– Не буду спрашивать, о чем ты думаешь, – сказал Ирвинг, – потому что, кажется, знаю.
– Не будь сильно умным, – окрысилась я.
Он развел руками:
– Профессиональный риск.
Я не смогла сдержать смех.
– Значит, Сильвия запретила помогать леопардам. И что тогда теперь будет со Стивеном?
– Он нарушил ее прямой приказ. Для того, кто в иерархии стаи находится так низко, как Стивен, это очень смелый поступок – но он не тронет Сильвию. Она порвет Стивена на части и не позволит никому за ним ухаживать. Я ее знаю.
– Ирвинг, я не могу этим заниматься двадцать четыре часа в сутки.
– Они вылечиваются за сутки.
Я состроила мрачную гримасу.
– И два дня подряд здесь сидеть я тоже не могу.
Он отвернулся и подошел к кровати, где лежал Стивен. Посмотрел на спящего, сцепившего руки на груди.
Я подошла и тронула Ирвинга за руку:
– Чего ты мне не рассказал?
Он покачал головой:
– Не понимаю, о чем ты.
Я повернула его лицом к себе:
– Выкладывай, Ирвинг.
– Анита, ты не оборотень. Ты больше не встречаешься с Ричардом. Тебе надо выбираться из нашего мира, а не лезть в него глубже.
У него был такой серьезный и печальный вид, что я испугалась.
– Ирвинг, в чем дело?
Он только потряс головой.
Я схватила его за обе руки и подавила желание как следует встряхнуть.
– Что ты от меня прячешь?
– Ты можешь прибрать к рукам стаю, чтобы защитить Стивена и Натэниела.
Я отступила на шаг:
– Слушаю.
– Ты выше Сильвии по иерархии.
– Я не оборотень, Ирвинг. Я была подружкой нового вожака стаи. И даже ею теперь не являюсь.
– Ты была больше этого, Анита, и сама это знаешь. Ты кое-кого из нас убила. Ты убиваешь легко и без угрызений совести. Стая это уважает.
– Ирвинг, что за наглая похвала!
– Ты мучаешься совестью из-за Райны? Ночами не спишь из-за Габриэля?
– Райну я убила, потому что она хотела убить меня. Габриэля я убила по той же причине – самосохранение. Так что – нет, я не потеряла из-за них сон.
– Стая уважает тебя, Анита. Так что если ты найдешь членов стаи, которые не скрывают, что они оборотни, и убедишь их, что ты страшнее Сильвии, они защитят обоих этих ребят.
– Я не страшнее Сильвии, Ирвинг. Я не могу измолотить их в кашу. Она может.
– Но ты можешь их убить. – Ирвинг сказал это очень тихо, наблюдая за выражением моего лица.
Я открыла рот – и закрыла его снова.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала, Ирвинг?
Он покачал головой:
– Ничего. Забудь, что я говорил. Не надо было. Приведи сюда еще копов и иди домой, Анита. Вылезь из этой каши, пока еще можно.
– Ирвинг, что у вас творится? Сильвия стала проблемой?
Он посмотрел на меня, и его обычно веселые глаза были печальны, задумчивы. Он снова покачал головой:
– Анита, мне пора идти.
Я схватила его за руку:
– Ты никуда не пойдешь, пока не расскажешь мне, что происходит.
Он медленно, неохотно повернулся ко мне. Я отпустила его руку и отступила на шаг.
– Говори.
– Сильвия вызвала всех, кто был выше ее в стае, и победила.
Я смотрела на Ирвинга.
– И что?
– Ты понимаешь, насколько это необычно для женщины – биться за второе место в стае? Она ростом пять футов шесть дюймов, узкая в кости. Спроси, как она побеждала.
– Ирвинг, кончай тянуть резину. Я не хочу играть в двадцать вопросов. Просто скажи.
– Первых двух она убила. В этом не было необходимости, она это сделала намеренно. Следующих троих она заставила согласиться, что она для них доминант. Они не захотели рисковать жизнью.
– Очень практично.
Ирвинг кивнул:
– Сильвия всегда была практичной. В конце концов она выбрала себе противника из внутреннего круга. Она слишком мала, чтобы быть силовиком, и еще, думаю, она боялась Джемиля и Шанг-Да.
– Джемиля? Ричард его не выгнал? Он же был шестеркой у Магнуса и Райны!
Ирвинг пожал плечами:
– Ричард решил, что переход пройдет глаже, если оставить у власти кого-то из старой гвардии.
Я покачала головой:
– Джемиля надо было выгнать или убить.
– Может быть, но сейчас он вроде бы на стороне Ричарда. Думаю, он искренне удивился, когда его не убили на месте. Ричард завоевал его верность.
– Я и не знала, что у Джемиля она есть.
– Никто не знал. Сильвия дралась за место Гери, второго в стае, и победила.
– Убив противника?
– Как ни странно, нет.
– О'кей, значит, Сильвия терзает стаю. Она вторая в иерархии. Прекрасно. И что?
– Я думаю, она хочет быть Ульфриком, Анита. Хочет место Ричарда.
Я уставилась на него:
– Ирвинг, для этого есть только один способ.
– Убить прежнего царя, – кивнул Ирвинг. – Да, я думаю, Сильвия это знает.
– Я не видела, как она дерется, но видела, как дерется Ричард. Он тяжелее ее на сто фунтов – сто фунтов мышц, и драться он умеет. В честном бою ведь ей его не одолеть?
– Ричард теперь как раненый, Анита. Он потерял сердце. И если она его вызовет и по-настоящему захочет, она может победить.
– Что ты хочешь мне сказать? Что он в депрессии?
– Не просто в депрессии. Ты знаешь, как он ненавидит свою сущность монстра. Он никого никогда не убивал, кроме Маркуса. И даже его не может себе простить.
– Откуда ты все это знаешь?
– Слушаю. Репортеры хорошо умеют слушать.
Мы глядели друг на друга.
– Рассказывай остальное.
Ирвинг опустил глаза, потом поднял.
– О тебе он со мной не говорит. Сказал только, что ты не смоглa смириться с тем, кто он такой. Даже ты, Истребительница, пришла в ужас.
Настала моя очередь опустить глаза.
– Я этого не хотела.
– Над своими чувствами мы не властны, – сказал Ирвинг.
Я встретила его взгляд:
– Я бы хотела, чтобы было не так.
– Верю.
– Я не хочу смерти Ричарда.
– Никто из нас не хочет. Я боюсь того, что сделает Сильвия, если некому будет ей помешать. – Он отошел ко второй кровати. – Первый ее приказ будет – истребить всех леопардов-оборотней. Мы их перебьем.
Я медленно набрала воздуху в легкие и так же медленно выдохнула.
– Ирвинг, я не могу забыть то, что видела. Я видела, как Ричард съел Маркуса. – Расхаживая из угла в угол, я качала головой. – Чем я могу помочь?
– Обратись к стае и потребуй, чтобы тебя признали лупой. Заставь нескольких членов стаи прийти сюда и охранять этих двоих вопреки прямому приказу Сильвии. Но при этом тебе придется обещать им защиту. Обещать, что она их не тронет, потому что ты ей не позволишь.
– Если я это сделаю и Сильвии не понравится, мне придется ее убить. Это вроде как поставить ей капкан. Не слишком ли отдает преднамеренным умыслом?
Ирвинг мотнул головой:
– Я тебя прошу быть нашей лупой. Быть лупой Ричарда. Показать Сильвии, что, если она будет напирать, Ричард ее, быть может, и не убьет, но убьешь ты.
– Блин! – вздохнула я.
– Прости, Анита. Я бы ничего этого не говорил, но...
– Да, я должна была знать, – сказала я и обняла его, и он застыл от удивления, потом обняв меня в ответ.
– Это за что?
– За то, что сказал мне. Я знаю, что Ричарду бы это не понравилось.
Улыбка исчезла с лица Ирвинга.
– С тех пор как Ричард взял власть, он уже наказал двух членов стаи. Они бросили вызов его власти, серьезный вызов, и он чуть не убил обоих.
– Как? – переспросила я.
– Исполосовал их, Анита. Будто это был не он, а кто-то другой.
– Ричард таких вещей не делает!
– Теперь делает, хоть и не всегда. Обычно он все так же мил, но иногда на него находит, и он впадает в ярость. В такой момент мне не хотелось бы быть поблизости.
– И насколько это серьезно?
– Анита, ему надо смириться с тем, кто он такой. Надо принять своего зверя, иначе он сам себя сведет о ума.
Я покачала головой:
– Ирвинг, я не могу помочь ему любить этого зверя. Я тоже не могу его принять.
Ирвинг пожал плечами:
– Знаешь, Анита, быть мохнатым – это еще не так плохо. Бывает похуже, например, быть ходячим мертвецом.
Я нахмурилась:
– Выметайся, Ирвинг. И спасибо, что сказал.
– Надеюсь, через неделю ты еще будешь мне благодарна.
– И я надеюсь.
Ирвинг дал мне несколько телефонов и вышел. Не хотел оставаться слишком долго, а то могут заподозрить, что он не просто репортер. Насчет моей репутации, кажется, никто не беспокоился. Я поднимаю зомби, убиваю вампиров и встречаюсь с Принцем Города. Если меня будут считать еще и оборотнем, так какая разница?
Три имени членов стаи, подчиненных, которых Ирвинг счел достаточно сильными, чтобы быть телохранителями, и достаточно слабыми, чтобы их можно было заставить. Мне этoro делать не хотелось. Стая строится на дисциплине: наказание и награда; в основном наказание. Если члены стаи, к которым я обращусь, мне откажут, я должна буду их наказать, иначе я не лупа, иначе я слишком слаба, чтобы поддерживать Ричарда. Конечно, он вряд ли будет благодарен. Сейчас он меня, наверное, ненавидит, и я его понимаю. Его очень разозлит мое вмешательство.
Но тут дело не только в Ричарде. Есть еще Стивен. Однажды он спас мне жизнь, и я этой услуги пока не вернула. И еще: он из тех, кто добыча для любого, – так было до сегодняшнего утра. Да, Зейн его чуть не убил, но дело не в этом. Он поставил дружбу выше верности стае. Это значит, что Сильвия может снять с него защиту стаи. Тогда он как леопард-оборотень станет игрушкой для каждого, кто захочет. Я этого не могу допустить.
Это может кончиться смертью Стивена. Смертью Ричарда. Может оказаться, что я должна изувечить или убить нескольких членов стаи, чтобы меня правильно поняли. Может быть, может быть, сплошные «может быть». Черт бы все побрал!
Я никогда никого не убивала иначе как ради самозащиты или отмщения. Если сейчас я влезу в игру, это будет преднаменное, хладнокровное, обдуманное убийство. Пусть не в строгом смысле этого слова, но я буду знать, что я затеваю. Как костяшки домино – они стоят ровно и прямо, пока не собьешь одну, а тогда их уже не остановить. Кончится все отличным узором на полу: власть Ричарда неколебима, Стивен и леопарды спасены, Сильвия отступила или погибла. Первые две вещи произойдут в любом случае, произойдет ли третья – выбор Сильвии. Горько, но правда. Конечно, есть и др