Анатолий ИвановЖенихи и невесты или кое-что про любовьСказка и жизнь
ЖЕНИХИ И НЕВЕСТЫ или КОЕ-ЧТО ПРО ЛЮБОВЬ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ЛУПАНДИН НЕРОН ФЕОФАНОВИЧ, директор мебельной фабрики.
ЕЛИЗАВЕТА, сестра Лупандина.
ГАЛЯ, дочь Лупандина.
ТРОФИМ ЕВГЕНЬИЧ ЗАПОРОЩЕНКО.
МОШКИНА ПАВЛА ПЕТРОВНА.
КЛАВА ПЛАТОНОВА, продавщица мороженого.
ГРИША ВИХРОВ, милиционер.
УКЛОНОВ ЮЛИАН СЕМЕНОВИЧ.
АНАСТАСИЯ ПАВЛОВНА, врач.
Рабочие мебельной фабрики
НИКОЛАЙ
МИША
ШУРА
ПЕТЯ
ВЕРА
ВЕРА
ПАССАЖИРЫ
Действие происходит в небольшом районном городке.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Вокзальный перрон. На узлах дремлют пассажиры. Входит Клава с лотком мороженого. На лотке надпись: «Лоток № 8, от буфета мебельной фабрики».
Клава. Товарищи, внимание! (Ставит лоток. Пассажиры оживляются). Сейчас я вам прочитаю лекцию об одном великом древнем изобретателе. Римский император Нерон очень любил устраивать пиры. Однажды он несколько дней не ел, не пил, не спал — все думал, чем бы удивить своих гостей? Наконец придумал. Он позвал раба и приказал: «Принеси снегу, сбегай в гастроном…»
Усатый пассажир. Куда, куда?
Клава. В гастроном № 24 первого горпищеторга. «Купи фруктового соку и диетических яиц… Если яиц в продаже нету — потолкуй с глазу на глаз с директором, скажи — для самого императора, мол… Для руководителей он всегда держит в заначке дефицитные продукты».
Первая пассажирка. Вона откудова этот самый блат идет!
Вторая пассажирка. Не было честности на земле и не будет.
Клава. Тихо, граждане! Приносит раб продукты Император Нерон спрашивает: «Не кислый сок? Яйца не тухлые всучили? Теперь все это смешай со снегом, добавь по вкусу сахару…»
Усатый пассажир. Сахар-то был в магазине?
Клава. Был. Тростниковый. Раб смешал все это в золотом сосуде — и что у него получилось?
Первая пассажирка. Ну, что?
Вторая пассажирка. Ну, что?
Клава. Мо-ро-же-но-е! А теперь — налетай! (Раздает мороженое). Попробуй, дяденька, на вкус, да мотай себе на ус… Тридцать копеек с вас. Подходите, подходите, граждане! (Пассажиры окружают Клаву). Для чего был создан мир? Для того, чтоб есть пломбир!
Появляется милиционер Гриша Вихров.
Гриша. Совершенно точно. (Покупает мороженое). Клава! Так как же насчет кино?
Клава. Налетай, налетай! Кому не хватит, прошу не плакать…
Гриша. Клавочка! Вы обещали подумать насчет кино.
Клава. Потом, потом… (Смотрит на часы). Господи, где же они?
Голос радиодиктора. Граждане пассажиры! Поезд Москва-Владивосток прибывает на первый путь. Стоянка поезда — одна минута.
Торопливо вбегает Николай, тащит за собою Галю с чемоданчиком. За ними — Петя, Миша, Вера и Шура. Увидев Клаву с Гришей, Николай останавливается, отпускает Галину руку.
Клава. Галка! Коля!
Николай (Подозрительно). Это вы… о чем тут, а?
Клава. Погоня есть?
Галя. Ой! Есть! Есть!
Миша. Преследователей мы оставили нес… нес… (Чихает). Несколько позади.
Шура. Перестань ты чихать, пожалуйста.
Гриша. Клавочка! Когда же — потом?
Николай (К Клаве и Грише). Погодите… Вы чего тут, спрашивают.
Клава. Да скорее же прячьтесь. Коля! Гриша! Николай. Что Коля? Что Коля? Ты — объясни… Клава (толкает Николая). Объясню, объясню! Прячьтесь. (Грише). Ты смотри, если что — загородишь дорогу преследователям. Стань там. (Слышен шум и лязг подходящего поезда). Да скрывайтесь! Скрывайтесь!!!
Гриша. Заставляете злоупотреблять служебным положением Ах, Клавочка!
Галя, Шура, Петя, Вера и Гриша скрываются. Еще раз чихнув, скрывается Миша. Последним нехотя уходит Николай.
Слышно, как останавливается поезд. Пассажиры ринулись на посадку. Из вагона кто-то выталкивает Мошкину, бросает ей в лицо скомканный конверт.
Мошкина. Капитан! (Кто-то бросает ей в лицо узел с одеждой). Капитошенька-а… (Ей бросают перевязанный ремнем матрац). Ведь я хорошая-я! (Ей бросают чемодан).
Голос радиодиктора. Граждане пассажиры! Поезд Москва-Владивосток отправляется с первого пути…
Паровозный гудок, шум отходящего поезда. Из вагона кто-то выбрасывает Трофима, швыряет ему в лицо пальто.
Мошкина (бежит за вагоном). Капито-он! Капитоша! Я же люблю вас… (За сценой). Я люблю-ю вас…
Трофим (отряхивается, идет к Клаве, напевая) «Все было в порядке… Морковки на грядке… Однажды росли…» Здравствуйте.
Клава. С приездом вас.
Трофим. Благодарствую. (Представляется). Трофим Евгеньич Запорощенко. Специалист по вокалу и филармонии. Два пломбира. (Клава подает. Трофим один подает Клаве). Угощайтесь… И разрешите завести с вами знакомство. Близкое… более или менее.
Клава. Лучше — менее.
Трофим. Напрасно обижаете недоверием. Я — известный специалист в области народных талантов. (Входит Мошкина, заплаканная, садится на углу). Приехал изучить возможность создания в вашем городке коллектива высокохудожественной самодеятельности.
Клава. А это — кто? Ваша мама?
Трофим. Что вы, что вы… Так… в общем — тетя.
Клава. Кто это вас из вагона выкинул?
Трофим. Что вы! Нам… Э-е… просто подали вещи.
Мошкина. Тьфу! Такой жених сорвался!
Трофим (бросается к Мошкиной). Тетенька!.. (Шепчет). Тише! Посторонние же. Идемте, идемте…
Мошкина. Что тише?! Из-за тебя Капитон Игнатьевича упустила! (Тоскливо). Капитоша-а… Такой был податливый, хрупенький старичок… Дача под Владивостоком, на берегу океана!
Трофим. Хрупенький… (Трет затылок).
Мошкина. Едва в поезд сели, я поняла, что податливый. Зачем ты это дурацкое письмо написал?
Трофим. Какое письмо?
Мошкина. Вот это! (Поднимает с перрона и бросает ему в лицо скомканное письмо).
Трофим. A-а… Н-да… Надеешься на порядочность людей. А они чужие письма читают. (Кладет письмо в карман).
Мошкина. Океанские волны, говорят, почти под окна подкатывают. Растяпа! Ты же незапечатанным его в купе оставил.
Трофим. Ну ладно, ладно… (Оглядывается на Клаву). Неосторожно, признаю… Да идемте же… (Другим голосом). Вот сюда, тетенька, в скверик… Я такси поищу… (Берет вещи).
Клава. Гражданин! А деньги за два пломбира?
Трофим. Ах, да… (Ставит вещи. Мошкина тем временем уходит. Расплачивается. Из кармана вываливается скомканное письмо. Не замечая этого, берет вещи и уходит).
Клава (поднимает письмо, разворачивает). Будем хоть раз непорядочными. (Читает). «Друг Федя, привет! Как живешь — можешь? Выпить, поди не на что, бедняге?.. «Интересно… (Читает). «Пишу тебе, Федя, как писал своему другу ревизор Хлестаков из знаменитой пьески под названием… дай бог памяти… Кажется «Горе без ума». По сей причине, Федя, меня тоже хоть в комедию вставляй». (Отрывается от письма). Совсем любопытно. (Читает). «Вобщем, Федя, поглядел я как-то случайно эту пьеску и осенила меня прямо-таки гениальная идея. Эге-ге-е, подумал я, в темной царской действительности дураков было не мало, а разве в наше светлое время их стало меньше?» (Отрывается от письма). Какой наблюдательный. (Читает). «Правда, выдавать себя за ревизора сейчас опасно все-таки. Поэтому решил я выдавать себя за жениха. И привлек я еще к делу свою старую знакомую Павлу Петровну Мошкину. Да ты знаешь эту девицу перезрелых лет. У меня документы на имя Запорощенко Трофима Евгеньевича. И мы отлично наладили дело. Ездим по стране, выдаем себя то за брата с сестрой, то за племянника с тетей и без конца справляем свадьбы. То она замуж выходит, то я женюсь. Где уж как получится…» Да, специалист в области народных талантов. (Читает) «В прошлом году Павла Петровна была замужем за старичком-профессором. Полгода жили, не тужили, пока бывшая профессорская жена не подняла на ноги милицию. Почуяла что-то, старая крыса, видимо. Пришлось сматывать удочки, кое-что прихватив, разумеется, из профессорских накоплений. А сейчас в поезде познакомились с каким-то Капитоном Игнатьевичем, управляющим каким-то трестом во Владивостоке…»
За сценой шум, крики. Вбегает Уклонов с синяком под глазом, за ним — Елизавета.
Уклонов (чуть не плача). Где она? Где она?
Клава. Кто — она?
Елизавета. Где поезд Москва-Владивосток? Ушел?
Клава. Так поезд — не она, а он.
Елизавета. Господи! Некогда арифметикой заниматься. Ушел! (К Уклонову). Упустил невесту! Слюнтяй!
Уклонов. Попрошу однако… (Прикладывает платок к глазу).
Елизавета (подходит к Клаве). Дай пару мороженое.
Клава. Не мороженое, а мороженого. (Подает).
Елизавета. Ты мороженым или грамматикой торгуешь! (Протягивает порцию Уклонову). Остудись, успокойся. (Уклонов отворачивается). Как хочешь. (Клава). Языкастая какая. Не зря я настояла, чтобы Нерон Феофаныч из цеха тебя убрал. (Ест). Воруешь теперь?
Клава. Конечно. Торговые работники — все воруют.
Елизавета. Ишь ты! Так и бреешь! Гляди, порежешься.
Клава. Пока, вроде, вы обрезались.
Елизавета. Ну!
Клава (быстро). Еще парочку мороженов?
Елизавета. Ты! Ты…
Торопливо вбегает Нерон Феофанович Лупандин.
Лупандин. Где моя дочь? Позор! Позор!
Клава (зычно). Император Нерон очень любил устраивать пиры. Была у него дочь-красавица…
Лупандин. Замолчите, Платонова! (Нервно ходит). Как это называется? Как это понимать?!
Клава. Очень просто. Ваша дочь вышла замуж убегом. (Зычно). Рабы императора Нерона строго охраняли его дочь…
Лупандин. Перестань, ради бога!.. Позор, позор! Что теперь будут говорить в управлении местной промышленности облисполкома! (К Елизавете и Уклонову). Как это случилось?
Елизавета. Мы сидели, обедали. Они отомкнули дверь этой, как ее… отмычкой.
Лупандин. Кто?
Елизавета. Жулики.
Лупандин. Какие жулики?
Уклонов. Ваши, Нерон Феофаныч… с третьего цеха.
Елизавета. Галька сразу на шею Кольке… Говорила тебе, говорила: уволь ты этого Кольку с фабрики.
Лупандин. Уволь… Он лучший краснодеревщик у меня. Маяк!
Елизавета. Мая-як… Не для того их маяками делают, чтоб они чужих невест уводили.
Клава. Это он (тычет в сторону Уклонова) хотел чужую невесту увести.
Лупандин. Замолчите, Платонова! (К Елизавете) Ну, а дальше что?
Елизавета. Галька на шею Кольке… А Колька: «Вот у меня два билета на поезд, поедем, распишемся где-нибудь…»
Лупандин (хватается за голову). Распишемся? Милиция! Где милиция! (Бегает по перрону, заглядывает во все уголки).
Появляется Гриша.
Гриша. Милиция всегда на посту! Поскольку, так сказать, ваша милиция вас бережет. В чем дело? Вы Нерон Феофаныч, потерпевший? (Раскрывает блокнот К Уклонову). Вы — свидетель?
Уклонов. Я не свидетель. Я жених. Я потерпевший…
Гриша. Минуточку… Так вы жених или потерпевший?
Уклонов. Жених. Потерпевший.
Гриша. Спокойно. Потерпевший или жених? Ага, у вас синяк. Следовательно — вы потерпевший, фамилия?
Уклонов. Уклонов. Юлиан Семенович.
Гриша. Уклонов Ю. С. От кого потерпели?
Уклонов. От жениха. (Машет в сторону, куда ушел поезд. Но там в волнении ходит Лупандин).
Гриша. Нерон Феофаныч, вы жених или отец?
Лупандин. Я — отец. А жених — он. (Показывает на Уклонова).
Гриша (Уклонову). Позвольте! Вы сами себе, что ли, фонарь навесили? Милицию в заблуждение вводите!
Елизавета. Да не этот жених, тот. (Машет рукой).
Гриша. Тот — значит, Нерон Феофаныч.
Уклонов. Какой Нерон Феофаныч? Он — отец.
Начинается гвалт. Лупандин, Елизавета, Уклонов тычут друг в друга, выкрикивая: «Какой я жених, я отец», «Я жених, и тот жених», «Отец один, а женихов двое». «Остановите, остановите поезд» и т. д.
Елизавета. Милиция, а непонятливая. Преступник той порой скроется.
Гриша. Тихо! Тихо, граждане. Спокойненько! (Черкает в блокноте). Жених раз… жених два… Отец… Еще жених… хотя, это не жених, это уже отец…
Лупандин. Послушайте…
Гриша. Спокойненько. (Думает). М-да… Ну, ничего. Милиция и не в таких делах разбиралась. Жених этот… жених тот… Значит, невеста уехала с тем женихом?
Елизавета. С тем, с тем! С Колькой, который ударил Юлиана Семеновича.
Лупандин. Остановите же поезд!
Гриша. Остановим. Милиция все может… Жених, значит, тот… Позвольте, какой поезд?
Елизавета. С каким невеста уехала!
Гриша (прячет блокнот). Останавливать поезда милиция не может.
Уклонов. Но ведь она уехала с ним! Они — распишутся!
Гриша. Свадьбам, рождениям детей и счастливой семейной жизни милиция не препятствует. (Строго). В заблуждение вводите! (Берет под козырек. Потом с улыбкой отдает честь Клаве и уходит).
Лупандин. Мой авторитет! (Берется за голову). Мой авторитет среди работников управления местной промышленности облисполкома!
Уклонов. (Плаксиво, но с иронией). Да-а, был у вас авторитет. Прошу освободить меня от работы на вашей фабрике.
Елизавета. Но… Юлиан? Юленька…
Уклонов. Какой я вам Юленька? Не забывайте, что я сын начальника управления местной промышленности облисполкома товарища Уклонова. (К Лупандину). Чьим заместителем вы так хотели быть…
Лупандин. Но… Юлиан Семенович… вы обещали… И отец говорил…
Уклонов. Вы мне тоже обещали. А ваша дочь…
Елизавета. Галина взбалмошная. Она одумается.
Уклонов. Да? После медового месяца? Благодарю вас.
Лупандин. Но… как же трудовой стаж для поступления в институт?
Уклонов. Обойдемся. (Идет прочь). Я уезжаю.
Елизавета. Юлиан Семеныч! Юленька… Это ведь не повлечет на повышение Нерона Феофаныча? Вы человек порядочный…
Уклонов (с достоинством). Надеюсь. (Уходит).
Елизавета. Юлиан Семеныч… Юленька… Юлиан Семеныч… (Уходит).
Лупандин. Все пропало! Друзья уже с повышением поздравляли…
Клава. Ай-яй-яй… Какая должность уплыла! Номенклатурная. (Протягивает мороженое). Угощайтесь.
Лупандин. Вот именно… Номенклатура! (Ест) Областная! (Ест). Персональная машина… (Ест).
Клава. Слышно — отобрали персональные-то машины.
Лупандин. Ну, все ездят… (Ест). Приспособились. Уклонов этот, его отец, в персональном автофургоне для перевозки мебели ездит.
Клава. Кого держат вместо мебели, а возить должны, как мебель.
Лупандин. Да, да… Что?! Позвольте…
Клава. Не позволю! За что вы меня из цеха в буфет перевели?
Лупандин. За склоки. За клевету.
Клава. Я за дело вас критиковала. Наши диваны, кровати, серванты — это же… агрегаты какие-то! А людям нужна красивая мебель. Современная.
Лупандин. Мне план не по современности и красоте спускают. (Ест). А по валу. По рублям.
Клава. Завалит когда-нибудь вас этот вал.
Лупандин. Закаламбуритесь, смотрите, окончательно.
Клава. Переводите меня обратно в цех!
Лупандин (бросает остатки мороженого в урну) Черт знает, что за кислятина! Вот вы теперь, Платонова, качество своей продукции критикуйте. (Идет прочь).
Клава. Минуточку. А деньги?
Лупандин. Да, да… (Достает кошелек). Еще деньги берут.
Клава. За купеческие диваны нашей фабрики люди больше платят.
Лупандин (качает головой). Незрелый вы человек, Платонова. Там, в облместроме… и еще выше, глупее нас с тобой сидят?
Клава. Это которых в мебельных фургонах возят?
Лупандин. Они образцы утверждают. ГОСТЫ! А ты — купеческие. В кружок ходишь?
Клава. Хожу. В кружок бальных танцев.
Лупандин. Н-да… это (буравит себе пальцем висок) заметно. (За спиной чихает Миша. Голос Веры: «Шурка, зажми ему нос!»). Нда-а… Это уже любопытно, однако… (Идет на голос, но навстречу ему виновато выходят Петя, Миша, Вера, Шура). A-а… Ну-с, так-с. Все?
Петя. Все.
Лупандин. По какой причине удостоился чести видеть вас здесь?
Шура. Мы Галину с Николаем провожали.
Лупандин (строго). Да как вы…
Миша (Чихает). Извините, пожалуйста.
Лупандин. Как вы посмели?
Шура. Он не посмел, он простыл. Извините его.
Лупандин. Вы понимаете, что вы наделали?
Шура (с невинным видом). А что? Люди любят друг друга…
Шура (виновато). Они просили нас проводить.
Петя (больше Вере, чем Лупандину). Мы же не черствые.
Вера (Пете, ядовито). Некоторые из нас просто похожи на хлебный мякиш.
Лупандин (стучит пальцем в часы). В рабочее время!
Миша (чихает). Простите, пожалуйста.
Лупандин. Ну, вот что!
Шура. Он, ей богу, не нарочно чихает. Он простыл. (Дает Мише лекарство). Глотай! Нерон Феофаныч, вы дадите нам комнату?
Лупандин. Вы что — за идиота меня считаете?! Нашел место и… время…
Миша (снимает очки, протирает). Видите ли, Нерон Феофаныч… Вам ведь известно, что мы с. Шурой собираемся пожениться…
Лупандин. Прекратите скоморошество!
Шура. Не прекратим! Эту несчастную комнату мы уже полтора года просим у вас.
Лупандина обступают со всех сторон, шум, гвалт. Все требуют дать Мише и Шуре комнату.
Лупандин (прорывается из окружения). Комнату?! Ну вот что… Вам не комнату бы, а… В общем, вашу бригаду я распускаю.
Петя. За что?
Лупандин. За коллективный прогул! За…
Вера. Сейчас же обеденный перерыв.
Шура. А Коля вам заявление подал… Ему положено три дня отпуску. На свадьбу.
Лупандин. Вашего бригадира… перевожу в рядовые столяры.
Клава (зычно). Римский император Нерон был очень жестокий! Однажды похитили его красавицу-дочь…
Лупандин. Боже! Прекратите, Платонова…
Вера. Нет, не прекратим! Девочка! Ребята! Да что же это такое? Что за самоуправство?
Шура. Кто вам дал право, Нерон Феофаныч…
Снова поднимается шум, гвалт. Лупандин, зажав голову, убегает. Сразу наступает неловкая тишина.
Вера. Так… Достукались… (К Клаве) Заварила кашу.
Клава. Выручать же надо было Галку.
Вера. А нас теперь кто выручит?
Петя. Николай! Где вы там? Вылазьте.
Шура. Не видать нам теперь комнаты, как своих ушей.
Из сквера выходят Галя и Николай.
Галя. Ой, девочки! Ребята! Я вам так благодарна.
Петя. Мы тебе тоже. Особенно Верка с Шуркой.
Вера (Пете). Верки с Шурками на базаре семечками торгуют. (Гале). Бригаду нашу твой отец разгоняет.
Галя. Как разгоняет?
Николай (к Клаве). О чем это с милиционером ты шепталась?
Вера. А Николая из бригадиров в рядовые столяры переводит Ты слышишь, Коля?
Николай. Погоди ты… (К Клаве) Что это Гришка улыбался тебе?
Клава (сердито). В любви объяснялся.
Миша (чихает). Правда.
Шура. Ты перестанешь чихать или нет? Глотай (Высыпает Мише на ладонь пузырек таблеток, тот их ест). Петя. Пропал Колька. Отобъет у тебя милиция Клавку.
Вера. Ты в свободное время не изящной словесностью занимаешься?
Петя. А что?
Вера. Да культурность из тебя так и прет.
Клава. (Коле). Зачем ты этого… Уклонова-то, по глазу? Он пожаловался. Вихров твою фамилию записал.
Николай (Клаве). Так он вцепился в Галку, не отпускал… Втравила меня…
Миша (жует таблетку). Тьфу, черт, дай заесть. (Берет мороженое, ест). Ничего, Коля. По очереди передачи носить будем.
Петя. Итак, леди и товарищи… Подведем итоги, уясним ситуацию?
Вера. Почему это они — товарищи, а мы — леди?
Петя (ядовито). Женщин надо называть культурно…
Вера. Подумаешь, остряк-самоучка.
Петя. Чего мы добились. С одной стороны, благодаря идейному руководству Клавдии Платоновой, мы спасли от замужества положительную Галину Лупандину с неким отрицательным типом Юлианом Уклоновым. С другой стороны, нашу бригаду расформировывают, нашего бригадира переводят в рядовые столяры… (К Мише). Ну-ка, чихающий философ, как это сформулировать по-научному?
Миша (снимает очки, протирает. Охрипшим голосом). Если по-научному, то, по-моему, так: справедливость породила несправедливость.
Петя. Спиноза!
Шура. Хвачу я горя с этой Спинозой. Нагнись, дылда! (Обвязывает Мише косынкой шею). Да очки не урони.
Вера. Выбрала бы жениха пониже. Его там, наверху, ветерком прохватывает.
Шура (обидевшись). А ты бы — не такого колючего. Уж до крови искололи друг друга своими шпильками.
Вера. Кто выбрал? Я? Это кого же я выбрала? (Смотрит на Петю). Было бы кого выбирать.
Шура. Ладно уж… Видим.
Петя. Товарищи и леди… Мы отвлеклись. Что же получается? (К Гале и Коле). Вам теперь, получается, вместе жить надо. Условно.
Галя. Коля! Девочки! Девочки… Давайте разберемся…
Николай (К Клаве). Ты скажи, почему тебе Гришка улыбался?
Клава. Ну, что ты пристал? Никто мне не улыбался.
Николай. Ладно. (Хватает Галю за руку). Айда в загс… По-настоящему. А то устроили спектакль.
Клава (разнимает их). Погодите! Ну чего шуметь? (Трет виски). Ой, господи… Правда, я и сама запуталась уже…
Вера (смотрит на часы). Девчонки! Обеденный перерыв кончается!
Все схватываются, с шумом и гамом убегают. Остаются Клава, Галя и Николай.
Галя. Клава, а в самом деле… Как мы теперь? Домой я не могу…
Николай. В загс, а загс!
Клава. Перестаньте вы! (Думает). Домой тебе, действительно, нельзя (Николаю). А тебе — в общежитие… Надо сделать вид, что действительно живешь с… э-э…
Галя. Клава!
Клава. Ну, ну! Ну, что действительно вышла замуж. Пока Уклонов не уедет. Будешь пока у меня ночевать. А ты, Коля… Ты переночуй пару дней на вокзале, а?
Николай. Всю жизнь мечтал!
Клава (ходит). Что же делать?.. Что делать?
Николай. Что делать? Мне эта комедия надоела! Хватит! (Уходит, но возвращается). И чтоб я когда-нибудь еще… участвовал в твоих проделках! (Уходит, но возвращается). Ты знай наперед — едва затеешь что — я тебя тут же разоблачу! (Уходит, но возвращается). Тут же! На месте! Немедленно!!! (Уходит).
Клава (бежит следом). Коля! Коля… Ты не вздумай в общежитие заявиться! (Возвращается). Ух, Галка, так бы и разорвала твоего отца!
Галя. Клава!
Клава. На кусочки бы р-раздергала. Ух!
Галя. Да ведь он… он не всегда таким был.
Клава. Бригаду разгоняет. Кольку — в столяры. Моего Кольку! Да я за него твоему отцу глаза выцарапаю. Такого краснодеревщика днем с огнем поискать. А он — в рядовые столяры. Бух!
Галя. Он этого не сделает.
Клава. Не сделает?! Меня из цеха выгнал! Тебя замуж хотел за этого… рабиндраната.
Галя. Клавочка! Рабиндранат Тагор был великий писатель.
Клава. А я не про великого, я про этого… прощалыгу. Выкусил! Жениться захотел! А папа твой… Бюрократ он. Самодур.
Галя. Это все — тетка. Ты вспомни — каким отец был четыре года назад. (Вздыхает). А потом к нам тетка приехала… Замуж рассчитывала тут выйти.
Клава (загораясь). Что, что?
Появляется Трофим, осматривается. Галя стоит к нему спиной.
Трофим (нараспев). «Морковки на грядке… росли в беспорядке. Уезжать приходится Павле Петровне… пейзаж не понравился. Где у вас кассы дальнего следования?
Клава. В здании вокзала. Где же еще. Только касса закрыта сейчас. Открывается за час до прихода поезда.
Трофим. Буфет тоже закрыт. Провинция. (Уходит).
Галя. Что за этим?
Клава. Так что тетка?
Галя. Приехала и начала: в этой дыре так и закиснешь. Тут, говорит, и женихов-то нету. А в областном центре я бы сразу… Да и тебя, говорит, женила бы. И Галку, меня то есть, живо бы пристроили… День зудит, неделю, год… Отец и поддался. Он слабовольный маленько. Она и начала командовать. И дома, и на фабрике. Я ему говорила… Да разве послушает. (Плачет).
Клава. Так, так… (Ходит, раздумывая). Н-ну, я вам устрою! Да ты что?!
Галя. Если бы ты знала, сколько я слез выплакала. Бюрократ, самодур, верно… Только все это сверху, сверху, я-то знаю. Погибнет он. (Тычется в плечо Клаве).
Клава. Ничего, ничего… Успокойся. (Раздумывает). А знаешь, попробуем его вылечить. (В задумчивости отходит) А-ах, я вас полечу!!! Уж полечу! (Кольку он в столяры!).
Галя. Клава! Что ты опять задумала?!
На перроне появляется Гриша.
Клава. Галчонок! (Кружит ее). Ты только молчи, ладно? Никому, ничего… Особенно Кольке.
Галя. Да в чем дело?
Клава. Потом, потом. Вот ключ от моей комнаты. (Дает ключ). Ступай пока. Ступай, ступай. (Галя уходит). Гриша!
Гриша (подлетает). Есть Гриша.
Клава. Гриша, я хочу вас попросить…
Гриша. Клавочка! К вашим услугам — вся милиция нашего района.
Клава. Я сейчас буду с одним парнем разговаривать…
Гриша (разочарованно). Ясно. С Николаем… Я думал — вы согласились в кино.
Клава. Мы с вами сходим в кино… Обязательно.
Гриша. Клавочка!
Клава. Я буду с ним разговаривать… не с Колей, с другим.
Гриша (подозрительно). Непонятно.
Клава. Ну… это один мой… Тоже ухаживает. А я хочу ему сказать, чтобы не ухаживал…
Гриша. Теперь понятно! К вашим услугам вся…
Клава. А вы поблизости будьте. Как я громко скажу: «Трофим Евгеньич!» — вы во-он там, не спеша, пройдетесь. Только так… построже. Ладно?
Гриша. Чтобы он… не того? Не разволновался?
Клава. Да… Парень горячий.
Гриша. Будьте спокойны. Остудим. Задание понял. (Уходит).
Появляется Трофим.
Трофим. Кто меня звал? Не вы? Или мне показалось?
Клава. Я.
Трофим. О-о! Наконец-то боги обращают на меня внимание! (Падает на колени, хватает ее за руку). Я приобщу вас к искусству. Не прогадаете.
Клава. Ты тоже. Хватит ломаться. Поговорим о деле. Есть жирная морковка. Даже две. Для тебя и твоей тети.
Трофим. П-простите… Вы о чем? (Оглядывается). Я специалист…
Клава. Знаю, какой ты специалист.
Трофим. A-а… подслушала наш разговор с тетушкой! Так мы — шутили… Я действительно работник искусств. Спешу, извините! (Хочет уйти).
Клава. Трофи-им Евгеньич!
На перроне показывается Гриша, строго поглядывая по сторонам. Трофим беспокойно поеживается, старается стать к милиционеру спиной. Клава машет Грише рукой. Тот отдает честь и уходит.
Трофим. П-понятно. Шантаж. Сколько?
Клава. Чего сколько?
Трофим (достает деньги). Ловко работаете. Сколько — за ловкость? И разойдемся, как порядочные супруги, без суда.
Клава. Вы не совсем точно меня поняли…
Трофим. Тогда разрешите откланяться. (Хочет уйти).
Клава. Трофи-им Евгеньич!
Показывается Гриша, Клава делает ему знак, и он уходит.
Трофим (достает еще деньги). Надеюсь, теперь точнее.
Клава. Спрячь деньги. Дело вот в чем… Иди сюда… (Клава отводит Трофима в сторону, что-то объясняет. Время от времени Трофим взволнованно ходит взад-вперед, роняет возгласы: «Разыгрываешь», «Нет, не выйдет», «Липа, догадаются», «А тебе-то это зачем?» «Опасно. Мы работаем с более пожилым контингентом». «Что — сестра? Ах, в ней все дело?!», «Так… так». «Ну, что ж…» И, наконец: «Ладно, попробуем!» (Идут на прежнее место).
Трофим. Первый случай в моей практике…
Клава. Телеграмму из области даст моя подруга.
Трофим. А что за знаки милиционеру делала?
Клава. Да это так… Чтоб не подходил.
Трофим. Знакомы, выходит?
Клава. Мы тут все знакомы.
Трофим. (Думает). А эта твоя подруга из области не подведет?
Клава. Что ты! Разве ей трудно телеграмму дать.
Трофим. Решено! Согласен! Пойду инструктировать Павлу Петровну.
Клава. А я — на междугороднюю. Договорюсь с подружкой насчет телеграммы.
Расходятся в разные стороны. Трофим напевает: «Все было в порядке… Однажды на грядке морковки росли…»
КАРТИНА ВТОРАЯ
Вокзал. Зал для пассажиров. На деревянном диване спит Николай. Утро. Туда-сюда проходят редкие пассажиры. Входит Гриша.
Гриша (будит Николая). Гражданин! Куда едете? Гражданин!
Николай. Ну что, что?! (Встает). A-а… Ну, стукнул промеж глаз этого Уклонова. Не помер же он.
Гриша (строго). Пройдемте! (Ведет Николая по залу, подводит к тому же дивану). Садитесь. (Садится и сам).
Николай. Ты, Гришка, пойми — он жениться хотел на Галине. Против ее воли. Старые времена, что ли!
Гриша. Дело вот в чем. Я тоже люблю Клаву… (Николай встает). Гражданин, спокойненько!
Николай. Гражданин, гражданин… У меня имя есть. Я тебе еще не подсудимый!
Гриша. Недалеко и до этого. Уклонова бил? Вот… (Показывает блокнот). Жалоба с его стороны.
Николай (вскакивает). Давай, веди в милицию. А сам — к Клавдии. (Садится).
Гриша. Ты на милицию не дави… Служебным положением не злоупотребляем. Кхе-кхе… (Пауза). С одной стороны, я должен принять к тебе меры. С другой — ты меня подозреваешь в злоупотреблении… (Встает, ходит). Да-с, и милиция попала в переплет. Интересно получается.
Николай. Куда уж интересней.
Гриша (ходит). Давай рассуждать диалектически… Сам бы я на твоем месте ударил Уклонова? Ударил. Если бы не в форме был. Следовательно… (Вырывает из блокнота лист, мнет, кидает в урну. Садится). Справедливость — закон милиции.
Николай. Если закон — ты еще порассуждай. Диалектически. Насчет Клавы.
Гриша (нехотя). Что ж, давай. Я люблю Клаву. И ты…
Николай. Ты наоборот! Ты с меня начинай.
Гриша. Какая разница?
Николай. Большая разница! Говори — ты любишь Клаву…
Гриша. Я и говорю — я люблю…
Николай. Да не ты, а я!
Гриша. А я как говорю. Я и говорю, что я.
Николай. Ты не притворяйся! Я раньше тебя начал…
Гриша. Чего начал?
Николай. Любить начал.
Гриша. Хе! Ты когда начал, я уже продолжал.
Николай. Не ври, Григорий!
Гриша (строго). Разговорчики, гражданин! (Мягче). Ладно, Коля. Я люблю…
Николай. Гришка!
Гриша. Ну, хорошо, хорошо. Ты любишь Клаву. И я люблю Клаву. Мы вдвоем любим Клаву. Она двоих любить не может. Она может любить только одного. Кого — вот в чем вопрос, как сказал принц Гамлет? (Думает. Входит Клава). Хо! Да мы у самой Клавы и спросим!
Клава. Мальчики, здравствуйте! Ой, да вы помирились! (Садится между ними). И как же я вас люблю обоих! (Обоих обнимает) Я думаю: побегу, а то Гриша сегодня на станции дежурит…
Гриша (радостно). Клавочка! (К Николаю). Понял?!
Николай (кисло). У тебя график его дежурств на стене, что ли прибит?
Клава. …и как бы он, думаю, не ответил Колю в милицию за Уклонова.
Николай (радостно). Клава! (К Грише). А ты понял?!
Гриша (кисло), это еще ни о чем не говорит.
Клава (гладит Николая). Бедненький. Я тебе позавтракать принесла. (Развязывает узелок). Поезд не опаздывает?
Николай (к Грише). Так говорит это, или не говорит?
Клава (к Грише). Сегодня новая картина в клубе идет. Ты купишь билеты?
Гриша (вскакивает). Клавочка! (К Николаю, радостно). Это говорит, дорогой, но о чем говорит?!
Клава. Покупай четыре билета.
Гриша (кисло) …Есть… четыре билета.
Николай (раздраженно). Долго мне еще на вокзале валяться?
Клава. Все, Коленька. Уклонов уехал. Да, вы что-то хотели у меня спросить? (Гриша и Николай молчат, смотрят в разные стороны). Вы что, ребята? Что случилось? (Молчание). Так что вы хотели у меня спросить?
Гриша. Э-!.. хотелось узнать — для кого билеты?
Клава. Для нас троих. А четвертый для Галки.
Николай (смотрит уничтожающе на Клаву). Оч-чень интересно.
Клава. Вы завтракайте. Гриша, угощайся. (Сует ему яблоко). Я узнаю, не опаздывает ли поезд. (Уходит).
Гриша (ест яблоко). Все ясно. Два билета — для нас с Клавой. Два — для тебя с Галиной.
Николай. А может — наоборот. Два — для нас с Клавой, два — для тебя с Галкой.
Гриша. Рассуждая диалектически — не может быть. Галку от Уклонова ты спасал? Ты.
Николай. Ну и что? Я по-товарищески. Клавка попросила.
Гриша. Попросила? А для чего она именно тебя попросила? Женщины, они, брат, ого-го!
Николай. Что — ого-го?
Гриша. Все со смыслом делают.
Николай. С каким еще смыслом?
Гриша. Сперва она просит тебя спасти Галку от Уклонова. Потом — просит меня купить билеты в кино для тебя с Галкой. Полна диалектика!
Николай. А может, эта диалектика — для тебя?!
Гриша. Нет уж, браток. Милиция не ошибается. По всему видать — для тебя.
Николай. А вот и ошибаешься.
Гриша. А вот и не ошибаюсь.
Николай. А вот спросим у Клавы.
Гриша. Пожалуйста. Спросим у Клавы.
Возвращается Клава.
Клава. Опять хотите что-то спросить?
Николай (решительно). Хотим!
Гриша (решительно). Нам просто необходимо это! Дело вот в чем… (Теряет пыл, подталкивает Николая) Давай.
Николай (тоже теряясь). Мы хотели узнать… (к Грише). Спрашивай ты. Милиция всегда была решительной.
Гриша. Ладно! (Встает, снимает фуражку. Надевает). Так вот… Поезд не опаздывает? (Садится).
Клава. Вовремя! Да вы что?
Николай. Действительно, мямлит, понимаешь. (решительно встает). Тоже мне, бравый милиционер. Ты объясни нам, для чего эти… В общем… А для чего тебе поезд? Встречаешь кого, что ли? (Садится).
Клава. Какое-то начальство, говорят, к нам на фабрику едет. А я — страсть любопытная.
Николай (подозрительно). Значит, мне опять придется на Галке «жениться»?
Гриша. На этот раз по-настоящему.
Николай! Нет уж! Ни по-настоящему, никак. Спасай Галку от женихов теперь ты!
Клава. Да перестаньте вы, ребята… Начальство, может, пожилое, ему, может, не до женитьбы теперь, а вы… (Ест яблоко). Галку я сегодня домой отвела. Что там было, что было, когда они узнали, что мы их разыграли! Елизавета схватила пузырек, стала нюхать и упала в обморок. Условно, как говорит Петька. Нерон Феофаныч заревел, как бык: опозорили перед всем коллективом фабрики! Перед руководством облместрома! Елизавета подняла с полу голову: «А меня — перед всеми членами домового комитета!» Нерон Феофаныч по комнате мечется, будто стены собирается проломить. Я говорю — лучше переводите меня обратно, в цех.
Гриша. Зачем вам в цех, Клава! Работаете на чистом воздухе. Для здоровья полезно.
Николай. О здоровье он беспокоится. Правильно, требуй перевода в цех.
Вбегает Галина.
Галя. Ой, Клавочка! Ребята… здравствуйте. (Смеется). Что дома было! Что было!
Николай. Слышали уже.
Галя. Спасибо тебе, Коля.
Николай. На здоровье.
Гриша. Кланяйся, кланяйся, когда женщина благодарит (Нагибает Николаю голову). Милиция еще должна вас благородным манерам учить.
Николай. Некоторым из милиции… самым поблагородней не мешало бы быть.
Гриша. Рассуждая диалектически — некоторым маякам производства — и подавно.
Клава. Ну, хватит. Петухи. (Смотрит на часы) Коля… тебе на работу пора. А то Нерон Феофаныч…
Николай (к Грише). Тебе тоже… за порядком следить надо. Ступай, ступай…
Клава. Да, ребята… Идите. Идите.
Гриша. Эх, служба.
Николай и Гриша уходят.
Галя. Ну что, Клавочка?
Клава. Гриша купит четыре билета.
Галя. Спасибо, Клава.
Клава. Чудачка ты… Взяла бы, да и сказала: так, мол, и так, товарищ милиционер. Я нарушила всякие правила поведения. Я влюбилась в тебя.
Галя. Я-то скажу… когда время придет. Пусть помучается. Крепче любить будет.
Галя. Дура я, наверное… Гриша ведь тоже тебя любит… У тебя сразу двое влюбленных, а у меня — ни одного… кроме этого противного Уклонова.
Клава. Ну, ну… (Галя всхлипывает). Дурочка и есть. Какая там любовь у Гриши? Так он…
Галя. Тетка может обратно вызвать Уклонова.
Клава. Теперь не вызовет, я думаю.
Галя. Отец вчера телеграмму получил. Собирается встречать этого… как его? Заполощенко, что ли.
Клава. Запорощенко.
Галя. Ну, смотри, Клавка! Если что, я сразу все отцу раскрою…
Клава. Сдурела, Галка! Ты мне все испортишь! Гляди веселей, вон Гришка возвращается. Я пошла за товаром… (Галя порывается уйти). Сиди ты! Ну, дура прямо и есть. И делай, как я тебя учила. Ну! Смелей. (Входит Гриша). Вот, поручаю ее милиции. (Уходит).
Гриша. Клава, погоди! А на сколько часов билеты брать? Ушла… (Садится рядом с Галей).
Галя (смущенно теребит косынку). Бери на восемь часов.
Гриша (сердито). Клава, что ли, так сказала? (Галя кивает). На восемь, так на восемь. (Пауза).
Галя. Гриша… (Хочет дотронуться до его плеча, но не решается). А ты любишь кино?
Гриша. Какое тебе еще кино?! (Галя обиженно поворачивается к нему спиной). Ай, черт! Прости, Галка. (Галя молчит). Ну, прощаешь, что ли? (Галя молчит). Да люблю, люблю. Сегодня вот идем… в это кино.
Галя. Очень мне нужно… с тобой ходить.
Гриша (расцветает). Галка! Значит, ты… с Колькой? (Хватает ее за руки). С Колькой?! Я вам отдельно билеты куплю.
Галя (далее всю сцену ведет отчаянно). Договорились! Ты знаешь, как я люблю… его? Мы ведь часто в кино с ним ходим…
Гриша. С ним?! С Колькой?!!
Галя. Ага.
Гриша (потирает от радости руки). Ну, Колька, ну, Колька! Дон-Жуан прямо!
Галя. Только свет потухнет, мы с ним вот так… (Прижимается к Грише, кладет голову на плечо).
Гриша. Галка… Люди же!..
Галя. А потом выйдем, сядем на скамеечке — и вот так! (Обнимает Гришу).
Гриша. Слушай! Я все-таки… при исполнении служебных обязанностей! (Встает, пытается освободиться). Галка! Да пусти же… (видел кого-то в окно). Отец! Отец твой приехал! И тетка! Сюда идут!
Галя. А когда прощаемся — вот так! (Снова обнимает Гришу, несколько раз целует, оставляя следы губной помады).
Гриша. Сдурела! Доложат по начальству — мне выговор! (Освобождается. Галя убегает. Гриша плюхается на диван). Да, выговор с интересной формулировочкой в приказе: «За целование с гражданкой такой-то… во время исполнения служебных обязанностей младшему сержанту Вихрову Григорию объявить выговор…» (Трет щеку). Однако… (Нюхает ладонь). Духи «Огни Москвы»… А может быть: не объявить выговор», а только «поставить на вид»? (Встает, ходит, потирает щеку, останавливается, задумывается). А духи — хорошие. И вообще. (Поднимает кверху палец). Однако стоп! Это что же получается? Если Галка и Николай любят друг друга, зачем только разыграли с этой свадьбой, а не по-настоящему? Думай, милиция, думай… Ничего не понимает милиция… (Ходит в задумчивости). Ага, да ведь Колька не ее любит. Не понимаю, чего он фордыбачится?
Торопливо входит Лупандин, за ним — Елизавета.
Лупандин. Вихров?! Где она?! Где она? Черт знает что?
Гриша (берет под козырек). Простите, Нерон Феофаныч, кто она?
Входит Клава с лотком.
Елизавета. Нерон Феофаныч спрашивает — где Галина?!
Гриша. Какая Галина?
Лупандин. Дочь, спрашиваю, где? (Заглядывает под диван). Ты сейчас целовался с ней! Я в окно видел!
Гриша (удивленно). Я? На посту? Да вы что, Нерон Феофаныч!
Лупандин. Черт знает что!!! В последние дни все кувырком идет. (К Елизавете). Может, мне показалось? Ты-то видела?
Елизавета. Что я, слепая? Целовался с кем-то. Ничего себе — милиция!
Лупандин. С кем-то… Я и сам видел — с кем-то. А с кем?
Клава. Со мной, Нерон Феофаныч.
Лупандин (садится без сил). О, боже! Опять она! Елизавета. Или избавь меня от нее… (Вскакивает). Или я убью ее!
Гриша. Спокойненько! Товарищ Платонова — прошу, для безопасности. А мы сейчас разберемся. (Клава выходит). Нерон Феофаныч, я фиксирую: с вашей стороны в адрес гражданки Платоновой была угроза… убийства. Такая угроза карается…
Лупандин (свирепеет). Какая угроза. Чего ты фиксируешь?! Это тебя гражданка Платонова зафиксировала! Сотри со щек губную помаду сперва!
Гриша (закрывает ладонями щеки и аж приседает). Зеркало, зеркало! Ползарплаты за зеркало! (Бежит прочь). Клава, зер… (Останавливается). А что Клава подумает! Елизавета Феофановна, зеркало! Умоляю.
Елизавета. Ладно уж… Иди, сотру. (Трет платком Грише щеки, но краску оставляет). Ступай. Милицейский кавалер.
Гриша (приосанивается, строго). Так насчет угроз, Нерон Феофаныч, попрошу! (Уходит).
Лупандин (нервно ходит). Нет, дьявол меня подери! В доме кавардак! На работе черт знает что творится! Перед облместпромом опозорился! И заметь, Елизавета, все началось после того, как ты ко мне переехала!
Елизавета. Я же и виновата. (Всхлипывает). Уж я ли не беспокоилась, чтоб вытащить тебя из этой дыры! (Плачет).
Лупандин (смягчается). Ну, хватит, хватит…
Елизавета. Ведь ты — талант! Ты — такой талант… в области мебельной промышленности. (Всхлипывает).
Лупандин. Гм… да… Ну, успокойся, успокойся…
Елизавета. Не будь я Елизавета, коль с помощью этого Запорощенко… я переведу тебя в областной центр. А может быть, и повыше. Предчувствия уж что-то у меня хорошие.
Лупандин. Я попрошу все-таки тебя, Елизавета, не очень… гм, да… Не так откровенно… В смысле — потоньше. Все-таки человек из Москвы. А может быть, и вообще ничего такого… Мне, собственно, и здесь хорошо.
Елизавета. Ему здесь хорошо! Да ты подумай, что говоришь! Твои однокурсники по институту где? Павел Прохоров — доктор этих самых… ученых наук, Терешка Самойлов — в Москве. Даже бывший директор здешней фабрики — теперь начальник облместрома. А ты? Чем ты хуже их?
Лупандин. Ну, хорошо, хорошо…
Голос радиодиктора: «Граждане пассажиры! Скорый поезд Владивосток-Москва прибывает на первый путь. Стоянка поезда — одна минута».
Елизавета. Пошли, Неронушка! Он в пятом вагоне. Или в шестом? Где телеграмма?
Лупандин. Да вот телеграмма. (Отдает ей телеграмму, уходит).
Елизавета (разворачивает). «Мебельная фабрика, директору Лупандину. Инженер главного управления мебельной промышленности тов. Запорощенко Трофим Евгеньевич…» Подумать только — инженер Главного управления. Из Москвы! Сердце заходится. «…тов. Запорощенко Трофим Евгеньевич совершает поездку по предприятиям мебельной промышленности области с целью ознакомления с образцами мебели, разработанными на местах…» Так, так… «Приготовить образцы… навести порядок на фабрике…» Так… Ага, вот: «К вам тов. Запорощенко прибывает 12 июля, поездом № 7, вагон 5. Просьба встретить. Начальник облместрома Уклонов». Просьба встретить! И без просьбы встретим. (Слышен шум подходящего поезда). Господи, опоздаю ведь! (Бросается из вокзала, в дверях сталкивается с Клавой и Гришей). Болтаются тут! Из-за вас товарища Запорощенко не встречу. (Убегает).
Гриша. Клавочка, значит — на восемь часов.
Клава. Бери на восемь.
Гриша. Два билета я беру отдельно. Для нас с тобой.
Клава. Это почему?
Гриша. Ну, зачем мешать влюбленным…
Клава. Каким еще влюбленным? (Замечает на его щеках губную помаду). A-а! Ну и гусь же ты!
Гриша. Клавочка! Клава! Не понимаю…
Клава. Не понимаешь! Меня в кино приглашаешь… билеты отдельно, а сам целуешься с кем-то.
Гриша. Клава, ни с кем… Клянусь…
Клава. Он — клянется! Смотри. (Сует ему зеркало).
Гриша (глянув в зеркало, стонет). О-о!.. Ну, Елизавета! (Яростно грозит кому-то). Клавочка, это не я… (Стирает краску). Ах, Елизавета!
Клава. О, боже! С Елизаветой! Ты целовался с Елизаветой!!!
Гриша. Да не с Елизаветой! Она мне стерла… Это Галка, понимаешь…
Клава. Та-ак! И с Елизаветой, и с Галкой. Нет, вы посмотрите, какой гусь!
Гриша. Клавочка, Клава…
Голос Елизаветы: «Прошу, прошу, Трофим Евгеньич…» Входят Трофим, Лупандин, Елизавета, Мошкина.
Елизавета. Чемоданчик сюда поставьте, Трофим Евгеньич… Передохнем. А я сразу догадалась, что это вы.
Трофим (хочет поставить чемоданчик, но, увидев Гришу, переставляет на другое место, становится к нему спиной. Клава делает ему ободряющие знаки). Уф. Устал, знаете, чертовски. Служба нервная.
Елизавета. Да уж, понятно, мы понимаем.
До конца сцены Гриша несколько раз пытается поглядеть в лицо Трофиму, но тот все время отворачивается.
Трофим. Нерон Феофаныч, я вам так благодарен, что встретили.
Лупандин. Чего там, Долг вежливости.
Трофим. Мне о вас много хорошего говорил… этот… этот… (Смотрит на Клаву, она делает ему знаки). Уклонов.
Лупандин. Уклонов. Начальник облместрома.
Трофим. Да, да, Уклонов. Фамилии перепутались. Устал. Я, знаете, уже возвращался в Москву, в родные, так сказать… столичные пенаты… Да Уколов… э-э, простите, Уклонов, попросил заехать. Посмотреть, что у вас тут и как…
Лупандин. И хорошо сделали.
Трофим. Да… надеюсь, гостиницу заказали?
Елизавета. Какая гостиница, Трофим Евгеньич! Помилуйте! У нас будете жить.
Трофим. Елизавета Феофановна… (Целует ручку. Многозначительно). Вы очень любезны.
Елизавета (заходится). Ох! Ну, что вы…
Лупандин. Живет, правда, не в центре, почти на краю города. Зато место дачное.
Клава делает Трофиму знаки, показывая на Мокшину.
Трофим. Да! (Хлопает себя по лбу). Вот что значит замотаться по службе. Я же не один. Знакомьтесь. Моя двоюродная сестра.
Мошкина. Да уж Тимчик такой рассеянный… (Знакомится). Павла Петровна… Павла Петровна. (К Елизавете). Какое на вас чудесное платье! В Москве у нас так не шьют.
Елизавета. Ну что вы!
Мошкина. Вы мне покажете здешнее ателье? Я платьев пяток у вас сошью.
Елизавета. Ну что вы? Это я сама…
Мошкина. Ох, Елизавета Феофановна! Вы извините, но я вас тогда попрошу… Поэтсклуатирую.
Елизавета. Павла Петровна… мне доставит удовольствие.
Трофим. Кто о чем, а женщины о платьях. Да, Павла Петровна начинает снова становиться женщиной. У нее, понимаете, трагедия — три года назад умер ее муж. Ее отец — известный профессор хореографии Петр Леопольдович Мошкин… Слышали, надеюсь?
Лупандин. Простите, не приходилось. В столице редко бываем.
Елизавета. А я, кажется, знаю. По телевизору показывали… Такой, с симпатичным бантиком на горле… палочкой махал… этой, хореографической. Не он?
Трофим. Возможно, возможно. Он часто по телевизору маха… простите, выступает. Да, так вот, ее отец попросил меня: возьми, говорит, Пашеньку с собой в командировку, пусть мир посмотрит. Развеется. И вот, ездим.
Мошкина. Да, спасибо Тимчику. Он меня развеял. Жизнь, кажется, возвращается.
Елизавета. Ну, что же мы! Поехали. Вам с дороги отдохнуть надо. Трофим Евгеньич! Павла Петровна. Будьте любезные.
Лупандин. Да, прошу. У меня — машина.
Уходят, пропуская вперед Мокшину и Трофима.
Елизавета (Лупандину, в дверях). Нерон… Женщина-то какая! Сколь тебе бобылем жить.
Лупандин. Ты выдумаешь еще.
Елизавета. Неро-он! Ты слушай, что я говорю! А я чую, чую, вот не быть мне Елизаветой Господи, сразу ведь можно в Москву! Нерон, это твоя судьба! (Уходит).
Клава. Уф! Пока, вроде, все хорошо.
Гриша (задумчиво). Где же я этого типа встречал? (К Клаве). Клавочка! Я хочу объяснить тебе с этим… (Трет щеку).
Клава. Не надо объяснений. (Идет прочь).
Гриша. Клава, Клава… Ну, а как же с билетами? Покупать?
Клава. Покупай. (Уходит).
Гриша. Так… Теперь, товарищ милиция, разберемся в обстановке. Будем рассуждать диалектически. Я люблю Клаву, это бесспорно. Колька любит Клаву — это тоже бесспорно. К сожалению, кого любит Клава — это неясно. Но кажется, подавала мне надежды. Теперь подавать не будет — она думает, что я целовался с Елизаветой и Галкой. Галка любит Кольку. Колька любит Клаву… (Берется за голову). Тьфу, черт все перепуталось. (Пауза). Но если Колька любит Клаву, почему он целуется с Галкой? И если Клава думает, что я целовался с Галкой или, тем более, с Елизаветой, почему она все-таки сказала, чтобы я покупал в кино билеты? (Пауза). Вся диалектика полетела вверх тормашками.