На деле же занятые на работе внуки приходили домой поздно и уплетали за обе щеки бауырсаки, пельмени или котлеты, которые Үміт әже[63] готовила для них весь день, а утром надевали выглаженные ею рубашки и вновь убегали на работу. Молодожены тоже заботились… как умели. И в свои девяносто бабушка с удовольствием уплетала суши, полюбила кесадилью и даже оценила станцию Алиса, которую они подарили на Новый год.
Хотя оценила не сразу.
Когда ей преподнесли чудо-технику в маленькой коробочке с большим бантом, она немного расстроилась (если честно, не немного). Новой ночнушке, на которую бабушка намекала келін недели две, она обрадовалась бы куда больше, чем непонятной штуке со светящейся кнопкой.
«Балаларды ренжітіп не істеймін?[64] Хотели же как лучше. Техника нынче недешевая, поди, потратили премии свои», – думала Үміт әже, неловко улыбаясь подарку.
– Ой, ақшаны кұртып сендер де?[65] Вы же молодые, гулять хотите! Зачем мне, старухе, такие дорогие вещи, – потянулась бабушка к внукам, рассмотрев минутой ранее коробку, но так и не поняв применение подарка в хозяйстве. – Қане, бетті әкеліңдер[66], поцелую вас! Ниеттеріңе рақмет[67].
– Әже, знаете, что это? – рассмеялся внук, догадываясь о том, что реверанс больше из вежливости, чем из осведомленности о талантах «Яндекс. Станции».
– Ну-у-у, это… хоро… шая вещь, – неуверенно ответила бабушка, вновь приблизив коробку к очкам. – «Яндекс. Станция» дейді. Е-е-е, музыка шығады ма?[68]
– Әже, – подалась вперед келін, – это искусственный интеллект. Колонка, которая заменит вам келiнку, ну, в мое отсутствие, – рассмеялась она.
– Шәй құйып бере ме?[69] – искренне удивившись, бабушка начала всматриваться в колонку размером с ладошку.
– Почти, – с горящими глазами ответил внук, – мы все настроим, и когда вы захотите выпить чаю, а нас не будет дома, можете сказать: «Алиса, хочу чай». И чайник начнет кипятить воду. Захотите узнать погоду, спросите: «Алиса, какая погода в Астане?»
– Ол қалай суды шәйнекке кұйып кояды?[70]
– Мен кұйып кетемін, әже. Просто сіз кино көріп отырып, айтып коясыз колонкаға, бармайсыз екі рет кухняға[71].
– Маған кухняға бару қиын емес[72].
– Ну, кинодан отрываться еткіңіз келмесе, да?[73]
– А-а-а, – как-то пространно ответила старушка.
– Әже, мы настроим Алису, и она подскажет вам, что через час у вас такой сериал, а потом сякой, – продолжал внук.
– Маған подсказка керек емес, олар подряд бола береді ғой[74].
– Ну, вдруг… э-э-э… ұмытып кетесіз[75], – стушевался внук.
– А-а-а, шынымен, жақсы екен[76], – решила успокоить молодежь бабушка, увидев, что внуки сами начали сомневаться в полезности подарка.
– Вы еще можете пообщаться с ней, – куда-то в пол сказала келін.
– Сендер соншама қайда кетіп бара жатырсыңдар[77], чтобы я общалась с часами? – выскочило у әжешки.
Уже на следующий день внуки настроили Алису, время от времени демонстративно пользовались, чтобы әжешка привыкала, а та лишь приговаривала «күшті екен»[78], и на этом все расходились по своим делам.
Как-то раз, когда Үміт әже была дома одна, ужин по обыкновению уже был готов, а сериалы еще не начались, взгляд бабушки упал на станцию, которую молодожены предусмотрительно поставили у нее в комнате.
– Ну, күшті екен, что ты умеешь? – игриво начала она и включила станцию, как показывали дети: одним нажатием кнопки.
– Алиса, какая погода в Астане?
– В Астане минус двадцать восемь градусов, – ответила станция.
– Алиса, хочу чай!
– Я поставила чайник.
– Рақмет, айналайын. Ой, Алиса, рақмет.
– Повторите свой вопрос.
– Какой вопрос, Алиса, спасибо, говорю.
– Обращайтесь.
И бабушка задумалась, что бы еще спросить. Чаю-то совсем не хотелось.
– Алиса, что ты умеешь?
– Включу музыку, напомню о важном деле, разбужу утром, помогу по хозяйству, закажу еду, лекарства, подскажу афишу, посоветую одеться по погоде, выслушаю, поговорить могу, анекдот расскажу.
– Күшті екенсің.
– Повторите свой вопрос.
– Алиса, включи мне музыку.
– Какую хотите?
– Любимую песню моего покойного мужа… Алиса, включи «Тамаша» Қадір Мырза Әли[79].
– Не грустите. Сейчас включу.
– Грустить – это чувствовать. Пока чувствую, мне не все равно. А значит, я живу, – задумчиво ответила бабушка.
– Вы правы. Включаю, – немедленно и как раз таки без чувств ответила колонка.
– Алиса, а ты можешь включать эту песню каждый день?
– В какое время хотите?
– Перед сном. В половину одиннадцатого.
– Конечно, ставлю напоминание.
– Алиса, а можешь будить меня в семь утра? Я хочу провожать детей, а то они уходят сами, не будят меня.
– Конечно.
– Просыпаться одной в квартире… всегда тоскливо. И время не идет. Вот с тобой, алжыған кемпір сияқты[80], разговариваю, – пробубнила под нос старушка, а потом, словно стряхнув тяжелые мысли, продолжила давно забытым, бойким учительским голосом: – Алиса, а что по хозяйству ты умеешь?
– Могу включить робот-пылесос, кондиционер, запустить теплые полы, разогреть духовку.
– Алиса, включи сейчас робот-пылесос.
– Запускаю робот-пылесос.
– Мынаны қарашы[81], – не без улыбки восхитилась Үміт әже. – Ты молодец… Ой, Алиса, ты молодец.
– Всегда рада помочь.
Выкатился, стрекоча, робот-пылесос.
– Қалың қалай, айналайын?[82] – улыбалась самодовольно старушка, что смогла разобраться с техникой. – Во-о-от, поразмяться тебе надо. А мне – дождаться четырех часов… Да-а… Буракбэй, наверное, признается в любви Аслы. Бірақ әкесі…[83] – цокнула языком бабушка, – байлыққа қарап қалған[84], он, наверное, испортит им жизнь. Аслы да ақымақ екен[85], представляешь, пощечину дала енесіне[86]. Ну, ты убирай-убирай, маған қарама[87], под кроватью – дұрыстап, сосын екеуміз кино көреміз…[88] Да-а-а… айтпақшы…[89] поговорила с Алисой, пысық екен[90]. Енді екеуіңнің құлактарыңды шаршатамын[91], – посмеялась своей шутке әжешка. – А то анау екеуі жұмыстан келеміз дегенше, кином басталып кетеді, сосын «Әжека, мы в кино деп олар кетеді»[92]. Мда. Ну ладно, дело молодое. Біз де Мақсотпен кинодан шықпайтын едік. Театрға көп баратынбыз, мен көйлек тігіп, туфлиімді құшақтап… Бірде ол төлейді, бірде мен төлеймін. Повышенный стипендиям бар… солай… Сосын общежитияның қасында сквер болатын, сол жерде скамейкада әңгімелесетін едік түнжарымға дейін[93]. Айтпақшы, Алиса, у меня красивый муж был. Во-о-от, – похвасталась по-девичьи колонке. – Ты знала? Нет. Вот знай теперь. Такой высокий, стройный, кудрявый, глаза умные, а сам тентек[94]. Ай, қалай енді «тентек» орысша?[95] – обратилась она к роботу-пылесосу и вспомнила: – Ну, хулиган был, задиристый. Но как танцевал!
– Он приглашал вас на танцы?
– Я же дикая была, как увижу, что он идет в мою сторону, так юркаю с подружкой в комнату. Наша комната была рядом с вестибюлем. Ой… Алиса, он хотел пригласить, но я убегала. А потом из-за угла подглядывала. Он очень хорошо танцевал, все девушки были влюблены в него! А я не знаю, что он во мне нашел. Я была тихоня, не то что он! Мақсот был звездой потока. Даже с профессорами в шахматы играл. Все хотели с ним общаться. Он был и начитанным, и веселым, и шкодливым. Как много девушек плакали из-за него. Училась с нами и дочь министра Калмыкии, Данара звали… Да-а… Красиво одевалась, бога-а-а-а-тая такая. И все в глаза Мақсоту заглядывала. А он каждый вечер ко мне бегал: то лекции списать, то курсовую сделать. А я даже не понимала, что ему нравлюсь. Хотя, если честно, уже начала привыкать к нему и ждала по вечерам. Потом он позвал в кино. А я не знала, что ответить… Да-а-а… Были времена… Вот потом начали часто ходить в кино. Но мы еще тогда не дружили. Хотя друг другу нравились…
– Какая красивая история! Что было потом?
– Потом я уехала домой на каникулы, а когда вернулась, то еще через окно поезда увидела Мақсота. Он бегал по перрону. Увидев меня, еще өзінше[96] сказал, что просто приехал на вокзал, потому что знал, что студенты будут приезжать. Вдруг знакомых встретит, пообщается, – рассмеялась от души пожилая женщина. – И тут же предложил проводить до дома. Тогда даже я поняла, что ол мені сүйіп қалды