Жемчужины по существу есть зеркальное отражение пути Орфея. Однако здесь есть и существенные различия — см. комментарий к стрф. 27
Строфа 13
обонпол — на той стороне, по ту сторону
страхи ли, чудеса ли — все одолею… — решимость воистину рыцарская! Здесь герой напоминает не только Орфея, но и сэра Орфео, бесстрашно входящего в подземное царство фэйери (см. «Сэр Орфео»). Однако рыцарство это в контексте всей Жемчужины и даже последующих трех строф выглядит несколько комично. Такая же ситуация возникает а конце поэмы. См. стрф. 97.
Строфы 14–15 — 16
Вот он, поворот колеса Фортуны, — герой встретил Жемчужину и испытывает новый эмоциональный перепад — от ребяческого все одолею до снова страхом я объятый — со всей гаммой чувств, причем написанной так, как может написать только великий мастер.
Строфа 17–18
Описание традиционного платья молодой аристократки XIV века. (см. комментарий кСэру Гавейну)
Гербовой лилии подобна — имеется ввиду геральдическая лилия (ирис) на королевском гербе, но за этим просматривается и евангельское «Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей своей славе не одевался так, как всякая из них…» (Мат. 6:28–29).
Строфа 19
Но ярче всех одна из них… — пока что эта жемчужина воспринимается как украшение, однако далее (см. стрф. 62 и 92) становится ясно, что она соответствует жемчужине из евангельской притчи: «Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, Который, нашед одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее.» (Матф. 13:45–46).
Строфа 20
Отсель до Греции — в ирландском фольклоре Греция обозначает далекую чудесную страну («тридевятое царство»). А если учесть, что совпадение первой и последней строки (или слова) в стихотворении характерны именно для ирландского стихосложения, то можно предположить, что Автор Жемчужины по меньшей мере был знаком с ирландской поэзией. См. комментарий к стрф. 5.
Венец свой сняв и стан склоня — это жест смирения и почтенья перед старшим. Однако, готовясь попенять отцу за его заблуждения, дочь вновь надевает жемчужную корону (стрф. 22)
Строфа 21
С пятого цикла начинается собственно богословская часть поэмы. Но пока еще это не диспут, требующий от участников смирения, и даже не проповедь, а скорее отповедь: дочь отчитывает отца, который по закону жанра должен играть роль простеца, профана (то же, что доктор Ватсон при Холмсе). Однако Автор наделил его таким живым характером, что впечатления ходульности, обычной для такого персонажа, вовсе не возникает.
Я в горе был, я был в досаде, / Жемчужный мастер я и ценитель — т. е. ювелир (см. комментарий к стрф. 1). Эти слова обозначают всю глубину духовного невежества, с которой герой начинает свое восхождение — он представляет себя единственным творцом и владельцем своей дочери.
Когда лейтмотив «ценителя» появляется в поэме в третий раз, ювелир отождествляется с купцом из притчи о драгоценной жемчужине — Мат. 13: 45–46. (См. комментарий к стрф. 19, 61.)
Строфа 22
И сероглаза, и светлолица… — см. комментарий к Сэру Гавейну, строка 82.
Строфа 23
Пусть роза смертна — что ж, увы… — роза из символа бренности всего земного, каковым предстает в данной строке, дальше становится символом небесного совершенства — Я прах, я тлен, я куча сора, А ты из королевских роз (стрф.).
Судьбу вы татем называли, Она ж — бесплатный ваш хранитель — мотив судьбы в репликах отца и дочери звучит по — разному. Для сновидца это слепой рок, который, как вор, уносит самое дорогое, а для Жемчужины — Провидение.
Вы горе чтили, радость гнали — Вы, сэр, не истинный ценитель — этот упрек дальше будет повторяться в различных вариациях как одна из основных тем. (См. комментарий кстрф. 29, 30). Вторая тема — милость (см. стрф. 52).
Строфа 24.
Я думал, ты ушла навечно… и т. д. — тирада, изобличающая «потребительское» отношение героя к Богу, служит отправной точкой для дискуссии еще на одну тему: осправедливости и милости (См. комментарий кстрф.)
Строфа 25–26
Дочь отвечает не без язвительности, противопоставляя словеса отца Слову Божию, физическое зрение духовному видению, и завершает эту часть своей речи формулой:
И тот не благ, кто словоблудит, / Кто верит слишком осторожно, / Кто истину рассудком судит! Очевидно Жемчужина опирается на слова Христа, обращенные к Апостолу Фоме: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие». Иоанн 20:29
Следует заметить, что ссора была нешуточная — здесь и дальше Жемчужина не слишком стесняется в выражениях, обличая отца. Недаром при примирении он говорит: Помилуй, Боже! — мы спорим бранно (стрф. 32), она же отвечает: Угас ваш гнев и громкий глас. (стрф. 34).
Строфа 27
Кто умер, тот за эту водь / Пройдет, коль Бог ему присудит — эта река отличается от всех прочих пограничных рек типа Стикса тем, что не только плоть, но и не всякая душа может ее преодолеть (см. комментарий к стрф. 12).
Строфа 28
Бедный простец! Он не может понять, почему ему вменяются в вину и слезы утраты, и радость обретения. По существу он повторяет то же самое, что говорил в стрф 21 (см. комментарий), только на этот раз с гневом и отчаянием.
Строфа 29
О малости скорбя, в ответ /Утратишь больше в результате — см. стрф 23.
Строфа 30
Отриньте радости, горе майте — / За это не воздастся вам — см. стрф 23
Любовь есть Бог и Божий храм! — «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь». 1 Иоанна. 8
Строфа 31
…вода живая — т. е. родниковая (см. Словарь Даля). См. также Иоанн 4:10–18
Строфа 31–35
Наступает примирение, отец укрощен и готов принять поучения от дочери, хотя и не безропотно. Замечательно, что серьезное богословие начинается с вопроса естественного для родителя: «Как ты тут поживаешь, дочка? Как здоровье?»
Строфа 36
Герой входит в роль простеца, однако вопрос его только выглядит глуповатым — на самом деле он поднимает проблему равенствав Царстве Небесном.
«Феникс Аравийский»… — Феникс, бесконечно возрождающийся из пепла, в христианской символике связан с бессмертием души и воскресением.
Строфа 39
Христова плоть, коль вы поймете — «Разве не знаете, что тела ваши — члены Христовы?» 1 Кор. 6:15
На пальцы в золотом оплете / Свои не гневаетесь вы… — дословно «голова ваша не злится и не завидует, если на руке надет браслет или палец украшен кольцом.» Притча о раздоре между частями одного тела как параллель раздорам в человеческом обществе всегда была популярна в литературе. Ср. Шекспир Кориолан, I.i.94 ff.:
«Однажды возмутились против чрева
Все части человеческого тела,
Виня за то, что, словно омут,
Всю пищу поглощает он, а время
Проводит в лени и безделье праздном,
Тогда как остальные члены ходят,
Глядят и слышат, чувствуют и мыслят,
Друг другу помогая и служа…»
Строфа 40–41
Простецу так же, как и нам, трудно постичь идею равенства, основанного не на социальной справедливости, а на любви.
Строфа 42–48
Притча о виноградарях (Мат. 20:1–16)
На мессе говорит Матфей… — под «мессой» в средневековых текстах часто подразумевалось Евангелие.
Строфа 49
Чем людям, жившим из охоты / Добиться правильной цены… Напрасно ждут — за их вины… — главная вина, похоже, и есть требование справедливости.
Строфа 50
Справедливость — вечно больной вопрос, и простец отстаивает ее со всем жаром, ссылаясь при этом на «понятную» (sic!) Псалтирь:
«Предвечный по заслугам вас / Вознаградит за все дела!» — «И у Тебя, Господи, милость, ибо Ты воздашь каждому по делам его». (Пс. 61:13)
Строфа 51–60
Одиннадцатый и двенадцатый циклы ознаменованы рефренами с вариациями: У Бога милостей довольно (ХI) и Невинен кто — спасен по праву (ХП) и трактуют о противоположениисправедливости и милости, а также о происхождении последней. См. формулу встрф 52: О праве должно, чем старей, / Тем меньше думать своевольно, / И милость скажется скорей…
Строфа 57
Кто, Боже, под Твоею сенью… Ктовнемлет, тот спасен по праву — Псалом 23
Строфа 58
Имеется ввиду Книга Притч Соломоновых.
Строфа 59
Так молвил праведный Давид — «И не ходи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих.» (Пс. 142:2)
Строфа 60
Как шел Христос среди людей — сюжет в основном известен по Евангелию от Луки (Лк. 18:15–17), но упоминание о нем находим и в других текстах (Мат. 19:13–15, Мар.10:13–16).
Строфа 61–62
Строфы подводят как бы промежуточный итог разговору — в ней собраны многие ключевые понятия: Стена (врата), радость, ценитель, жемчужина.
Раздвинется стена — т. е. врата в Царство Небесное, в Новый Иерусалим (см. строфы:
все отдаст ценитель истый — здесь в оригинале все то же слово «ювелир», однакошерсть и запасы льна прямо указывают на притчу о купце. (См. комментарий к