Я его прервал, постаравшись сделать это вежливо, все же он — просто слуга, то есть ни при чем.
— Вот это уже совсем другой разговор, с него и стоило начинать. Как вы сами только что абсолютно верно заметили, у его светлости ко мне есть дело. Подчеркиваю, у него ко мне, а не у меня к нему. Не имея ровным счетом ничего против совершенно незнакомого мне человека и ни на грамм не желая проявить неуважение, я все же замечу, что не являюсь его слугой или членом его Дома и не обязан являться пред его светлые очи всякий раз, как у него ко мне появится тема для беседы. Надеюсь, я все это сказал достаточно корректно и вежливо?
— Мм… Да-да, вполне.
— В таком случае всего вам и его светлости доброго, а я на занятия побежал… А, и совсем забыл сказать: с веселого видео, которое и породило тему для беседы, копии сняты, разосланы и в случае чего окажутся в сети. Ну это если его сиятельности захочется знать.
Действительно, что он о себе вообразил, этот Четвертый?! Если он намерен принести извинения за поведение своего внука — так извиняющаяся сторона приходит к тому, перед кем извиняются, не наоборот. Хотя дело, как мне кажется, совсем-совсем не в извинениях, просто кое-кому сильно не понравилось, что его родовая техника не такая уж и надежная.
Вторым сюрпризом стало то, что в вестибюле меня снова ждали, и на сей раз это была Гордана. Прямо утро встреч какое-то.
— Привет.
— Доброго дня, чем могу служить?
— В общем, это… Я хочу извиниться за свое поведение. Я так обычно не поступаю, сама не знаю, что на меня нашло.
— Зато я знаю.
— Что ты имеешь в виду?
— Позволь я попытаюсь угадать, что на тебя нашло. Ты избалованная девочка из богатой и знатной семьи, да еще и с сильным Даром. Тебе все, что у тебя есть, досталось легко или вообще за просто так — благосостояние, положение в обществе, хорошие внешние, умственные и физические данные. Если ты и приложила к чему-то большой труд, то разве что к магии, других серьезных заслуг в жизни у тебя нет. Ты находишься на вершине социальной лестницы, не приложив к этому никаких усилий и стараний, и воспринимаешь это как абсолютно естественное положение вещей. И как итог — ты не привыкла слышать отказов, особенно от тех, на кого смотришь свысока. А тут какая-то единичка посмела сказать тебе кощунственное слово «нет». Вот это и вывело тебя из себя. Я прав?
Гордана несколько секунд помолчала, обдумывая услышанное.
— Должно быть, ты навел обо мне справки через службу безопасности своего Дома, слишком уж точно ты гадаешь, — сказала она.
Я покачал головой.
— Я не наводил о тебе никаких справок, просто мне слишком хорошо знаком твой тип людей, вот и весь секрет. Я просчитал тебя еще во время нашей первой встречи. По-моему, тебе пора вырасти и перестать по-детски брать оппонентов на слабо. В мире взрослых это не работает, кроме тех случаев, когда твой оппонент точно знает, что возьмет верх. Как это и вышло с Мэтью.
Горди скорчила мрачную гримасу.
— Ну и что, отыгрался? Доволен?
— И в мыслях не было отыгрываться, просто попытался тебе помочь. Решение всякой проблемы начинается с ее понимания. Чтобы победить, нужно знать своего противника и себя, чтобы иметь шансы пятьдесят на пятьдесят — достаточно знать только себя. Но если твой противник — твои же недостатки, то незнание врага оборачивается незнанием себя самой, и тогда ты обречена вечно получать поражения и неудачи из собственных же рук.
— Ты говоришь как убеленный сединами старец.
Блин, знала бы она, как метко попала…
— Это потому, что я вырос раньше тебя, а ты задержалась в своем радостном детстве. Как бы там ни было, извинения приняты. Доброго тебе утра, и если увидишь Акселя — передай ему, что я покажу, что обещал, после занятий, на заднем дворе.
— Хорошо.
Как я и надеялся, вчерашний инцидент замяли, будто его и не было, но слухи пошли.
Лех косился на меня с любопытством, но не расспрашивал: здешний господь отвалил ему столько врожденного такта, что я начал понимать, отчего вокруг так много бестактных нахалов.
Рита появилась с опозданием на десять минут, извинилась перед лектором и быстренько села на свое место.
Десять секунд спустя мне в спину уперся знакомый пальчик.
— Реджик, а правду говорят, что ты вчера четвертому уровню немножко… показал, почем фунт лиха?
— От двух до пяти ребер у разных рассказчиков, — ухмыльнулся Лех, — это тянет уже не на фунт, а минимум на кило. Только это, Реджи, а ты в курсе, что Мэтт Кейн — из очень-очень влиятельной семьи?
— В курсе, в курсе. И что?
— Он на редкость злопамятный парень, насколько мне известно. Рано или поздно Мэтт станет графом Кейном, да еще и приближенным императора, либо его сына Зигмонта. В общем, ты нажил себе врага.
— Если видеозапись с камер, где будущий граф отхватывает от единички, утечет в сеть — он может приближенным императора и не стать.
Рита захихикала:
— Стыд и срам, причем такой, что не отмыться.
Лех покачал головой:
— А если не утечет?
— Тогда я могу слить. У меня есть копии.
Мне в спину ткнулся пальчик.
— Реджик, а ты мне ее покажешь? — хитро-сладким голосом прошептала Рита.
— А это уже зависит от того, как мы с Кейнами договоримся.
Тут в нашу сторону взглянул препод, и я сделал вид, что тщательно конспектирую какую-то хрень про деепричастные существительные — или что-то в этом роде — в высокой литературе.
На перемене мне все же пришлось отвечать на расспросы группы, как вообще возможно единичке победить четверку и что это за секретная техника пустоты, но я отделался общими фразами: Кейн спровоцировал дуэль и огреб, а секретная на то и секретная, и вообще доступна только самым конченым и безнадежным пустотникам.
Сразу после последней пары в аудиторию пожаловали Аксель, Мартин, Горди, а с ними остальные «искры». Я подхватил ранец, и мы все вместе пошли на задний двор университета.
По пути обнаружил, что за нами преспокойно топает Рита.
— Тоже хочешь посмотреть?
— Естественно! — ответила она, счастливо и лучезарно улыбаясь. — Я буду за тебя болеть! А кого ты на этот раз собрался в больницу отправить?
— О господи! — ужаснулся я. — До чего же ты кровожадная! С чего ты вообще такое подумала?!
Рита пожала плечами с видом ангелочка, который вообще не при делах.
— Я не кровожадная, я просто тебя поддерживаю. Если тебе надо кому-то выписать люлей, значит, у тебя на то есть веская причина, а если нет — ну и хорошо… Только зачем ты тогда с ними идешь?
— Фокус покажу. Сейчас сама все увидишь.
Мы обошли здание университета и оказались на заднем дворе, как обычно, безлюдном. Здесь я снял ранец и достал из него кирпич. На лицах всех присутствующих появилось полное недоумение, ибо про тамэсивари, искусство разбивания вещей голыми руками, тут, ясен пень, не слышали.
— Вот, держи его двумя руками сверху и снизу вертикально, только подальше от себя, — сказал я, вручая кирпич Акселю.
Затем стал так, чтобы и зрителям было видно меня и кирпич, и мне его разбивать удобно, примерился, мысленно прочитал формулу пустотного щита и резко ударил. Кирпич хрустнул в руках Акселя и брызнул крошками, когда моя ладонь прошла сквозь него горизонтальным рубящим ударом, и вместе с ним слетел щит. Хм, кажется, я переборщил с заморозкой.
Зрители возбужденно зашептались, Рита зааплодировала, Аксель повертел в руках обломки и сказал:
— Я видел, как ты сотворил щит или что-то очень похожее, но никак в толк не возьму, как ты использовал его, чтобы разбить кирпич?!
Я лукаво прищурился:
— Я обещал показать, но не рассказать. Ты практически все сам видел, дальше думай, ты ведь тоже маг.
— Да толку, — фыркнула Гордана, — если мы хоть семи пядей во лбу — мы же не единички, пустота нам не дается.
— Хе-хе. По крайней мере, теперь вы видели. Ну ладно, всем до понедельника, — сказал я и направился к Рите.
— Постой-ка, а разве ты не будешь завтра у Кейнов? — удивилась Горди.
Я удивился не меньше ее:
— А откуда ты знаешь про приглашение?!
— Так на званые обеды, которые устраивает Мэтью, приглашаются все «искры». Мне стало известно, что Кейны и тебя пригласить решили… в знак примирения вроде как. Ты что же, отказался?
— Там не все так просто. Мне передали приглашение от главы Дома и сообщили, что ко мне имеется разговор. Но я решил, что мне этот разговор не нужен.
Аксель слегка помрачнел.
— А это ты зря так. Самоуверенность выросла после стычки с Мэтью? Так его отец и дед — немного не тот калибр. Ты все-таки будущего главу Дома на больничную койку отправил.
— Мне по барабану, какой там у них калибр, я знаю, что они из себя представляют как люди. Яблоко от яблони далеко не падает, мне хватило короткого знакомства с Мэтью, чтобы сделать выводы. Потому я подстраховался: даже если Кейны нажали на университет и добились уничтожения записи, копия у меня осталась. И не только у меня.
Горди вздохнула:
— Блин, как ты все усложняешь. На самом деле все трое Кейнов вполне приличные и уважаемые люди, и…
— … И потому не сочли нужным извиниться за своего отпрыска, ага. В общем, приятного вам обеда, увидимся в понедельник.
После университета мы с Ритой отправились в поход по кафешкам, вполне себе неплохо прогулялись, и я уж было решил, что день удался.
Однако дома меня ждал еще один сюрприз.
Стоило вернуться, как меня по внутреннему телефону вызвал дед. Я нашел его в кабинете, причем не в самом лучшем расположении духа.
— Реджинальд, а что это у тебя за терки с Кейнами?
Я сделал большие глаза:
— Какие-такие терки?
— Ну за нос-то меня не надо водить. Со мной связался их шеф СБ и спросил, не знаю ли я чего о видеозаписи с Кейном Шестым, которая может попасть к нам. Ты мне ничего не хочешь рассказать?
— А, видеозапись, да. Просто видео с камеры наблюдения, на котором Мэтью Кейн проигрывает поединок убогой единичке.