– Ну, и как я должна была себя вести? А, киса? – с досадой произнесла Пейшенс и вошла к себе.
Она принялась рисовать: работа всегда успокаивала и утешала ее. Прямо за стенкой, всего в нескольких метрах, все так же гремела музыка, но Пейшенс уже ничего не слышала. Она оделась, набросила сверху большую, всю запачканную краской рубаху и села за мольберт. Яркие малиновые, красные, черные полосы, золотые и белые брызги – Пейшенс стремилась изобразить не физическую реальность, а душевное состояние. Она настолько увлеклась своей работой, что для нее уже ничто в мире не существовало, кроме ее картины. Когда музыка наконец стихла, то понадобилось не меньше минуты, чтобы художница это заметила.
– Ну слава богу! – облегченно вздохнула она и, вытерев испачканную фиолетовой краской кисточку, уже намеревалась обмакнуть ее в светло-лиловую, как вдруг услышала неожиданный звук:
– Мяу-ау-ау…
Пейшенс нахмурилась. Звук становился все громче, перерастая в надрывный, жалостный вой. Она бросила кисточку, подбежала к окну и, открыв его, выглянула наружу. Свежий утренний ветерок ворвался в комнату. Пейшенс даже закрыла глаза от удовольствия. Но мяуканье раздалось вновь – тихое, печальное, но очень настойчивое и требовательное.
– Да откуда же это?
Пейшенс вытянула шею и увидела пятнистую кошку, которая, боясь шевельнуться, стояла на карнизе и умоляюще смотрела на Пейшенс светящимися золотисто-зелеными глазами.
– Ты что, застряла там? И как ты умудрилась туда забраться? – удивилась Пейшенс. – Давай спускайся. Кис-кис-кис...
Женщина осторожно, стараясь не потерять равновесия, протянула руку, но кошка лишь жалобно мяукнула и еще дальше отодвинулась, пытаясь найти более надежное положение на узком карнизе.
– Ну иди сюда, не бойся.
Пейшенс сделала глубокий вдох и снова высунулась из окна, пытаясь снять кошку с карниза, но опять ничего не вышло. Кошка сидела слишком далеко. Прекрасно осознавая всю опасность своего положения, кошка смотрела на Пейшенс расширенными от страха глазами и тихонько мяукала. Женщина вздохнула и взглянула вниз – высоко. Она глубоко вдохнула и забралась с ногами на подоконник.
ВРА-Р-Р-Р-Р-Р!
– Ой, господи! – испуганно вскрикнула Пейшенс.
Новенький «харлей» пронесся по улице и скрылся из виду. За рулем сидел длинноволосый, весь одетый в кожу парень – ее сосед.
– Я-то думала, что «гулять всю ночь» – это не более чем гипербола, – сердито проворчала художница, а потом крикнула вслед мотоциклу: – Счастливо повеселиться!
Она снова занялась кошкой.
– Ну давай, давай! – ласково повторяла она, пытаясь дотянуться до перепуганного животного. – Я сегодня не выспалась. Ты должна помочь мне спасти тебя. Ну, иди лее сюда!
Кошка не двигалась.
Пейшенс начала нервничать. Она высунулась наружу настолько, что смогла рассмотреть окна соседней квартиры. Там был установлен кондиционер, очень большой кондиционер. Пейшенс задумалась, но тут кошка вновь отчаянно замяукала.
– Я иду, иду. Спокойно! Возьми себя в руки, ну, то есть в лапы.
Очень осторожно Пейшенс вылезла на карниз. Там едва хватало места, чтобы поставить ногу. Она осторожно шагнула по направлению к соседнему окну и, цепляясь руками за стену, встала на кондиционер.
Она рассчитывала, что отсюда уже сможет дотянуться до кошки, и уже протянула руку, как вдруг кондиционер под ее ногами зашатался. Пейшенс закричала не своим голосом и, стараясь удержаться, вцепилась в какую-то балку. Но кондиционер, видимо, был хорошо укреплен и больше не двигался. Пейшенс, переведя дух, снова позвала кошку, сидевшую уже совсем недалеко от нее:
– Ну давай! На счет три. Раз, два...
– Эй! Держитесь! Главное, не двигайтесь!
Пейшенс вздрогнула и чуть не сорвалась вниз от этого внезапного возгласа. Она крепко вцепилась в карниз, скосила глаза вниз, на улицу: высокий мужчина, запрокинув голову и заслоняясь рукой от солнца, глядел на нее.
– Что бы ни случилось, какие бы мысли ни тяготили вас, какие бы переживания ни мучили, оно того не стоит! – спокойным и повелительным голосом крикнул он и сделал шаг по направлению к дому.
Пейшенс заметила его машину, припаркованную в первом попавшемся месте на тротуаре.
– Вы меня слышите? Я полицейский. Быть может, я могу помочь?
Пейшенс посмотрела на него удивленно и недоверчиво и покачала головой:
– Да нет, спасибо. Все нормально. Просто...
– Как вас зовут?
– Что?
Мужчина повторил, мягко и доброжелательно:
– Как ваше имя?
– Пейшенс. Пейшенс Филлипс.
Собеседник кивнул и подошел еще ближе, все так же не сводя с нее глаз.
– Пейшенс, мы могли бы справиться с этим вместе! Слышите, вместе – вы и я!
Окончательно сбитая с толку, Пейшенс даже не знала, что ответить. Она еще раз взглянула на этого незваного помощника и повернула голову к карнизу.
Кошки там уже не было.
– Она... она пропала! – вскрикнула Пейшенс. – Кошка!
В отчаянии Пейшенс снова посмотрела вниз – мужчина все так же стоял там и глядел на нее. Он улыбнулся и понимающе кивнул.
– Да, очень красивая, просто очарование, – сказал он тем снисходительным голосом, которым говорят с больными детьми.
– Ее здесь уже нет, – покачала головой Пейшенс.
– Да, я вижу, – согласился полицейский, и улыбку сменило выражение искреннего сочувствия. – Я понимаю, что вы этим очень расстроены.
Пейшенс смерила его сердитым взглядом.
– Да, – процедила она сквозь зубы. – И хватит об этом.
Она повернулась к своему окну и, держась руками за стену, осторожно одной ногой встала на свой подоконник, схватилась за раму и уже собиралась перенести вторую ногу, как вдруг – споткнулась.
Пейшенс не смогла сдержать крика ужаса: она потеряла равновесие, пошатнулась и едва не упала. Отчаянно хватаясь за стену, она все- таки смогла удержаться, однако теперь положение осложнилось: край ее широких брюк зацепился за угол кондиционера (поэтому она и споткнулась). Пейшенс попалась, как мышка в мышеловку.
Снизу раздался решительный, не терпящий возражений голос:
– Номер вашей квартиры?!
– Двадцать три!
Пейшенс стояла, прижавшись к стене, и осторожно, боясь сделать лишнее движение, пыталась высвободить ноту. Сердце прыгало как безумное. Вдруг послышался ужасный, не предвещавший ничего хорошего звук: кондиционер начал падать. Винты, на которых он крепился, все-таки не выдержали. Пейшенс, все так же держась за стену, попыталась ногой удержать его, но все ее усилия были напрасны: кондиционер был слишком тяжелым. Сейчас этот ящик свалится вниз и ее тоже потащит за собой, ведь так и не удалось отцепить проклятую штанину!
– Господи! Господи! Пожалуйста... – прошептала Пейшенс. Из ее комнаты донесся грохот – и через несколько секунд из окна высунулся мужчина, тот самый, что стоял внизу.
– Давайте руку!
Он перегнулся через подоконник и протянул руку, но едва смог достать до кончиков ее пальцев. И тут вновь раздался отвратительный металлический скрежет – кондиционер сорвался вниз и со страшным грохотом разбился о землю. К счастью, штанина все-таки разорвалась – отодранный лоскут лежал среди обломков. Но Пейшенс опять потеряла равновесие и на этот раз, оступившись, не смогла удержаться.
Она попыталась что-то крикнуть, но вопль застрял у нее в горле. Теперь конец...
Пейшенс едва смогла осознать, что еще жива и что, хотя она и висит где-то между небом и землей, кто-то крепко держит ее за руки. Она подняла глаза: ах да, этот полицейский.
– Я держу вас! – прокричал он, пытаясь втащить ее на подоконник. – Я вас держу!..
Пейшенс шарила голыми ногами по стене, стараясь за что-нибудь уцепиться. Мужчина крепче сжал ее руки и стал медленно втаскивать внутрь. Еще одно усилие – и она уже лежала на подоконнике. Последний рывок – и Пейшенс, вскрикнув, свалилась на пол комнаты, а ее спаситель упал на нее.
Пейшенс тяжело дышала. Она никак не могла оправиться от случившегося, но и на его лице все еще было испуганное выражение.
– Вы были на волосок от смерти.
Она, не в состоянии пока произнести ни слова, кивнула в ответ, но через некоторое время все-таки прошептала:
– Спасибо.
Пару минут они лежали, не двигаясь и не говоря ни слова. Пейшенс немного пришла в себя – и тут же представила, как ужасно выглядит все это со стороны: она в разорванной одежде лежит на полу с каким-то незнакомцем. Она села, бесцеремонно оттолкнула его и вскочила на ноги. Мужчина продолжал смотреть на нее, встревоженно и немного огорченно.
– Вы в порядке?
– Все хорошо, – поторопилась ответить Пейшенс. – Прекрасно. А вы?
Мужчина встал, приглаживая рукой темные волосы. Он был высокий, широкоплечий, с мускулистым, как у гимнаста, телом, узким лицом аскета, не слишком красивыми, но тонкими, точеными чертами лица и глубоко посаженными карими глазами.
– Я-то нормально, – наконец сказал он, – но вот...
Он замялся, посмотрел на Пейшенс, а потом, смутившись, уставился в пол.
Этот момент May и выбрала для своего возвращения. Она постояла на подоконнике, равнодушно глядя на двух находившихся в комнате людей, а затем уверенно спрыгнула на пол, лениво потянулась и зевнула, затем посмотрела на Пейшенс и, громко мяукнув, выбежала в открытую дверь.
Пейшенс дождалась, чтобы кошка скрылась из виду, и только тогда повернулась к своему спасителю и улыбнулась:
– А вот и кошка.
Его глаза расширились от удивления:
– Так вы говорили серьезно!
– Ну да.
– Значит, вы полезли туда, – он кивнул в сторону окна, – чтобы снять с карниза вашу кошку?
– Нет. То есть, конечно, да, но это не моя кошка.
– Еще лучше! Вы там спасали чужую кошку? – Он действительно был потрясен. – Да... Это просто... просто... Ну, у меня нет слов!
– Что же тут особенного. Ведь вы же бросили все свои дела, чтобы спасти меня.
– Но я-то ведь думал...
– Я знаю, знаю, что вы думали, – ехидно прервала его Пейшенс. – Вы думали, что мы могли бы справиться с этим вместе.