бумажный Веер тут же должен был спрятать героин, привезенный Ко Ином. Это подтверждали и слова Чжоу. Но когда нагрянули детективы из «Си-Ай-Ю», то при обыске обнаружили опиум. Чжоу подтвердит, что Белый Бумажный Веер недавно втихомолку достал десять килограммов опиума. А Красный Жезл аккуратно подтолкнет Желтого Дракона к выводу: Белый Бумажный Веер решил присвоить героин и надеялся сообщить из тюрьмы, что опиум, захваченный полицией, якобы подсунул ему вместо героина Красный Жезл. Но сообщить из тюрьмы Белый Бумажный Веер ничего не сможет, поскольку два надзирателя, являющиеся членами «триады», — люди Красного Жезла. Зато Чжоу, когда будет нужно, скажет, что Белый Бумажный Веер якобы открыл сумку, полученную от Красного Жезла, и заявил, что героин очень высокого качества.

Как и предполагал Красный Жезл, Желтый Дракон высказал подозрение, что «Си-Ай-Ю» привел с собой человек, передавший «товар». Красный Жезл осмелился предложить шефу оставить выяснение всех обстоятельств до побега Белого Бумажного Веера, который будет устроен в самое ближайшее время. Желтый Дракон едва заметно кивнул в знак согласия и отпустил собеседника. Они договорились встретиться через неделю, после возвращения Желтого Дракона из Бангкока, куда тот собирался по каким-то делам.

Красный Жезл посмотрел на часы. До встречи с Гуном оставалось еще пятнадцать минут, и он решил сделать небольшой крюк по другой улице, чтобы не прийти к Ботаническому саду первым.

Он еще никак не мог смириться с мыслью, что ему. Красному Жезлу, пришлось уступить нахальному молокососу. Но сейчас злоба против Гуна, которая переполняла его в субботу, уже выкипела. Двести тысяч, конечно, жалко. Зато у него теперь есть четыре миллиона, и он сможет купить даже личную охрану Желтого Дракона. Красный Жезл так испугался мелькнувшей в голове мысли, что оглянулся по сторонам. Нет, не стоит зарываться, даже мысленно… Такие рассуждения до добра не доведут. Желтый Дракон сотрет Красного Жезла в порошок вместе с его четырьмя миллионами. Достаточно того, что покончено с Белым Бумажным Веером. Вспомнить об этом было приятно. «Конечно, я вам устрою побег, „старший брат“, но не моя вина, что, пытаясь улизнуть, вы получите пулю в спину». Красный Жезл пожалел о том, что не сможет увидеть, как будет умирать Белый Бумажный Веер. А как приятно было бы посмотреть на его предсмертные судороги. Просто стоять и смотреть, как он будет корчиться, хватать руками воздух. Еще лучше было бы устроить над ним суд во время ритуала… Красный Жезл попытался представить себе, как стоит он с мечом в руке, а рядом — бледный, трясущийся Белый Бумажный Веер со связанными руками… В полной тишине слушают «братья» приговор…

Распаленный нарисованной воображением картиной, Красный Жезл не заметил, как подошел к входу в Ботанический сад. Гун уже был здесь. Он широко улыбался Красному Жезлу, как своему старому приятелю. Когда они подошли друг к другу, молодой человек сделал вежливый полупоклон. Красный Жезл стиснул зубы и молча кивнул Гуну. Они вошли в сад медленной походкой людей, которые решили под вечер немного прогуляться и мирно поболтать о том о сем.

— Итак? — вопросительно вскинул брови Гун.

— Согласен, — глухо ответил Красный Жезл.

— Я не сомневался в ваших сыновних и отцовских чувствах.

— Хватит болтать, — оборвал Красный Жезл. — Когда я увижу мать и дочь?

— Если вас устраивает, то через неделю в Бангкоке.

— А почему бы вам не привезти их сюда? — Красный Жезл почувствовал, как в нем начинает клокотать злоба.

— Видите ли, — засмеялся Гун, — билеты стоят очень дорого. Мы не можем позволить себе роскошь бросать деньги на ветер. В следующий четверг мы встречаемся в Бангкоке… ну, скажем, у отеля «Виктория». В семь часов вечера. Я буду там вместе с вашими родственниками. А вы — с документами и остальными пятьюдесятью процентами. Если почему-либо вы не сможете приехать в назначенный срок, позвоните по телефону 241367 и попросите передать мне, какой день и час будет для вас удобен. А сейчас я хотел бы получить деньги и откланяться.

Они подошли к скамейке. Вокруг никого не было, но Красный Жезл знал, что где-то рядом в темноте стоят три его охранника, которым он велел приехать сюда на всякий случай. Он не сомневался, что и Гун здесь не один. Он начал медленно отпирать свой кейс, а молодой человек сосредоточенно следил за его руками.

И вдруг Красному Жезлу стало жаль этих денег. Почему он должен отдавать их? Почему он должен расставаться с бумагами, которые может очень выгодно продать? Двести тысяч! За что? Красный Жезл забыл о письме, о фотографии… Кто смеет отбирать у него ЕГО ДЕНЬГИ?! ЕГО ДЕНЬГИ! ДЕНЬГИ!

Все произошло в какие-то доли секунды, и Гун не успел даже среагировать. Красный Жезл молниеносно ударил его носком правой ноги по голени. Молодой человек со стоном согнулся, и в тот же момент Красный Жезл ударил его по голове рукояткой пистолета. Гун упал на траву. Красный Жезл ударил его еще раз рукояткой, а затем начал бить ногами. Он не видел, как на аллею выскочили два человека, как наперерез им метнулись три тени. Он не слышал глухих ударов и тяжелого дыхания дерущихся. Он продолжал исступленно бить человека, который покушался на ЕГО ДЕНЬГИ.

Красный Жезл очнулся, когда услышал голос одного из своих охранников: «Босс, нужно сматываться». Он схватил кейс и почти бегом направился к выходу. Один из охранников последовал за ним, двое других пошли в противоположную сторону.

Красный Жезл с размаху плюхнулся на заднее сиденье поджидавшей его у входа машины и облегченно вздохнул, когда она рванулась с места. Ничто больше не связывало его с прошлым. Он был свободен. Завтра утром он заберет из банков свои деньги и положит их на новые счета, закроет театр и поменяет имя. Хозяевам Гуна больше не удастся разыскать его.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ