Инквизитор находился в нескольких шагах от схрона.
Высокий, широкоплечий, самоуверенно-надменный, он стоял, заложив руки за спину, и густой серый туман плащом окутывал его плечи.
Красивый? Безусловно. Но самое главное — смертельно опасный. Именно для меня. Я чувствовала это отчетливо и ясно — всей кожей, каждой каплей крови.
Мужчина медленно повернулся, задержал взгляд на дереве. На миг показалось, что он смотрит прямо на меня…
«А глаза-то у него какие, — мелькнула глупая, совершенно не уместная мысль. — Синие-синие… Никогда таких не видела».
Время растянулось как резина, застыло, а потом снова понеслось вскачь, когда синеглазый инквизитор обернулся на чей-то оклик и отошел. И я вдруг поняла, что все эти секунды просто не дышала.
Лис легонько толкнул меня в бок, оттесняя от «глазка». Я подвинулась и замерла, прижавшись лбом к шершавой поверхности. Так и стояла, пока сосед не шевельнулся, сообщив радостным шепотом:
— Все. Ушли.
Для надежности мы подождали еще немного, но снаружи было тихо и пусто. Камень на груди моего спасителя вновь стал серым, безжизненно-тусклым, и вскоре парень скомандовал:
— Выходим.
Начертил нужную руну, выбрался первым и цепко схватил меня за руку, буквально выдергивая из схрона. А потом как куклу развернул к себе.
И откуда только сила взялась? Я все-таки крупнее его и тяжелее.
— Как тебе это удалось? — рявкнул он мне в лицо.
— Что удалось? — Я поморщилась и передернула плечами, слишком уж сильно впивались мне в кожу его пальцы. — Да не держи ты так. Больно.
— Как ты сумела сбросить поисковую петлю? И сбить со следа магию инквиза? Это ведь невозможно.
— Как, как… Спроси что-нибудь полегче. Не знала, что это невозможно, потому, наверное, и смогла.
— Нет, постой, я все-таки хочу разобраться. Что ты сделала, чтобы освободиться? — не унимался мальчишка. — Или это тайна? Часть твоей магии? Кстати, почему ты не рассказала о своем даре?
— О чем?
— О том, что ты метаморф.
— Кто? — Я в полном недоумении вытаращилась на Лиса, не на шутку разозленного, между прочим.
Нет, я, конечно, знала, кто такие метаморфы. Теоретически.
Помнится, в «Людях Икс» мелькал такой персонаж — Мистик, страшноватая дамочка, покрытая синей чешуей. Вот она как раз умела копировать не только внешность любого человека, но и его голос, походку, отпечатки пальцев, рисунок сетчатки и даже элементы одежды. В общем, была супермутантом. Но какое это имеет отношение ко мне? Где метаморфы, а где я?
Видимо, Лис по моему лицу догадался, что я абсолютно ничего не понимаю, потому что вместо ответа снова схватил меня за руку и потянул к водоему — то ли маленькому пруду, то ли большой луже, — блестевшему шагах в двадцати от нас. Подтащил к спокойной, на удивление чистой воде, наклонился и ткнул вниз пальцем.
— Смотри.
Я посмотрела. Ошарашенно моргнула. Зажмурилась.
Опять открыла глаза и уставилась на свое отражение.
Ничего не изменилось.
Из воды на меня смотрел… Лис. Вернее, два Лиса. Лис — справа, Лис — слева. И никакой Вероники. Два совершенно одинаковых мальчишки. Только один — в рваных штанах и рубашке, а другой — в длинном до пят, не по росту большом платье. Моем платье.
Эх… А одежду-то я копировать не умею, не тот апгрейд.
Нервно хихикнула и тут же крепко сжала зубы, гася подступающую истерику. Ну, подумаешь, метаморф, эка невидаль. Самый что ни на есть закономерный финал после коридора, превратившегося в комнату, светящихся рун на заборах, волшебных самораздвигающихся деревьев и синеглазых инквизиторов с ручными туманными змеями-ищейками. Чешуей не покрылась — уже хорошо.
Так что берем себя в руки и думаем… Думаем! Истерить будем потом, в более подходящем для этого, а главное, безопасном месте.
— Ты что, не знала? — тихо произнес Лис.
Перехватил мои ладони, погладил их, разгибая судорожно скрюченные пальцы. Оказывается, все это время я так сильно стискивала кулаки, что на коже остались кровавые отметины. Надо же, а я и не заметила. И боли не почувствовала.
— Нет, — качнула головой, — даже не подозревала. В нашем мире нет магии.
— Такого не бывает.
Я пожала плечами. Спорить точно не стану. Сейчас не до этого, важнее понять, чем мне грозит новая подлянка от судьбы.
— Это ведь плохо, да? Лис, ну что ты молчишь?
Паренек вздохнул.
— В нашем мире магов мало, их уважают и ценят, — отозвался он наконец и отвел взгляд. — Они неплохо устраиваются, да и зарабатывают прилично. Все, даже женщины. Если покровитель не против, разумеется.
Даже женщины… Очень интересная оговорка. Показательная такая.
— А метаморфы? Что с ними?
— Их магия считается не просто запретной — смертельно опасной. Ее носителей выявляют и уничтожают.
— И делают это инквизиторы. — Я не спрашивала — утверждала.
— Да, это их право и прямая обязанность. А еще они ищут иномирян. У них нюх на межмировые порталы. Светлейшие чувствуют, когда и где открываются пространственные переходы, пускают по следу поисковые чары и начинают охоту.
— А иномирян у вас тоже убивают? Или… возвращают назад, туда, откуда они пришли?
Надежда вспыхнула и тут же погасла.
— Куда возвращать-то? Порталы случайно появляются, всегда в разных местах, и тут же схлопываются. В какие миры они ведут — не ясно. Так что пришельцев просто забирают и увозят. Но живыми после встречи с инквизами их никто еще не видел.
Вот так. Оказывается, тот синеглазый — мой потенциальный палач. Причем дважды.
Вспомнила сизый туман, зыбкой мантией колыхавшийся за спиной мужчины, и не могла не спросить:
— А почему их называют светлейшими? У них вроде темная магия. Или они все из себя такие белые и пушистые? В смысле, чистые и светлые?
— Да какие они светлые? — презрительно отмахнулся мальчишка. — Гады самые настоящие. Надменные и равнодушные убийцы. А светлейшие… Ну, это просто титул. Дань памяти и уважения к их предкам. Они ж все из драгхов.
Кто такие драгхи, я не знала, но интересоваться уже не было сил. Я ощущала себя сдувшимся шариком, из которого только что выпустили весь воздух. Наверное, у любой выносливости и терпения есть предел. Моя чаша, похоже, переполнилась.
Хотя нет, последний вопрос все же остался.
— Что теперь со мной будет, Лис?
— Ты женщина. Иномирянка. Метаморф. Без поддержки рода или клана, без связей, денег, титула, положения, — безжалостно перечислил парень. — Я бы сказал, что у тебя нет ни единой возможности выжить. Все равно поймают, не сегодня, так завтра. Но ты сумела сбросить удавку и обмануть инквизитора. До тебя это не удавалось никому. А значит, шанс все же есть.
Он остановился, и я поторопила:
— Если…
Всегда ведь имеется пресловутое «если», и я уверена, мой случай — не исключение.
И Лис не обманул ожиданий.
— Если заинтересуешь Ворона, убедишь, что сможешь быть ему полезной, и заключишь с ним договор о найме и покровительстве. Он единственный, кто способен защитить тебя, обучить и спрятать так надежно, что ни один инквизитор не найдет.
Так… В дополнение к Лису, Гусю и Крысу теперь еще и Ворон нарисовался.
Судя по тому, с каким уважением говорит о нем мальчишка, он и есть самый главный в этом экзотическом зоопарке. Местный криминальный авторитет и хозяин того самого Шезда, где Лис предлагал его искать. И явно пострашнее шкафоподобного Малыша. Опаснее — так уж точно.
Я никогда не имела ничего общего с уголовниками, старалась обходить их стороной и всегда уважала принятые в обществе правила и запреты. Но что делать, если на Атросе я автоматически, с первой минуты оказалась по другую сторону закона, в одной компании с преступниками, и только они способны помочь мне выжить?
Сдаться без боя? Нет уж. Если так все сложилось, буду договариваться с бандитами. Другого выхода у меня нет. Складывать руки и героически гибнуть я точно не собиралась — мы еще посмотрим кто кого.
Лис в моем благоразумии, похоже, не сомневался.
— Сейчас мне лучше пойти одному, — не дожидаясь согласия, начал инструктировать он. — Если Ворон решит, что ты ему не нужна… Нет, инквизам не сдаст. Сам убьет. Хотя… — добавил, помедлив, — может и с ищейками договориться, если сочтет, что ему это выгодно. В общем, посиди пока в схроне. Там вода есть и хлеб, я покажу где. Вот отхожее место не предусмотрено, уж извини. Внешность не меняй, законники ищут девку, так что парню легче с патрулями разминуться. Да и браслета у тебя нет — сразу вопросы появятся. Если все нормально будет, приду, как стемнеет, и одежду принесу. Если нет… — Мальчишка снова замялся. — Не обещаю, что не скажу Ворону, где тебя оставил. Сама понимаешь. Но время потяну. Так что ближе к утру уходи. Дольше не жди.
Вот так. Без успокаивающего вранья и фальшивых обещаний. Коротко, ясно и откровенно. С каждой минутой Лис нравился мне все больше.
— Я не смогу выйти из схрона.
— Хм… Урваз знаешь? Ну, знак Раскола?
— Нет, — мотнула я головой и пояснила на всякий случай: — Я вообще в магии не разбираюсь.
Парень поморщился, задумался на минуту. Кивнул.
— Я сам нарисую все, что нужно. И оставлю кольцо. Как знак активируется, видела? Хорошо. Кольцо положишь вон под той корягой. Запомнила? Тогда все. Беги в схрон.
Через несколько минут, показав углубление, в котором лежала фляга с водой и тряпица с куском хлеба, Лис начертил руну и ушел. Словно растворился в тени кустов.
Дерево закрылось, и я осталась одна. Наедине с собственными мыслями, страхами, ожиданиями и надеждами.
Придет ли Лис? И если вернется, не приведет ли с собой убийц? Да, он в любом случае обещал дать мне возможность уйти. Но получится ли у него? Вдруг Ворон будет слишком настойчив и убедителен? Или мальчишка сам попадется законникам, и те выпытают у него правду?
Есть не хотелось, пить я старалась по глотку и как можно реже. В основном сидела на земле, вернее, на толстом слое древесной трухи, обхватив колени руками, и ждала. Ночи. Лиса. Или тех, кто явится вместо него.