Жил художник в Можайске и работал преподавателем гимназии. Я очень хорошо помню его картину, изображающую опрокинутую корзину с грибами, группу ребятишек, разложивших на дороге костер. Все это Горохов писал в можайских деревнях, и от полотен его веет чем-то родным и близким.
Его сын - Иван Иванович Горохов только два года назад ушел на пенсию, а до того работал преподавателем рисования и черчения в средней школе. И. И. Горохов пишет пейзажи и цветы. В последнем он добился очень больших успехов, гороховские цветы живы и полны обаяния. Его сын, Игорь Горохов, окончил Киевский художественный институт. Он член Союза советских художников, его полотна на колхозную тему но раз отмечались как значительные творческие достижения. Особенно ему удалась картина «Дела колхозные», где с большой непосредственностью и поэтическим лаконизмом изображена сцена беседы парнишки-шофера с молодой колхозницей.
…Можайск - родина не так давно скончавшегося народного художника СССР, лауреата Ленинской премии Сергея Васильевича Герасимова. Он жил на окраине города, на берегу Москвы-реки, у Лужецкого монастыря. Его лирические, необычайно оригинальные пейзажи зачастую изображают широкую панораму города, открывающуюся с высоких холмов над рекой. У дома Герасимова - сад, который художник так любил писать весной и осенью. Теперь прилегающая улица носит имя Сергея Герасимова.
Царь-Борисов городок
У села Борисова па крутом берегу речки Протвы высятся таинственные холмы. Легенда говорит, что некогда тут стояла необыкновенной красоты и стройности башня, превосходившая высотой колокольню Ивана Великого в Московском Кремле. Враги никак не могли одолеть ее. Но когда русские воины отошли совеем к Москве и противник с ликованием овладел башней, то она рухнула и погребла вместе с собой все вражеское войско.
А вот подлинная история крепости Борисова городка - так называлось это место в XVII веке.
Во время царствования Бориса Годунова в России несколько лет подряд был неурожай. Настали страшная нищета, голод и как следствие - так называемая моровая язва, косившая тысячи людей. Многочисленные враги Руси подняли головы.
В это тяжелое время царь Борис Годунов начал строить города-крепости. Деньги шли из государственной казны. На постройках было занято немало люда, и свой заработок они тратили не только на себя, но несли его в дома, кормили семью.
А между тем на Русской земле одна за другой вырастали могучие крепости. «Красотой неизглаголенной, ожерельем Руси» называл Годунов крепость города Смоленска, выстроенную гениальным самородком Федором Конем. Конь воздвиг и дивные стены Белого города в Москве.
«Временник или летописец русских царей» повествует: «В 1603 г. царь Борис Федорович с царицей и с детьми ходил молиться в Боровск, откуда пошел в Борисов, где создал и освятил каменную церковь во имя Бориса и Глеба». Летописец говорит, что Борисов был «город камен, а на нем четыре башни каменные». В мае 1605 года на московском престоле уже сидел Лжедмитрий. Началось так называемое «смутное время», и тяжело сложилась в эти годы судьба разоренной интервентами можайской земли, как и всего Московского государства. Но крепость Борисова городка и ее невиданно высокая Борисоглебская церковь-башня сыграли роль верных защитников Москвы.
Как известно, в 1613 году после изгнания врагов из столицы на царский престол был возведен Михаил Романов. Однако в течение нескольких последующих лет окраины Московской земли, особенно западные, еще кишели вражескими шайками. Воевода Можайска Нащокин доносил в 1615 году, что некий Лисовский со своей бандой рыщет около города. Тогда князь Сулешов получил приказ оставить в Можайске (и следовательно, в примыкавшем к нему Борисове), Дорогобуже и Вязьме ратных людей «сколько пригоже», наполнить эти города хлебными припасами и устроить в них осады, «чтоб в них сидеть бесстрашно».
В декабре 1617 года польский королевич Владислав безуспешно пытался овладеть Можайском и откатился к Вязьме. В начале июня следующего года он вновь двинулся к Москве и остановился по дороге между Калугой и Можайском. На пути к столице стояли Можайск и Борисов. Оставлять их в тылу интервенты, конечно, не решились, а между тем взять сильно укрепленный Можайск, по плачевному опыту декабря, враги не надеялись. Тогда они решили штурмовать менее укрепленный Борисов.
И вот теперь-то Борисовская крепость и колокольня-башня Борисоглебской церкви с честью выполнили роль, назначенную Годуновым и талантливым безвестным строителем. Не раз бросались враги на городок, но взять его, несмотря на то, что в нем оборонялась лишь горстка защитников, не могли.
Все лето 1618 года враги безуспешно осаждали городок. И лишь когда его защитники но приказу Москвы под покровом темной ночи покинули городок, поляки ворвались в него. Но достались им лишь развалины.
Напрасно надеялись захватчики на подмогу. Приехавший сюда их военачальник Лев Сапега вместо денег и продовольствия привез одни обещания. Во вражеском стане многие по две недели не видели куска хлеба, взбунтовались, начали покидать лагерь. Обескровленный враг сделал все же попытку пробраться к Москве, оставив в тылу так и не сдавшийся Можайск, но после неудачного приступа столицы вынужден был подписать мир. Это так называемое Деулинское перемирие, заключенное в 1618 году на четырнадцать с половиной лет; по нему, как уже говорилось, интервенты вернули унесенную из Можайска деревянную статую Николы.
Окончилась кратковременная, но яркая военная роль Борисова городка. В 1767 году его переименовали в слободу - граница отошла далеко на запад, а городок оказался вдалеке от больших проезжих дорог. К 1800 году относится прекрасная акварель, изображающая слободу с ее знаменитой колокольней, о высоте и красоте которой до сих пор ходят легенды. Акварель эта тем ценнее, что выполнена она незадолго до сноса башни. Трудно оторваться от этого рисунка, воспроизведенного, кстати, в книге «Атлас Московской губернии» (1800 г.). Так вот какой была башня: грандиозной по высоте, стройной и ажурной, легко возносящейся к небу и несколько напоминающей по своим пропорциям, галереям и лестницам прославленную церковь Вознесения в подмосковном селе Коломенском.
Какова же была высота колокольни, особенно наглядно выступающая на акварели при сравнении с находящимися рядом башнями, что едва достигали ее четверти? Историки и археологи определяют ее в 74 метра, тогда как храм в Коломенском равняется лишь 70. Это было второе по высоте сооружение на Руси - первой после надстройки стала 80-метровая колокольня Ивана Великого.
Но почему же в памяти народной сравниваются две эти колокольни? И кто достроил в 1600 году белокаменный столп Ивана Великого, вознесшегося на столь величавую высоту? Некоторые археологи предположительно называют славное имя: Федор Конь. Есть какое-то едва уловимое единство архитектурного образа в стенах Белого города, Смоленской крепости и последнего яруса Ивана Великого. А назвав Федора Коня создателем яруса, исследователи с той же долей предположения неизбежно упоминают его имя, говоря и о Борисоглебской колокольне.
В самом деле, кто же, кроме Коня, в конце XVI - начале XVII века обладал таким даром сочетать в себе мастерство строителя мощных оборонительных сооружений с тонким художественным вкусом? Как ни скупа Русь на имена строителей, но все же она оставила нам имена создателей храма Василия Блаженного, соборов Московского Кремля, Смоленской стены и Белого города… И если бы появился другой, столь же талантливый зодчий, как и Федор Конь, вряд ли его имя кануло бы в Лету.
А то, что Борисоглебская колокольня помимо своей высоты обладала и красотой, это хорошо видно на акварели. Да и записи сметной книги 1666 года говорят, что основание храма было выложено белым камнем, средняя часть состояла из кирпичной кладки с белокаменными поясками, вытянутая конусообразная кровля была покрыта медью и, наконец, венчающая кровлю небольшая главка-луковица железом с чернью. В целом создавало впечатление великолепной игрушки. Вместе с тем не следует забывать о стратегическом назначении колокольни, с высоты которой дозор просматривал местность на десятки верст.
Давно отшумели, отгремели те битвы. Но сколько дум навевает холмистый борисовский пейзаж, особенно при сером грозовом небе! Посмотрите с древнего борисовского холма на запад, и вам почудится шум сечи, сверкание доспехов и победные кличи русского воинства.
Сокровища графа Уварова
В 32 километрах к северо-западу от Можайска, на берегу реки Иночь находится реставрируемый сейчас бывший дворец графа С. С. Уварова. История дворца и его сокровищ необычна.
Сергей Семенович Уваров (1786 - 1855) в молодости слыл либералом. В 1815 - 1816 годах состоял он в литературном обществе «Арзамас», выступавшем против группы реакционных литераторов. Там познакомился и на первых порах сблизился с ним юный Пушкин.
Но шли годы, а вместе с ним блистательно продвигался по лестнице карьеры и Уваров. Он сделался министром просвещения, женился на единственной дочери графа Разумовского и взял за нею миллионное приданое. В феврале 1835 года Пушкин записывает в дневнике:
«Уваров большой подлец. Он кричит о моей книге («История пугачевского бунта» - В. О.), как о возмутительном сочинении… это большой негодяй и шарлатан».
В том же году в печати появилось стихотворение Пушкина «На выздоровление Лукулла». Основой для него послужил следующий факт. Тяжело заболел дальний родственник Уварова - Шереметев. Уваров рассчитывал получить его огромное наследство. Но неожиданно Шереметев выздоровел. Узнав себя в стихотворении, Уваров бешено возненавидел поэта и травил его до последних дней.
В тех же 30-х годах XIX века знаменитый зодчий Жилярди выстроил для Уварова дворец близ села Поречья. Владелец собрал в нем великолепную сокровищницу искусств. Тщеславный граф приглашал к себе в именье, находившееся в 150 верстах от Москвы, избранную публику и показывал свои коллекции. Этой избранной публикой явилась некоторая часть профессоров Московского университета и близких к ним лиц. В журнале «Москвитянин» за 40-е годы прошлого столетия можно найти подробные описания уваровских сокровищ и внутренних помещений дворца.