В общем, способов много, а приемлемых нет. К тому же я еще даже не знаю, как ко всем этим комбинациям отнесется сама Рита.
Как бы там ни было, но у меня пока есть пять лет в запасе. Голубоглазое чудо послано мне свыше, и если передо мною встанет какая-то стена… Стена — это просто много кирпичей, а практикующему тамэсивари кирпичей бояться не к лицу.
Так что пусть лучше стена боится.
Беата меня не спасла, хоть и пыталась. На вторую неделю с того дня, как я поступил в университет, мне все же пришлось посетить дополнительные занятия, которые регулярно проводились по различным предметам, чтобы подтянуть отстающих.
Рита пошла вместе со мной и другими, хотя с интегралами у нее особых проблем вроде бы не было.
— Я немного плаваю, — ответила она на мой вопрос, — а мне непременно нужен диплом с отличием, понимаешь? Чтобы хорошо устроиться, нужна престижная работа, потому что мое будущее как мага и дворянки в Мааженте… зыбковато, скажем так. Я только до второго уровня дотянулась.
Я решил запустить пробный шар.
— Уверен, что тебе не составит труда войти в какой-нибудь богатый Дом в Аквилонии…
— Женой младшего сына без права на развод? Я читала ваш дворянский кодекс, там с рабовладением разница невелика.
— То есть ты останешься в своем Доме?
Рита вздохнула:
— Он уже все равно что не существует. Отец планирует повторно жениться, но вероятность, что у него кроме меня будет еще один наследник, причем посильнее меня, невелика. Специфика наследственности нашего Дома в том, что с самого начала его истории сильный магический Дар наследовался только по материнской линии. Своего рода проклятие, что мужчины, даже рождаясь третьими-четвертыми уровнями, не в состоянии передать свою силу, потому что Дар и предрасположенности, сколько можно проследить в прошлом, в нашем роду передавались только по женской линии. И потому в роду было принято, что мужчины выбирают себе жен с сильным Даром. Но когда отец пошел против традиции — родилась я.
— Да, плохо идти против традиций, — посочувствовал я.
— Он не виноват. Женщин с сильным Даром в Мааженте никогда не было в достаточном количестве, а во время последней войны почти все уехали и уже не вернулись. Папа просто не смог найти себе жену с Даром, чтобы и семья приличная, и она сама не страшная. А моя мама была из очень приличной семьи, да и папа в нее влюбился без оглядки. Вот такая история.
— Ну, если твой Дом возьмет в примаки сильного мага, а я уверен, что на тебе многие с радостью женятся…
Рита покачала головой:
— Повторюсь: в нашем роду Дар наследуется только от матери. Мужчины нашей семьи никогда и никому свой Дар не передавали, равно как никто в нашем роду Дар от отца из другого рода не получал. Это нехарактерно для других семей в Мааженте — только для Дома Роэн. Ну а я — двоечка, так что когда в Доме закончатся сильные боевые маги — Дом прекратит свое существование.
Я чуть помолчал, и тут зазвенел звонок на дополнительное занятие, в класс вошел преподаватель.
Так уж вышло, что засиделись мы до вечера: вначале дополнительное занятие, потом задержались немного в университетском кафе. Обычно за мной заезжал водитель Алекс, но в этот раз я позвонил секретарше в СБ и предупредил, что сам позвоню, когда буду готов ехать домой. Мне не очень-то хотелось в этот весенний вечер катить обратно.
— А где ты живешь? — спросил я.
— В пансионе для благородных постояльцев, три квартала отсюда. А что?
— Давай я тебя провожу?
— А тебе не пора домой?
Я скривился:
— С учетом того, что меня ждет очень злобный и жестокий тренер, — нет, не очень. То есть я к нему в комнату пыток так и так попаду, но торопиться как-то не хочется. Лучше я с тобой прогуляюсь.
Мы не спеша миновали эти три квартала, и они показались мне ну очень короткими, я мог бы идти вот так, держа Риту за руку, еще километров десять.
Перед витиеватой оградой пансиона мы немного постояли, поболтав ни о чем, но вечер уже начал уступать свои права, так что пришлось пожелать друг другу спокойной ночи. При этом я сам себе мысленно дал подзатыльник: не навсегда ж прощаюсь, завтра утром снова увидимся, что я как маленький себя веду?
Путь домой — кварталов то ли десять, то ли одиннадцать, никогда их не считал, так как ездил на машине — я решил срезать через парк, напрочь забыв, что самые долгие и трудные путешествия начинаются со слов «я знаю более короткий путь».
Вот и в этот раз я свернул с центральной аллеи на боковую и почти сразу услыхал где-то среди кустов торопливую возню и сдавленные голоса.
— Да что ты с ним так долго возишься? — прошипел один голос.
— Лопатник найти не могу!
— Задние карманы смотрел?
Я обогнул пару высоких кустов и оказался в четырех шагах от двух парней с лицами, скрытыми повязками из шейных платков, между ними на земле неподвижно лежал третий.
Пока они смотрели на меня, пытаясь понять, что со мной дальше делать, я упростил им выбор, шагнув вперед и сбрасывая на землю ранец.
Они не стали сговариваться или подавать сигналы — сработанный дуэт, сразу видно. Один приближается, чуть смещаясь влево, второй по дуге идет направо, и у него на руке поблескивает кастет.
Быстрый шаг вперед и удар. Грабитель явно не ожидал от меня такой скорости, он даже не успел среагировать на мой сэйкэн-цуки левой в солнечное сплетение. Его глаза расширяются, затем следует татэ-цуки «заряженной» правой в грудную клетку. Хрустнуло или показалось?
Разворачиваюсь на сто восемьдесят с отступом назад как раз вовремя, чтобы пропустить мимо кулак с кастетом, хотя металл задевает мою скулу. Правой рукой перехватываю запястье и скручиваю, левая основанием ладони бьет снизу в локтевой сустав. Дикий вопль боли, он пытается разорвать дистанцию.
Шагаю следом и добиваю маэ-гэри в грудь по технике Сираи Хироси. Бандит тяжелее меня килограммов на десять-пятнадцать, но опрокидывается от удара ноги чуть ли не через голову. Глотает воздух и еще пытается отползти на коленях, волоча по траве сломанную руку.
Я ненадолго избавил его от боли точным ударом ребром ладони по шее. Оборачиваюсь к первому — лежит, хрипит и уже не пытается убежать.
Уф… Адреналин зашкаливает, но губы непроизвольно расползаются в ухмылке: а я молодец. Нет, не тем, что уложил пару совершенно неумелых грабителей, для прошлого меня не бог весть какое достижение. Но за три месяца превратить желатинового тюфячка в сносное подобие бойца и уработать двоих взрослых, которые чуть выше и тяжелее… В общем, неплохо для начала, прогрессирую быстрее, чем думал.
Слабый стон напомнил мне о пострадавшем.
Я склонился над ним, пошлепал по щекам и кое-как привел в чувство. Он, к счастью, пострадал не особо, просто кастетом в челюсть получил и даже зубы не растерял. Удар был так себе по силе, но вполне профессиональный по технике исполнения, четко в челюсть — и шмонай спокойно.
— Ты как, в порядке?
Он — парень чуть постарше меня, в приличном пиджаке-визитке. Дворянин, да еще и шеврон знакомый на рукаве.
— Я?.. Ну… Звенит в голове… Слегка. — Оглядывается и добавляет: — А это ты их так?
— Угу. Погоди-ка, я полицию вызову и «скорую».
Я достал из кармана телефон, включил его и набрал номер. Ответили сразу, я описал место и происшествие.
— Патруль сейчас приедет, вызываю «скорую», — сообщила дежурная.
Я тем временем присел на корточки рядом с пострадавшим.
— Как челюсть? Уже лучше?
— Да, получше… Спасибо. А это у тебя шеврон Римболда?
— Да. Первый курс.
— Я на втором… Мартин Вэнс, из Дома Вэнс… Спасибо за помощь.
— Реджинальд Сабуров, — представился я, — Дом Сабуровых.
Мартин посмотрел на меня, сфокусировав взгляд.
— У тебя кровь на щеке.
Я коснулся пальцами скулы — саднит немного, и пальцы в крови.
— Ну как бы со мной попытались проделать примерно то же, что и с тобой. Но не вышло. Ерунда, сейчас «скорая» приедет…
— Хм… Иди-ка сюда… Я сам тебе «скорая». Целитель, второй уровень.
Он, вполголоса пробормотав цепочку формул, коснулся пальцами моего лица, я ощутил пощипывание… и все.
— Вытри кровь теперь.
Я достал из кармана платок, вытер щеку и убедился, что она больше не саднит.
— Круто, — одобрил я, — ты талант…
— Я Вэнс и глава Дома Вэнс.
— Вэнс? — наморщил я лоб. — Так звали мага, который умер, исцелив пару сотен солдат, если не ошибаюсь…
Мартин кивнул:
— Это мой прапрадед.
— А ты себя не можешь вот так? Чего-то там пошептать и исцелиться? — спросил я.
— Увы. Я должен видеть, так что без зеркала себя — никак. Пока, во всяком случае, я ведь только учусь.
Я подобрал с травы ранец и уселся на него.
— А как ты в семнадцать лет стал главой Дома?
— Отец отошел от дел, ушел со службы, сложил с себя полномочия главы и уехал в дикую глухомань, подальше от шумных городов, лечить крестьянам переломы и тому подобную хрень. Быть целителем тяжело, особенно военным, потому что из всех магов именно целители видят самую мерзкую сторону войны.
Я понимающе кивнул.
— Ты единственный наследник?
— У меня три брата и сестра, все маги второго — четвертого уровней, я младший. Но они все сошли с дистанции еще в детстве и уступили главенство мне. Главой Дома Вэнс по уставу, установленному императором, должен быть целитель, но они этого пути не выдержали.
— В смысле — не выдержали?
Мартин криво улыбнулся:
— А это тяжело — стать целителем. Вам, магам, проще, любой валун или стена — ваша мишень. И хреначишь ее ледяными копьями и огненными шарами, тебе ведь не обязательно тренироваться на живой мишени. А целитель не может тренироваться на неживом пациенте, понимаешь? Люди восторгаются нами, но мало кто понимает, через что проходит каждый из нас… Мы вот на собаках тренируемся. Ее ранят — а мне исцелять.
Меня аж передернуло.
— Кошмар… Им хоть наркоз дают?
— Пока да. На поздних этапах будет тренировка, максимально приближенная к реальным условиям. Раненое, бьющееся в агонии существо. Мне об этом и думать страшно, но избежать не выйдет…