В это время сверху по лестнице скатился маленький.
– Ребята, тут есть кто-то еще...
– Что? – заорал высокий.
– Мальчики, ну разве это хорошо, залезать в чужой магазин и забирать себе все эти красивые штучки, ведь они не ваши? – задала, наконец, свой вопрос Кошка, стоя на антресолях.
Тут же все три пистолета уставились на нее.
Кошка ощерилась.
– Пр-р-раво, мне это не нр-р-равится, – про-мурлыкала она.
Все трое как по команде открыли по ней такую бешеную пальбу, что дождем посыпалась, штукатурка, но Кошка оказалась проворнее, чем они думали: град пуль не причинил ей ни малейшего вреда.
– Что за чертовщина? – озадаченно спросил высокий.
В мгновение ока Кошка метнулась из-за витрины и ногой нанесла высокому удар по голове такой силы, что тот шмякнулся всем туловищем в коротышку и оба повалились на пол. Кошка молнией вскарабкалась вверх по стойке, сделала умопомрачительный прыжок и приземлилась прямо на витрину. Громила выстрелил, но та успела подпрыгнуть так, что пуля прошла под ней; зато она в прыжке сорвала висящую под лепным потолком гирлянду белых лампочек и принялась, как хлыстом, хлестать ею ошалевшего громилу. Смешно было смотреть, как крохотные лампочки одна за другой с треском лопались на его тучном туловище. Потом это занятие ей, видимо, наскучило; она отбросила гирлянду, подпрыгнула и точным ударом ноги послала на пол и его.
Коротышка и длинный пытались подняться на ноги, но, увы, Кошка неплохо умела работать ногами: не успев встать на карачки, они опять поочередно лежали на полу. Тем не менее каким-то образом им удалось окружить ее со всех сторон. Но и тут она нисколько не испугалась. Оскалившись, с какой-то веселой злостью она двинула длинного по ноге, заставив потерять равновесие, потом нанесла резкий удар ногой в голову, стремительно бросилась на него и уже занесла было лапу, чтобы изодрать ему всю морду в клочья, но тут вмешался коротышка: он коварно напал на нее сзади. Но не тут-то было: каким-то шестым чувством она предупредила его движение, отпрянув назад, и в грациозном прыжке заехала ему прямо в грудную клетку так, что чуть ли не весь дух вылетел из него вон. Оставался громила – а он уже тоже стоял на ногах и лихорадочно бегал глазами по полу, ища свою пушку. Но и тут Кошка не оплошала: как молния она метнулась у него между ног и схватила пистолет раньше, чем он успел его заметить. Оставался сущий пустяк, но и его она проделала с блеском: сокрушительный удар рукояткой пистолета по голове повалил громилу на пол.
Кошка, очаровательная Женщина-Кошка с победным видом стояла над поверженными врагами. Они не доставили ей много хлопот.
– Ах вы, мышки мои бр-р-равые, – насмешливо промурлыкала она.
Потом быстро сгребла драгоценности в портфель и выскользнула через черный ход, как раз за несколько минут до прибытия полиции.
Пейшенс заворочалась в своей кровати, сладко зевнула и потянулась. Что-то больно вонзилось ей в ребро. Она пошарила и нащупала перстень с бриллиантом. Еще не успев как следует проснуться, она надела его на безымянный палец левой руки и наклонила голову в сторону.
– На правой, пожалуй, лучше, сонно сказала она, любуясь игрой драгоценного камня.
«Погоди, погоди, – пронеслось вдруг у нее в голове, – но откуда он тут взялся?» Она оглядела комнату.
По всему полу были разбросаны драгоценности. И тут до нее дошло, что на ней все тот же кожаный наряд.
«Неужели это я... неужели это мне не приснилось? Не может быть, не может этого быть, – Пейшенс совершенно искренне расстроилась и сдернула кольцо с пальца. – Это просто ужасно. Это ужасно, ужасно, ужасно, ужасно!» Схватив бумажный пакет, Пейшенс сгребла камешки в него... но тут увидела ожерелье. Она закусила губу. Красивое, глаз не оторвать!..
Пейшенс подошла к зеркалу, примерила. Потрясающе! «Нет,– подумала она, – ни в коем случае. Это невозможно!»
И сунула ожерелье в ящик стола. Ну у какого нормального человека найдутся силы вернуть такую вещицу?!
Она бедром задвинула ящик, ощущая себя неисправимой грешницей. Но открывать его снова не стала.
Том Лоун стоял рядом с ювелиром, листая альбом с фотографиями украденных вещей. Дела, связанные с похищением драгоценностей, были его специальностью. Он листал и делал какие-то пометки в своем блокноте. Другие сыщики ползали по полу, вынюхивая каждый сантиметр помещения в поисках всяких там отпечатков пальцев, волосков, кусочков кожи и прочих вещественных доказательств.
– Вот эта вещь весьма необычная, можно сказать почти уникальная, другой такой вряд ли сыщется, – горестно сказал ювелир, тыча пальцем в фотографию с ожерельем, украшенным бриллиантовыми когтями. – Оно из Египта. Слава богу, я застраховал его.
– Это кое-что проясняет, – задумчиво пробормотал один из полицейских, по имени Суонсон, внимательно разглядывая какое-то невидимый след. – Как, думаешь, ее назовем? Может, Киска? – он немного подумал. – Или, скажем, Шлюшка?
– Звучит как-то пренебрежительно, – пропел другой.
Суонсон нахмурился.
– Ну как хотите, инспектор Опрах.
– Вот из-за таких, как вы, я и предпочитаю работать один, – сказал Лоун, ткнув пальцем в их сторону.
– Эй, Том, – озадаченно вскрикнул один из сыщиков, – гляди-ка, что это там такое?!
Лоун быстро подошел к нему, и сыщик указал на распахнутую дверь магазина, за которой валялась какая-то белая коробка, а на ней – бумажный то ли пакет, то ли сумка. Резиновыми перчатками сыщики осторожно открыли пакет и заглянули внутрь. А там... Там переливались, играя на свету, украденные драгоценности! На пакете же было выведено одно только слово «простите».
Ювелир чуть не задохнулся от изумления и радости, едва заглянул через плечо сыщику. Лоун шагнул на улицу и внимательно огляделся, но ничего подозрительного он не заметил.
Шариковой ручкой один из сыщиков осторожно приподнял крышку коробки. Потом снизу вверх посмотрел на Лоуна.
– Кексики. Маленькие такие кексики.
При этом выглядел он совершенным идиотом.
– Ну пожалуйста, – умоляла Пейшенс, стоя на крыльце дома Офелии Пауэрс, – помогите, вы должны мне помочь. Я просто не понимаю, что со мной такое творится.
Она не знала, почему, но нутром чувствовала, что Офелия знает все ответы на ее вопросы, знает как ей помочь и обязательно поможет.
Но Офелия не торопилась отвечать. Она просто широко раскрыла дверь, и Пейшенс ничего не оставалось, как войти в дом.
Офелия провела Пейшенс в свою библиотеку – громадное двухэтажное помещение с галереей по периметру, все стены которой занимали книжные полки, уставленные книгами и в промежутках увешанные какими-то дикарскими масками. Она поднялась по ступенькам на галерею, подошла к одной из полок и вытащила толстенный том в твердом переплете. На обложке тиснеными буквами блестело название: «Бает». Офелия положила книгу на стол и резким движением раскрыла ее на странице с рисунком, изображавшим красивую золотую статую кошки, стоящую в каком-то, похоже древнеегипетском, храме.
– Это богиня Баст.
Миднайт прыгнула на стол и наступила лапой на иллюстрацию. Пейшенс не могла не заметить, что Миднайт очень похожа на кошку, изображенную в книге. Офелия рукой отодвинула животное в сторону и перевернула страницу.
– Кошки породы Мау священны, они посвящены богине Баст, – сказала Офелия. – Они – ее посланники, ее гонцы.
Пейшенс провела пальцем по одному из иероглифов.
– Эту книгу вы написали?
– Целых двадцать лет я была профессором египтологии... пока мне не отказали в кафедре. – Губы Офелии искривились в усмешке. – Увы, у нас везде правят мужчины, и академия – не исключение.– Она обернулась и посмотрела на скульптуру богини Баст. – Баст – существо исключительное, – продолжила она. – Это богиня луны и солнца. Она олицетворяет собой двойственность женской природы. Покорность и вместе с тем агрессивность. Заботливость и свирепость.
– Да, но... – Пейшенс сглотнула слюну. Ей почему-то расхотелось задавать свой вопрос. Но она пересилила себя. – Но какое все это имеет отношение ко мне?
Острый взгляд Офелии так и впился в лицо Пейшенс.
– Ты помнишь, что случилось ночью?
– Нет, не помню, – быстро ответила девушка и попятилась к перилам.
– Хочешь, расскажу? – спросила Офелия.
Сердце Пейшенс заколотилось в груди так, что чуть не выскочило.
– Да, – прошептала она чуть слышно.
Офелия удовлетворенно кивнула головой.
– Ты умерла, – просто сказала она.
– Что?! – закричала Пейшенс. – Как умерла?! Ничего я не умирала! Вот я сейчас стою здесь, я живая!
Она попятилась еще и уперлась спиной в перила.
Офелия покачала головой.
– Вы с ума сошли! – кричала Пейшенс. – Вы просто старая сумасшедшая кошка! – Это неправда, неправда! – все существо Пейшенс протестовало против этой дикой мысли – Этого не может быть!
Офелия мягко и вместе с тем крепко взяла девушку за обе руки и глубоко заглянула ей в глаза.
– Ты умерла. Но... родилась снова. Считай, что воскресла.
– Вы с ума...
– Богиня воскресила тебя! Богиня Баст послала тебе Мау, и та вернула тебя к жизни – преображенной!
Жуткий страх охватил Пейшенс. Она повернулась и увидела Миднайт, которая, не мигая, таращила на нее свои мудрые золотистые глаза; и тут что-то толкнулось, что-то зашевелилось где-то в отдаленном уголке ее сознания. Да-да, что-то связанное с водой, волна, огромная волна, которая обрушилась на нее, которая накрыла ее с головой в ту ночь, на фабрике Хедара. Ну да, она ведь тонула...
В следующее мгновение резким движением Офелия толкнула девушку, та перевернулась через перила и полетела вниз.
Сначала Пейшенс страшно испугалась, но всего лишь на миг; она, сама не зная как, ловко перевернулась в воздухе и пружинисто приземлилась на обе ноги. Сердито заворчав, словно кошка, девушка мгновенно сгруппировалась и приняла боевую стойку.