. Но его уже не было, его убили силы, которые казались неудержимыми, как сумерки. Как я могу противостоять им, если даже у него не было ответа, и это обрекало его на гибель. Хонус смотрел на звезды, но видел лишь тьму между ними.
Йим снилось, что она снова стала девочкой и переживает тоскливое детство. Она сидела на земляном полу в хижине своей хранительницы. Была ночь, и единственный свет давал небольшой костер. В теплом воздухе пахло древесным дымом и травами. Йим подтянула ноги к груди и смотрела поверх колен на Мудрую женщину. Хранительница строго посмотрела на нее в ответ.
– Ты боишься? – спросила она.
– Да, – ответила Йим.
– Так должно быть, – ответила женщина. – Это знание опасно даже для тебя. Ты никогда не должна говорить об этом. Никогда! Это понятно?
– Да, Мудрейшая.
– Тогда смотри и учись.
Женщина села на пятки, сложила руки на коленях и стала абсолютно неподвижной. В тусклом свете костра Йим внимательно разглядывала лицо своей хранительницы. Казалось, она наблюдает за чем-то в темноте, чего Йим не могла разглядеть. Воздух похолодел, и Йим с удивлением увидела, что на полу образовался иней. Белые кристаллы продвигались к босым ногам Йим. Пальцы начало щипать.
Сон рассеялся, но холод остался. Йим проснулась одна под плащом в тусклом голубом свете предрассветных сумерек. Влажный воздух был прохладным, и Йим плотнее прижала ноги к телу. Они казались жесткими; более того, все тело болело. Впереди маячил еще один день тягостных будней, и ей не хотелось, чтобы он начинался. Тяготы путешествия, какими бы пугающими они ни были, казались ей менее тягостными, чем перспектива служить странному и непредсказуемому человеку. Мой хозяин, подумала Йим. Само слово вызвало у нее отвращение. Она вспомнила, что его бывший компаньон называл его «Хонус», и решила думать о нем именно так. Это помогло бы ей избавиться от унизительной мысли, что она – его собственность.
Тем не менее Йим уже свыклась с этой мыслью. Она лежала неподвижно, чтобы не получить команду, даже когда начинала чувствовать себя беспокойно. Пассивность была извечной стратегией рабынь, и Йим инстинктивно приняла ее. Она знала, что для сохранения внутренней свободы ей потребуется вся ее воля. Весь предыдущий день она рассматривала как одностороннюю борьбу между ней и Хонусом, в которой она терпела одно поражение за другим. Но вчера вечером она одержала крупную победу. Йим все еще была поражена своим успехом. Когда это случилось, она готовилась к самоубийству. Благодаря этой победе она почувствовала, что нужна Хонусу. Йим не знала точно, почему, но, похоже, это не просто желание иметь женщину, с которой можно лежать. Иначе он не дал бы эту клятву. Здесь действует что-то другое. Она надеялась узнать, что именно, и использовать это знание в своих интересах.
Птицы завели свои утренние песни, но Йим оставалась под плащом. Она полагала, что Хонус где-то поблизости, хотя не слышала никаких признаков его присутствия. Неужели он играет со мной? Йим стало не по себе, и ее мысли обратились к костру и горячей еде. Наконец голод и холод заставили Йим снять плащ.
Йим огляделась. В двух шагах от нее сидел Хонус. Его идеальная неподвижность и отметины на лице придавали ему вид злобной статуи. Йим отпрянула назад с небольшим испуганным возгласом. Хонус, закрыв глаза, никак не отреагировал. Придя в себя, Йим посмотрела на своего хозяина. Он был одет в леггинсы и штаны, а ее туника служила ему плащом, прикрывающим руны на спине. Она бы попросила вернуть ее, но он казался недосягаемым. Его неподвижность напомнила Йим вчерашний день, когда они отдыхали у дерева. Тогда он, казалось, не замечал ничего вокруг. Боясь потревожить его и зябко ежась от сырого утреннего воздуха, Йим отправилась на поиски дров.
Она вернулась, когда рассвет окрасил облака, с охапкой сучьев и веток и горстью трав. Хонус остался в том же положении, в котором она его оставила. Он не может возражать против костра, подумала Йим. Она разложила ветки и сучья над пеплом вчерашнего костра, затем открыла сумку в поисках кремня и железа. Она нашла их, а также нож в ножнах. Она вынула нож, намереваясь с его помощью сбрить с ветки хворост, так как трава была мокрой от росы. Проверяя острое лезвие ножа, Йим подумала, как легко она могла бы перерезать Хонусу горло. Она подошла к нему ближе, держа нож в руке, и взвесила свои шансы на успех. Кажется, он в другом мире. Он совсем не замечает меня. Йим изучала его лицо в поисках признаков осознания и заметила тонкие, мимолетные изменения, как у спящего, погруженного в сон, от которого Хонус может никогда не пробудиться, если она поторопится.
И куда же я попаду? До сих пор ее поиски были путешествием без цели. Когда плен и рабство прервали его, Йим ожидала дальнейших указаний. А пока они не пришли, безопасность должна была стать ее главной заботой. Если она убьет своего хозяина, то останется одна, а женщина без родни не может быть в безопасности. Без отца, брата или дяди, которые могли бы защитить ее, и без мужа, который мог бы претендовать на нее, она была так же уязвима, как монета, лежащая на улице. Любой мог забрать ее, и так оно и было. Разве с Хонусом я в большей безопасности? Йим не знала его достаточно хорошо, чтобы ответить. На данный момент было разумнее всего оставаться его собственностью и надеяться, что он считает, что только дурак уничтожает свое имущество.
Йим приготовила стружку, положила ее рядом с ветками и ударила железом по кремню. Когда искры попали на стружку, она подула на нее, пока не появилось пламя. Дунув еще, она перекинула пламя на ветки, затем на сучья. Вскоре костер уже пылал. Йим грелась у него, когда Хонус открыл глаза.
– Принцесса, которая умеет разводить огонь? – с насмешливым удивлением спросил он. – Ваше королевство, должно быть, страна чудес.
– Хочешь, я приготовлю еду? – спросила Йим, добавив „мастер“ как бы невзначай.
– А что? Ты голодна?
– Да, хозяин.
– Тогда мне не терпится посмотреть на это второе чудо, королевскую особу, которая умеет готовить.
Йим проигнорировала его колкости. Она достала из сумки медный котелок, отмерила зерна и воды, измельчила собранные травы и посыпала ими смесь. Хонус с интересом наблюдал за ее действиями.
– Что за растения ты добавила?
– Лимонную мелиссу и сердце фейри для вкуса. Пчелиная чашечка и весенняя лапка – для здоровья. Это хорошие травки, мастер. Клянусь.
– Раз уж ты отказалась перерезать мне горло, сомневаюсь, что ты меня отравишь.
Йим быстро подняла глаза и увидела, что Хонус пристально наблюдает за ней.
– Когда я в трансе, – сказал он, – я все еще вижу внутренним оком.
Йим побледнела.
– Я думала, ты спишь или что-то в этом роде.
– Я бродил по Темной тропе.
Глаза Йим расширились.
– Ты был мертв?
Синие губы Хонуса изогнулись вверх.
– Нет. Чтобы попасть туда, не обязательно умирать. Я всего лишь посетил его. Этому умению можно научиться, если у тебя есть дар.
– Дар? Кому нужен такой дар?
– Это не совсем так, как ты думаешь, – ответил Хонус. – Мертвые многое уносят с собой в Бессолнечный Путь. Хотя там есть и горе, и худшее, но можно найти и сокровища. Я ищу их.
– Ты говоришь так, будто грабишь кладбище.
– Я беру только воспоминания, – ответил Хонус.
– Только воспоминания? – спросила Йим. – За исключением настоящего, вся жизнь – это воспоминания.
– Ты говоришь как мой Носитель.
– Я и есть твой носитель.
Хонус нахмурился.
– Ты перепутала слово, – сказал он. – Ты несешь мою ношу. В Кармишском ордене Носитель – это святой человек. Мой Носитель был моим хозяином.
– Значит, ты заменил своего хозяина рабом?
Хонус покраснел под своими татуировками.
– Я не потерплю богохульства!
– Простите, мастер, – сказала Йим. – Я ничего не имела в виду. Я не знаю ваших путей.
– Носильщики носят вьюки своего сейра, чтобы практиковать смирение и быть уверенными, что их слуга всегда готов выполнить их приказ. Ты всего лишь мой носильщик. Ты не заменил мне Носителя. Ты никогда не сможешь заменить Теодуса.
Йим вздрогнула при этих словах.
– Теодос?
– Да, так звали моего хозяина. Почему ты так странно смотришь?
Йим отвела взгляд, пряча глаза от Хонуса.
– Только потому... потому что это необычное имя.
– Как Йим?
– Да. Как Йим.
Йим занялась приготовлением завтрака. Она помешала травы в котелке и поставила его на огонь.
– Значит, теперь у тебя нет хозяина, – сказала она. – Значит ли это, что ты свободен?
– Свободен? – сказал Хонус. – Я не знаю, что это значит.
– Тогда спроси меня, – сказала Йим. – Никто не продал тебя за десять медяков.
– Мы все рабы богини. Она – госпожа, управляющая нашей судьбой. Когда Провидцы Карм выбрали меня в младенчестве для службы, моим родителям заплатили не медяками, а почестями. Но что это изменило?
– Они заставили тебя стать Сарфом?
– О, я очень сильно этого хотел. Храм – это все, что я знал, поэтому я долго и упорно трудился, чтобы заслужить этот облик. И все же я спрашиваю тебя: как я могу быть свободным, если Карм написала мою судьбу на моей спине?
– Судьба – это всего лишь слово, – ответила Йим, – которым мы облекаем тайны, недоступные нашему пониманию.
– А свобода – слово, обозначающее то, чего не существует.
– Когда-то я была свободна, – сказала Йим. – Это было совсем не то, что сейчас.
– Тогда я освободил тебя от заблуждения.
Йим замолчала и обратила свое внимание на кастрюлю. Она помешивала кашу палочкой, чтобы она не пригорела, и время от времени пробовала ее на вкус, чтобы убедиться, что она готова. Через некоторое время она сказала:
– Готово, учитель.
С помощью палочки она сняла котелок с огня и поставила его перед Хонусом.
– Принеси мне мою ложку, – сказал Хонус. Йим нашла в пакете деревянную ложку и протянула ему. – А еще я хотел бы получить назад свою рубашку