Сашка без раздумий бросился помогать и всадил плоский штык в висок ближайшего немца. Второй тотчас исчез, но тоже далеко не ушел – старшина подстрелил его из своей амбразуры.
Никто из разведчиков не знал, сколько осталось в лесу немцев и что они намерены делать дальше.
Прошло минут пять. Вокруг было тихо – ни выстрелов, ни шорохов, ни голосов.
Больше на штурм старой мельницы гитлеровцы не отважились. Видно, поджидали подкрепление. А может быть, и совсем ушли.
В голове у Василькова даже родилось подозрение, что разведчикам удалось уничтожить взводного командира и всех унтеров. Ведь в поведении фрицев всегда господствовал шаблон. Остался в живых завалящий ефрейтор – подразделение сохраняет боеспособность. А убили его, и все – нет подразделения; они уже не вояки, а простая толпа. Это в Красной Армии обстояло иначе: поубивай хоть всех командиров, всегда найдется отважный рядовой, который возьмет на себя ответственность и крикнет: «Внимание, взвод! Слушай мою команду!» И взвод остается боеспособным.
Подождав еще немного, разведгруппа осторожно, ползком, покинула мельницу. Собравшись в лесу, оказали помощь раненым. И, прихватив убитого товарища, исчезли в густой чаще…
А к утру благополучно добрались до своих.
Одна из пуль шибанула по стене и неудачно срикошетила Баранцу в голову. Ударила вроде несильно, но кожу содрала, отчего щеку, подбородок и плечо залило кровью.
– Что у тебя? – крикнул Васильков.
– Зацепило, – поморщился Ефим.
– Смени позицию. Я прикрою.
Оглядевшись, парень одним прыжком проскочил открытый проход и спрятался за высоким металлическим сейфом. Тут же по его тяжелой дверке шлепнула пуля. Стреляли с улицы.
Пальнув в ответ, майор снова глянул на часы. Перестрелка длилась целых пятнадцать минут. Пятнадцать минут! А снаружи – через окна с выбитыми стеклами – не долетал ни один звук, говоривший бы о приближении помощи.
Запустив ладонь в боковой карман пиджака, он нащупал россыпь патронов. Их оставалось негусто – на полтора магазина.
Не сумев взять кабинет нахрапом, бандиты избрали другую тактику – попытались прорваться внутрь одновременно из коридора через дверь и с улицы через все окна. Эта затея также проваливалась благодаря метким выстрелам Василькова. Человека три он хорошо подстрелил и охладил пыл бандитов. Однако любая из последующих атак могла стать для оборонявшихся последней…
Еще через пять минут ситуация стала критической.
– Пусто, – прошептал Баранец, вынув из рукоятки пистолета магазин.
– И у меня последний, – ответил майор и огляделся по сторонам.
На полу возле него валялись десятки стреляных гильз. И еще бланки, карандаши, перьевые ручки, скрепки… Все это канцелярское барахло вылетело из открытых полок и выдвижных ящиков, когда Васильков опрокидывал столы, обустраивая позицию.
Взгляд наткнулся на чистый листок бумаги. Оторвав от него угол, Сашка подобрал карандаш и принялся что-то быстро писать…
Внезапно в ножку соседнего стола стукнулся влетевший в окно тяжелый предмет. От громкого удара грифель сломался, и карандаш скользнул по бумаге деревянной «рубашкой».
«Не успею. Ничего не успею сделать», – подумал Васильков, машинально засовывая незаконченную записку под пустой ящик.
Рядом грохнул взрыв.
Из окон на улицу вылетели остатки последних стекол, с потолка и стен посыпалась штукатурка. Несколько вспорхнувших с пола исписанных листов загорелись. Помещение кабинета тотчас наполнилось гарью.
В установившейся тишине послышался неровный топот.
– Где эта сука?.. – вопрошал «гончий» Лавр, грозно потрясая немецким «вальтером».
Глава пятая
Москва, Глотов переулок; июль 1945 года
Не проронив ни слова, сыщики помогли медикам загрузить в автомобиль «Скорой помощи» носилки с окровавленным Баранцом. Молодой старлей все еще был без сознания.
Потом с такими же мрачными лицами они глядели, как санитары таскали в автобус накрытые простынями носилки с убитыми военнослужащими.
Наконец, оставив за собой облако сизого дыма, автомобили с красными крестами вырулили из переулка на Марксистскую улицу и исчезли в вечерних сумерках. Возле корпусов Таганского военкомата остались сотрудники двух милицейских нарядов из ближайшего отделения и группа сыщиков.
Старцев тихо выругался. Потом с надеждой посмотрел на Егорова:
– Что думаешь?
– Что я думаю… – тяжело вздохнул тот. – Где-то пронюхали, сволочи, о приказе из Наркомата.
– Касательно сортировки «личных дел»?
– Именно. Выследили, выяснили, куда свозят эти дела. И организовали налет.
– С этим, Вася, понятно. По Сашке-то что?
– Жив наш Сашка, – быстро и почти не задумываясь ответил Егоров. – Мертвые муровцы бандитам не нужны. Или думаешь, они его прихватили, чтоб похоронить?..
Уверенный тон успокоил опытного сыщика. Оно и правда: с чего бы эти нелюди оставили в кабинете тяжело раненного Баранца и уволокли с собой убитого в перестрелке Василькова? Глупость! Стало быть, жив фронтовой товарищ.
Старцев повел плечами, словно ежась от холода. И подивился, насколько стал туго соображать после известия об исчезновении напарника.
Группа примчалась в Глотов переулок минут на пять позже двух нарядов милиции. Но и те опоздали – на месте жестокой перестрелки оставались лишь стреляные гильзы, разбитые оконные стекла, пятна крови, тлевшая бумага да запах гари.
В большом кабинете среди перевернутой и разбитой мебели милиционеры сначала наткнулись на труп подполковника, потом отыскали раненого Баранца. Тот был без сознания, истекал кровью. Тут же вызвали карету «Скорой помощи», которая, к счастью, приехала быстро. Осмотрев Ефима, врач успокоил: «Контузия и два неопасных ранения».
Милиция по приказу Старцева оцепила здание, а сыщики приступили к осмотру…
Спокойно и вдумчиво поработать не получалось, так как довольно скоро к старому корпусу военкомата начали одна за другой подъезжать автомашины с высшими офицерами различных ведомств. Три легковых автомобиля были с номерными знаками Министерства обороны. Два – НКГБ[32]. Четыре – НКВД. И еще несколько машин привезли представителей военной прокуратуры.
Сыщики недолюбливали эту публику. Проку от них никакого, только отвлекали от работы на пустые расспросы. Так вышло и этим вечером.
Сначала Старцева подозвал грозный пожилой мужик в мундире генерал-полковника и четверть часа удовлетворял свое любопытство: «Сколько было нападавших? Кто это мог быть? Что их интересовало? Почему напали на этот военкомат, а не на соседний?..»
Затем прицепился гражданский тип из НКГБ. И снова посыпались вопросы похожего характера.
Слава богу, теребили одного Ивана, остальные занимались делом: Егоров изучал место перестрелки, Горшеня фотографировал улики и следы, на которые ему указывал коллега. Бойко прошелся по двум корпусам, прошвырнулся по округе, затем отправился по ближайшим жилым домам опрашивать местных жителей. Обычно половину этой работы брал на себя Васильков, но теперь его место нахождения было неизвестно. Костя Ким, как всегда, возился с бумагами – заполнял протоколы осмотров.
– Серьезно они на тебя насели, – не то пошутил, не то посочувствовал Егоров, когда Иван вернулся в разрушенный кабинет.
– Это только первое действие. Когда из нашего Управления начальство подъедет, антракт закончится и начнется второе действие, – проворчал старший группы. – Ну, что тут у вас?
Василий покосился на разбитые окна и негромко сказал:
– Давненько у нас таких шумных происшествий не было, Харитоныч. Тут целое сражение случилось. В кабинет не менее четверти часа пытались прорваться человек семь-восемь. Еще двое-трое дежурили у нового корпуса. И с десяток наверняка прикрывали штурмующих в радиусе квартала.
– Банда из двадцати человек?! – изумился Иван. – Ты серьезно?!
– Как минимум из двадцати. Скажу больше, – продолжал Егоров, – куда и зачем шли, хорошо знали. Из кабинета вынесли все «личные дела» военнослужащих, имевших судимости. Заодно прихватили оружие наших ребят и дежурного наряда.
– М-да. Дело получается громкое. Что еще удалось выяснить?
– Судя по пятнам крови на улице и в коридоре, несколько человек Саша с Ефимом подранили. Кого-то, возможно, тяжело, а может, и вовсе ухлопали.
– Что с оружием? Какое использовалось при штурме оружие?
– Из нашего оружия – ТТ и револьверы. Много гильз от патронов «парабеллум».
– А мысли, Вася? Мысли есть? – допытывался Старцев. – Что за банда все это устроила? Бывали раньше похожие случаи?
– Не припомню, чтобы нападали на военкоматы. Такое впервые. По банде… С этим посложнее. Нужна хоть какая-то зацепка. Человек, след человека, описание его внешности, поступка… В крайнем случае какая-то личная вещица: элемент одежды, запонка, портсигар, часы…
– А это? – Иван показал найденный в коридоре простреленный картуз.
– Это изделие московской фабрики «Красный воин», – выдал Егоров, почти не глядя на головной убор. – Я уже осмотрел его. Почти новый. Не подписан.
– Да, внутри типичное клеймо на красном ромбе: аббревиатура предприятия, «Фабрика головных уборов № 8, Красный воин, город Москва».
– И цифры размера – «56». По части зацепок – бесполезная вещица. На фабрике их третий месяц шьют по двести штук в день. Лежат во всех магазинах мужской одежды.
– Верно, видел такие, – согласился Старцев.
И приуныл…
С зацепками, о которых упомянул Егоров, ни черта не выходило. Шороху банда навела прилично: пошумела, постреляла, пролила чужую и свою кровь, а следов не оставила. Что могли дать сыщикам россыпи стреляных гильз, окурки папирос, сожженные спички, потерянная кем-то пуговица, новый простреленный картуз или отпечатки в пыли кирзовых сапог?