— Вы дурно сыграли, сэр Эдвард! — сказал ему Рожер.
— О, нет, — отвечал, вставая, англичанин, — я хорошо сыграл, очень хорошо сыграл. Но сэр Мориц играл еще лучше.
С этими любезными словами он вышел из палатки.
Не успел он покинуть своего места, как Рожер тронул своего дядю за руку.
— Вы слышите, — сказал он, — точно отдаленный стон?
Сэр Мориц внимательно прислушался и старался объяснить себе этот шум.
— Это мычание буйвола! — сказал он.
— Вы думаете?
— Я почти уверен; к тому же, в этом можно сейчас убедиться и очень легко.
Он лег на землю, приложил к ней ухо и пробыл в этом положении несколько секунд.
Сэр Мориц имел слух настоящего индуса; шум лесов и равнин не имел от него тайн. Природа края была для него раскрытой книгой, которую он свободно читал.
— В окрестностях, по левую сторону от нас, находится самка буйвола, — сказал сэр Мориц, — а направо я слышу глухой шум.
Внезапно он быстро поднялся и бросился из палатки, призывая своего главного слугу.
— Тамули, отвяжи всех наших животных, пусть свободно разбегаются.
— Зачем, саиб?
— Молчи и действуй скорее? Мы в опасности. Рожер, перережь поводья наших лошадей!
Сэр Мориц сам подал первым пример, отпустив на свободу нескольких животных, которые помчались в сильном ужасе.
— Теперь, — приказал сэр Мориц, — пусть все люди карабкаются на скалы!
— Но, саиб, — отвечали индусы, — утесы прямы и гладки и мы не в состоянии взобраться на них.
— Если вы этого не сделаете, вы погибли. Спасайся, кто может. Лезьте!
Наэлектризованные голосом хозяина, индусы бросились к утесам и вскарабкались на них с ловкостью обезьян.
Рожер и сэр Мориц последовали их примеру, что удалось им не без отчаянных усилий.
В это время отдаленный шум, услышанный сэром Морицем, быстро усиливался.
Он походил на приближающиеся раскаты грома. Земля начинала дрожать под непрестанно повторяемыми ударами.
Сэр Мориц и Рожер только что успели достигнуть вершины утеса, как в конце долины, прилегающей к горам, показалась темная сплошная масса, движущаяся с чрезвычайной быстротой.
То было стадо буйволов огромного роста и непомерно свирепого вида.
Земля дрожала под их ногами; их разгоряченные ноздри испускали клубы пара; все они мчались по долине, которую совершенно запрудили.
Стадо промчалось, как поток, и исчезло по направлению к равнине.
Сэр Мориц и Рожер с ужасом смотрели вниз на эту разъяренную стихию.
— Боже мой! Что сделалось с сэром Эдвардом! — воскликнул молодой человек.
— Держу пари, что он успел укрыться в безопасном месте, — отвечал сэр Мориц.
— Меня зовут? — послышался голос сэра Эдварда, который спокойно вышел из за каменной стены.
— Каким образом вы очутились здесь? — с удивлением спросил его сэр Мориц.
— Вы, однако, выбрали нам хорошее место для ночлега! — с упреком прибавил молодой человек.
— Позвольте, любезный сэр. Разве я мог знать про близость этих неудобных животных? Я пришел сюда, чтобы скрыть позор поражения в вист и утешался, покуривая сигару, как вдруг услышал шум.
— И вы выбрали себе ввиду поражения такое неприступное место, на которое мы взобрались с опасностью для жизни. Это очень странно!
— Действительно, тут виден перст провидения! — с радостной улыбкой отвечал англичанин.
Хозяева и слуги спустились в долину с несказанными затруднениями.
От лагеря не оставалось и следа. Ни кола, ни кусочка полотна. Все было вырвано, растоптано, разорвано на тысячи кусков.
В силу необъяснимой случайности оказалось, что слуги сэра Эдварда не поняли, очевидно, приказаний своего хозяина и расположились в некотором расстоянии, по ту сторону утесов. Палатки их, следовательно, уцелели.
Достойный джентльмен поспешил любезно предоставить их в распоряжение своих спутников.
Сэр Мориц и Рожер приняли предложение и уснули мертвым сном.
Сэр Эдвард, вероятно, как более впечатлительный, проворочался целую ночь и заснул только утром.
Сэр Мориц проснулся рано и, убедившись, что Рожер также не спит, пригласил его совершить вместе небольшую прогулку.
Они вышли незамеченными никем и направились к равнине, трава которой была еще покрыта обильной росой.
— Куда идем мы? — спросил Рожер.
— Может быть, несколько и далеко, — отвечал сэр Мориц, — но я хочу выяснить некоторые сомнения, возникшие по поводу происшествий этой ночи.
— Можете вы сообщить их мне?
— Нет еще. Я сообщу их тебе, когда удостоверюсь, что не ошибся.
Сэр Мориц и Рожер шли довольно долго, разговаривая про свой будущий образ действий.
Достигнув обширной равнины, сэр Мориц направился по ней, внимательно рассматривая все окружающее.
— Посмотри хорошенько на это, — сказал он.
— Это сломанный ствол дерева, — сказал Рожер, — простой древесный ствол.
— Да, конечно; а это?.. Это веревка, простая веревка. Только, она оборвана, не говорю — обрезана, а оборвана простыми усилиями. Что замечаешь ты вокруг этого места?
— Следы ног животных с узкими копытами; ими покрыта вся земля…
— Да, это просто следы, — иронически продолжал сэр Мориц. — Но сломанный ствол дерева, оборванная веревка и этот небольшой клок шерсти говорят, что к дереву был привязан буйвол.
— И что он оборвал свою веревку, — продолжал Рожер. — Но каким же образом он очутился здесь?
— Не хочешь ли, я восстановлю тебе всю эту историю? Знали, что в горах, за долиной, находится стадо буйволов; взяли самку и привязали ее здесь, в равнине, сообщающейся с горами только долиной, в которой мы расположились лагерем. Стадо непременно должно было добраться до самки вопреки всяческим препятствиям.
— К чему же все это было устроено?
— К чему была сожжена стоянка? К чему нам настойчиво советовали стать лагерем в долине, где мы неминуемо должны были быть задавленными?
— Подумайте, любезный дядюшка, ведь это было бы чересчур отвратительным.
— Любезный Рожер, мы идем, быть может, к центру огромной паутины, сотканной Компанией.
— В таком случае, сэр Эдвард?..
— Почем знать? Нужно верить всему или ничему.
— Если так, то я, если бы считал сэра Эдварда Броунли…
— Ты сделал бы какую-нибудь глупость и, вместо подозрений, наши враги имели бы в руках доказательства.
Молодой человек замолчал и задумчиво возвратился к разрушенному лагерю.
Во время их отсутствия слуги отправились на поиски за отпущенными накануне на свободу животными.
Им удалось найти почти всех. Скоро все было готово к дальнейшему путешествию.
VЕЩЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ
— Я думал, — воскликнул сэр Эдвард, увидя возвращающихся сэра Морица и Роже, — что вы меня покинули, и не знал, куда вести весь этот караван!
— О, сэр Эдвард, вы не принадлежите к числу тех, которых покидают так, — отвечал Рожер. — Я уверен, что вы слишком привязаны к нам в силу тех причин, которые чуть не погубили нас этой ночью, чтобы решиться оставить нас.
— Это совершенно справедливо, — отвечал сэр Эдвард с полною любезности улыбкой.
Полчаса спустя все пустились уже в путь по направлению к Буддапи, где находились хлопчатобумажные плантации сэра Морица.
После длинного перехода Рожер увидел на известном расстоянии, посреди дороги, неподвижную массу, облеченную в самые яркие краски.
— Что там такое перед нами на дороге? — спросил он.
— Должно быть, какой-нибудь нищий факир, — отвечал сэр Эдвард.
Караван приближался, но масса не двигалась с места. То был, действительно, факир в экстазе.
Его могли раздавить, он и тогда не шевельнулся бы; но слуги остановились перед ним с религиозным уважением и Рожер мог свободно разглядеть эту священную особу.
Тщедушный, худой, медно-красного цвета — его можно было принять за мумию.
Его круглая голова с гладко обстриженными волосами имела чрезвычайно животное выражение.
Он лежал, вытянувшись во всю длину, с лицом, обращенным к небу и протянутыми вдоль тела руками.
Факир бормотал какие-то слова, которые не были слышны, слышались только ритмические повышения и понижения голоса.
— Счастлив тот, кому удастся поднять нравственный уровень подобных существ! — заметил Рожер.
— Эта задача соблазняет уже многих, господин Рожер. Все усилия Индийской Компании направлены в эту сторону; спросите сэра Эдварда!
— Конечно, — подтвердил англичанин, не заметив иронического тона сэра Морица.
И действительно, в то время Компания более заботилась об извлечении богатств из почвы Индии, чем об извлечении невежества и пороков из голов и сердец ее обитателей.
Рожер поочередно обратился к факиру на различных индийских наречиях, но тот не удостоил его ответом и даже не показал виду, что слышит его.
Сэр Мориц и его племянник положили около факира несколько денег и потом удалились, чтобы сесть в свои паланкины.
Сэр Эдвард также бросил ему несколько монет со словами:
— На, почтенный сын Ками, купи себе более приличный костюм!
Англичанин много смеялся над своей шуткой, как вдруг заметил, что нечаянно дал нищему золотую монету.
При имени Ками факир медленно поворотил свои глаза в сторону сэра Эдварда.
Протягивая руку к положенным деньгам, он быстро начертил на песке какой-то знак и из руки его выпал крошечный клочок бумаги.
Сэр Эдвард наклонился за своей золотой монетой и, странное дело, когда он приподнялся, знака уже не существовало на песке, исчезла также и бумажка.
Веселый англичанин быстро дошел до места, где ожидали его слуги, и караван тронулся.
Все три паланкина, обыкновенно несомые рядом ради удобства разговора, вытянулись в линию, чтобы обойти факира, и продолжали свой путь.
От времени до времени, на дороге попадались красивые женщины с сосудами на плечах, идущие к ближайшим источникам.
Грациозные Ревекки, они, быть может, надеялись встретить Элеазара.
Дальше, на берегу небольших озер, брамины совершали свое священное омовение, сопровождая обряд всевозможными таинственными знаками.